ГЛАВА 3. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ К «РУССКОМУ ПРОВИНЦИАЛЬНОМУ НЕКРОПОЛЮ»: ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И ИЗДАНИЯ

Годы революции и Гражданской войны трагически отразились на судьбе великого князя Николая Михайловича и его научных проектов. Никто из его сотрудников по «Русскому провинциальному некрополю» физически не пострадал, но их активная творческая деятельность на время пресеклась.

Однако рукописи своих работ В. В. Шереметевскому, по-видимому, удалось полностью сохранить. В середине 1930-х гг. у него возникла мысль передать их в Государственный литературный музей, где с 1933 г. работал старшим консультантом рукописного отдела Н. П. Чулков. «У меня, весьма тревожащегося о судьбе моих рукописей, - писал Шереметевский Чулкову, - явилась мысль пристроить <„> мои рукописные работы в Архив Литер<атурного> Музея, Ведь под «литературу» подойдет почти всякая работа»3. «Очень меня беспокоят мои рукописи. Я мечтал оставить их на Ваше попечение, - вновь сообщал он Чулкову 18 января 1935 г.

Насколько известно на сегодняшний день, личный архив В. В. Шереметевского в сколько-нибудь цельном виде не сохранился ни в одном из архивохранилищ Москвы и Петербурга. Присланные из епархий подлинные донесения для «Русского провинциального некрополя» остались на хранении в бывшем Архиве Министерства юстиции (ныне - РГАДА) и в 1955 г. были присоединены к фонду великого князя Николая Михайловича в ЦГИАЛ (ныне - РГИА). Сохранившиеся же к середине 1930-х годов рукописи собственных работ Шереметевский все-таки передал через Чулкова в Государственный литературный музей.

В результате, картотека (или ее часть?) ко второму и третьему томам «Русского провинциального некрополя» сохранилась в фонде Н. П. Чулкова в ГЛМ5. В 1996 г. большинство карточек было опубликовано сотрудниками Музея6.

О данной картотеке необходимо сказать подробнее, поскольку, во- первых, она представляет собой весьма сложный документальный комплекс; во-вторых, в 1996 г. опубликованы не все сохранившиеся карточки; в-третьих, сама публикация выполнена неудовлетворительно. Наиболее очевидные ее погрешности уже отмечались рецензентами: автором подавляющего большинства

Там же. Л. 23 (письмо от 5 октября 1934 г.).

Там же, Л. 43-43 об. 3 Там же. Д. 497, 500.

6 Русский провинциальный некрополь: Картотека Н. П. Чулкова из собрания Государственного Литературного музея. М., 1996. 416 с. (Река времен: альманах истории и культуры. Кн. 4).

записей на карточках и вообще составителем картотеки был В. В. Шереметевский, а не Н. П. Чулков; отсутствует должное археографическое описание картотеки; в публикации нет перекрестных отсылок, есть неточности в библиографическом списке в конце книги .

Между тем, например, в географических названиях и именах погребенных присутствуют многие десятки опечаток и ошибок. Возможно, что некоторые из них были допущены Шереметевским. Неясно, однако, почему в этом случае они не исправлены при публикации картотеки (пусть с оговорками). Но подавляющее большинство ошибок явно принадлежит публикаторам. Сверив с хранящимися в ГЛМ карточками первые пять страниц публикации (с 8 по 12), мы сделали до двадцати (!) существенных поправок. Несколько примеров: Н. Г. Адарюкова оказалась похороненной в с. Жихарь Хорошевского — никогда не существовавшего - уезда (правильно: «Харьковского»), Адасовский Евтихий превратился в Евгения, Херсонисский монастырь - в Херсонесский (Александр Сухоруков), Галац - в Талац (Александр Вюртенбергский), Губовка - в Тубов- ку (Александровичи), дата кончины игуменьи Августы «удревнилась» с 1888 до 1808 г. и т. д. Опечатки также иногда очень существенны: не для каждого, кто обратится к изданию, будет очевидно, что вместо «Медянского» уезда (с. 393) следует читать «Медынского», вместо «Клатомского» - «Елатомского» (с. 399) и проч. Отчество «Феодорович» в публикации иногда сокращено до «Федорович», а в иных случаях воспроизведено в первоначальном виде (принцип в предисловии, разумеется, не оговорен). Нашлась и пропущенная карточка (Л. 68): «Здесь покоятся лучшие из родителей Лев и Анна Албрандтовы, скончавшиеся в 1830 году» (деревня Дарьевка Херсонского у.).

Не всегда правильно раскрыты публикаторами сокращения, употребленные В. В. Шереметевским и не всегда однотипные. В результате, например, И.

Н. Азбукин оказался начальником движения на Курско-Харьковской Северной (!) железной дороге (вместо «Курско-Харьковско-Севастопольской»), Есть и более важная ошибка: два созвучных уезда, Черниговский и Чернский (Тульской губернии), написания которых всегда даны на карточках в сокращении, слиты в издании в один - Черниговский, несмотря на то, что в ряде случаев составитель ссылался на известный печатный источник «Дворянское сословие Тульской губернии» В.

Наконец, по утверждению автора предисловия А. П. Николаева, «основной массив картотеки <„> охватывает губернии: Бессарабскую, Воронежскую, Екатеринославскую, Калужскую, Курскую, Орловскую, Полтавскую, Рязанскую, Смоленскую, Таврическую, Тамбовскую, Тульскую, Харьковскую, Черниговскую, а также Область Войска Донского. <„> В картотеке также содержится незначительная часть сведений из Симбирской и Пензенской губерний,

о

предназначавшихся для Ill-го тома» . Между тем, фронтальный просмотр опубликованной части картотеки показывает, что в ней нет ни одной записи по Бессарабской, Пензенской и Полтавской губерниям, зато присутствуют, помимо перечисленных публикаторами, записи по Херсонской (1274), Самарской (25), Киевской (3), Тобольской (1) губерниям и Терской области (4) .

Безусловно, перед нами - упоминаемые В. В. Шереметевским в его отчетах и письмах материалы к обеим частям второго и третьему (Самарская, Сим- бирская, Тобольская губернии и Терская область) томам «Русского провинциального некрополя». Встает, однако, вопрос об их полноте и сохранности. Публикаторы картотеки фактически обошли его стороной, хотя о неполноте изданной части свидетельствовал уже тот факт, что имена на буквы с «А» по «С» занимают в издании 393 страницы, а имена с «Т» по «Я» (в среднем, не менее 20 % любой случайной обширной росписи персон) - всего II .

Как указал еще С. Ю, Шокарев, «материалы ко второму тому представляют собой три ящика картотеки, с 7379 карточками, каждая из которых посвящена отдельному захоронению. Расположение карточек, так же как и в первом томе алфавитное. В первом ящике (А-3) — 2895 карточек, во втором ящике (И-О) - 2666 карточек, в третьем (П-Я) - 1818 карточек» . Подавляющее большинство из них - это специально для этой цели нарезанные листочки плотной белой линованной бумаги формата чуть меньше современной каталожной карточки, на каждом из которых рукой В. В. Шереметевского записаны сведения о погребении того или иного лица (лиц). Единичные записи о захоронениях последних предреволюционных лет сделаны рукой Н.

Кроме карточек присутствуют и несколько сотен вставленных в общем алфавитном порядке вырезок из подлинных консисторских и благочиниических списков и донесений отдельных причтов; иногда это целые листы, свернутые до формата карточки. В качестве карточки использовалась лишь одна сторона донесения, вторая перечеркивалась. Поскольку не все имена, содержащиеся на оборотах, сохранились в картотеке, то указанные вырезки представляют собой особый источник информации - как о лицах, так и о не дошедших до нас материалах.

В целом, отдельных записей о погребениях несколько меньше, чем опубликованных карточек, по нашим подсчетам - 6884. Это объясняется, в основном, тем, что при публикации были пропущены все карточки с отсылками на мирские, девичьи и первобрачные фамилии. Присутствует также несколько двойных карточек на одно и то же лицо - обычно когда сведения о них были получены из разных источников. В единичных случаях на одну запись приходится по две-три карточки. Из указанного числа записей на губернии 3-го тома приходится 419. Таким образом, опубликовано около 6,5 тыс. записей для обеих частей 2-го тома «Русского провинциального некрополя».

Между тем, для составителей издания 1996 г. остался неизвестным массив еще почти из 900 карточек, совершенно идентичных опубликованным. Они

хранятся в составе другой картотеки в фонде Н. П. Чулкова, названной в описи

12

«Картотекой к биографическому словарю» . Анализ последней, однако, показывает, что к «Русскому биографическому словарю», редактором двух томов которого был Чулков, она отношения не имеет, поскольку охватывает в равной мере весь алфавит и по характеру записей напоминает картотеки других выдающихся генеалогов и биографистов того времени, Б. Л. Модзалевского и В. И. Саитова: каждая карточка содержит фамилию, имя, отчество, иногда даты жизни лица, а также источник или список источников, где можно почерпнуть сведения о нем.

Все карточки Шереметевского в обеих картотеках расположены в едином алфавитном ряду. Но вполне естественный для «Русского провинциального некрополя» алфавитный порядок в данном случае абсурден; ведь в едином ряду выстроены абсолютно все карточки, вне зависимости от того, к какому тому они относятся. Очевидно, что это не могло быть сделано самим Шереметевским, по крайней мере, изначально, когда предполагалось, что содержащиеся на карточках сведения будут опубликованы. Скорее всего, картотека к «Русскому провинциальному некрополю» в ее современном виде была создана Н. П. Чул- ковым при разборе переданных ему Шереметевским рукописей. Об этом свидетельствует и единый алфавитный ряд в т. н. «Картотеке к биографическому словарю», где карточки Чулкова и Шереметевского перемешаны с целью его соблюдения. О том, что объединение картотек произвел сам Чулков, свидетельствует и тот факт, что он явно не стремился сохранить попавшую к нему картотеку Шереметевского в неприкосновенности: в деле 497 нами выявлено более сотни карточек с записями последнего, использованных Чулковым для собственных пометок на оборотной стороне (такие же карточки, напомним, выявлены С. Ю. Шокаревым в фонде Чулкова в Музее города Москвы). Непонятно, правда, почему Чулков при этом разделил картотеку Шереметевского на две части, а не слил целиком со своей; возможно, эти два массива карточек разбирались им не одновременно.

Итак, в ГЛМ нами обнаружено приблизительно 7,4 тыс. записей для второго тома «Русского провинциального некрополя» (в том числе 4,1 тыс. - для первой его части и 3,3 тыс. - для второй) и свыше 400 - для третьего. Но Шереметевский в приведенном в главе 2 письме Молодовскому от 7 октября 1914 г. говорил о предполагаемом объеме второго тома, как о превышающем объем первого (почти 15 тыс. записей) в полтора раза. Следовательно, второй том должен был включить приблизительно 22-23 тыс. записей, а каждая его часть, соответственно, 10-12 тыс. (Указаний на то, насколько равномерны по объему должны были быть части 2-го тома В. В. Шереметевский не оставил; надо думать, однако, что разница не предполагалась слишком значительной.) Таким образом, можно заключить, что по первой части второго тома в ГЛМ сохранилось менее половины имевшихся карточек. Остальные, надо полагать, утрачены или (что менее вероятно) хранятся в одном из московских архивов или в част- ных руках. По второй части второго тома, на первый взгляд, ситуация схожая, но сохранились архивные материалы , позволяющие в значительной мере восполнить информацию из утерянных карточек (за исключением выписок из газет).

Для более подробного выяснения лакун в составе хранящихся в ГЛМ материалов нами была произведена роспись по губерниям как 1 -го тома «Русского провинциального некрополя», так и самой картотеки. Результаты подсчетов представлены в таблицах 1 и 2.

не»

РОСПИСЬ МАТЕРИАЛОВ 1-го ТОМА «РУССКОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО НЕКРОПОЛЯ» Губер- нии/ Буквы Ар- хан- гель екая Влади- ми р- ская Воло год- ская Ко- стро мска я Мо-

СКОВ

екая Нов- город- ская Оло

нец-

кая Пеко века я С.- Петер- бург екая Твер екая Ярослав екая Выборг екая Не установ

ле- но Всего А 36 95 38 56 64 91 15 38 24 184 74 13 — 728 Б 6 122 32 74 144 161 2 67 74 262 59 3 1006 В 14 70 46 67 102 111 8 56 26 234 78 5 — 817 Г 15 90 20 127 120 87 7 44 28 180 76 3 — 797 д 14 40 15 28 96 54 13 36 21 182 58 3 — 560 Е 9 41 8 11 52 44 5 28 12 101 23 1 — 335 Ж 3 13 5 11 12 10 — 6 4 43 3 2 — 112 3 6 27 17 42 41 37 2 29 23 123 33 — — 380 ИЛ 43 37 29 34 63 74 13 25 34 152 53 15 — 572 к 32 151 35 155 130 237 17 130 79 425 147 5 — 1543 л 13 48 25 28 81 61 7 78 33 207 60 1 — 642 м 25 149 27 94 99 151 12 63 89 363 116 5 1 1194 н 18 48 24 31 80 46 6 65 25 133 54 4 — 534 О 4 26 6 19 85 25 2 25 29 100 58 1 1 381 П 33 129 33 107 123 156 21 66 39 301 130 5 — 1143 Р 5 55 14 45 76 30 4 20 38 133 41 — 1 462 с 22 165 54 123 166 125 4 49 67 284 144 6 — 1209 т 15 57 9 39 80 91 2 33 55 222 116 2 — 721 У 3 14 — 15 22 13 1 7 3 64 33 — — 175 Ф/0 13 18 15 15 32 37 7 20 И 49 14 3 — 234 X 2 31 11 И 36 20 1 24 9 73 41 1 — 260 Ц — 12 — 4 11 3 — 6 — 12 2 — — 50 ч 7 17 7 38 67 22 — 33 16 116 25 — 1 349 ш И 74 3 45 77 45 — 36 24 119 35 — — 469 щ _ 10 — 12 11 7 — 9 15 — — 64 э — 4 3 2 7 6 2 2 4 6 3 — — 39 ю — 7 1 4 9 4 — 16 — 8 2 — — 51 я — 31 2 13 19 3 2 12 — 19 18 — — 119 Ито го 349 1581 479 1250 1905 1751 153 1014 767 4104 1511 78 4 14946 о/

/о 2,3 10,6 3,2 8,4 12,7 11,7 1,0 6,8 5Д 27,6 10,1 0,5 _ 100 РОСПИСЬ МАТЕРИАЛОВ КАРТОТЕКИ КО 2-му и 3-му ТОМАМ «РУССКОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО НЕКРОПОЛЯ» Гу- Т. 2, ч. 1 Т. 2, ч. 2 Т.З Ару Всего бер- Вор Вой Ка- Кур Ор- Ря Смо Там Тул Хар Ека Тав Хер Чер Сим гие / ния/ неж- ска пуж екая лов- зан лен бов- ьска ько тери ри- сон- ни- бир- не у Бу- ская Дон екая ская ская ская ская я века но- чес- ская гов- ская та кв а ско- я слав кая ская нов го екая лено А 66 8 26 68 42 32 — 242 Б _ - 172 26 42 1 16 131 39 1 527 В 24 11 56 29 27 41 55 98 49 13 - 6 9 4 19 - 441 Г _ - - - - - - - - 145 24 36 117 91 11 — 424 Д 113 5 14 96 75 24 - 327 Е 17 19 22 10 8 24 19 26 20 30 1 7 11 16 11 - 241 Ж 2 - 20 11 8 7 6 12 20 15 2 8 22 18 2 _ 153 3 16 2 25 8 19 13 27 28 28 67 6 24 44 42 _ - 349 И 18 16 28 24 23 24 17 52 28 54 5 17 30 57 6 2 401 К 354 25 59 229 194 26 1 888 Л - - - - - - - - - 2 6 17 78 101 21 3 228 м 6 16 50 90 132 26 10 330 н 16 3 32 16 30 15 32 68 42 8 12 29 30 34 12 15 394 о 15 5 13 21 13 26 25 32 25 4 2 9 22 15 5 1 233 п 70 20 50 47 35 82 117 80 73 19 25 51 99 102 39 2 911 р 13 5 37 13 8 21 45 31 17 « 3 11 13 19 16 - 260 с 1 1 45 19 13 84 - 80 3 1 - 9 - 29 40 - 325 yU 1 — - 1 - - - - 7 24 78 68 17 4 200 (1) (0) (7) (17) (78) (66) (0) (4) (173) У - - - - - - - - 2 23 7 9 1 42 (П (23) (7) (0) (1) (32) ф - - - - - 1 - - - 2 13 36 15 11 1 79 (О (2) (D (36) (°) (1) (56) X 11 4 24 2 13 14 14 57 75 4 3 9 11 42 _ 1 284 <4> (24) (2) (13) (14) (13) (57) (75) (4) (3) (°) (11) (40) (П (272) ц — - - - - - 3 - 2 - 1 - - 2 8 (0) (1) (0) (0) (1) ч 20 4 29 10 21 14 17 33 28 4 1 8 27 27 6 — 249 (20) (4) (29) (10) (21) (14) (17) (33) (27) (4) (1) (0) (27) (27) (0) (234) ш 26 6 9 21 17 17 9 18 16 2 3 20 24 23 6 - 217 (16) (6) (2) (И) <0) (?) (4) (10) (13) (2) (3) (0) (24) (22) (0) (123) щ - 4 1 - 5 э - - - - - - - - - - - 1 - - 1 - 2 ю 2 - 2 я - — - - - - - - - - - 4 1 - 8 - 13 Ито 250 96 390 231 236 382 384 618 424 1089 182 501 1274 1284 392 42 7775 -го (48) (14) (55) (26) (34) (35) (35) (100) (115) (П) (16) (19) (1 *т (177) (0) (7) (891)

Анализ содержания обеих (опубликованной и неопубликованной) частей картотеки из ГЛМ позволяет сделать некоторые немаловажные наблюдения. Географически в ней можно выделить четыре региональных комплекса карточек, в разной степени сохранившихся. Первый - по девяти центральным губерниям (Воронежская, Калужская, Курская, Орловская, Рязанская, Смоленская, Тамбовская, Тульская, Область Войска Донского); второй - по примыкавшей к ним, по замыслу Шереметевского, Харьковской губернии; третий - по четырем южным губерниям (Екатеринославская, Таврическая, Херсонская, Черниговская); четвертый - по Симбирской губернии. Остальные материалы носят характер случайных выписок.

Особенное внимание вызывают карточки первой и второй групп, предназначавшиеся для 1-й части 2-го тома «Русского провинциального некрополя». Ни по одной из входящих в них десяти центральных губерний не осталось архивных материалов в РГИА - по-видимому, работа над ними была завершена. Это подтверждается и уже упоминавшимися письмами В. В. Шереметевского к М. Н. Молодовскому и В. И. Саитову в 1914-1915 гг., в которых он говорил об этой части, как о готовой к печатанию.

По 1-й части 2-го тома всего выявлено 4106 карточек. Попробуем дать более детальную картину сохранности материалов путем сопоставления с первым, изданным томом «Русского провинциального некрополя». Начнем с Харьковской губернии, по которой обнаружено наибольшее количество карточек.

Как следует из таблицы 1, материал на буквы от «А» до «К» включительно в целом по всему тому составил 46 % всего объема, на буквы от «А» до «Л» - ровно половину. Такая общая пропорция большого количества произвольно взятых русских фамилий подтверждается и другими некрополями великого князя Николая Михайловича, например, Петербургским, первые два тома которого также охватывают промежуток «А-Л», а два последних - «М-Я1 V Между тем, по Харьковской губернии на промежутки «А-К» и «Л-Я» мы имеем в картотеке соответственно 1029 и 60 записей. Сравнение сохранности харьковских карточек с различными губерниями 1-го тома по отдельным буквам промежутка «А-К» приводят к заключению, что по Харьковской губернии на этом отрезке они сохранились почти полностью, за исключением буквы «В» (на которую их должно было быть в 10-12 раз больше) и, возможно, букв «И-I». Всего же объем промежутка «А—К» должен был составлять около 1150 записей, «Л-Я» — приблизительно 1350 записей, соответственно около 2,5 тыс. всего. Таким образом, можно предположить, что по Харьковской губернии сохранилось 4045 % всех имевшихся карточек.

Известно также, что по Харькову и Одессе, как писал В. В. Шереметевский, производился просмотр местных газет, который дал около 3000 имен. Картотека содержит лишь 611 по Харькову и 389 по Одессе. Таким образом, две трети карточек по этим городам отсутствует. При этом по Харькову промежуток «А-К» содержит 578 записей, что, с учетом высказанных в предыдущем абзаце соображений, дало бы в целом ориентировочно 1400 записей . Сохранность, как мы видим, и здесь около 43-44 %, Итак, на промежуток «А-К» карточки по Харьковской губернии в ГЛМ сохранились почти полностью, на все остальные буквы - только на 5 %, в целом - на 40-45 %,

Более сложная картина вырисовывается по остальным девяти центральным губерниям 1-й части 2-го тома. Из таблицы 2 наглядно видно, что по ним карточки сохранились только на буквы «В», «Е-И», «11-С», «X», «Ч-Ш». На буквы «А-Б», «Г-Д», «К-М» по этому региону не сохранилось ни одной карточки, по многим другим - только по несколько единиц. Для получения представления об имевшемся у Шереметевского объеме информации по этому региону сопоставим наиболее полные его буквенные промежутки («В», «Е-И», «Н-П») с соответствующими промежутками 1-го тома. Во всех трех случаях количество записей по центральным губерниям составляет от 46 до 49 % от количества записей по северным губерниям. По-видимому, данные промежутки картотеки по центральным губерниям вполне репрезентативны. Количество записей в выбранных промежутках в 1-м томе «Русского провинциального некрополя» составляет 28,6 % от общего их числа. Соответственно, общее количество записей по девяти центральным губерниям в 1-й части 2-го тома должно было составить 7,2 тыс. Поскольку в наличии имеется чуть более 3 тыс. (по нашим подсчетам - 3011), можно заключить, что степень сохранности материалов по данному региону близка предполагаемой степени сохранности карточек по Харьковской губернии и составляет 42—43 %.

В целом по нашим предположениям и подсчетам получается, что 1-я часть 2-го тома «Русского провинциального некрополя» должна была состоять ориентировочно из 9,7 тыс. записей. Судя по вышеуказанным замечаниям Шереметевского, это недалеко от истины.

О сохранности карточек по четырем южным губерниям судить, на наш взгляд, сложнее. Они присутствуют по каждой из них на все буквы алфавита до «Ш» включительно, но очень неравномерно: на «А» и «Б» - сравнительно полно (соответственно 144 и 315 записей), на «В» их очень мало (всего 19), на буквы с «Г» по «М» - вновь относительно полно, на буквы с «Н» по «С» - в значительно меньшем объеме по сравнению с записями по центральным губерниям, на буквы с «Т» по «Ш» - неравномерно (сравнительно полно по Таврической и Екатеринославской, по Херсонской и Черниговской - только с «Т» по «Ф»),

Сделать какие-либо точные расчеты для выяснения степени сохранности материалов по этим губерниям не представляется возможным, поскольку по трем из них (Таврической, Херсонской и Черниговской) остались обширные архивные материалы в РГИА, работа над ними не была завершена. Полностью были обработаны немногочисленные данные по Екатеринославской губернии, сохранившиеся, по-видимому, достаточно полно, за исключением букв «В», «Р» и «С». Поскольку указанные необъяснимые лакуны присутствуют в материалах и по некоторым центральным, и по трем другим южным губерниям, то возможно, что в ходе дальнейших разысканий в картотеках Чулкова эти карточки все-таки будут выявлены.

Следует, однако, подчеркнуть, что степень сохранности материалов для 2-й части 2-го тома, безусловно, гораздо выше, нежели по 1-й части. В картотеке присутствует, по нашим подсчетам, 3241 запись. При этом, как уже говорилось, в ней нет данных по трем из семи губерний (Бессарабской, Киевской и Полтавской), которые должны были составить эту часть тома. Учитывая то, что некрополь Киева, по словам Шереметевского, был столь же велик, как и некрополь Одессы, а также громадность подлинных материалов по Бессарабской губернии (почти 500 листов), надо полагать, что некрополь этих трех губерний занял бы не менее 40-50 % в будущей книге. В таком случае, сохранившиеся в составе картотеки записи по четырем южным губерниям, как нам кажется, охватывают около 60 % предполагаемого материала. С учетом же сохранившихся в РГИА документов молено утверждать, что общая степень сохранности данных по губерниям 2-й части 2-го тома «Русского провинциального некрополя», выявленных к настоящему моменту, составляет не менее 75-80 %. Как можно видеть из приложения к диссертации, пока не обнаружены упоминаемые Шереметевским карточки по Бессарабской, Киевской и Полтавской губерниям, причем если по первой все подлинные донесения с мест сохранились, то материалов, использованных при выписке сведений, присланных из двух последних, в РГИА нет.

Записи по Симбирской губернии, как можно видеть из таблицы 2, сравнительно равномерно распределены по всему пространству картотеки, на все буквы алфавита. По-видимому, они сохранились достаточно полно, хотя, насколько можно судить по отчетам Шереметевского и оставшимся архивным материалам, работа по их обработке отнюдь не была завершена. Этим объясня- ется сравнительно небольшое количество погребенных при наличии многочисленных подлинных донесений с мест .

Промежуток «Щ-Я» в картотеке содержит всего 22 записи (в т. ч. 12 по Симбирской и 8 по Таврической губернии), причем в «Картотеке к биографическому словарю» сведений для «Русского провинциального некрополя» на эти буквы нет.

Резюмируя произведенные над картотекой ГЛМ наблюдения, можно сделать следующие выводы. Материалы по десяти центральным губерниям (1-я часть 2-го тома) сохранились в ней выборочно и неполно. Ни по одной из них не осталось архивных документов в РГИА - очевидно, работа с некрополем этого региона была полностью завершена. По южным губерниям материалы сохранились гораздо более полно, с некоторыми буквенными и географическими лакунами. Работа с ними не была закончена - по трем из них (Таврической, Херсонской и Черниговской) сохранились обширные архивные материалы. Выводы эти подтверждаются и тем фактом, что в целом по трем южным губерниям сохранилось больше карточек, нежели по девяти центральным (без Харьковской), хотя сравнение их количества по наиболее насыщенным буквам картотеки позволяет утверждать, что соотношение должно было быть обратным.

Поскольку сделанная в 1996 г. публикация картотеки явно неудовлетворительна, то очень желательно было бы ее повторение - но не в том виде, как это было сделано. После исправления многочисленных ошибок в печатном тексте, выявления и точной атрибуции неопубликованных карточек, а также особенно сложной работы по обработке оборотных сторон вырезок из подлинных донесений (которая должна производиться, по возможности, в сопоставлении с документами РГИА), публикация картотеки должна производиться совокупно с публикацией сведений из присланных духовенством подлинных донесений, с разделением ее данных из общего алфавитного ряда по тем региональным то- мам, на которые будет решено разбить при издании материалы к «Русскому провинциальному некрополю».

Большая часть присланных из епархий материалов, не вошедших в изданный в 1914 г. том, сохранилась в фонде великого князя Николая Михайловича в Российском государственном историческом архиве (ф. 549, оп. 2). Они представляют собой 56 единиц хранения, сброшюрованных по отдельным епархиям или произвольно, объемом от нескольких единиц до полутысячи листов (географический указатель к материалам ф. 549 в РГИА и ф. 230 в ГЛМ см. в Приложении).

Дела содержат материалы трех видов - подлинные донесения причтов с мест, изготовленные на их основании в благочиниях сводные перечни по округам, а также общеепархиальные списки, составлявшиеся в консисториях по материалам первых и вторых (часто в деле присутствуют материалы всех видов). Донесения причтов и благочинных - исключительно рукописные, консисторские списки нередко отпечатаны на пишущей машинке.

Существенную сложность в использовании составляют многочисленные несоответствия названий дел в описи с их реальным содержанием. Иногда ошибка ее составителя легко устранима: так, единица хранения 29, озаглавленная в описи «по Ревельской епархии» - не существовавшей - на самом деле содержит список погребенных на Ревельском православном кладбище Рижской епархии. В другом случае сводный список по Подольской епархии оказался приплетен при брошюровке к материалам по Симбирской епархии, что также очевидно при их просмотре. Более сложны для обработки дела, содержащие вперемешку подлинные донесения по различным епархиям. Если сводные списки консисторий и благочинных всегда содержат указание на географическую принадлежность документа (например, «Список лиц, погребенных в церквах и на кладбищах 3-го благочиннического округа Гайсинского уезда» и т. п.), то донесения отдельных причтов - далеко не всегда. Встречаются документы (причем не только на русском языке) без всяких географических привязок - по- видимому, эти сведения содержались в сопроводительных письмах, которые составители «Русского провинциального некрополя» не всегда сохраняли. Иногда на таких материалах стоит помета цветным карандашом (не всегда разборчивая), обозначающая административную принадлежность населенного пункта, из которого присланы данные. В отдельных, к счастью, немногочисленных случаях, донесения при брошюровке были обрезаны таким образом, что географическая атрибуция становится невозможна; порой по той же причине утрачены концы эпитафий, имена и подписи составителей документа, В результате, при брошюровке материалов в единицы хранения по конкретным епархиям был допущен целый ряд ошибок, постепенно выявляемых при полистной географической атрибуции документов (ее результаты отражены в Приложении 1): в делах по Варшавской епархии и Курляндской консистории содержатся донесения из приходов Киевской епархии, в одном из дел по Вятской - донесение из Нижегородской, в деле по Киевской - окружные списки из Черниговской, в деле по Подольской - донесения из Волынской, Киевской и Полтавской, в деле по Полоцкой -донесения из Могилевской и Полтавской и т. п.

В общем объеме материалов преобладают, конечно, надписи на русском языке, присланные православным духовенством. Надписи о погребениях неправославных деятелей, доставленные из украинских, белорусских, прибалтийских и среднеазиатских губерний, представлены, как правило, на языке оригинала - немецком, польском, латыни (чаще без перевода), арабском, иврите (обычно с переводом). Общий объем хранящихся в РГИА материалов превышает 7100 листов. По нашим оценкам, количество содержащихся в них имен должно составлять около 60 ООО, что сопоставимо с Московским и Петербургским некрополями, вместе взятыми (65 ООО имен). В сословном отношении среди них преобладают священнослужители, доля которых составляет, по очень приблизительным подсчетам, 30-50 % по разным епархиям. Меньше учтено дворян, военных и гражданских чиновников, купцов. Остальные сословия, в соответствии с предъявлявшимися к составителям требованиями, представлены незначительно.

Семь дел с материалами по инославным захоронениям хранятся в том же архиве в фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД . Архивистами они были сброшюрованы по вероисповеданиям и соответствующим образом озаглавлены; однако названия, опять-таки, не всегда точно отражают содержание дел. Последние представляют собой только подлинные донесения от католических, лютеранских, мусульманских, иудейских священнослужителей, перемежаемые официальными отношениями Департамента духовных дел о присылке очередной партии сведений о погребенных. Фронтальный просмотр этих материалов позволяет утверждать, что в основном они представляют собой копии со списков, отсылавшихся в Контору великого князя Николая Михайловича и хранящихся в фонде 549. Однако присутствуют отдельные материалы и списки, аналогов которым в последнем не обнаружено. Таким образом, небольшая часть информации из фонда 821 является уникальной. Общий объем этих материалов превышает 500 листов, количество имен - более 2800.

Использовавшаяся В, В. Шереметевским методика обработки присылаемых материалов с достаточной очевидностью выявляется из сопоставления картотеки ГЛМ с документами РГИА. Как уже указывалось, фонде 549 нет (за исключением единичных, случайно сохранившихся или позднее присланных) донесений из тех епархий, данные по которым составили 1 -й том и должны были составить 1-ю часть 2-го тома «Русского провинциального некрополя». По 2- й части 2-го тома картотека ГЛМ имеет «пересечения» с материалами РГИА, но их немного. Таким образом, архивные материалы почти не дублируют картотеку.

Отметим, что на многих листах хранящихся в РГИА подлинных донесений и списков присутствует разметка цветным карандашом (сделанная, по- видимому, А. А. Гоздаво-Голомбиевским для В. В. Шереметевского), указывающая, какие из присланных данных следует выбирать для издания, а какие - нет. Некоторые архивные дела содержат листы с вырезанными из них кусками текста в форме небольших карточек. Подобные карточки, как указывалось вы- ше, присутствуют в картотеке; удалось даже связать некоторые из них с листами, из которых они вырезаны.

Все вышесказанное заставляет предположить следующую методику работы над «Русским провинциальным некрополем»: присылаемые материалы рассматривались (в случае неполноты - отсылались обратно с вопросами), распределялись по губерниям, размечались, нужные сведения выписывались на карточки. После этого тс куски донесений, которые были слишком обширны или наиболее удобны для вырезки - вырезались и вставлялись в общий алфавитный ряд. Параллельно происходила выборка сведений из печатных источников. По окончании обработки всех предполагаемых источников информации собранная масса карточек распределялась по буквам, а затем по слогам и выстраивалась в общий алфавитный ряд. Самое же главное - использованные подлинники не сохранялись.

Как показывает фронтальный просмотр размеченных материалов, производившаяся Гоздаво-Голомбиевским и Шереметевским выборка была весьма жесткой: отсутствие дат, имени-отчества, фамилии, указания на сословную принадлежность, чин приводило к тому, что лицо исключалось из будущего «Некрополя». Почти не попадали в предположенные к публикации списки захоронения крестьян, солдат, незнаменитых мещан, диаконов, причетников, псаломщиков и т. д. Иначе говоря, в отборе персон составители строго придерживались тех же «сословно-генеалогических» принципов, что и в свое время В. И. Сайтов с Б. Л. Модзалевским. Как следует из отчета за 1910 г. и анализа редакторской разметки, не интересовали составителя и различные мелкие истори- ко-бытовые подробности, содержавшиеся в присылаемых донесениях: анекдоты, характеристики, дополнительные данные о жизни погребенных, памятниках, церквях.

В заключение хотелось бы остановиться на принципах публикации сохранившихся материалов к «Русскому провинциальному некрополю», наиболее, на наш взгляд, оптимальных с точки зрения сегодняшнего дня .

До конца XIX столетия в отечественной литературе сведения о захоронениях замечательных лиц, как правило, помещались авторами внутри книг и статей, посвященных монастырям, церквям, кладбищам, церковной архитектуре, истории населенных пунктов и т, п. Некрополи как самостоятельные издания появились в 1880-1890-е гг.; это были никак между собой не связанные работы, не всегда выполненные профессиональными историками, различавшиеся по

глубине комментирования надгробных надписей, формуляру их передачи, кру-

20

гу охваченных персон . Насколько можно судить, все некрополи составлялись путем визуального описания кладбищ, без систематического привлечения в каких-либо дополнительных источников.

В изданиях, выпущенных под эгидой великого князя Николая Михайловича в начале XX века, мы видим определенный «сословно-генеалогический» отбор персон, четкий формуляр каждой записи, установленный набор сокращений и условных обозначений. Тексты надгробных надписей, списанные de visu самими составителями или местным духовенством, широко дополнялись по данным литературы (а при подготовке «Русского некрополя в чужих краях» - и по материалам архивов), но почти не исправлялись и не комментировались. После своего выхода в свет эти издания стали образцом для подражания: почти все труды по некрополистике, опубликованные в 1908-1918 гг., были выполнены в сходной манере .

В современной литературе по некрополистике можно видеть несколько публикаторский традиций. Сторонники одной из них придерживаются, в основном, канона, заложенного изданиями великого князя Николая Михайловича (см., например, брошюры и книги серии «Российский некрополь» под ред. А. А. Шумкова). Другие авторы придерживаются мнения о возможности и полезности существования, наряду с указанными выше традиционными некрополями, изданий в рамках дисциплины, которую они определяют, как «биографическая некрополистика» . Таковы, например, биографические справочники И. В. Див-

23

ного . Фактически, к биографической некрополистике тяготеют и многие издания некрополей, выпускаемые в регионах .

Различаются и современные источниковедческие подходы к составлению некрополей: кроме надгробных надписей, вследствие их малочисленности или полного отсутствия, используются некрологи и объявления о смерти в периодической печати, данные метрических книг, другие источники информации .

Возникает вопрос; в какой мере при публикации «Материалов к «Русскому провинциальному некрополю» великого князя Николая Михайловича« надлежит следовать той или иной традиции, имеющейся в литературе по некропо- листике? Нам представляется, что ответ на этот вопрос заключается в содержательных особенностях публикуемых документов.

Прежде всего, фронтальный просмотр сохранившихся материалов приводит нас к заключению о необходимости раздельного издания сведений из донесений о христианских и нехристианских погребениях. Рапорты православных, лютеранских и католических священнослужителей в содержательном отношении весьма схожи и передают (дословно или в пересказе, но в определенном порядке) эпитафии, содержащие очень краткие сведения о датах жизни погребенных, их социальном положении, чине, должности и проч. При публикации все эти данные легко могут быть выстроены в алфавитном ряду и приведены к единому формуляру. Донесения же мусульманских и иудейских священнослужителей содержат множество поучительных изречений и пространных исторических рассказов, списанных со стен синагог и мечетей, памятников и камней на кладбищах и вне их. Соответственно, при публикации их необходимо найти иную форму передачи информации, иначе значительная часть последней будет потеряна.

Затем, как нам кажется, в современных условиях не следует производить сословную «чистку» материала: казавшиеся сто лет назад неважными в общеисторическом и генеалогическом отношении имена сегодня имеют большое значение для краеведческих исследований. Некрополи некоторых епархий весьма подробны и сообщают сотни и даже тысячи имен. Собранные воедино, они представляют собой уникальную галерею местных деятелей за полтора столетия. Во-вторых, при публикации надлежит стремиться максимально сохранять содержащиеся в подлинных донесениях причтов историко-культурные и бытовые подробности жизни российской провинции. Если резюмировать данную мысль, то в современных условиях «Материалы к «Русскому провинциальному некрополю» великого князя Николая Михайловича» должны стать не только историко-генеалогическим, но и историко-культурным изданием .

Способы изложения историко-культурных подробностей, не имеющих непосредственного отношения к надгробным надписям, могут быть различными. Главное, по нашему мнению, чтобы они не вторгались механически в основной текст некрополя, публикуемый по алфавиту имен, В первом выпуске «Материалов» мы поместили часть подобных сведений в примечаниях к тем или иным записям, а обширный очерк такого рода (легенда о погребенном на острове командире русского военного отряда Федоре Набокове) - после основного текста. Иначе, по-видимому, придется поступить при публикации материалов, присланных из Нижегородской епархии, некоторые из которых содержат обширные сведения о церковной архитектуре, истории и внешнем виде наиболее выдающихся надгробных памятников - такого рода сведения предполагается выделить в особое приложение .

ждается на четырех столпах, соединенных вверху арками, причем задние столпы примыкают вплоть к северной стене собора. Нижняя часть памятника со сводами, углубляющаяся в усыпальницу, возвышается над полом последней на несколько ступеней, по которым идет спуск в усыпальницу. В средине этой части памятника у самой стены собора находится гробница над могилой Козьмы Минина, высеченная из цельного мрамора темно-серого цвета, с надписью наверху: «Лета 7124 преставися раб Божий думный дворянин Косма Минин Сухоруков». Над гробницей на железной доске, вложенной в стену, написан образ св. безсребрен ников Космы и Дамиана, а пред образом вызолоченная двойная лампада, устроенная в виде прорезного креста со словами тропаря свв. Косме и Дамиану, На самой же гробнице с левой стороны поставлена дощечка со стихами в честь Минина: «Избавитель Москвы, отечества любитель И издыхающей России оживитель, Отчизны Красота, Поляков страх и месть, России похвала и вечна слава, честь: Се Минович Козма зде телом почивает, Всяк истинный кто Росс - да прах его лобзает».

На стенах нижней части памятника на вьющихся хартиях русской вязью изложена по летописцу история похода Нижегородского ополчения 1612 года. Над аркою, ведущей в усыпальницу, находится старинный образ Казанской Божией Матери в бронзовом Киоте с серебряными вызолоченными венцами и датой; около этого образа по полукружию арки написано: «в то же время прииде из Нижнего князь Димитрий и Козма со всею ратью и видя ту икону Пресвятые Богородицы, что с ее помощью взяли под Москвою Новый Девичий монастырь у Литовских людей, этот образ поставиша в Ярославле, а с того образа списаша список и у крася отпусти ша в Казань с протопопом, ратные же люди велию веру начата держати ко образу Пречистыя Богородицы». Возле самой иконы написано на левой стороне: «Принесен бысть образ Пречистыя Богородицы Казанския», а на правой: «и многия чудеса от того образа быша». Вверху нижней части Памятника, близко к своду, на правой стороне изображен ополченский крест с надписью на нем: «за веру, царя и отечество» и около него: «на Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во веки»; на левой стороне такой же крест и около него надпись: «не нам, не нам, а имени Твоему. 1855 г.». Наконец, на самом своде изображен крест в круге и кругом надпись: «Сим знамением победита».

Выступающая в виде, как сказано, часовни в верхний собор верхняя часть памятника украшена внутри и по сторонам ополченскими знаменами. Внутри прикреплен к стене список с ратного знамени или «стяга» князя Димитрия Михайловича Пожарского, вышиной 1 арш<ин> 9 вершк<ов> и шириной 2 арш<ина> 6 вершк<ов>. На нем с передней стороны находится поясное изображение Господа Вседержителя, а на обратной стороне изображено явление Архистратига Михаила Иисусу Навину близ города Иерихона. Знамя это повешено на шелковом шнуре и прикреплено к деревянному древку с крестом наверху. Над знаменем вверху помещено старинное литое распятие с предстоящими и пониже - древнерусский герб - двухглавый орел; а под знаменем надпись древнеславянской вязью: «Снимок стяга князя Пожарского и знамени Нижегородцев, вооружившихся в 1612 г. по вызову Козьмы Минина Сухорукова на защиту Отечества». По обе стороны снимка знамени (стяга) Пожарского висят две древние, шитые шелками и золотом хоругви, которые, по преданию, были вынесены из храма в крестном ходе на площадь в то время, когда Козьма Минин держал к народу свою патриотическую речь, поднявшую граждан на защиту Отечества от поляков. По сторонам часовни-памятника расположены в виде щитов по стене ополченские знамена Нижегородских дружин 1812 и 1854-1856 годов. Вокруг памятника-часовни устроена железная решетка с двумя дверками для схода вниз, Сход вниз (в нижнюю часть памятника) идет по двум сторонам по каменным ступеням, выходящим на площадку нижней части.

Памятник Минину сооружен по мысли Государя Императора Александра Александровича, когда он, еще будучи Наследником Престола, посетил Нижний Новгород и Кафед-

Исходя из указанной посылки об историко-культурном характере предполагаемого издания материалов к «Русскому провинциальному некрополю, можно, по-видимому, почти полностью отказаться (опять же в отличие от составителей московского, петербургского и провинциального некрополей) от дополнения и исправления присланных духовенством материалов по другим источникам. Единственное исключение, которое кажется нам оправданным, касается уточнения (и, если отсутствуют в оригинале, введения в текст публикации) названий церквей и населенных пунктов, о которых идет речь. В биографических же сведениях имеет смысл устранять только очевидные ошибки и описки, с оговоркой случаев, когда остается какое-либо сомнение. С другой стороны, необходимо снабдить издание исследовательской статьей и различными указателями (географическим, именным). Вопрос о форме передачи надписей не на русском языке, в зависимости от содержательных особенностей материала, может быть решен по-разному: в каком-то случае возможна публикация на языке оригинала с подстрочным переводом, в другом - только на рус- 28

ском языке .

По нашему мнению, публикация материалов к «Русскому провинциальному некрополю» в современных условиях должна представлять собой не близкое к тексту или даже фотографическое воспроизведение источника (такого мнения придерживается, например, украинский некрополист И. В. Дивный), а его переработку: все записи выстраиваются в алфавитном порядке и приводятся к единому формуляру . (В этом отношении подход издателей некрополей в начале XX в. был схожим.) Последний может состоять из следующих инфор- мационных позиций: 1) фамилия, имя, отчество; 2) титул; 3) даты жизни; 4) должность, звание или сословие; 5) чин; 6) место захоронения; 7) сведения о памятнике (материал, размеры, внешний вид - может быть, за исключением де-

30

ревянных крестов ); 8) содержащиеся в источнике дополнительные сведения о погребенном; 9) эпитафия. (Разумеется, далеко не в каждом случае в источнике будут присутствовать данные по каждой из них - скорее, это исключение из правила.) Эпитафии, на наш взгляд, должны передаваться частично, только в том случае, если содержат дополнительную информацию о погребенном или представляют интерес с культурно-бытовой точки зрения. Случаи совместных погребений следует отмечать особо. В том случае, когда в записи дополнительно присутствует девичья, первобрачная или мирская фамилия погребенного лица, она может быть выделена курсивом и снабжена перекрестной отсылкой.

Орфография и пунктуация в подобной публикации должны быть приведены в соответствие с современными нормами (может быть, с некоторыми исключениями для цитат из эпитафий), имена собственные - переданы в том виде, в котором они даны в источнике, за исключением отдельных, обозначенных угловыми скобками случаев исправлений очевидных опечаток и пропусков букв, а также унифицирования написаний отчеств, в оригинале часто не имеющих суффикса -ич). Публикации должен предшествовать небольшой список сокращений наиболее употребляемых в тексте слов и, как нам кажется, список уездов тех губерний, сведения о которых приведены в издании (если в каждой записи не указывается название губернии - как это делалось и в 1-м томе «Русского провинциального некрополя»),

В отношении структуры возможного издания, при материальной невозможности публикации крупных томов, представляется наиболее правильным разделить их на отдельные выпуски по епархиям или группам епархий (в зависимости от объемов сохранившихся материалов), с выделением, как сказано выше, нехристианских надписей. Осуществленное в таком виде издание мате- риалов к «Русскому провинциальному некрополю» великого князя Николая Михайловича принесет, как представляется, наибольшую пользу исследователям и сможет достойным образом увенчать благородный труд наших предшественников.