Отечественная историография о двух течениях буржуазно-национального движения в Китае в конце XIX- начале XX в.
В. И. Ленин по ознакомлению в 1912 г. с программой «трех народных принципов» с большой симпатией отозвался о Сунь Ятсене, назвал его представителем «боевой и победоносной китайской демократии», революционным демократом, полным благородства и героизма.
В. И. Ленин отмечал прогрессивные черты, свойственные национальной буржуазии Китая в начале XX в. «В Азии, – писал он, –, везде растет, ширится и крепнет могучее демократическое движение. Буржуазия там еще идет с народом против реакции».Наряду с признанием прогрессивных сторон учения Сунь Ятсена В. И. Ленин с огромной проницательностью вскрыл утопические черты его платформы – надежду на возможность «предотвратить» капитализм в Китае, а вместе с тем социальные бедствия и угнетение трудящихся масс, которые он несет с собой, «...объективные условия Китая, отсталой, земледельческой, полуфеодальной страны, – писал В. И. Ленин, – ставят на очередь дня в жизни чуть не полумиллиардного народа лишь один определенный, исторически-своеобразный вид этого угнетения и этой эксплуатации, именно феодализм. ...Политическими выразителями этой эксплуатации были феодалы, все вместе и каждый порознь с богдыханом, как главой системы». В. И. Ленин указывал единственный путь освобождения Китая от вековой отсталости, а именно путь революционной борьбы за свержение феодальных и полуколониальных порядков: «Чем больше отставал Китай от Европы и от Японии, тем более грозило ему раздробление и национальное разложение. «Обновить» его мог только героизм революционных народных масс...».
В. И. Ленин
Коренная экономическая слабость проектов Сунь Ятсена состояла в том, что он имел в виду присвоение государством земельной ренты только в районах развивающейся капиталистической экономики. Каким образом первоначально добиться успешного капиталистического развития этих районов, где найти источники накопления до того, как земельная рента станет расти, - на эти вопросы теория не отвечала. Сунь Ятсен не призывал крестьянство к прямой борьбе за землю. Было неизвестно, каким образом предстоящая фактическая национализация земли связывается им с лозунгом земельного уравнения, т. е. как конкретно демократическое государство смогло бы распределить земли крупных землевладельцев между крестьянами. Неясность всех этих основных моментов придавала принципу народного благоденствия утопические черты.