заговорах

Мне показалось неправильным опустить рассуждения о заговорах» которые составляют такую великую опасность и для госу-дарей, и для частных лиц, ибо из-за них жизни и власти лишается гораздо больше правителей, чем вследствие открытых войн.

Итак, углубляясь в этот предмет, мы должны прежде всего рассмотреть, против кого затеваются заговоры. Мы увидим, что ойи Совершаются против отечества или против государя, о како- вйх двух случаях я и собираюсь теперь вести беседу, ибо о тех, когда, собираются сдать город осаждающему врагу, или о подобных им уже достаточно говорилось выше. В первой части мы будем обсуждать заговоры против государей и рассмотрим сначала их причины, каковых может быть множество, но одна из них важнейшая. Состоит она в возбуждении всеобщей ненависти — ведь г°сударь, вызывающий всеобщую ненависть, по логике вещей, Являётся мишенью некоторых частных лиц, наиболее им обижен- Ньіх и желающих мести. Это желание подогревается в них всеоб-щим нерасположением, направленным против государя. Таким Разом, государь должен избегать ненависти частных лиц, а о как это сделать, я не стану говорить здесь, обсудив этот вопрос в другом месте.

Обиды наносят ущерб обычно имуществу, жизни или чести граждан. При кровной обиде большую опасность представляет угроза, чем она сама; именно угрожающий подвергается величайшей опасности, а исполнившему угрозу бояться нечего: мертвые не думают о мести, а оставшиеся в живых чаще всего о тебе забывают. Но тот, кому угрожают и кого нужда заставляет выбирать между поступком и бездействием, становится чрезвычайно опасным для государя, о чем мы подробнее скажем в своем месте. Помимо угрозы жизни, две вещи более всего задевают людей: это утрата имущества и бесчестие, и от подобных обид государь должен воздерживаться, потому что даже у обобранного до нитки всегда найдется нож, чтобы отомстить, и нет такого бесчестия, чтобы у опозоренного не оставалось жажды возмездия. Среди наносимых людям оскорблений самым чувствительным является затрагивающее женщин, а за ним следует глумление над личностью. Оно вооружило Павсания против Филиппа Македонского, как и многих других против множества других государей; Люцио Беланти в наше время устроил заговор против тирана Сиены Пандольфо только потому, что тот дал ему в жены, а потом отнял у него свою дочь, о чем мы скажем в своем месте. Главной причиной заговора Пацци против Медичи было наследство Джованни Бонромеи, отнятое у первых по приказу вторых. Еше одна важнейшая причина, заставляющая людей устраивать заговоры против государей, — это желание освободить от них свою родину. Оно подняло Брута и Кассия против Цезаря, а многий других против Фаларида, Дионисия и других узурпаторов влас' ти в отечестве. Ни один тиран не застрахован от таких выступлю ний, пока он не откажется от престола. Но поскольку тираны это не способны, почти все они плохо кончают, откуда следУ10 рЛ$сУЗКДЕНИЯ 0 ПЕРВ0Й ДЕКАДЕ ТИТА ливия 369

ЛЙ стих Ювенала: «Ad generum Cereris sine caede et vulnere pauci jesceftdunt reges, et sicca morte tiranni»*.

Как я уже сказал выше, опасности, которым подвергаются заГфВ0рЩИКИ, велики во всякое время, ибо эти люди находятся ПОД УгР03°й ПРИ устройстве заговора, при его исполнении и после исполнения.

Я скажу, что все известные из истории заговоры были устро- ЄНьі л*одьми значительными или приближенными к государю, ибо ^^ьные^будучи в здравом уме, не могут об этом подумать, ведь

з#тю Цецеры немного нисходит царей Ъез смертельных ран, как и тихо почивших тиранов» (лат.).

люди бессильные и далекие от него лишены тех надежд и тех удобств, которые обязательны для исполнения заговора. Прежде всего люди невлиятельные не найдут никого, кому они МОГЛИ бы довериться, не имея возможности прельстить сограждан одной из тех надежд, что вовлекает людей в опасное предприятие.

быть успешным, так это именно тот, который возглавляет, моЖНо сказать, второй король, располагающий всеми возможностями для исполнения своего желания.

Скажем, что если заговорщиками бывают люди могущественные и имеющие доступ к государю, то следует рассмотреть, какие из их предприятий оказывались успешными, и выяснить причину, по которой они заканчивались удачей или провалом. Как я уже говорил, опасности здесь встречаются на трех стадиях: до заговора, при исполнении и после него. Поскольку пройти через все эти опасности почти невозможно, редко какой заговор окан-чивается успехом. Начнем рассуждение с опасностей первой стадии, самой важной, ибо я скажу, что необходимо сохранять великое благоразумие и быть очень удачливым, чтобы заговор не был Раскрыт еще при его подготовке. Заговоры оказываются раскрытыми вследствие доносов или случайного обнаружения. К доно- СаМ приводят неверность или неблагоразумие людей, которые с тобой связаны. Неверность встречается очень часто, ибо такое АеЛо можно доверить только очень близким людям, готовым за пойти на смерть, либо людям, недовольным государем. До- ВеРенцых лиц может быть один-два человека, но когда к заговору привлекают многих, это условие соблюсти невозможно; кроме необходимо, чтобы они питали к тебе расположение, перевешивающее в них страх перед опасностью и наказанием.

Отсюда и получилось так, что много заговоров было открыто и подавлено в самом зародыше, а если многие люди~сохраняли тайну в течение длительного времени, это считалось всегда пря- мо-таки чудом, например, во время заговора Пизона против Нерона, а в наше время — заговора Пацци против Лоренцо и Джу- лиано Медичи; об этих заговорах были осведомлены более 50 человек в каждом случае, но открыты они были только в момент осуществления.

Из-за неосторожности заговоры открываются тогда, когда один из участников неосмотрительно заводит речь на эту тему и его слышит кто-либо из слуг или другое постороннее лицо; так случилось с сыновьями Брута, которые договаривались с посланцами Тарквиния, и их услышал раб, который потом на них донес. К этому же приводит легкомыслие, с которым о заговоре сообщают женщине или возлюбленному юноше либо другой столь же несерьезной особе; так поступил Димм, участник заговора Фи~ лота против Александра Великого, — он рассказал о заговоре Ни- комаху, юноше, которого любил, тот передал новость своему брату Кибеллину, а Кибеллин — царю.

Из обнаруженных случайно можно привести в пример заговор Пизона против Нерона, участник которого Сцевин накану#е того дня, когда он должен был убить Нерона, составил завешу ние, приказал своему вольноотпущеннику Милиху наточить свой ^рда заржавевший кинжал, освободил всех своих рабов, дал денег, а также велеязаготовить повязки для ран; по этим признакам Милих догадался обо всем и обвинил Сцевина перед Не- pgaotf• Заговорщик был арестован, а вместе с ним Натал, его соучастник, с которым он, как было известно, долго беседовал наедине за день до того. Поскольку показания обоих арестованных о предмете их беседы не согласовывались, им пришлось признать правду, и таким образом заговор был раскрыт, на беду всех его

участников.

Эти причины обнаружения заговоров нельзя устранить и уберечься от коварства, неосторожности и легкомыслия участников, кдгда число посвященных превышает три-четыре человека. А если арестованы хотя бы два человека, невозможно не открыть заговора , ибо двое не могут сойтись между собой во всех подробностях. Если же схвачен только один, и притом человек крепкий, у него может хватить душевных сил, чтобы не выдать заговорщиков, однако и тем потребуется немало мужества и выдержки, что- бьгнебыдать себя бегством, и если дрогнет заключенный или те, что на свободе, заговор будет раскрыт. Очень редким является пример, приводимый Титом Ливием в связи с заговором против Гиеронима, царя Сиракуз. Один из его участников, Феодор, был схвачен, но, проявив великую доблесть, скрыл имена своих соучастников и обвинил друзей царя. В свою очередь, заговорщики настолько были уверены в доблести Феодора, что никто из них не уехал из Сиракуз и не проявил никаких признаков страха. Йтак, при устройстве заговора необходимо преодолеть все эти опасности еще до начала его осуществления; во избежание их можно» применить следующие средства. Первое и самое надежное, вернее сказать единственное, состоит в том, чтобы не оставить соучастникам времени донести на тебя и известить их о деле в Момент, когда ты к нему приступаешь, и не раньше. Поступающие так ограждают себя от опасностей, сопутствующих устрой- заговора, а в большинстве случаев и от всех прочих; более все подобные заговоры увенчались успехом, и благоразумней человек должен бы предпочесть именно этот способ. Я удо- ьСТвуюсь лишь двумя примерами. Нелемат, не в силах более выносить тиранию Аристотима властителя Эпира, собрал у себя в доме многих родственников и друзей и призвал их освободить отечество. Некоторые из них попросили отсрочки для того, чтобы собраться С МЫСЛЯМИ и приготовиться, но Нелемат приказал своим рабам запереть дом и ответил обращавшимся к нему: «Или вы поклянетесь немед* ленно выступить со мной, или я выдам вас всех Аристотиму». Под действием этих слов все присутствующие принесли клятву и, отправившись без промедления, успешно исполнили веление Нелемата.

Некий волхв обманом захватил Персидское царство, и когда Вортан, один из персидских вельмож, заподозрил и раскрыл обман, он сообщил об этом шести другим первым лицам государства, прибавив, что следует избавить царство от тирании волхва. Некоторые из присутствовавших попросили об отсрочке, тогда поднялся Дарий, один из шести приглашенных Вортаном, и сказал: «Или мы немедля приступаем к делу, или я пойду и донесу на вас всех». Все согласились на выступление и, не дав никому времени передумать, успешно исполнили свое намерение. Подобный же, как и в этих двух случаях, способ использовали этолий- цы для расправы с Набидом, спартанским тираном. Они отправили к Набиду одного из своих сограждан, Алексамена, с тридцатью всадниками и двумястами пехотинцами под предлогом оказания помощи; об их истинных целях знал только Алексамен, другим же было приказано подчиняться ему во всем под угрозой изгнания. Алексамен прибыл в Спарту и сообщил о полученном им приказе только перед самым его исполнением, так что ему уда- лось победить Набида. Итак, названные лица избежали указанным способом тех опасностей, которые сопровождают подготовку заговоров, и этих опасностей сможет избежать всякий, кто станет подражать им.

То, что каждый может поступить, как они, я хочу подтверДйтЬ примером Пизона, упоминавшегося выше. Пизон был высокопоставленным и влиятельным человеком и приближенным Нер°* на, который очень ему доверял. Нерон часто приходил в сад П^' зона пообедать с ним. Пизон, таким образом, мог подобрать се6е

друзья людей мужественных и отважных, пригодных для такого предприятия, что для вельможи его ранга было нетрудно, и к0ґда Нерон придет к нему в сад, Пизон должен был сообщить

^ 0 своем намерении и воодушевить их подходящими речами, так, чтобы у них не оставалось времени на раздумье; в таком слу-чае его план обязательно бы удался. И если обратиться к другим заговорам, мы обнаружим, что большинство из них можно было осуществить таким же способом, но люди, которые мало смыслят в простых житейских делах, часто допускают грубейшие ошибки, тем более серьезные, когда речь заходит о делах из ряда вон выходящих, к каковым относятся и заговоры. Итак, открываться нужно только в случае крайней необходимости и в момент самого исполнения; если же хочешь кому-то открыться, можно сказать о заговоре только одному человеку, которого ты очень хорошо знаешь и которым движут те же побуждения, что и тобой. Одного такого человека гораздо легче найти, чем нескольких, почему уменьшается и опасность. Если же ты ошибешься, остается возможность защититься, которая при участии в заговоре многих отсутствует. Я слышал от благоразумных людей, что одному человеку можно доверить все что угодно, ибо, если ты не оставишь собственноручных записей, «да» одного стоит столько же, сколько «нет» другого, а записей всякий должен остерегаться, как чумы, потому что ничто так не выдает тебя, как собственноручное признание. Плавциан, желая устроить покушение на императора Севера и его сына Антонина, раскрыл свой замысел трибуну Сатурнину, который не поддался на его уговоры и решил ег0 выдать, но, опасаясь, что оправданиям Плавциана поверят больше, чем его обвинениям, попросил у заговорщика написать Списку, удостоверяющую данное ему поручение. Плавциан, осиленный честолюбием, написал такую записку, затем был вы- и изобличен трибуном; без этой же записки и некоторых дру- Гих Улик Плавциану удалось бы одержать верх, если бы он реши- ТеЛъно все отрицал. Таким образом, от обвинений одного лица М°*Но защититься, если тебя не выдают письмо или другие ули- Чего следует всегда избегать.

В заговоре Пизона была замешана некая женщина по имени Эпихарида, в свое время бывшая возлюбленной Нерона. Полагая, что было бы полезно привлечь к заговору начальника три- рем, которые были в охране Нерона, она рассказала ему о плане заговорщиков, но не назвала их самих. Этот человек нарушил обещание и выдал ее Нерону, но Эпихарида так храбро защищалась, что Нерон был сбит с толку и не сумел осудить ее. Итак, когда доверенным лицом является один человек, существуют две опасности: первая, что у него будут доказательства твоей измены, и вторая, что он выдаст тебя под угрозой наказания, если его схватят по подозрению или из-за какого-то неосторожного поступка. Но в обоих этих случаях есть средства защиты, потому что, во-первых, можно сослаться на ненависть, которую он к тебе питает, а во-вторых, на насилие, заставившее его солгать. Следовательно, благоразумнее всего никому ни о чем не говорить, а поступать, как в вышеописанных примерах. Если же довериться кому-либо, то не более чем одному человеку, потому что хотя и подвергаешься при этом некоторому риску, то все же в гораздо меньшей степени, чем когда о заговоре осведомлены многие. Похожее стечение обстоятельств бывает, когда нужда заставляет тебя поступить с государем так, как он собирается поступить с тобой, тем более если у тебя остается время только для того, чтобы принять меры предосторожности. Указанная необходимость почти всегда способствует достижению цели, что достаточно подтвердить двумя примерами.

Среди первых друзей и приближенных императора Коммода были начальники преторианцев Лет и Элект; Марция числилась среди первых его наложниц или подруг; и поскольку все эти люди иногда упрекали императора за поступки, позорящие его и его власть, он решил избавиться от них, и, записав на листке имена Марции, Лета и Электа, а также некоторых других, кого он хотел следующей ночью казнить, Коммод положил этот листок в изголовье своей постели. Когда он вышел умыться, мальчик, который был у него в фаворитах, играя в этой комнате на постели, наше-71 записку и, держа ее в руке, вышел из комнаты. Тут ему встреть лась Марция, которая взяла записку, прочитала ее и, поняв с°' держание, сразу же призвала к себе Лета и Электа. Оценив угрожающую им опасность, все трое сговорились нанести первый удар й не теряя времени, на следующую ночь убили Коммода.

Император Антонин Каракалла находился со своим войском в Месопотамии, и здесь у него был префект Макрин, человек ско-рее гражданский, нежели военный. Антонин, как часто бывает с дурными государями, которые боятся, как бы кто-нибудь не поступил с ними так, как они того заслуживают, написал в Рим своему приятелю Матерниану, чтобы тот узнал у астрологов, не собирается ли кто покуситься на его власть, и известил его. Матер- ниан написал, что таким человеком является Макрин, но письмо сначала попало в руки к Макрину, а не к императору, и префект понял, что он должен либо убить Антонина до того, как из Рима прибудет новое письмо, либо умереть. Макрин подговорил центуриона Марциала, которому он доверял и брат которого за несколько дней до того был казнен по приказу Антонина, убить императора, что тот успешно и исполнил. Отсюда видно, что неотложная необходимость приводит почти к такому же результату, как и образ действий, описанный выше, которым воспользовался Нелемат Эпирский. Отсюда также можно заключить и о том, что я сказал почти в начале данного рассуждения: угрозы опаснее для государей, чем оскорбления, и приводят к заговорам более успешным, поэтому государь должен воздерживаться от них. Человека нужно обласкать или обезопасить от него свою жизнь, но никогда не ставить его перед выбором: убить или уме-реть самому.

Что касается опасностей, встречающихся при осуществлении Сговора, они возникают или при изменении обстоятельств, или Из-за малодушия исполнителя, или из-за ошибки, допущенной Исполнителем по неосмотрительности, или из-за не полностью ^Полненного плана, когда в живых остается часть из тех, кого нУЖно было устранить. По моему мнению, ничто не вносит тако- Разброда и замешательства во все людские дела, как необходимость в один миг, не теряя времени, изменить план действий и Уступить противоположно тому, что было намечено заранее. И ес^й такое изменение вносит беспорядок в любое предприятие, тем более это касается военного дела и ему подобных, о чем мы сейчас толкуем, ибо самое главное в таких случаях — укрепить решимость людей в исполнении поставленной перед ними зада- чи, а если они на протяжении многих дней настраивали свое воображение в расчете на один план и образ действий и те неожиданно изменяются, то они обязательно придут в замешательство, и все дело будет погублено. Лучше уж действовать по установленному плану, зная, что это влечет за собой некоторые неудобства, чем, отменив его, идти на тысячу неудобств. Все это относится к случаю, когда нет времени на пересмотр плана; если же времени достаточно, можно поступать как угодно.

Заговор Пацци против Лоренцо и Джулиано Медичи хорошо известен. Было решено дать обед для кардинала Сан Джорджо и убить их во время этого обеда. Распределили роли: кто участвовал в покушении, кто должен был захватить дворец и кому надлежало пройти по городу, призывая народ к свободе. Случилось так, что когда семейства Пацци, Медичи и кардинал собрались для торжественного богослужения во Флорентийском соборе, было получено известие, что Джулиано утром не обедает во дворце, и заговорщики, собравшись вместе, порешили совершить в церкви то, что было задумано сделать в доме у Медичи. Это решение спутало им все карты, потому что Джован Батиста да Монтесекко не захотел участвовать в убийстве, которое должно было произойти в церкви, и пришлось на все посты назначить новых людей, которые не имели времени подготовиться к решительным действиям и наделали столько ошибок, что вся затея пошла прахом.

Малодушие охватывает заговорщиков из-за уважения или трусости, испытываемых ими. Ощущения величия и почета, вызываемые присутствием государя, столь велики, что их бывает достаточно, чтобы напугать или умиротворить исполнителя покушения. Когда Марий был захвачен жителями Минтурна, они послали раба, чтобы убить его, но тот, устрашенный видом этого человека и его громким именем, не смог преодолеть робости и поднять на него руку. И если так действует вид человека пленнО' го, связанного и согбенного под ударами судьбы, насколько

0ЪНей будет впечатление от государя свободного, выступаю- о во всем своем величии и роскоши и окруженного свитой! Такое великолепие может привести тебя в трепет, а благосклонный прием умилить. Против царя Фракии Ситалка был устроен заговор; в назначенный день заговорщики собрались в условном месте, где находился их государь, но никто из них не отважился чТо-либо предпринять. И они разошлись, ничего не сделав и не зная, что им помешало, так что им оставалось только осыпать друг друга упреками. Такую нерешительность они проявили несколько раз; наконец заговор был раскрыт, и все они понесли наказание за преступление, которое могли совершить, но так и не совершили. Против герцога Феррарского Альфонса сговорились два его брата, которые привлекли на свою сторону Джанни, священника, состоявшего при герцоге певчим. Тот неоднократно по их просьбе сводил с ними герцога, который был полностью в их руках, тем не менее никто из братьев не решился посягнуть на него, и кргда все открылось, они понесли наказание за свой дурной умысел и неблагоразумие. Причиной этой оплошности может быть только то, что присутствие государя пугает или покоряет его добросердечие. Помехой и камнем преткновения в таких делах служит неосторожность или малодушие, ибо и то и другое, охватывая тебя, приводит твой ум в замешательство и заставляет говорить и поступать не должным образом.

То, что люди поддаются этим чувствам, лучше всего показывает Тит Ливий, описывая этолийца Алексамена, который хотел убйігь спартанского царя Набида, о чем мы говорили выше. В на-значенное время, когда он известил своих сообщников о том, что им надлежало делать, по словам Тита Ливия, «collegit et ipse. animum, confusum tantae cogitatione rei» . Невозможно, чтобы Даже твердый духом человек, видевший немало смертей и принятий держать в руке меч, не дрогнул в таких обстоятельствах. Поэтому следует избирать людей, испытанных в подобных переулках, и никому другому не доверяться, даже если его считают °Р?зцом мужества. За свою отвагу в великих предприятиях ник- |^ Молжен ручаться, не проверив себя на деле. Волнение может выбить оружие у тебя из рук или исторгнуть ИЗ ТВОИХ уст СТОЛЬ же неуместные речи. Сестра Коммода Люцилла приказала Квинцц. ану убить его. Тот дождался Коммода у входа в амфитеатр и, обна- жив кинжал, приблизился к нему с криком: «Вот что шлет тебе Сенат!» Из-за этих слов он был схвачен прежде, чем успел нанести удар Мессер Антонио да Вольтерра, назначенный, как было сказано выще> убить Лоренцо Медичи, подойдя к нему, сказал: «Ах, изменник!» Это восклицание спасло Лоренцо и погубило заговор.

По вышеназванным причинам даже заговор, направленный против одного правителя, может быть не доведен до конца, но гораздо чаще так бывает, когда нужно устранить двух правителей; трудности в этом случае столь велики, что успех почти невозможен. Одновременное покушение в двух местах почти неосуществимо, а устроить его в разное время нельзя, потому что одно отменяет другое. Так что если устраивать заговор против одного государя — дело опасное, неверное и неблагоразумное, то заговор против двоих — затея тщетная и пустая. Если бы не уважение, питаемое мной к историку, я никогда бы не поверил тому, что Геродиан сообщает о Плавциане, поручившем центуриону Сатурнину в одиночку убить Севера и Антонина, находившихся в разных странах. Это настолько противоречит всем доводам разума, что только упомянутый авторитет не позволяет мне отвергнуть этот рассказ.

Несколько афинских юношей задумали выступить против тиранов Афин Диокла и Гиппия. Они убили Диокла, но Гиппий, оставшийся в живых, отомстил за него. Жители Гераклеи Хион и Леонид, ученики Платона, устроили заговор против тиранов Кле- арха и Сатира; убили Клеарха, Сатир же остался в живых и отомстил. Неоднократно упоминавшиеся нами Пацци сумели расправиться только с Джулиано. Таким образом, от подобных покушений на нескольких правителей всегда следует воздерживаться, ибо от них не бывает толку никому, ни заговорщикам, ни и* отчизне; более того, остающиеся в живых делаются более жестокими и невыносимыми, чему свидетели названные мною Фл° ренция, Афины и Гераклея. Правда, заговор, предпринятый Пе лопидом для освобождения своей родины — Фив, несмотря

труДн0СТИ> закончился успешно, хотя Пелопид покушался a#e не на двух тиранов, а сразу на десятерых и не только не имел к цим доступа и не был их приближенным, но был открытым мясником. Тем не менее ему удалось прийти в Фивы, перебить тиранов и освободить отечество. Однако все это он исполнил с подошью некоего Карона, советника этих тиранов, который открыл ему доступ в желаемое место. И все же никто не должен подражать ему, ибо это было безнадежное предприятие, удавшееся чудом, как о нем и пишут все авторы, прославляющие его как событие РеДкое и неслыханное. Осуществление заговора может быть прервано воображаемой тревогой или непредвиденным происшествием, случившимся на месте. В то утро, когда Брут и его сообщники хотели убить Цезаря, последний долго разговаривал с ?ііеем Попилием Ленатом, одним из заговорщиков. Зрелище этой длительной беседы навело их на мысль, что названный Попиляй может открыть Цезарю их замыслы, так что они собрались уже,напасть на Цезаря тут же, не ожидая его прибытия в Сенат. Так дай и поступили бы, если бы беседа не закончилась, и по- скольку Цезарь вел себя как обычно, заговорщики успокоились. Такие воображаемые препятствия следует принимать во внимание и судить о них благоразумно, тем более что возникают они с большой легкостью. Чья совесть нечиста, тому часто кажется, что разговор идет о нем. Можно услышать случайно брошенное сло- эо, которое взбудоражит тебя и заставит поверить, что речь идет ОТвоем заговоре, и ты выдашь себя бегством или погубишь его, в неурочное время приступив к делу. Это может случиться тем скорее* чем больше сообщников посвящены в заговор.

Что до случайностей, наступающих неожиданно, можно проиллюстрировать их с помощью примеров, которые сами по себе могут служить предостережением. Люцио Беланти из Сиены, о Котором мы упоминали выше, возненавидел Пандольфо, давше- г° ему в жены свою дочь, а затем отнявшего ее, и решил убить его, ^ чего избрал такой план. Пандольфо почти ежедневно навеял захворавшего родственника и по пути проходил мимо дома ^У^ио*. Последний поэтому замыслил держать своих пособни-

кёь * ® °Ригинальном тексте далее Люцио по ошибке назван Джулио. - При-

Пер, ков наготове в доме, чтобы напасть на Пандольфо, когда тот бу. дет проходить мимо; все они с оружием в руках находились у вхо- да, а один сидел у окна, чтобы дать знак, когда Пандольфо при. близится. Случилось так, что когда наблюдатель заметил Пандольфо и дал об этом знать, того остановил какой-то приятель, а люди из его свиты прошли вперед, где они услышали бряцание оружия и открыли засаду. Таким образом, Пандольфо уцелел, а Джулио и его сообщники должны были спасаться из Сиены бегством. Так случайная встреча помешала покушению и расстроила все предприятие Джулио. Подобные события случаются редко, и их невозможно предусмотреть заранее. Необходимо тем не менее предвидеть все, что может произойти, и обезопасить себя.

Нам остается теперь обсудить только те опасности, которые возникают после исполнения заговора; все они сводятся к одной - когда в живых остается мститель за убитого государя^ Это могут быть его братья, его сыновья или другие близкие, которые претендуют на власть; они могут выступить на сцену по твоему недосмотру или по другим вышеназванным причинам и взять на себя отмщение. Так случилось с Джованни Андреа да Лампонь- яно, который вместе с другими заговорщиками убил герцога Миланского, однако сын и два брата покойного сумели отомстить за него. В подобных случаях заговорщики заслуживают извинения, потому что они не могут ничего поделать, но если в живых остается кто-либо из-за их собственной оплошности и неосмотрительности, тогда им нет оправдания. Несколько жителей Фор- ли убили своего правителя графа Джироламо и захватили его жену и малолетних сыновей. Поскольку они не чувствовали себя в безопасности, пока не овладеют крепостью, которую комендант не желал им сдать, мадонна Катерина, как звали графиню, обещала заговорщикам, что она убедит гарнизон сдаться, если ее пустят внутрь; в заложники же она предложила взять своих сыновей. На таких условиях ее отпустили, но когда графиня оказалась внутри, она поднялась на стену и стала всячески поносить заговорщиков за смерть мужа, угрожая им всеми возможны^** карами. А чтобы доказать, что судьба детей ее не трогает, она оо* нажила перед осаждающими свои детородные органы, говоря, чТ° может народить еще многих. Так незадачливые заговорШ**КІЇ

ЙозДн° осознали свою ошибку и заплатили за неблагоразумие вечной ссылкой. Из всех опасностей, возникающих после покушения, самая грозная и самая неотвратимая подстерегает тогда, когда иароД выступает на стороне покойного государя. Против такой запасти у заговорщиков нет никаких средств, ибо они никогда не сМ0Гут себя обезопасить. Например, Цезарь, который пользовался любовью римского народа, был отомщен им: все участники заговора были изгнаны из Рима и впоследствии в разное время и в разных местах погибли насильственной смертью.

Заговоры, направленные против отечества, не столь опасны для тех, кто их затевает, как заговоры против государей. При их подготовке риск гораздо меньше, при исполнении риск равноценный, а после осуществления заговора никакого риска нет. При подготовке опасностей немного, потому что всякий гражданин может претендовать на власть, никому не раскрывая своих истинных намерений и замыслов, и если никто не помешает его планам, он сможет их успешно осуществить, если же им помешает какой-либо закон, можно переждать и возобновить попытку другим путем. Здесь подразумевается республика уже отчасти испорченная, ибо в неиспорченной республике, избавленной от воздействия каких бы то ни было дурных начал, подобные мыс- лине приходят гражданам в голову. Есть много ведущих к власти путей и средств, используя которые граждане не подвергаются опасности наказания, как потому, что республики более медлительны, чем государи, не столь подозрительны и потому менее осторожны, так и потому, что в них с большим уважением относятся к выдающимся личностям, которые, в свою очередь, могут набраться большей отваги и решимости для похищения власти. Всякий читал о заговоре Катилины, описанном Саллюстием, и Знает> что когда заговор был раскрыт, Катилина не только остал- Ся в Риме, но и явился в Сенат и наговорил грубостей сенатору и Консулам; так велико было уважение, питаемое в Риме к его граж- И когда Катилина уже уехал из города и находился в сво- *ойске, Лентул и прочие не были бы арестованы, если бы не ади перехвачены их собственноручные письма, явно их облившие.

Выдающийся гражданин Карфагена Ганнон, стремясь уста, новить тиранию, задумал во время свадьбы своей дочери отра„ вить всех сенаторов и захватить власть.

Когда об этом стало известно, сенат всего-навсего издал закон, ограничивающий траты на свадьбы и пиры; столь велико было уважение к достоинствам Ганнона. Справедливо, что при исполнении заговора против отечества встречается больше труд, ностей и опасностей, поскольку твоих собственных сил навряд ли хватит для борьбы против стольких противников. Не каждому дано командовать целым войском, как Цезарю, Агафоклу, Клеомену и им подобным, которые одним ударом с помощью собственных сил захватили власть. Перед такими военачальниками открывается верная и почти безопасная дорога, но все остальные, кто не располагает такими союзниками, должны воспользоваться обманом и ловкостью либо чужеземной помощью. Что касается обмана и ухищрений, то когда афинянин Писистрат победил мегарцев и этим заслужил народное расположение, однажды утром он выбежал из дома раненый, говоря, что знать из зависти покушалась на него, и потребовал для себя вооруженную охрану. Получив желаемое, он с легкостью поднялся на такую высоту, что стал тираном Афин. Пандольфо Петруччи, возвратившись с прочими изгнанниками в Сиену, получил от правительства почетный караул, от которого другие отказались как от простой формальности. Однако со временем благодаря своей охране он вошел в такую силу, что вскоре стал правителем. Многие другие использовали иные приемы и способы, чтобы постепенно и с безопасностью для себя взойти на ту же ступень. Участь людей, с помощью своих собственных или чужих сил узурпировавших власть у себя на родине, была различна. Вышеупомянутый Катй- лина нашел при этом свою погибель. Ганнон, о котором мы тоже говорили выше, не добившись своей цели с помощью яда, воорУ' жил многие тысячи своих сторонников, и все они погибли вместе с ним. Некоторые из первейших граждан Фив, чтобы сделаться тиранами, призвали себе на помощь спартанское войско и завЛ& дели властью в своем городе. Таким образом, обозревая все изве стные заговоры против отечества, трудно указать такой, или foiflO очень немного, которые были бы подавлены во время их одготовки; судьба их решалась обычно при исполнении. По ис-полнении заговора остаются лишь те опасности, которые единоличная власть таит в себе всегда; став тираном, правитель подвергается естественным опасностям, которые влечет за собой тирания, и от них нет других средств, кроме тех, которые были описаны выше.

Вот что я счел нужным написать о заговорах, и если речь шла о тех, которые используют меч, а не яд, то это потому, что природа тех и других одинакова. Правда, полагаться на яд опаснее, потому что он менее надежен, ибо не столь доступен для всех; ведь здесь необходимо сговариваться с другими, и эта необходимость сговора заключает в себе риск. Кроме того, по разным причинам яд может не подействовать, как случилось во время покушения нй Коммода: он изверг принятый яд наружу, и заговорщикам, чтоб покончить с ним, пришлось прибегнуть к удушению.

Для государей нет худшей беды, чем заговор, потому что он приносит им смерть или бесчестие. Если заговор удачен, правитель гибнет. Если крамолу удается вовремя открыть и заговорщиков казнят, тут же разносится слух, что это сделано по навету самого государя, который дает выход своим жесткости и алчности, посягая на жизнь и имущество казненных. Не премину также предостеречь государя или республику, против которых составлен заговор, чтобы, получив сведения о нем, они проявили осторожность и постарались как следует все разузнать, правильно соразмеряя силы заговорщиков и свои собственные. И если заго- в°р разветвленный и в нем участвует много влиятельных лиц, не СЛеДует обнаруживать свою осведомленность, пока не подготовишь достаточных сил для его подавления; в противном случае ТЫ подвергаешь себя смертельному риску. Следует сделать вид, Что все идет по-прежнему, иначе заговорщики, узнав, что все от- *РЦто, от отчаяния будут готовы на все. В пример можно привес- Ти Рймлян, которые, как мы уже говорили, оставили два легиона ^ охраны Капуи от самнитов, и начальники этих двух легионов ^Г°в°рились подчинить себе капуанцев. Когда об этом стало из- Стй0 в Риме, новому консулу Рутилию было поручено принять меры, и он, чтобы усыпить бдительность заговорщиков, объявил что Сенат продлил пребывание легионов в Капуе. Солдаты ничего не заподозрили и думали, что у них хватит времени для выполнения намеченного плана, поэтому они не стали торопиться Так продолжалось, пока они не заметили, что консул пытается раздробить их силы, и это заронило в них сомнения; они стали больше таиться и попытались осуществить свой замысел. Этот пример как нельзя лучше показывает, насколько отличаются поступки людей в разных обстоятельствах: они очень медлительны, когда кажется, что времени в избытке, и стремительны под давлением необходимости. Для государя или республики, которые хотят оттянуть выступление заговорщиков для своего удобства, самое лучшее — это искусно показать им, что в ближайшем будущем представится такой повод, чтобы, ожидая его и не спеша, они дали возможность правителям расправиться с ними. Поступавшие по-другому только ускорили свое крушение; так было с герцогом Афинским и Гульельмо де Пацци. Установив свою тиранию во Флоренции, герцог узнал о готовящемся против него заговоре и, долго не раздумывая, схватил одного из его участников; это заставило остальных взяться за оружие и лишить его власти. Гульельмо был комиссаром в Вальдикьяне в 1501 году; узнав о том, что в Ареццо изменники готовятся отнять город у флорентийцев в пользу рода Вителли, он немедленно отправился туда и, не думая о том, каковы его силы и силы заговорщиков, по совету своего сына, епископа, велел схватить одного из них. После этого другие заговорщики тотчас же вооружились и отняли город у Флоренции, а Гульельмо из комиссара стал заключенным. Но когда заговоры не представляют особой угрозы, их можно и должно беспощадно подавлять. Не следует также никоим обра-зом подражать двум нижеописанным поступкам, почти противоположным друг другу. Один из них совершил упомянутый гер* цог Афинский, когда, желая доказать, что он верит в благорасположение к нему флорентийских граждан, велел умертвить чело века, раскрывшего готовящийся заговор. Второй принадле$йТ Диону Сиракузскому, который, чтобы испытать надежность оД^ ного из подозреваемых им подданных, позволил Каллиппу» к° торому он доверял, прикинуться заговорщиком. Оба этих правителя плохо кончили; первый устрашил доносителей и воодушеви л заговорщиков, а второй открыл дорогу своим губителям и, j^oJKH0 сказать, сам стал зачинщиком заговора, потому что Кал- ляпп# располагая возможностью без опаски строить козни против Диона, добился того, что лишил его и власти, и жизни.