Реформирование института судебной защиты и региональные адвокатские объединения (1917 - 1926 гг.)
В ходе исторического периода, который официальной советской историографией был обозначен как период «триумфального шествия Советской власти», происходило оформление новой системы регионального управления и судоустройства.
Решением III Западно-Сибирского краевого съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, проходившего со 2 по 10 декабря 1917 г. был создан Западно-Сибирский краевой исполнительный комитет Советов, распространивший свои полномочия на вновь созданный Западно-Сибирский край. В его состав вошли три губернии (Алтайская, Тобольская и Томская) и две области (Акмолинская и Семипалатинская). Западно-Сибирский крайисполком, таким образом, стал своего рода промежуточным звеном между высшими органами государственной власти (ВЦИК, СНК) и местными Советами.Высшим органом власти в системе регионального управления стал Центросибирь[180], в качестве постоянного оперативного руководства
создавший Президиум, председателем которого являлся Б.З. Шумяцкий.
Отметим, что одним из важнейших мероприятий, которое было обозначено в программе первоочередных дел Центросибири и местных Советов, была ликвидация дореволюционных органов местного государственного управления и самоуправления и старой судебной системы.
В первой половине 1918 г. в Сибири была создана новая система судоустройства, включавшая в себя и органы чрезвычайной юстиции. Ее формирование включало в себя два основных этапа.
В ходе первого этапа в крупных административных центрах региона (Иркутске, Красноярске, Омске и Томске) были сформированы народные суды и революционные трибуналы, состав которых формировался из числа кадровых рабочих и представителей солдатских комитетов. Весной 1918 г. с целью предотвращения контрреволюционных выступлений были созданы местные отделы Всероссийской чрезвычайной комиссии.
На втором этапе, в соответствии с положениями Декрета от 7 марта 1918 г.[181], на территории Сибири учреждались Окружные суды.
Одновременно был начат процесс создания коллегий правозаступников, формируемых при местных Советах, и на этом основании обеспечиваемых финансированием за счет государственного бюджета.
Юридический статус этих коллегий на территории региона был окончательно определен 25.05.1918 г. на Съезде комиссаров юстиции Сибири, Туркестана и Урала. Положение о правозаступниках, принятое на съезде, конкретизировало полномочия представителей защиты и обвинения. Примечательно, что документ предусматривал создание внутри единой коллегии специальной секции обвинителей, тем самым, освобождая остальных членов коллегии от необходимости реализовывать
несвойственную им функцию поддержки обвинения1.
Новые коррективы в юридический статус правозаступников были внесены в июне 1918 г. II Всероссийским съездом комиссаров юстиции. Разработанная участниками съезда инструкция определила категории граждан, допускавшихся к судебной защите и судебному представительству[182] [183]. К таковым, помимо членов коллегий, были отнесены лица, состоявшие в супружеских отношениях со сторонами-участниками процесса, их близкие родственники. Объединениям правозаступников было предложено открывать бюро по оказанию юридических услуг населению. Коллегиям вменялась обязанность организовать различные виды этой помощи - устные советы и разъяснения, оформление письменных документов - жалоб, прошений и пр. Правозаступники обязывались предоставлять свои услуги и в административных и в судебных делах, защищая интересы нуждавшихся в уголовном и гражданском судопроизводстве. В инструкции устанавливался и общий порядок финансового обеспечения работы правозаступников - малоимущие могли рассчитывать на безвозмездную их помощь, лицам же, чьи доходы позволяли оплачивать юридические услуги, они предоставлялись по строго определенным коллегией и Губисполкомом расценкам. Следует заметить, что попытка органов юстиции упорядочить рынок адвокатских услуг путем его нормативной регламентации не изменила общей ситуации на этом рынке. еще в апреле 1918 г. Оказывается, действовавшие на территории Сибири адвокаты, чья работа не была формализована членством в коллегиях, в основной массе являлись бывшими присяжными поверенными, отказавшимися участвовать в создаваемых большевиками новых судебных структурах, но пользовавшимися гораздо большей популярностью у местного населения благодаря своему профессиональному мастерству1. Ряд исследователей в своих работах отмечают, что новая система судопроизводства в 1917-1918 гг. так и не была введена на ряде территорий региона[184] [185]. Так, в Кузбассе не были созданы Окружные суды. Не дошло дело и до создания коллегий правозаступников; юридическая помощь населению по-прежнему оказывалась бывшими присяжными поверенными, которых было всего четверо: Клавдиан Григорьевич Вырыпаев (Кузнецк), Рахмиэль Саульевич Гурьевич, Лазарь Исаевич Евсиович и Павел Исаевич Святочевский (все - Мариинск)[186]. Представляется, что причина этого была достаточно банальна: Западно-Сибирскому крайисполкому на это просто не хватило времени. Новая власть на территории Мариинского и Кузнецкого уездов Томской губернии продержалась недолго. В мае-июне 1918 г. в результате активизации гражданского противостояния, переросшего в открытую конфронтацию, власть перешла в руки антибольшевистских сил при поддержке чехословацкого корпуса, поднявших восстание по линии Транссибирской железной дороги. Новые власти тут же объявили о восстановлении старых институтов местной власти. Дальше общих деклараций, правда, дело не шло, и реальное возрождение административной и судебной систем началось только после прихода к власти в Омске А.В. Колчака в ноябре 1918г.1 Так окончательно и не сформировавшаяся судебная система белого сибирского правительства была ликвидирована в Кузбассе в конце 1919 — начале 1920 гг. По утверждению кузбасского историка А.Н. Ермолаева они «... первоначально были довольно самостоятельны в своих решениях. В них решались различные мелкие уголовные и гражданские дела, и, в то же время, много дел имело политическую окраску»[187] [188]. Последнее обстоятельство отнюдь не являлось случайным: перед советскими и партийными учреждениями края центральными органами государственно-партийного управления была четко поставлена задача создания высокоэффективной управленческой системы, способной контролировать огромный территориальный, удаленный от центра регион, стать проводниками идей большевиков. Решением СНК РСФСР эта задача была препоручена Сибирскому бюро ЦК и Сибревкому[189]. Деятельность Сибревкома была регламентирована декретом большевистского правительства, принятым в конце августа 1919 г. В соответствии ним на Сибирский революционный комитет были возложены функции обеспечения революционного правопорядка в регионе. Вслед за созданием самого Сибревкома началась работа по созданию системы вертикально подчиненных ему местных ревкомов, создававшихся на уровне губерний, уездов, волостей и сел. Формирующаяся система была основана на принципах строжайшего и последовательного централизма, исключавшего выборное начало в формировании кадрового состава этих органов и самостоятельность их деятельности. Нам представляется, что, тем самым, в Сибири были впервые реализованы управленческие принципы авторитарного режима, сохранявшиеся даже в период нэповской либерализации, предопределившие и обусловившие специфику развития общественных процессов и правовых институтов в регионе. 25 декабря 1919 г. произошли серьезные изменения в организации губернской власти. Томск утратил статус губернского центра - им стал г. Новониколаевск1. Перемещение губернской столицы повлекло за собой реорганизацию властных структур. Весной 1920 г. в Новониколаевске был сформирован новый состав губернского исполкома рабочих, крестьянских и солдатских депутатов[190] [191]. Организационная структура высшего органа губернской власти включала в себя одиннадцать отделов, в том числе, отдела юстиции. На первом организационном заседании отдела, которое состоялось 3.04.1920 г., каждый из его работников получил конкретные поручения. Так, А. Тихомирову было поручено совместно с сотрудниками судебноследственного сектора составить программу создания коллегии правозаступников. Для вновь создаваемой коллегии выделялось несколько комнат на первом этаже здания Совнарсуда. Была примерно определена функциональная направленность работы коллегии - обслуживание 14-ти участков народных судей и Революционного трибунала. Одновременно осуществлялся подбор кандидатов на должности членов коллегии. Второе заседание отдела юстиции, прошедшее 8 мая 1920 г. определило предельный количественный состав правозаступников - 10 чел., предусмотрев при этом возможность увеличения количества членов, если это потребуется в будущем. На том же майском заседании состоялись первые назначения в коллегию - И. Анциферов, И. Буильский, А. Ильин, К. Носков, К. Попов и Н. Родишевский были назначены на должности правозаступников, не утратив при этом статус инструкторов губюста1. Особым периодом в истории адвокатуры Западной Сибири были 1920-1922 гг., когда привлечение к участию в судебной защите происходило на началах обязательной трудовой повинности, под строгим контролем органов юстиции. Задача приведения деятельности губернских и уездных органов юстиции к соответствию новым правилам была возложена на созданный в сентябре 1920 г. в структуре краевого управления Сибюст, отдел юстиции Сибревкома. По всей видимости, решение о его создания было принято чуть раньше: еще в июле 1920 г. в регион были командированы сотрудники Наркомюста Ф.С. Отметим, что решение о создании отделов юстиции Сибревкома в определенной степени упорядочило систему органов юстиции. Еще весной 1920 г. система органов юстиции Новониколаевской губернии включала в себя подотделы юстиции, созданные в структуре большинства губернских учреждений. Их задачи состояли в предоставлении консультационных услуг организациям и гражданам, помощи в написании разного рода прошений и представлении официальных заключений по различным юридическим вопросам. По мнению исследователя Е.А. Быковской, роль консультационных подотделов в создании системы юридической помощи населению и правового просвещения граждан была велика1, однако, система организации их работы была хаотична, взаимосвязь в их деятельности полностью отсутствовала. Ситуация начала меняться с создания в июле 1920 г. Новониколаевского отдела юстиции Сибюста. Это учреждение взяло на себя функции организующего центра - все заведующие консультационными подотделами стали периодически призываться на специальные консультационные совещания, собираемые по мере необходимости для обсуждения вопросов, требующих совместного участия. Одновременно отдел координировал работу юрисконсультов в тех советских учреждениях, в которых отсутствовали консультационные подотделы[194] [195]. Создание в 1921 г. самостоятельной Новониколаевской губернии автоматически повысило статус учреждения. Теперь оно обретает губернский, а не уездный статус, превратившись в самостоятельный отдел губисполкома. В отличие от Губюста образца 1920 г., о котором шла речь выше, в задачу вновь созданного отдела юстиции входило осуществление надзора за работой всех судебных институтов губернии - 4-х уездных бюро (Каннского, Каменского, Каргатского и Черепановского), участков народных судей и образуемого ими совета народных судей губернии, следственных участков[196]. В ведении отдела юстиции находился и еще продолжавший свою деятельность Губернский революционный трибунал. В отличие от прежних отделов юстиции Новониколаевский губюст имел достаточно сложную внутреннюю структуру, включавшую в себя несколько подотделов. Одним из них являлся консультационный, выполнявший ту же деятельность, что и его многочисленные предшественники в 1920 г.[197]., и сталкивающийся с аналогичными проблемами в своей практике, в первую очередь, кадровыми. Не обладавшие элементарными юридическими познаниями сотрудники оказывались не в состоянии находить адекватные ответы на правовые запросы населения региона. Отметим, что острота этой проблемы начала ощущаться еще до создания самостоятельного Новониколаевского губюста. Его предшественник, Новониколаевское бюро юстиции Томского губисполкома, в январе 1921 г. адресовал специальное распоряжение Революционному трибуналу г. Новониколаевска: немедленно предоставить список городских жителей, которые могли бы участвовать в качестве защитников в судебном процессе, обладающих юридическим образованием, необходимым профессиональным стажем, к которому, как ни странно, приравнивался стаж партийной работы. Все эти сведения необходимо было отразить в специальной анкете, образец которой прилагался к распоряжению. В условиях скудного кадрового резерва большевистское руководство региона вынуждено было использовать в качестве источника пополнения кадров социально-чуждый контингент - специалистов из числа бывших военнослужащих армии А.В. Колчака, среди которых имелись выходцы из дореволюционной интеллигенции. В июне 1921 г. Управление труда Сибревкома предписало всем губернским учреждениям организовать отбор среди встающих на учет колчаковских офицеров лиц, подходящих по своему образовательному уровню и профессиональному стажу для службы в губернских и уездных органах. Согласно распоряжению Управления труда Новониколаевского губисполкома, датированному 14.06.1921 г., был составлен список лиц, закончивших юридические факультеты и обладавших соответствующим профессиональным стажем. Целью составления этого списка было направление вошедших в него лиц в распоряжение Губисполкома в порядке мобилизации. Список включал в себя 31 фамилию: девять специалистов планировалось использовать в работе советских учреждений неюридического профиля, а к деятельности специалистов Губюста планировалось привлечь двадцать двух оставшихся[198]. Делопроизводственные документы Губернского управления юстиции свидетельствуют о том, что юридическим знаниям новых чиновников власть отдавала явное предпочтение в сравнении с не совсем идеальными анкетными данными. «Чуждое социальное происхождение» не помешало назначению Анфилова народным следователем (2-й участок в г. Новониколаевске), а Коростылева - судебным секретарем (Новониколаевский уезд, 9-й участок). Многие мобилизованные юристы пополнили аппарат самого Губюста; кто-то - на правах простых консультантов (Дементьев, Длугач, Медведев и Шредер), а кто-то - на более ответственных постах: Иванов стал заведующим информационного отдела, Назаров возглавил административно-хозяйственный подотдел, Ильинский - инструкторский подотдел судебно-следственного подразделения. Черняков стал заместителем заведующего судебно-следственного подотдела. Имевшие опыт канцелярской работы Голубков и Зубарев стали секретарем общего подотдела и секретарем Совнархоза, соответственно, а бывший судебный следователь Зеленцов был назначен заместителем руководителя судебно-следственного отдела. Примечательно, что о высокой оценке профессиональных знаний и опыта новых специалистов со стороны руководства Губисполкома свидетельствуют не только высокие должности, на которые они были назначены, но и неплохое жалование: всем им, как и народным судьям, был присвоен 14-й разряд в тарифной сетке, имевшей всего 17 разрядов. Больший интерес для нас представляют персоналии Евсиовича1 Макарина и Цветкова. Они были распределены в консультационный подотдел Губернского управления юстиции, фактически взявший на себя полномочия адвокатской коллегии[199] [200], а в дальнейшем сыгравший ключевую роль в ее организационном оформлении. Во 2-й пол. 1921 - 1-й пол. 1922 г. консультационный подотдел занимался оказанием правовой помощи организациям и рядовым гражданам по их запросам. Материалы доклада Сибюсту, подготовленного сотрудниками Новониколаевского управления юстиции, свидетельствуют о том, что только в течение первых 3-х месяцев консультанты подотдела помогли составить восемьдесят обращений граждан в различные государственные органы. Сами советские учреждения обращались в подотдел с просьбой о составлении заключений по различным договорам и договорным спорам (вопросам аренды, налогообложения, предоставления разного рода льгот)[201]. Помимо этого сотрудники подотдела ежедневно предоставляли жителям Новониколаевска устные консультации по самому широкому спектру вопросов - трудовым и жилищным спорам, организации частного предпринимательства. Наконец, специалисты консультационного подотдела осуществляли функцию судебной защиты, как в процессах, проходивших в судах общей юрисдикции (Губернский советский суд, Народные суды), так и в Губернском революционном трибунале. С нашей точки зрения, столь многообразная юридическая практика консультационного подотдела наглядно свидетельствовала о целесообразности и необходимости создания профессиональной специализированной системы юридической помощи. Непосредственное решение о создании на территории губернии организации советской адвокатуры было принято 26 июля 1922 г. На собрании сотрудников Губюста заведующему отделом было поручено разработать текст анкеты для лиц, выразивших желание заняться адвокатской деятельностью и определить оптимальное для губернии количество профессиональных защитников1. Уже 2 августа центральный орган большевистской прессы региона опубликовал официальное объявление Новониколаевского губотдела юстиции о формировании при нем коллегии защитников по уголовным и гражданским делам[202] [203]. В августе происходило укомплектование кадрового состава коллегии: желающие вступить в коллегию подавали заявления на имя заведующего Отделом юстиции[204]. Упомянув августовское объявление в «Советской Сибири», необходимо отметить, что роль данного печатного издания в создании советской адвокатуры на территории Новониколаевской губернии была чрезвычайна велика. Будучи официальным рупором партийно-советской пропаганды она просто не могла остаться в стороне от той дискуссионной кампании, которая развернулась в советской прессе в связи с возрождением старого и, как казалось многим партийным идеологам, отжившего буржуазного института. В середине августа позиция этих «непримиримых» была подвергнута критике в статье А. Глузмана «Прокуратура и адвокатура», которая подводила итог дискуссии, утверждая, что сомнения многих вовлеченных в нее специалистов о нецелесообразности создания профессиональной адвокатуры в рамках системы советского правосудия абсолютно не обоснованы. А. Глузман подчеркивал, что большевики не допустят воссоздания присяжной адвокатуры, легализуемые платные услуги ни в коем случае не будут исключать возможность предоставления юридических консультаций на безвозмездной основе, а неимущим помощь будет в любом случае оказываться бесплатно1. В самом начале осени, после того как все идеологические сомнения были окончательно преодолены, а губернский комитет РКП (б) согласовал список кандидатов в члены коллегии, П.Г. Алимов, исполнявший обязанности Новониколаевского губернского прокурора направил А.Н. Кытманову, председателю Губернского советского народного суда перечень персоналий. В этот список, составленный 1.09.1922 г., вошли имена двадцати будущих адвокатов: Айзенберга, Березовского, Вольфовича, Канцелярского, А. Карпова, Клокова, Кокосова, Колдомасова, Красовского, Оссинского, Панафидина, Пачколина, Преображенского, Придорогина, Пронского, Серебрянникова, Темкина, Чудинова и Шпиндлера[205] [206]. Примечательно, что в процессе согласования списка кандидатов в высшей губернской судебной инстанции этот список полностью изменился и значительно сократился. В новой редакции он включал в себя всего десять имен - П. Д. Александров, А.М. Васильев, Н.П. Васильев, И. П. Груздев, А.И. Длугач, А.А. Лебедев, В.Д. Любимов, Г.В. Михайлов, Д.И. Родишевский и Б.М. Тельтовт Почему и каким образом суд решил подправить решение партийных органов, что было вопиющим нарушением советской субординации, остается неясным. Можно лишь согласиться с предположением Е.А. Быковской, согласно которому кандидаты полностью не отвечали требованиям законодательства об адвокатуре. Второе же предположение автора о том, что против предложенных Петром Григорьевичем Алимовым кандидатур выступили сотрудники особого отдела Новониколаевского губернского управления ГПУ, с нашей точки зрения, сомнительно, поскольку маловероятно, чтобы губком партии заранее не перепроверил вносимых им кандидатов в данном ведомстве. Датой начала работы Новониколаевской коллегии защитников по уголовным и гражданским делам, фактически ознаменовавшей возобновление прерванной революционными событиями и гражданским противостоянием деятельности адвокатуры в западносибирском регионе, стало 5 октября 1922 г. На состоявшемся в этот день собрании членов президиума Николаевского Губсовнарсуда было, во-первых, официально объявлено о создании коллегии, а во-вторых, рассмотрены заявления о приеме в нее десяти согласованных ранее кандидатов, а также Г.И Зеленцова и П. Р. Назарова, появившихся в списке в последний момент. Острые противоречия между основными инстанциями, участвовавшими в определении персонального состава коллегии, проявились и на этот раз. По мнению членов президиума ни один из кандидатов[207] с точки зрения образовательного ценза не соответствовал требованиям Положения о коллегии защитников. Тем не менее, в итоге, приняв во внимание профессиональный юридический стаж, президиум рекомендовал Новониколаевскому губернскому исполкому Советов зачислить всех двенадцать кандидатов в создаваемое адвокатское объединение. Численность членов коллегии абсолютно не отвечала правовым потребностям региона. Проблема заключалась даже не в масштабности региона, на которой они должны были работать. Все двенадцать защитников проживали на территории административного центра, в других же городских поселениях, а тем более в сельской местности, защитников не было. В декабрьском 1922 г. Постановлении П-го Губернского съезда работников юстиции работа Новониколаевской коллегии защитников подверглась самым критическим оценкам. По мнению участников съезда, ни уровень адвокатских услуг населению, ни работа по пропаганде советского права, не отвечали насущным потребностям[208]. Члены коллегии демонстрировали «отдаленность от интересов трудящихся». Их теоретическая подготовка (знание советского законодательства об адвокатуре, понимание ее роли в процессе советского судопроизводства) также была далека от идеала. Резолютивная часть документа включала в себя требование, адресованное Губсовнарсуду - уделять необходимое внимание адвокатской организации, осуществлять руководство и контроль за ее деятельностью в сферах консультационной помощи гражданам и популяризации советского права1. Следует отметить, что критические рекомендации съезда, не в последнюю очередь спровоцированные негативным отношением к самой адвокатской профессии, сыграли, тем не менее, достаточно серьезную роль в последующем развитии западносибирской адвокатуры, способствовали активизации ее деятельности. Отчет о деятельности Новониколаевского Губернского суда за период 1 октября 1923 г. - 1 апреля 1924 г. свидетельствует как о тенденции роста количественного состава коллегии, так и о повышении эффективности юридических услуг, оказываемых гражданам. В октябре 1923 г. в состав коллегии входили 28 адвокатов. Большая их часть (19 чел.) по-прежнему практиковала в административном центре губернии, в то время как в Камне, Черепанове и Щегловске работали по два защитника, а в Каинске - всего один; два члена коллегии вообще не имели постоянной адвокатской практики. Через полгода в работе объединения участвовали уже 34 защитника. На протяжении последующего периода наметившаяся тенденция роста штатов сохранялась, однако, в Сибири этот рост не был столь заметным, как в столичных центрах. Если в московской коллегии количество защитников увеличилось с 320 в 1922 г. до 1200 в 1927 г., то в Новосибирской - с 12 до 45 человек[209], что, по-прежнему, было крайне мало. Гораздо более заметно было улучшение консультационной работы с населением и усиление позиций судебной защиты при рассмотрении уголовных дел. К примеру, в течение октября 1923 - апреля 1924 гг. общее количество предоставленных консультаций увеличилось практически в шесть раз. Двухкратным увеличением характеризуются количественные показатели участия членов коллегии в судебных заседаниях при рассмотрении уголовных дел. Участие же адвокатов в гражданском судопроизводстве в этот период по-прежнему не было особо заметно: НЭП в Сибири еще «не заработал» в полном объеме, что обусловливало недостаточный рост гражданского оборота - адвокатские услуги в этой сфере в 1923-1924 гг. просто не были востребованы. С другой стороны, уже с первых лет НЭПа уровень уголовной преступности в губернии значительно увеличился. Так, в течение трех недель в 1922 г. 1 в г. Новониколаевске было объявлено военное положение. Причиной на этот раз являлось не острое социальное противостояние, свойственное региону в 1918-1920 гг., а резкий всплеск криминальной активности в городе. Естественно, что в условиях жесткой репрессивной политики властей по отношению к уголовным преступникам именно адвокатская деятельность становилась главной гарантией от возможного судебного произвола в отношении невиновных и адекватности наказания для виновных лиц. Архивные материалы свидетельствуют о том, что члены губернской коллегии защитников с честью выдержали это испытание. К примеру, в течение 1924 г. адвокаты в сорока трех случаях добились переквалификации действий подсудимых, а в девяти процессах добиться оправдания своих доверителей[210] [211]. Работа коллегии в рассматриваемый период осложнялась целым рядом сторонних факторов, не имеющих прямого отношения к сути адвокатской профессии. Во-первых, несмотря на очевидный прогресс в юридической практике, коллегии так и не удалось заручиться поддержкой местного партийного, советского и судебного аппарата, представители которого постоянно выражали свое недовольство. В конце 1925 г. адвокатам была объявлена настоящая война. В начале декабря в Управление ОГПУ по Сибирскому краю поступила официальное информационное письмо от одного из руководителей судебной системы П. Предместьева, занимавшего должность уполномоченного по Новосибирскому округу[212] Крайсуда. Письмо информировало Управление ОГПУ о том, что окрисполком распускает действующий состав губернской коллегии. Данное решение можно было бы посчитать чисто технической мерой, связанной с необходимостью приведения адвокатской корпорации в соответствие с новой структурой судоустройства региона. Однако такому пониманию препятствует содержащаяся в письме просьба немедленно сообщить в Окрисполком имеющиеся в ОГПУ сведения о враждебных настроениях членов распущенной коллегии для принятия решения о возможности их участия в новом адвокатском объединении. К такой «проверке» многие защитники оказались не готовы. Из бывших сорока пяти членов коллегии - одиннадцать сразу же заявили о своем отказе вступать в новый состав, что автоматически освобождало их от проверки. 34 оставшихся адвоката были подвергнуты проверке, которую удалось пройти не всем. Имена четверых (Вексберг, Михайлов, Пахомов и Черников), изначально впечатанные в список членов вновь создаваемой коллегии, были вычеркнуты из него с любопытным рукописным комментарием - «вышибить»1. Во-вторых, деятельность коллегии защитников происходила в непростых условиях реформирования административно-территориального деления и судебной системы. В 1925 г. в регионе, как и в целом по стране, была проведена реформа районирования. Создавалась новая, самая крупная в РСФСР территориальная единица - Сибирский край, состоявший из 16-ти округов. Большая часть территории современной Кемеровской области (дореволюционные Кузнецкий и Щегловский уезды) вошла в состав Кузнецкого округа, центром которого через год стал г. Щегловск. При этом часть территории на северо-востоке Кузбасса была отнесена к другим округам - Томскому и Ачинскому[213] [214]. Административные изменения привели к реформированию судебной системы. 20 ноября 1925 г. начал свою работу Сибирский краевой суд с центром в г. Новониколаевске. Перед организационной комиссией по его созданию1 стояла достаточно сложная задача: до фактического районирования Сибирского края в октябре 1925 г. никакой подготовительной работы по реорганизации судебных учреждений не велось, и комиссии пришлось начинать эту работу, не имея никаких данных о состоянии судебно— следственных органов Сибирского края, без директив центра, без аппарата и до издания в законодательном порядке Положения о судоустройстве Сибирского края[215] [216]. С первых дней существования деятельность Сибирского краевого суда осложнялась проблемами финансового характера. Так, общий дефицит местного бюджета в сумме 8 млн. 205 тыс. руб.[217] привел в декабре 1925 г. даже к сокращению еще не развернутых, хотя и утвержденных, новых судебных участков. В этом отношении Сибирский суд с самого начала своей деятельности был поставлен в более неблагоприятные условия, чем созданные одновременно с ним Уральский и Северо-Кавказский суды. Последним уже в течение 1926 г. удалось увеличить количество судебных участков на 18 и 21 %, а следственных - на 43 и 29 %, соответственно[218]. В Сибири, как следует из сказанного выше, прослеживалась прямо противоположная тенденция. Действовавшая в 1926 г. судебно-следственная часть края[219] включала в себя 31 городской и 153 сельских судебных участков и 18 городских и 96 сельских следственных участков. Если учесть, что в состав края входил в этот период 221 район, можно придти к выводу, что общая обеспеченность территории края судебным учреждениями к 1926 г. составляла 69,2 %, следственными - 43,4 %J. Поскольку на каждый судебный участок приходилось в среднем 20.544 км. кв. территории и 46 тыс. жителей, можно представить тот общий уровень загруженности судебных учреждений края делами и те условия, в которых приходилось функционировать судебным учреждениям и коллегии защитников в конце 1920-х гг.[220] [221] Отметим, что в дальнейшем система судебных учреждений края все же обнаруживает тенденцию к росту. Так, уже к 1927 г. количество судебных участков здесь увеличилось на 6,4%, следственных - на 10,7%. Осознавая всю остроту кадровой проблемы, в 1926 г. Краевой суд, проведя всю необходимую подготовительную работу, открыл 17 мая в г. Омске Краевые юридические курсы[222]. В течение 6-ти месяцев судебные и следственные работники под руководством преподавателей юриспруденции и опытных практиков, среди которых были несколько представителей краевой коллегии защитников, проходили ускоренное обучение[223]. Привлечение членов коллегии защитников в качестве преподавателей не является случайным совпадением: кадровый состав коллегии, несмотря на уже упомянутые события 1925 г., качественно отличался от кадрового состава судебных учреждений. На 1 июля 1926 г. в составе коллегии защитников работало 211 человек, 121 - в городах (59%) и 90 (41%) - в сельской местности[224]. Явное преобладание защитников, работавших в городе подтверждает отмеченную Ю. Хаски особенность: «Был предпринят ряд попыток перевести городских защитников на... работу в деревню, но это вызвало их отчаянное сопротивление»[225]. Впрочем, подобные оценки звучали еще в 1920-е гг. Так, «Еженедельник советской юстиции» констатировал: «...тем защитникам, которые согласились переехать в деревню, обычно было настолько трудно подыскать выгодную ... практику, что они вскоре возвращались в город»1. Социальное происхождение членов коллегии разительно отличалось от соответствующего показателя судебно-следственных работников. К началу 1928 г. среди защитников лишь 10 человек (4,7 %) принадлежали к рабочим, 26 человек (12,3 %) по своему происхождению были крестьянами; 175 же членов коллегии относили себя к «прочим», т.е. служащим. Этот показатель вполне коррелирует с образовательным уровнем - 77 % адвокатов имели высшее образование[226] [227]. Состав коллегии демонстрирует еще одну интересную особенность: в отличие от состава судебно-следственных работников, в котором женщины отсутствовали, среди защитников их было девять. Некоторые специфические особенности корпорации защитников определялись политическими реалиями переживаемого периода. Так, несмотря на крайне низкий процент партийной прослойки в адвокатском корпусе, особенно бросающийся в глаза при сопоставлении с судейскими кадрами, можно отметить, что процесс большевизации адвокатуры уже начался: в 1926 г. членами ВКП (б) являлись 6,1 % членов коллегии, в 1927 г. - 7,8 %, а в 1928 г. - уже 10,9 %[228]. Практическая деятельность членов краевой коллегии во многом детерминировалось спецификой территории края и особенностями функционирования Сибирского краевого суда. Согласно Положению о судоустройстве РСФСР, утвержденному ВЦИК 19 ноября 1926 г., Краевой суд являлся второй инстанцией по делам подведомственных ему народных судов и в качестве суда первой инстанции по наиболее сложным и важным делам1. В силу этого обстоятельства участие адвокатов, работающих в краевом центре, сводилась к участию в составлении кассационных жалоб на решения народных судов. Адвокаты, работающие вдали от Новониколаевска, принимали участие в выездных сессиях Краевого суда, количество которых здесь превышало средние показатели по РСФСР (50% от общего количества дел, тогда как по РСФСР - 24,5%)[229] [230]. Примечательно, что даже в период НЭПа, характеризовавшийся самым широким распространением платных услуг, члены коллегии продолжали использовать в своей практике безвозмездное представление интересов своих клиентов в суде. Так, в первом полугодии 1926 г. адвокаты края более двух тысяч раз участвовали в судебных заседаниях, не получая гонорара. Отметим, что в 70 % случаях речь шла о делах, связанных с крестьянскими исками. С точки зрения Краевого суда, столь высокая цифра объясняется недостаточным количеством имевшихся в сельской местности членов коллегий, а также тем, что эти дела были не столь сложны[231]. Представляется, что на самом деле, главной причиной являлся тот факт, что крестьяне просто не могли оплатить услуги адвоката, и последние вынуждены были выступать бесплатно. Основной организационной формой внутреннего построения коллегии являлись адвокатские консультации. К началу 1927 г. в Сибирском крае было организовано 134 консультации (43 — в городах, 91 — в сельской местности). Сотрудниками этих консультаций только за первое полугодие 1926 г. по различным правовым вопросам клиентам было дано 31 893 совета[232]. Интересно, что чаще всего за юридической помощью обращались крестьяне. Другим важным направлением деятельности краевой коллегии являлось участие адвокатов в развитии системы бесплатной юридической помощи населению. К 1927 г. в Сибирском крае функционировало 85 юридических бюро, 13 юридических кружков и 12 столов справок, каждый из которых стал своего рода центром предоставления подобных услуг. Наконец, специфика ситуации в регионе, характеризовавшаяся крайне низким уровнем образовательной и правовой культуры населения, способствовала активному участию членов коллегии в популяризации юридических знаний. К сожалению, нам не удалось обнаружить точные данные об этом направлении работы защитников. Однако имеющиеся сведения, согласно которым только по 8 округам края в 1927 г. было сделано 1 117 докладов, свидетельствуют о достаточно активной просветительской деятельности. Таким образом, на протяжении 1917 - 1927 гг. на территории Западной Сибири происходили процессы реорганизации судебной и правоохранительной системы, одним из результатов которых стало создание новых адвокатских объединений - коллегий защитников. Длительный процесс их организационного оформления был предопределен комплексом факторов, связанных с геополитическими особенностями региона (естественная отдаленность от европейских центров, низкий уровень общей и правовой культуры населения), отсутствием здесь социальной и политической стабильности (продолжительное гражданское противостояние в послереволюционный период), отсутствием четкой политико-правовой парадигмы (противоречивые преобразования института адвокатуры) и постоянными реорганизациями административно-территориального устройства региона. 3.2.