Состояние Греции перед Персидской войной; изгнание Пизистратидов; Клисфен; Афины — демократическая республика
Сравнив громадную обширность великой Персидской монархии с незначительностью Греции, можно было ожидать победы Персии в предстоявшей между ними борьбе. Но уже было объяснено, сколько неповоротливости заключалось в этой громадной массе и сколько начал внутреннего разложения заключала она сама в себе.
Несмотря на введенный Дарием в обширном государстве порядок, несмотря на возможно лучшую централизацию управления через учреждение быстрого сообщения между царским двором и столицами сатрапов, несмотря на попечение о воспитании способных военачальников и должностных лиц и о развитии сухопутных и водяных путей сообщений, Персидская монархия страдала двумя разъедающими недугами. Один из этих недугов заключался в громадном различии между соединенными под одной властью народами, и вследствие этого можно было ожидать во всякое время, что они, вспомнив о своей национальности, воспользуются минутной слабостью государства и восстанут. Другой недуг заключался в дворцовом управлении (господство женщин при царском дворе), которое имело пагубное, расслабляющее влияние на преемников Дария. Насколько вообще были несходны между собой Персия и Греция или, если говорить о различии в обширном смысле этого слова, насколько несходны были между собой Азия и Европа в самых существенных своих основаниях, об этом можно составить себе ясное представление из сравнения их духовного и умственного состояния. Так как в этом отношении Греция далеко ушла вперед, то весьма понятно, почему кажущееся подавляющее превосходство Персии нашло такой противовес в мощи быстро развивавшегося греческого гения.«В Персии, — говорил фессалиец Язон, — все рабы, за исключением одного»; «для вас же, греки, — говорил перс Артабан Фемисток- лу, — всего важнее свобода и равенство». В Персидской монархии во главе управляемых народов стоял один господствующий народ, а правительство и подданных соединяла не внутренняя, происходящая из равенства национальностей связь, а лишь вынужденное внешней силой повиновение.
В Греции же, наоборот, действовал однородный на-II. Греция____________________________________________________________ 305
род, и правители, и народ благодаря живому стремлению к основанному на свободе и равенстве образу правления находились в более тесной между собою связи. Признавалась одна власть, проистекавшая из умственного и нравственного превосходства, а повиновение основывалось на уважении к закону. Поэтому воодушевление и любовь к родине, заставлявшие каждого отдельного гражданина в Греции считать себя орудием государства, одушевляли и руководили каждым отдельным лицом. Слава государства и забота о свободном развитии всех духовных сил всего народа или отдельных племен наполняли сердца всех греков, между тем как в Персидском государстве подвластные народности не могли воодушевляться славой господствующего народа, и народ этот под конец сам старался видеть в назначении и цели правления возможность извлекать лишь для себя пользу из всего того, что народности эти обязаны были доставлять и чем жертвовать. Поэтому здесь главным и отличительным признаком властителей являлись доведенные до крайних пределов роскошь и великолепие; в Греции же или противились всеми нравственными силами расслабляющим наслаждениям, или облагораживали их искусством и красотой.
Стремление к свободе и самостоятельности выказывалось также и в том, что маленькая Греция вследствие образования и отличительных особенностей разделялась на значительное число отдельных государств. Так, мы видим миролюбивую А х а й ю с ее союзом городов рядом с могущественной, но раздираемой внутри Фессалией, дикую и суровую Э т о л и ю рядом с блистающим в поэтическом блеске древних преданий Аргосом, Аркадию с ее первобытной пастушеской жизнью рядом с богатым и ведущим обширную торговлю Коринфом. Менее восприимчивая к духовному развитию Беотия существует рядом с незначительной, но выдающейся умственным своим развитием Аттикой; воинственная и честолюбивая Спарта и рядом с ней посвященная священному миру Элида.
Нередко это племенное различие при пылком характере греков вело к жесточайшим столкновениям, но все это не могло задерживать надолго развития греческого духа.Уже раньше было замечено о стремлении некоторых отдельных греческих государств сделаться руководящими центральными пунктами этих разнородных элементов, другими словами — достигнуть гегемонии (главного предводительства). Мы уже выше проследили, как Спарта распространила свою власть и могущество не только в Пелопоннесе, но и за его пределами. Ее осторожный дух, который хотя и не дерзал смело проникать в будущее, но здраво понимал настоящее положение дел; ее прекрасно приспособленное государственное устройство, связывавшее всех граждан суровостью строгого повиновения; мужественная пехота, которую суровое воспитание и проистекавшая из выдающегося положения воинов гордость воодушевляли почти дикой храбростью; принадлежность к далеко распространившемуся дорическому племени — все это способствовало тому, что большинство
греков готовы были признать за этим государством предводительство в предстоявшей войне с персами.
Но эта война, которая давала стремлению к гегемонии новую жизнь, выдвинула важное значение другого государства — Афин. Введенные в них Солоном учреждения указывали уже на то противодействие, которое они намеревались оказать Спарте. Более подвижные в внутренней своей жизни афиняне были способны к созданию новых форм. Они завели сношения с отдаленными странами и выказывали живую восприимчивость к красоте и искусству.
В то время, когда готовилась вспыхнуть замечательная борьба, все это начало проявлять лишь первые свои проблески, так как Афины благодаря испытанным незадолго перед тем важным внутренним переменам получили только теперь возможность к новому, свободному развитию.
Афины в это время находились под единодержавной властью Пизи- страта. Он настолько утвердил свою власть, что она после его смерти в 527 году без всякого с чьей-либо стороны сопротивления перешла в руки старшего сына его, Г и π п и я, взявшего к себе в соправители брата своего Гиппарха.
Гиппий не обладал обходительностью и кротостью своего отца, но так же, как и он, заботился об украшении города и покровительствовал художественной деятельности, в особенности поэзии, в чем ему необыкновенно содействовал и Гиппарх. Два знаменитых поэта того времени — Анакреон с острова Теоса и Симонид, уроженец острова Кеоса, были приглашены в Афины и согласились переселиться в них.Гиппарх за лично нанесенное им оскорбление был умерщвлен на празднестве Панафиней Гармодием и Аристогитоном. Гар- модий тотчас же был убит телохранителями; Аристогитон бежал, но был схвачен и также предан смерти.
С этой минуты правление Гиппия сделалось суровым и жестоким.
Гиппий, побуждаемый недоверчивостью, старался уничтожить страх страхом. Множество заподозренных им граждан было предано смерти, а имущество их отобрано; при этом, доверяясь только чужеземным наемникам, он, чтобы иметь возможность уплачивать им жалованье, производил жесточайшие грабительства. Многие благородные граждане бежали из Афин и соединились с Алкмеонидами. Эти последние принадлежали к знатнейшим и богатейшим фамилиям и проживали в то время вне Афин. Пизистратиды заставили Алкмеони-· дов покинуть этот город, но Алкмеониды рассчитывали вернуться в него и отомстить Пизистратидам. Проживая поблизости Дельф, Алкмеониды расположили оракула его в свою пользу. По поручению Ам- фиктионов они приняли на себя за известную сумму постройку храма, уничтоженного пожаром, но когда богатейшие из них выстроили храм с большей роскошью и красотой, чем обязаны были по условию, то и после этого они, как говорит Геродот, не переставали одаривать его многочисленными приношениями и денежными взносами. Поэтому
п. Греция____________________________________________________________ 307
пифия была расположена действовать в их пользу, и так как Алкмеони- ды имели в виду тотчас после смерти Гиппарха сделать попытку к возвращению, то для того, чтобы их силы и силы остальных изгнанников оказались достаточными, оракул оказал им свое содействие.
Так всякий раз, когда спартанцы обращались с запросом к оракулу, пифия убеждала их освободить Афины. Наконец спартанцы послушались веления божества и послали войско в Аттику. Гиппий призвал к себе на помощь фессалийцев и мог, благодаря им, сопротивляться некоторое время; но когда лакедемоняне послали сильное подкрепление под начальством царя своего Клеомена I, войско Гиппия было разбито при Палленах, фессалийцы ушли к себе, а Пизистратиды бьыи заперты в Акрополе. После того как дети Гиппия попали в руки неприятеля, он заключил с афинянами договор, по которому обязался, при условии возвращения ему детей, покинуть Афины и Аттику. Он отправился в Сикион к своему сводному брату Хегезистрату в надежде вновь захватить власть в Афинах с помощью персов, так как зять его Гиппоклес, владетель Лампсака, находился в большой милости у Дария.Благодаря этому перевороту фамилия Пизистратидов была свергнута, а Алкмеониды снова очутились во главе управления Афин. Клисфен — глава одной из знатнейших фамилий, человек, который стоял выше сословных предрассудков, полагал, что величие Афин может быть достигнуто не установлением новой тирании (самовластия), а введением в Солоново государственное устройство демократических начал, полнейшим и совершенным уравнением в правах всех граждан. С этой целью он уничтожил существовавшие с древнейших времен четыре класса (филы), которые предоставляли власть в руки родовой и денежной аристократии, и разделил область Аттики, согласно ее географическому положению, на десять фил (округов) с десятью демами (общинами) в каждом и притом так, что хотя обшины каждого отдельного округа были отделены друг от друга, но были связаны в то же время с общинами других округов. К филам были присоединены также иностранцы и метеки (поселившиеся навсегда иностранцы). Этим были уничтожены в государстве власть родовой аристократии и решающее значение среднего сословия.
Сделавшийся таким образом решителем собственных своих судеб, самодержавный народ решал свои дела в народных собраниях, правильно собиравшихся десять раз в год.
Число членов совета было увеличено до пятисот, и в нем также утвердился демократический элемент. В ограждение против возврата к тирании Клисфен ввел так называемое право изгнания (остракизм),в силу которого гражданин, занимавший, вследствие своего личного влияния и сильной партии, угрожающее положение по отношению демократического равенства и свободы, мог быть изгоняем из отечества на десять, а впоследствии на пять лет, когда за такое постановление высказывалось шесть тысяч голосов, означаемых на «черепках» (дощечках).И с а го р, который стоял во главе аристократической партии и желал снова доставить ей прежние преимущества, призвал на помощь спартанцев и эти последние не пропустили случая вмешаться во внутренние дела Афин. Сначала спартанцы по предложению Исагора послали к афинянам вестника, который должен был на открытой площади потребовать изгнания Клисфена за то, что он был осквернен совершенным еще задолго перед тем предками его, Алкмеонидами, убийством Килона. Клисфен оставил город, после чего спартанский царь Клеомен с небольшим отрядом войска вступил в Афины с тем, чтобы устроить там все по желанию Исагора. Он изгнал семьсот семейств, распустил совет пятисот и хотел учредить новый из трехсот человек, исключительно из приверженцев Исагора. Но народ не остался равнодушен к этим событиям и, возбужденный советом пятисот, взялся за оружие. Спартанцы были заперты в крепости, и так как у них оказался недостаток в съестных припасах, то они на третий уже день просили отпустить их с миром. Им было это разрешено, и вместе с ними покинул Аттику и Исагор. Клисфен возвратился с прочими изгнанниками, и новая реформа была приведена в исполнение.
Но так как можно было опасаться возвращения спартанцев, то афиняне решили искать союза с персами. Сатрап в Сардах принял послов, во главе которых находился Клисфен, и обещал им помощь, если они согласятся дать царю земли и воды (знак покорности). Ввиду большой опасности для своего отечества послы изъявили на то свое согласие, но договор этот был отвергнут афинянами, а Клисфен, по возвращении своем, сделался первой жертвой остракизма и был изгнан из Афин.
Персидская помощь явилась слишком поздно. Клеомен, полный гнева за испытанное оскорбление, уже собрал со всего Пелопоннеса многочисленное войско и даже склонил беотийцев и город Халкиду на Эвбее вступить с ним в союз, чтобы содействовать возвращению Исагора и поставлению его тираном в Афинах. Таким образом в 506 году Аттика одновременно с двух сторон подверглась нападению и погибла бы, если бы неприятельское войско не было составлено из союзников. Это спасло Афины. Коринфяне, считая предпринятое дело несправедливым, а также сильно опасаясь перевеса Спарты в случае совершенного порабощения Афин, неожиданно ушли домой; оба спартанских царя, Клеомен и Демарат, поссорились между собой[44], после чего последний из них удалился. Клеомен, чувствуя себя слишком слабым, вынужден был последовать за ним; таким образом остались одни беотийцы и халкидцы, которые были без особого труда прогнаны афинянами. Город Халкида попал в руки победителей, переправившихся на Эвбею и получил демократическое устройство. «Так доказало, — присовокупляет Геродот от себя к этому рассказу, — свое превосходство гражданское равенство. Ибо пока властвовали тираны, афиняне не
могли преодолеть на войне ни одного неприятеля; сделавшись же свободными, они выказали достаточно рвения и мужества в достижении такой цели».
Такое развитие молодого государства устрашило спартанцев. По преданию, Клеомен нашел в афинской крепости пророчества, предвозвещавшие спартанцам со стороны афинян много бед в будущем. «Соображая таким образом, — говорит Геродот, — что если афинский народ останется свободным, то возьмет над ними перевес, будучи же в рабстве, ослабнет и охотно будет повиноваться, спартанцы, потерпев неудачу с Исагором, решили вызвать из Малой Азии Гиппия и при помощи союзников восстановить его власть в Афинах».
В собрании союзников, на усмотрение которого Спарта предс іави- ла свое предложение, против него восстал один только коринфянин С о с и к л и доказывал, что спартанцам по меньшей мере неприлично уничтожать свободу в тех городах, где она существует, и вводить в них рабство. Он так живо изобразил деспотизм тиранов, властвовавших в прежние времена в Коринфе, что все с ним согласились отклонить Спарту от принятого ею намерения, и Гиппий, не успев в своем деле, должен был удалиться.
Тогда Гиппий возложил все свои надежды на персов и старался всеми силами побудить Артаферна, бывшего сатрапом в Сардах, покорить афинян персидскому владычеству. Артаферн с угрозами послал повеление афинянам снова принять к себе Гиппия. Но афиняне смело отвергли такое предложение и решились скорее вступить с персами в открытую войну. Итак, мы видим, что со стороны греков и персов все было подготовлено к войне и недоставало только повода для того, чтобы она вспыхнула.
2.