<<
>>

Из первой записной тетради и из первой (незаконченной) редакции [92]

Как это у меня на это силы хватило! Силы до того быстро оставляли меня, что2 я впадал в забытье. Вспоминая теперь в подробности все, что происходило там, я вижу, что я почти забыл не только как проходил по улицам, но даже по каким улицам.

Помню только, что я воротился домой совсем с противуположной стороны3. Я еще помню ту минуту, когда добрался до В. проспекта, а дальше уже плохо помню. Как сквозь сон помню чей-то оклик подле меня: ишь нарезался. Должно быть я был очень бледен или шатался4. Я опомнился, когда стал входить в ворота нашего дома. Никого не было. Но я уже почти не в состоянии был бояться и брать предосторожности... Я уже и

Прошел было на лестницу, но вдруг вспомнил про топор[93]. Его ведь надобно было положить назад и это было самое важное дело, а я даже и об этом забыл, так был разбит. О боже[94], какие это были трудности, и только чудом так все сошлось, что я прошел тогда через все эти ужасы неприметно. Сойдя опять[95] под ворота, я увидал, что дверь в дворницкую притворена, но не на замке. Стало быть дворник там или где-нибудь очень недалеко на дворе. Но до того я потерял тогда способность рассуждать и владеть собой, что[96] прямо подошел к двери, спустился обычные три ступеньки в дворницкую и растворил[97] дверь. Что бы я сказал дворнику, если б он спросил: «чего надо?» Я бы ничего не сказал, я бы не смог ничего ответить и тем бы и выдал себя[98] странным видом. Но дворника не было. Я вынул топор и положил его на прежнее место под скамейку, прикрыв поленом так, как лежал он прежде. Помню как сквозь сон, что я был даже рад и доволен, когда кончил с топором. Затем вышел, притворил дверь и пошел домой. Никого — ни единой души я не встретил до самой квартиры. Хозяйкина дверь была заперта. Войдя к себе, я тотчас же бросился на постель. Я не[99] заснул, а впал в забытье или в полузабытье, потому что если б в это время кто вошел в мою комнату, я бы тотчас вскочил и закричал. Клочки и отрывки мыслей так и кишели в моей голове целым вихрем. Но я ни одной не помню.. А

Продолжаю. Наконец я сознал, что у меня лихорадка, и поворотился. Озноб.

<< | >>
Источник: Б. Б. ВИНОГРАДОВ. О ТЕОРИИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВЫСШАЯ ШКОЛА» МОСКВА - 1971. 1971

Еще по теме Из первой записной тетради и из первой (незаконченной) редакции [92]: