Первый и второй походы Дария против греков. Битва при Марафоне (493—490 гг. до Р. X.)
Ничто так не раздражило Дария при вышеописанном восстании, как поведение афинян. Бежавший в Сузу Гиппий, само собою разумеется, не только не старался утишить гнев царя, но употреблял, напротив того, все свои усилия, чтобы раздуть его еще более.
Когда Дарий получил первое известие о сожжении Сард, то приказал одному служителю ежедневно за обедом повторять ему слова: «Государь, помни об афинянах!»Но не одни они, а вся Греция должна была быть наказана за участие в восстании ионян. Мардоний, зять Дария, был послан в переднюю Азию исполнить это поручение. Собрав здесь все военные силы, сменив, для привлечения на свою сторону азиатских греков, тиранов во всех греческих городах и установив в них народное правление[47], он приблизился к Геллеспонту и перевез через него в Европу сухопутное войско на кораблях. То, что не было покорено в предшествовавший скифский поход, было покорено теперь, как например, остров Фазос и Македония.
Но этим счастливым успехам вскоре был положен конец. Флот, огибая Афонский мыс, был застигнут такой сильной бурей, что от нее погибло триста кораблей и около 20 000 человек. К этой потере присоединилось бедствие и сухопутного войска. Персы были разбиты фракийским племенем бригерами, множество персов было убито, и сам Мардоний ранен. Хотя потом он покорил бригеров и оставил во Фракии гарнизоны, но вследствие понесенных огромных потерь вынужден был вернуться в Азию.
Фемистокл.
С мраморного бюста в Ватикане.
Приписывая неудачный исход неспособности Мардония, персидский царь не отказался от мысли о войне, но, напротив, занялся новыми приготовлениями к ней. Узнав о зависти и несогласиях между греческими государствами, он, прежде чем предпринять второй поход, разослал по всей Греции вестников, поручив им требовать «земли и воды» в знак совершенной покорности.
«Многие жители твердой земли, — говорит Геродот, — и большая часть островов исполнили это требование. Но афиняне бросили персидских послов в пропасть, в которую бросали одних преступников, а спартанцы утопили их в колодце с насмешливой приговоркой, чтоб они сами достали там себе земли и воды». В Афинах же, по предложению юного патриота Фемистокла, был предан смерти и переводчик, злоупотребивший греческим языком, высказав на нем приказ варвара.В числе островов, которые подчинились персам, находилась Э г и н а, обладавшая значительным флотом. Афиняне утверждали, что эгинцы поступили так единственно из ненависти к ним и из желания получить возможность напасть на них вместе с персами, а потому и обвинили эгинцев перед спартанцами в измене всей Греции. Спарта по жалобе афинян тотчас послала в Эгину царя Клеомена и потребовала от эгинцев выдачи предводителей персидской партии. Эгинцы, подстрекаемые другим спартанским царем, Демаратом, не исполнили этого требования. Но Клеомен ложно обвинил Де- марата в незаконном рождении; Демарат был лишен царского достоинства и принужден бежать в Персию. После этого вторым царем был провозглашен Леотихид. Клеомен вторично выступил вместе с ним против Эгины и принудил жителей ее выдать афинянам заложников в доказательство верности своей общему делу Греции.
Вскоре после того Клеомен покончил жизнь свою самоубийством; господствовавшее в Спарте мнение об Эгине изменилось, и эгинцы при посредничестве Леотихида потребовали возвращения своих заложников. Так как Афины в этом отказали, то между ними и Эгиной вспыхнула война, которая велась нерешительно, и афиняне под конец должны были отступить.
Между тем Дарий окончил свои вооружения. Были избраны два новых полководца — Датис и Артаферн, которых царь считал более способными и благоразумными, чем Мардония. Чтобы миновать на
II. Греция____________________________________________________________ 315
этот раз опасный Афонский мыс, все войско, состоявшее из 100 000 пехоты и 10 000 всадников, было посажено на 600 военных кораблей и множество транспортных судов.
Весь этот флот от острова Самоса направился через Эгейское море к Цикладским островам. Сохранившие еще свою независимость острова принуждены были немедленно покориться. Такая участь прежде всего постигла Наксос. Жители этого острова не стали дожидаться прибытия персов, а бежали в горы. Лишь немногие из них были захвачены персами в плен. Город и храм были преданы огню.На острове Делосе жители также искали спасения в бегстве. Однако варвары пощадили здесь жилища и храмы из уважения к месту рождения Аполлона и Артемиды. При этом Геродот присовокупляет, что Датис в виде жертвоприношения сжег на алтаре триста фунтов ладана. Все остальные близлежащие острова покорилисьдобровольно и выдали заложниками знатнейших своих граждан. Затем флот направился к южной оконечности Эвбеи. С неистовством накинулись персы на ослушников, предали все огню и мечу и не оставили в Эрет- рии целым ни одного дома. Множество жителей искало спасения в горах, многие были изрублены, а остальные обращены в рабство. Затем персы снова сели на корабли и поплыли к Аттике; Гиппий указывал им путь, надеясь с помощью варваров вернуть потерянную власть над Афинами.
Афиняне не без страха узнали о приближении неприятеля. Они поспешно отправили гонца по имени Федиппида к спартанцам с просьбой о помощи. Хотя спартанцы и были на то согласны, но не могли послать немедленную помощь, так как у них, по древнему обычаю, нельзя было выступать в поход прежде полнолуния в месяце Карнеє (соответствующем нашим августу и сентябрю). Только платейцы, жители одного города в Беотии, которые еще перед тем, из вражды к фиванцам, вступили в союз с Афинами, поспешно отправили к ним на помощь 1000 человек. Афиняне наскоро сделали все, что только было в их силах, но не могли собрать более 10 000 человек. С войском из 11 000 человек выступили они к Марафону навстречу неприятелю, который после высадки расположился здесь лагерем, так как местность эта была удобна для действий персидской конницы.
Из десяти предводителей пятеро находили опасным нападать на столь превосходящие неприятельские силы, тем более, что спартанцы не приходили еще на помощь.
Мнения разделились, и Каллимах, облеченный, как архонт властью полемарха, должен был решить спор. Мильтиад1, один из десяти предводителей, был убежден, что именно здесь, при Марафоне, необходимо дать сражение. Он обратился к Каллимаху и старался убедить его в этом всей силой своего пламенного красноречия. Мильтиад доказывал Каллимаху, что от него одного зависит повергнуть Афины в рабство или доставить им свободу, а самому себе заслужить славу более прочную, чем слава Гармодия и Аристоги-тона. «При настоящем положении дел Афины находятся в величайшей опасности. Если ты последуешь моему совету, то отечество наше останется свободным и сделается первым государством в Элладе; если же
согласишься с мнением других, которые отвергают битву, то тебе известно, какая участь постигнет нас с возвращением Гиппия».
было тем, что каждый из предводителей начальствовал по очереди
Каллимах объявил, что совершенно согласен с Мильтиадом, и нападение было решено. Единство главного начальства установлено один день. Но Мильтиад обладал таким выдающимся умственным превосходством, что, по совету Аристида, остальные девать предводителей добровольно передали ему главное руководство всем делом.
Но Мильтиад дождался дня своей очереди и только в этот день вступил в битву. По приказанию Мильтиада войско быстро устремилось на неприятеля, чтоб меньше пострадать от многочисленных стрелков его и предоставить как можно меньше времени для действий неприятельской конницы. Персы смотрели, как на безумство, на нападение 11 ООО греков на свое более чем стотысячное войско. Они прорвали более слабый центр эллинов и несмотря на то, что здесь храбро сражались Аристид и Фе- мистокл со своими гоплитами, убили рабов, которые стояли за ними в качестве оруженосцев. Но афиняне и платейцы разбили наголову находившееся против них на обоих флангах персидское войско. Затем они тотчас же бросились к центру, восстановили его расстроенные ряды и сделали общее нападение на одолевавших уже здесь персов.
Когда и здесь персы под конец обратились в бегство, афиняне и платейцы преследовали их до морского берега, захватили у них семь кораблей и разграбили весь их лагерь, который персы со всеми хранившимися в нем сокровищами вынуждены были бросить при своем бегстве. Вся равнина была покрыта убитыми. Афиняне лишились своего полемарха, двух храбрых предводителей и многих знатных граждан, всего 192 человек. Потеря же персов была несравненно значительнее: у них было убито 6400 человек.Мильтиад был прежде владетелем Херсонеса Фракийского и, таким образом, состоял персидским вассалом. Когда же персидско-финикийский флот, покорив ионян, овладел и Херсонесом, то Мильтиад вынужден был его покинуть. Он не пользовался доверием персов за совет разрушить мост через Дунай, данный им грекам в то время, когда Дарий совершал свой поход против скифов.
'-u
Вид Марафонского поля.
Персы, сев на свои корабли, поспешили обогнуть южную оконечность Аттики и мыс Суний, чтобы напасть на Афины с западной стороны. Но Мильтиад прибыл туда ранее сухим путем и ожидал их у Фалер- нской гавани. Персидский флот прибыл, бросил было якорь, но не решился сделать высадку и отправился обратно в Азию. На этом возвратном пути на острове Лемносе умер Гиппий. Персам удалось привезти с собою Дарию лишь одних пленных наксосцев и эретрий-
Умирающий греческий воин, принесший весть о победе при Марафоне. цев, с которыми он обошелся милостиво. Дарий назначил им для жительства один город вблизи Сузы, где они проживали еще во времена Геродота и сохранили свой язык и свои старинные обычаи.
Конечно, никогда еще победоносное войско не испытывало такой радости, как афинское при Марафоне. В то время как оно преследовало бежавших персов, один воин поспешно прибежал в Афины, задыхаясь от усталости, прокричал на улицах и на площади: «Радуйтесь, мы победили!» и тут же пал мертвый.
Афиняне еще долгое время спустя праздновали этот блистательный день, совершали процессии на поле сражения и приносили там жертвы. Они поставили на Марафонском поле в виде памятника десять колонн с надписями имен павших воинов, а память десяти предводителей увековечили большой картиной. Имя Мильтиада с восторгом произносилось и старцами, и детьми; народ принял победителя, как своего избавителя, торжественными песнями.
В то самое время, когда храбрые афиняне готовились вернуться домой, явилось спартанское войско, которое после полнолуния спешно выступило на помощь к афинянам. Опоздав к битве, спартанцы пожелали взглянуть по крайней мере на поле сражения. Они посетили Марафон, посмотрели на пленных, похвалили славный подвиг афинян и отправились домой.
Победа при Марафоне показывает, что в состоянии был сделать незначительный отряд, состоявший из образованных людей, воодушевленных любовью к свободе и отечеству, против громадного, неповоротливого войска, которое действовало по устарелым правилам, как бездушная машина, и было сплочено не сознанием своего долга, а лишь слепым повиновением. «Казалось, — говорит один древний историк, — что на одной стороне стояли бараны, а на другой люди!»
4.