Убийство лица, заведомо для виновног

находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (а. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ), — квалифицированный вид убийства, не известный УК РСФСР I960 г.

Беспомощное состояние потерпевшего может определяться его возрастом (малолетний, престарелый), состоянием здоровья, увеч- ностью и другими обстоятельствами, не дающими жертве возможности оказать сопротивление преступнику или иным образом уклониться от посягательства. Сюда же можно отнести убийство лица, находящегося в состоянии сна или сильной степени опьянения, а также лишившегося сознания по другим причинам. Именно так трактовалось понятие беспомощного состояния потерпевшего в период действия Уголовного кодекса РСФСР 1926 г., предусматривавшего соответствующий признак в п. “е” ч. 1 ст. 136 (“убийство с использованием беспомощного положения убитого”)'.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. не выделял такого квалифицирующего признака, но ввел признак особой жестокости. Многие случаи убийства лица, находящегося в беспомогцном состоянии, стали квалифицироваться по п. “г” ст. 102 УК РСФСР 1960 г. (убийство с особой жестокостью).

Действительно, убийство ребенка, старика, инвалида часто служит проявлением особой безжалостности, бессердечности виновного. Поэтому судебная практика в этот период рассматривала такое убийство как разновидность убийства с особой жестокостью. Что касается убийства спящего или находящегося в сильной степени опьянения лица, то оно не всегда свидетельствует об особой жестокости виновного.

Теперь же убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, законодатель вновь считает самостоятельным квалифицирующим признаком, не связывая его с особой жестокостью.

Приведенные выше рассуждения идут от прежней практики, сложившейся в период действия УК РСФСР 1960 г., когда беспомощное состояние жертвы учитывалось лишь как проявление особой жестокости убийцы. Теперь положение изменилось. Может возникнуть вопрос: если использование беспомощного состояния потерпевшего нс всегда может быть выражением особой жестокости, то в чем заключается его повышенная опасность? Законодатель не мотивирует (да и не обязан мотивировать) свое решение Но можно предположить, что повышенная опасность этого вида убийства связана с особой заботой о зашите каждого человека, не способного в силу своего состояния защитить себя или уклониться от посягательств на своюжизнь. Такое преступление объективно более опасно, поскольку достижение преступного результата значительно облегчается, когда потерпевший спит, находится в обмороке, в тяжелой степени опьянения или лишен сознания по иной причине и т. д. Такое преступление более опасно и с субъективной стороны, поскольку знание о том, что жертва находится в беспомощном состоянии (закон не случайно говорит о заасдомости), облегчает формирование преступного намерения и даже может играть провоцирующую роль.

Установление (точнее, восстановление) в законе рассматриваемого квалифицирующего признака вызвало трудности в судебной практике. Особенно много противоречий возникло при оценке убийства спящего, где не удалось достичь единства мнения. В ряде случаев суды квалифицировали такое убийство по п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ. “Убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове обоснованно квалифицировано по п. “в’’ ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии”[22].

9 сентября 1999 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала правильной квалификацию по п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ действий Слободнюка, который совершил убийство, нанеся не менее 14 ударов молотком по голове потерпевшему, в то время как тот спая, будучи в состоянии опьянения. 24 ноября 1999 г. та же инстанция согласилась с осуждением Шафоростова по п. “в” ч. 2 ст. 105 за убийство двух лиц, которые находились в тяжелой степени опьянения и спали.

Однако в других случаях встречались и противоположные решения со ссылкой на то, что “состояние сна не относится к числу беспомощных”; “состояние алкогольного опьянения нельзя расценить как беспомощное состояние”; “сон потерпевшего к числу обстоятельств, предусмотренных п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ, не относится”[23] ; “сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека”3. Характерным в этом отношении является определение Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по делу Быченкова, в котором говорится, что “факт сильного алкогольного опьянения и сна потерпевших не может рассматриваться как заведомое для Быченкова их беспомощное состояние”[24]. В последнее время эта позиция стала преобладающей, хотя и без достаточных оснований. Очень слабым аргументом выглядит ссылка на то, что сон является естественным состоянием человека.

Пленум Верховного Суда РФ 27 января 1999 г. дал указание о том, что убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, следует считать “умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство”[25]. Не должно вызывать сомнений, что под это общее определение подпадают и состояние сна, и обморок, и другие случаи потерн сознания. Далее в постановлении дается лишь примерный перечень лиц, находящихся в беспомощном состоянии. К ним, как сказано, ‘‘‘могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее”. Выделенные нами слова свидетельствуют о том, что этот перечень нельзя считать исчерпывающим. Приведенный текст постановления не дает оснований для вывода, что убийство спящего или находящегося в тяжелой степени опьянения или лишенного сознания под воздействием наркотиков либо по другой причине нс может квалифицироваться по п. “в” ч. 2 ст. 195 УК РФ.

Беспомощное состояние потерпевшего относится к числу оценочных признаков. Чем бы ни было обусловлено беспомощное состояние, оно должно быть предметом оценки суда. Это касается, в частности, возраста, Ни малолетство, ни преклонный возраст сами по себе не исключают, что потерпевший может оказаться отнюдь не беспомощным, если он, к примеру, хорошо вооружен и умело обращается с оружием. К тому же преклонный возраст, в отличие от малолетнего, не имеет четкой нормативной границы[26]. Судебная практика испытывает затруднения в вопросе о том, кого считать “престарелым”. Очевидно, это вопрос факта. При равном количестве прожитых лет один человек становится беспомощным в сияу возраста, а другой — нет. То же самое можно сказать и о болезни, которая не тождественна беспомощному состоянию.

те, кто, несомненно, в состоянии оказать сопротивление убийце, поскольку наличие болезни отнюдь не лишает человека способности активно противодействовать преступнику или скрыться от него”[27].

Также сон и состояние опьянения подлежат обязательной оценке судом, насколько в конкретной ситуации они делают потерпевшего беспомощным.

Алмаев осужден за покушение на убийство Граммы, заведомо для виновного находившегося в беспомощном состоянии, по ч. 3 ст. 30 и п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ. Алмаев проживал в квартире Граммы, с которым у него незадолго до случившегося стали складываться неприязненные отношения. Грамма выражал недовольство тем, что Алмаев по ночам включал громко работающий телевизор, и оред- лагал в связи с этим освободить квартиру. В день преступления Алмаев и Грамма употребляли спиртные напитки. Вечером Грамма, опьянев, лег отдыхать, а Алмаев занимался хозяйственными делами. Услыхав, что Грамма что-то произнес во сне и, восприняв его слова как недовольство тем, что он гремит посудой, осужденный решил убить Грамму.

Взяв нож, Алмаев подошел к спящему лицом к стене пьяному потерпевшему и, сознавая, что тот в силу этих обстоятельств не сможет оказать ему сопротивление, умышленно с целью убийства нанес Грамме не менее девяти ударов в заднюю поверхность тела, а когда Грамма проснулся от боли и повернулся к нему лицом, нанес удар ножом в живот. В результате этих действий потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Увидев, как Алмаев вновь замахивается на него ножом для удара и опасаясь за свою жнзнь, Грамма ногой выбил нож из рук осужденного и, оттолкнув его, выбежал из квартиры к соседям. Алмаев, подняв нож и желая довести свой умысел на убийство Граммы до конца, зашел к соседям и, угрожая потерпевшему убийством, замахнулся на него ножом. Однако хозяйка квартиры Михайлова, увидев Алімаева с ножом и услыхав его угрозы, выгнала его из квартиры, в связи с чем преступный замысел осужденного на убийство Граммы не был доведен до конца по не зависящим от него обстоятельствам.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации пришел к выводу что обстоятельства дела не дают оснований считать, что потерпевший находился в беспомощном состоянии и был лишен возможности оказать какое-либо сопротивление Алмаеву. Президиум постановил: переквалифицировать действия Алмаева с ч. 3 ст. 30 и п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ нач. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ’.

От убнйстав лица, находящегося в беспомощном состоянии, следует отличать ситуации, когда потерпевший не способен защитить себя в силу иных Причин: внезапность нападения, скрытый или коварный способ лишения жизни. Примером могут служить выстрел снайпера, нападение из засады, неожиданный удар ножом в спину, применение взрывного устройства, отравление пищи и т. п.

Не является тождественным беспомощному состоянию жертвы то обстоятельство, что виновный имел значительное превосходство в силе либо убийц было несколько. Президиум Верховного Суда РФ в постановлении по делу Буранова и др., осужденных за убийство Куликовой по п. “в”, “ж”, “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ, исключил осуждение их по п. “в” и указал: “Как видно из приговора, суд усмотрел нахождение потерпевшей в беспомощном состоянии в момент убийства вследствие алкогольного опьянения и численного превосходства подсудимых. Однако беспомощное состояние потерпевшего может определяться его возрастом, состоянием здоровья, увечнос- тью, но не алкогольным опьянением, как это имело место по настоящему делу. Численное превосходство нападавших также не определяло беспомощное состояние потерпевшей, так как относится к способу совершения преступления[28].

Сложным для практики явился и вопрос о квалификации причинения смерти лицу, оказавшемуся в беспомощном состоянии в результате действий виновного. По смыслу закона лицо должно находиться в беспомощном состоянии до нападения на него. Если же потерпевший был приведен в беспомощное состояние виновным в процессе реализации умысла на убийство (путем причинения ранений, связывания, завлечения в уединенное место и т. п.), то п. “в” я. 2 ст. 105 УК РФ не должен применяться.

По делу Кабирова суд ошибочно признал в качестве квалифицирующего признака убийства использование виновным беспомощного состояния потерпевшей. Установлено, что Кабиров, желая смерти потерпевшей, стал душить се руками, а после того как она потеряла сознание, нанес ей несколько ударов ножом в сердце. Президиум Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировал действия осужденного с п. “в” ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 105 УК РФ на

том основании, что потерпевшая была приведена виновным в беспомощное состояние в процессе лишения ее жизни1.

В случае совершения убийства группой лиц, когда потерпевшего приводит в беспомощное состояние один участник преступления, признак убийства лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, также не должен вменяться и другим участникам.

Согласно приговору суда Ильин после совместного употребления спиртных напитков, из личной неприязни, возникшей в ходе бытовой ссоры, умышленно нанес Рсвуцкому удар деревянным табуретом по голове, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего ввиду опасности для жизни в момент причинения. После этого, как сказано в приговоре, Ильин, Присекин и Кузнецов по предварительному сговору группой лиц с целью сокрытия совершенного Ильиным в отношении Ревуцкого преступления, заведомо сознавая, что от удара табуретом по голове потерпевший утратил сознание и не может оказать активного сопротивления, т. е. находится в беспомощном состоянии, умышленно с целью причинения смерти сбросили его с восьмого этажа дома, причинив множественные телесные повреждения, от которых потерпевший скончался.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит протест подлежащим удовлетворению. “Виновность осужденных в умышленном убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору и с целью сокрытия другого преступления, установлена исследованными в судебном заседании доказательствами, подробный анализ которых дан в приговоре. Вместе с тем их действия ошибочно квалифицированы п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ. По указанному закону надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда тот, совершая убийство, сознает это обстоятельство. По настоящему делу таких обстоятельств не имеется”3.

Второе отягчающее обстоятельство, впервые названное в п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ (“убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника”), включено в закон в связи с распространившимися в последнее время случаями захвата заложников и похищения людей. Захваченное вооруженным преступником лицо, как правило, оказывается в беспомощном состоянии. Однако под убийством, сопряженным с похищением человека либо захватом заложника, следует понимать не только убийство самого похищенного или заложника, но и других лиц (например, препятствующих похищению либо пытающихся освободить заложника).

Действия виновных, совершивших убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, должны квалифицироваться по совокупности с преступлениями, предусмотренными соответственно ст. 126 или 206 УК РФ.