Восстание ионян в Малой Азии (504 г. до Р. X.)

Между тем греки в Малой Азии жили под персидским владычест­вом в мире и в цветущем благосостоянии. Все приморские берега в стране были усеяны городами, которые вели обширную торговлю.

Правителем Милета в качестве тирана был назначен грек Г и с - тией, человек необыкновенно способный; только ему одному все пер­сидское войско было обязано своим спасением в несчастном скиф­

ском походе. Он был награжден участком земли во Фракии, на берегу реки Стримона, основал здесь колонию и встревожил тем персов, имевших там серебряные рудники. Кроме того, место это позволяло персам ближайшим образом влиять на европейских греков. Чтобы уда­лить оттуда Гистиея, Дарий вызвал его в Сузу под лестным предло­гом — иметь при себе столь заслуженного мужа. На место его был на­значен зять его — Аристагор. Гистией сильно тосковал при персид­ском дворе об утраченной свободе. Зятю его новая должность также не принесла счастья. Решившись оказать помощь притесненной партии на острове Наксосе, он выпросил для этого флот у Артаферна, который и дал ему, вместе с персом Мегабатом, двести кораблей. Но на пути Аристагор поссорился с Мегабатом. С досады Мегабат известил про­тивную партию об угрожавшей ей опасности и тем дал ей возможность принять весьма действительные меры для отражения предстоявшего ей нападения неприятеля. Таким образом флот должен был вернуться, ничего не сделав. Аристагор опасался, с одной стороны, гнева персов за неудачный исход похода, с другой стороны, ему приходилось при­нять на себя издержки по содержанию войска, участвовавшего в этом предприятии, и кроме того, он боялся, что его лишат владычества над Милетом.

К нему явился из Сузы раб Гистиея и попросил обрить себе голову. На коже ее были вытравлены слова, в которых Аристагору предлага­лось побудить ионян отложиться от персов. Гистией рассчитывал при этом на то, что Дарий, узнав о восстании, пошлет его в Милет для вос­становления там порядка. Аристагор тотчас же приступил к делу. Эл­линские города в Малой Азии, угнетаемые высокими налогами и двойным деспотизмом тиранов и сатрапов, были весьма склонны к отпадению.

Лишь только Аристагор сложил с себя власть в Милете и возвратил народу свободу, как тотчас же восстали все города и острова от Гел­леспонта до Карии, изгнали тиранов и учредили у себя народные правления и вооружили корабли и войска. Недоставало только учас­тия европейских греков. Для достижения этого Аристагор сел на ко­рабль и отправился прежде всего в Спарту. Держа в руке медную до­ску с вырезанной на ней картой, он доказывал, что властителям Гре­ции всего ближе к сердцу должно быть освобождение потомков этой страны от рабства; при этом он показал царю Клеомену на карте пер­сидские провинции и описал ему их богатства, их произведения и плодородность для того, чтобы надеждой на прибыль побудить его к уступчивости. Но когда он на вопрос, как далеко от Ионического моря до персидского царя в Сузе, ответил, что на поход туда потребу­ется три месяца, то Клеомен тотчас же прервал переговоры, сказав: «Удались, добрый друг из Милета, и покинь Спарту еще до солнечно­го заката. Ты совсем не дело говоришь лакедемонянам, предлагая им совершить столь далекий поход».

II. Греция____________________________________________________________ 311

Однако Аристагор сделал еще попытку. Он пошел к царю в дом и застал его с девятилетней дочерью его Горго. Он обещал Клеомену де­сять талантов (около 18 000 рублей), если он переменит свое решение. Тщетно. Аристагор довел свои предложения до пятидесяти талантов (около 90 000 рублей). «Отец, — сказала тогда маленькая Горго, — уйди, а то он тебя подкупит».

Затем Аристагор отправился в Афины, которые, как об этом расска­зано выше, только что изгнали от себя тиранов и опасались вражды персидского сатрапа в Сузе вследствие заговоров находившегося там Гиппия. Они тем легче склонились на предложения Аристагора, что он напомнил им племенное родство жителей Милета с афинянами, гово­рил о богатствах персов и представил войну с ними как общую борьбу за достижение и сохранение свободы; они обещали ему двадцать ко­раблей, к которым эретрийцы с Эвбеи прибавили еще пять своих. «Эти обещания и корабли были началом всех зол для греков и варваров», — говорит Геродот.

Как только афинско-эретрийский флот прибыл в Эфес, Аристагор послал войско против Сард. Там никто не оказал сопротивления, и го­род, а затем и крепость, защищаемая Артаферном, были взяты. Боль­шая часть тамошних домов была построена из тростника или покрыта им. Поэтому, когда один греческий воин бросил в один дом горящую головню, то весь город вместе с храмом, посвященным богине Кибеле, запылал огнем. Это заставило лидян отступить от греков и для борьбы с ними соединиться с персами и Артаферном. Стоявшие по эту сторону реки Галиса персы, узнав о случившемся, пришли на помощь к лидя- нам, но не застали уже ионян и преследовали их вплоть до Эфеса. Здесь они принудили их вступить в сражение и совершенно разбили. Пора­жение это имело для ионян самые дурные последствия, так как их со­юзники, афиняне, удалились, а остальные греки рассеялись.

Но так как предприятие раз было начато, то ионянам приходилось продолжать борьбу, и прибытие карийцев и киприотов, также отложившихся от персов, казалось, могло возместить потерю афин­ской помощи. Однако содействие Кипра продолжалось недолго. Пер­сы тотчас же поспешили к Кипру с сухопутными и морскими силами, чтобы завладеть этим важным пунктом. Хотя ионяне поспели на по­мощь и разбили персидско-финикийский флот, но персы, успели вы­садить войско на сам остров и одержали полную победу и снова прину­дили восставших к покорности.

Аристагор вскоре был убит тамошними жителями. Еще худшая участь постигла Гистиея. Сначала, при первом известии о восстании

в Сардах, он, согласно его ожиданиям и надеждам, был вызван к Да­рию. Здесь Гистией сумел защитить себя от всякого подозрения в уча­стии в этом восстании, так что царь послал его в Сарды с тем, чтобы он, согласно своему обещанию, оказал содействие к подавлению вос­стания. Но в Сардах Гистией не мог долго продолжать свою двусмыс­ленную роль. Персидский наместник Артаферн знал о его участии в восстании и прямо упрекнул его в измене. «Я хочу рассказать тебе, — приводит Геродот речь Артаферна, — в чем именно состоит дело: ты наступил на башмак, а Аристагор надел его». Гистией после этого по­спешил спастись бегством и удалился к ионянам. Они приняли его как виновника своих бедствий; у жителей Милета, которые не имели никакого желания снова иметь над собой тирана и были весьма дово­льны бегством Аристагора, он также должен был опасаться за свою жизнь. После долгих скитаний Гистией нашел наконец убежище у лесбосцев. Получив от них восемь кораблей, он пустился с ними в море, но не принимал участия в большом сражении, решившем судь­бу ионян.

Когда персидские полководцы со всеми своими сухопутными и морскими силами направились к Милету, греки решились вступить в сражение с персами не на суше, а на море. У лежащего близ Милета ма­ленького острова Л а д ы собрался флот из 353 кораблей, заключавший в себе: 100 хиосских, 80 милетских, 70 лесбосских и 60 самосских судов. Эта морская сила показалась персам столь значительной, что они по­пытались сначала ослабить ее раздроблением. Они предложили изг­нанным из греческих городов и находившимся в их стане тиранам вой­ти в тайные сношения с предводителями греческого флота и склонить их обещанием полного прощения отступиться от союза.

Предложения эти сначала не имели успеха. Ионяне поручили глав­ное начальство Дионисию Фокейскому, который сделал вместе с ними все необходимые приготовления к битве. Сначала они охотно подчи­нялись его распоряжениям, но вскоре, вследствие лени и изнеженно­сти, стали находить их слишком тягостными и утомительными и, на­конец, отказались ему повиноваться, потому, будто бы, что отечест­венный его город выставил только три корабля. Скорр союз греков окончательно распался. Самосцы вступили в сношения с только что отвергнутым перед тем прежним своим тираном Э а к о м, сыном Си- лосона. Когда, в 497 году, произошло решительное морское сражение, самосцы, а вслед за ними лесбосцы и другие обратились в бегство и тем доставили персам, несмотря на то, что хиосцы и фокейцы оказали чу­деса храбрости, полную победу.

Первым и ближайшим последствием ее было падение города Миле­та^[46]. Из жителей большая часть мужчин были умерщвлены, а женщины

и дети были уведены в плен в Сузу. Дарий переселил их в один город на Тигре. Большая часть островов: Хиос, Лесбос, Тенедос и все города по­корились персам и испытали всевозможные неистовства, жертвой ко­торых сделался под конец и Гистией.

Он попал в руки персов и был распят Артаферном на кресте; голова же его была посолена и отправлена в Сузу. Его не хотели доставить к царю живым, потому что опасались, что он может снова попасть у него в милость. Дарий приказал обмыть голову, обвязать ее и похоронить с честью.

Такова была печальная участь ионийского восстания и его винов­ников. С чувством гордого сознания в своей непобедимости надеялись персы на такое же счастье при наказании европейских греков, к чему Дарий стал теперь готовиться.

3.