§2. Политика администрации Дж. Буша-старшего в начальный периодФункционирования АТЭС.
встречу «потенциально исторической» и предположил, что АТЭС может стать «новым
Бреттон-Вудсом» (т.е.
соглашением, сформировавшим послевоенную валютно-финансовую систему).[141]Действительно, участники вырабатывали принципиальную
концепцию деятельности АТЭС, обсудили своё взаимодействие в многосторонних
переговорах в ГАТТ и определяли сферы регионального экономического сотрудничества.
Основным принципом организации должен был стать «открытый регионализм».
Хотя в совместном заявлении министров этот термин не упоминался, тем не менее,
участники конференции исходили именно из этой концепции, определяя своё место в
мировой экономике и взаимодействие с глобальными экономическими режимами (ГАТТ,
ОЭСР и др.). Основная дискуссия по «открытому регионализму» развернулась в середине
1990-х годов, в эпоху, после завершения Уругвайского раунда ГАТТ и создания ВТО.[142]
В то же время в среде «экспертного сообщества» АТР, а также деловых кругов и
политиков, вовлеченных в неправительственные форумы ПАФТАД и СТЭС, этот принцип
был широко известен. По наблюдению Рэвенхилла, впервые термин «открытый
регионализм» появился в докладе японской исследовательской группы в 1981 году и в
* 1 О "7
течение 1980-х годов стал широко распространен. Принцип описывает ситуацию
региональной интеграции и постепенной либерализации торговли
экспорториентированных экономик. Главной особенностью является то, что эти
экономики, как завязанные на внешние рынки, будучи заинтересованными в региональной
интеграции, не заинтересованы в обособлении от остального мира.
Бергстен позднее выделял пять вариантов понимания «открытого регионализма». Во-
первых, этот принцип часто понимался как открытое членство в АТЭС, что не всегда
соответствовало действительности, например, в случае с членством «трех Китаев» на
Канберрской конференции или мораториев на принятие новых членов 1994 и 1997 годов.
Во-вторых, как либерализация торговли на основе безусловного режима наибольшего
благоприятствования всем торговым партнерам, независимо от членства в АТЭС.
В-третьих, либерализация торговли на основе взаимных уступок. В-четвертых, члены АТЭС
должны были продолжать сокращать торговые барьеры на глобальном уровне, в то же
время преследуя свои региональные цели. Наконец, последнее определение состоит в том,
что АТЭС должно оставить традиционные торговые барьеры (тарифные и нетарифные) на
одном уровне с мировыми, в то же время сосредоточиться на гармонизации таможенных
процедур и взаимном признании продуктовых стандартов, что приведет к более
глубокой интеграции в регионе и не нарушит мировой торговли.[143]
Следует отметить, что второе и третье определения стали актуальны после
завершения Уругвайского раунда ГАТТ, пятое и второе являются, по сути,
взаимодополняемыми и отражают подходы АТЭС с самой первой конференции. Таким
образом, принцип «открытого регионализма» в период до завершения Уругвайского
раунда выражался, в первую очередь, в давлении на многосторонние переговоры, а не в
усилиях по созданию региональной зоны свободной торговли или таможенного союза.
Этот подход подчеркивается в «совместном заявлении», где едва ли не самый большой
189
раздел посвящен многосторонним торговым переговорам.
Другим принципом сотрудничества в рамках АТЭС стала, как замечает
отечественный экономист И. Целищев, ориентация на гибкие, сетевые формы.[144] Такой
подход предполагает то, что в различных проектах каждый из участников должен брать на
себя те области и стороны, где он располагает наибольшими конкурентными
преимуществами. К примеру, наиболее конкурентоспособные кадры из Юго-Восточной
Азии подготавливаются в лучших университетах в США, затем работают с лучшими
японскими технологиями и т.д. С другой стороны, АТЭС было ориентировано на
взаимодействие, в первую очередь, в частнопредпринимательском секторе.
Межправительственные связи, в отличие от Европы, остаются в размягченном виде, как
бы намеренно ослабленными.
Непосредственно рабочая программа включала в себя такие сферы, как инвестиции,
развитие людских ресурсов и трансфертов технологий.
Министры договорились, чтоначалом действий в этих областях должны стать сбор информации и экономические
исследования, которые позволят принимать решения.
Кроме определения принципов и рабочей программы, обсуждалось также
соотношение нового форума с другими уже существующими институтами. Согласно
теории руководителя Центра изучения АТЭС при Университете Беркли в Калифорнии
В. Аггарвала, существуют два вида связей: параллельные и «встроенные» («nesting»
linkages).[145] Параллельные связи подразумевают разделение функций между институтами,
как, например, между ГАТТ и МВФ, или Международной организацией труда и
Всемирным банком. Второй вид связей подразумевает встраивание образованной
организации в более широкие институты, и устанавливает её иерархические
взаимоотношения.
На специальной встрече министров АСЕАН, непосредственно перед конференцией,
рассматривался и вопрос соотношения нового форума с уже существующими
институтами. Филиппинский министр финансов Дж. Эстанислао выдвинул теорию т.н.
«концентрических кругов», объясняя место АТЭС в глобальной экономике. По его
мнению, мировая экономика является многослойной структурой. Взаимодействие на
глобальном уровне осуществляется через ГАТТ и др., на субрегиональном уровне через
АСЕАН, а в региональном масштабе через АТЭС.[146]
Несмотря на энтузиазм Филиппин и Сингапура, представители АСЕАН держались на
конференции особняком и встречались отдельно, вырабатывая общую позицию по
различным вопросам повестки. Вообще страны АСЕАН постоянно действовали сообща,
как группа коллективных действий и в последующей работе АТЭС, поэтому, особенно в
первые годы, Ассоциация действительно находилась в центре нового форума, с ней
невозможно было не считаться.[147]
Противоречия по линии «Север-Юг», между развивающимися странами АСЕАН и
развитыми странами «тихоокеанской шестерки» (США, Канады, Австралии, Новой
Зеландии, Японии и Южной Кореи) были основным конфликтом в первые годы АТЭС.[148]Если Бэйкер во время Канберрской конференции заявлял, что «хотел бы сделать всё для
усиления взаимозависимости на Тихом океане», то развивающиеся страны опасались
ускоренной институционализации.
Али Алатас, ставший председателем комитета АСЕАНпо АТЭС, заметил, что поиск более эффективного сотрудничества в новом форуме должен
осуществляться на базе АСЕАН.[149]
Государства АСЕАН делали всё, чтобы не допустить доминирования развитых
стран в АТЭС и усиления любой формы зависимости от них через членство в новой
организации. Министры иностранных дел этих стран подготовили специальный
«меморандум АСЕАН», в котором определяли свои принципы. Тем не менее,
председатель конференции Эванс не отразил пожелания АСЕАН в официальных
документах. Возмущение членов Ассоциации привело к тому, что Эванс вынужден был
включить положение о приглашении специального представителя от секретариата
АСЕАН на конференции и рабочие встречи АСЕАН.[150] Хотя в новом форуме вопросы
решались не методом голосования большинством, а путем неформальных консультаций и
поиска консенсуса, соотношение сил имело значение и с вводом представителя от АСЕАН
оно склонялось в пользу этих стран, особенно, учитывая то, что и так из двенадцати
членов АТЭС — шесть были также членами АСЕАН.
Дискуссии во время Канберрской конференции насторожили АСЕАН, и во время
февральской 1990 года встречи министров стран ассоциации в Малайзии, страны нашли
необходимым уточнить принципы своего участия в процессе АТЭС и выпустили
декларацию, известную, как «Кучингский консенсус» (по городу проведения встречи). В
документе значилось, что:
- Идентичность и связи АСЕАН должны быть сохранены и её отношения в духе
сотрудничества с партнерами по диалогу и третьими странами не должны быть
выхолощены (diluted) в каком-либо варианте усиленного АТЭС.
- Усиленный АТЭС должен был быть основан на принципах равенства, справедливости
и взаимной выгоды, полностью учитывать различия в стадиях экономического развития и
социально-политических систем региона. *
- АТЭС не должен быть направлен на образование замкнутого экономического или
торгового блока, напротив, должен укреплять открытую, многостороннюю
*
экономическую и торговую систему в мире.
- АТЭС должен быть консультативным форумом по экономическим проблемам и не
должен привести к принятию принуждающих директив для любого участника, которые
тот должен исполнять.
- АТЭС должен быть направлен на усиление индивидуальных и коллективных
возможностей экономического анализа участников, и способствовать более эффективным
взаимным консультациям, чтобы дать возможность участникам яснее определить и
отстаивать свои общие интересы и активнее их проецировать в больших международных
форумах.
- АТЭС должен развиваться постепенно и в прагматическом ключе, особенно в сфере
институционализации, без причинения вреда дальнейшему совершенствованию и
будущему расширению.[151]
Таковы основные принципы «Кучингского консенсуса», которые определили
позицию АСЕАН, а через неё и рамки, в которых было вынуждено действовать АТЭС, в
первые годы своего существования.
Страны региона объединяло стремление к успешному окончанию Уругвайского
раунда, что и было едва ли не основной целью организации на первом этапе.
В спискеприоритетов торговой политики США на 1990 год Хиллз ставила также завершение
Уругвайского раунда. АТЭС после Канберры имело значение большей частью в качестве
региональной коалиции для давления на ГАТТ, подобно Кэрнсской группе. Поэтому
Хиллз упомянула только в своем докладе то, что США будут участвовать в АТЭС,
особенно активно «12 стран-членов будут сотрудничать для завершения Уругвайского
198
раунда».
Большое внимание в США привлекали отношения с Канадой в рамках КУСФТА и
расширение этого соглашения в сторону Мексики, с которой в октябре 1989 года начались
переговоры о скоординированных мерах в торговле и инвестициях (Trade and Ivestment
Facilitation Talks). Поворот в сторону северо-американского регионализма вызывал
серьезные опасения в АТР, наряду со стремлением Европы к созданию единого
экономического пространства «четырех свобод» и проблемами в ходе Уругвайского
раунда.
В июле 1990 года в Женеве прошла встреча Комитета по торговым переговорам.
Несмотря на приближение к намеченному сроку завершения переговоров, компромисса по
многим ключевым вопросам достичь не удалось. Европа не соглашалась на предложенное gt;.
75% сокращение субсидий для национальной промышленности и 90% для
ориентированных на экспорт отраслей. США и Кэрнсская группа протестовали против
франко-германской практики субсидирования мелких фермеров, которые, в свою очередь, t
продавали продукцию по демпинговым ценам.[152] Возникли опасения, что раунд вообще
окончится провалом.
Проблемы глобальной торговли привлекли внимание полностью зависящих от неё
стран АТР. На министерской конференции в Сингапуре 29-31 июля 1990 года
многосторонние переговоры стали основной темой. Члены АТЭС приняли совместную
«декларацию к Уругвайскому раунду», в которой призывали участников ГАТТ (в первую
очередь, Европу) кардинально пересмотреть свои позиции в свете возможного краха
системы ГАТТ.[153] Особое внимание уделялось таким областям, как сельское хозяйство,
текстиль и одежда.
Указывалось также на выгоды, которые несёт для свободной и«честной» торговли образование четкого механизма разрешения споров и установление
правил.
В Сингапуре и во время ноябрьской встречи 1990 года в Ванкувере, специально
организованной непосредственно перед сессией ГАТТ а Брюсселе, министры АТЭС
решили максимально согласовать свои позиции, чтобы выступить единым фронтом на
переговорах. Наибольшие проблемы в АТЭС, как и в ГАТТ, вызвали аграрные вопросы.
Япония выступала резко против даже частичного открытия своего рынка риса, её позицию
поддерживала Южная Корея. Страны же АСЕАН, особенно Таиланд, настоятельно
требовали подобной либерализации. Делегат от Новой Зеландии, уговаривая Японию,
заметил, что «кто-то должен везти воз».
Лидерство в принуждении стран АТР к либерализации торговли взяла на себя
хозяйка встречи, Канада, при полной поддержке США, так что представители АСЕАН
заявляли даже о своём разочаровании в АТЭС ввиду такого северо-американского напора.
Вашингтон также требовал от Токио полного отказа от количественных ограничений
импорта. В целом, однако, странам удалось прийти к общим позициям. США и Канада
согласились с требованиями АСЕАН и обязались в течение 10 лет отменить все
количественные ограничения в торговле текстилем. Участниками была выработана общая
позиция по защите интеллектуальной собственности, инвестиционным мерам, связанным
с торговлей (TRIMS). Стороны обязались отказаться от требований к инвестору,
распространенных особенно широко в Европе, об определенном удельном весе в
продукции компонентов местного производства или специальных, требований по экспорту
производимого из страны.[154]
Брюссельская конференция ГАТТ, которую планировали сделать завершающей,
стала примером противостояния сторонников и противников реформы в сфере аграрной
торговли. В общей сложности 70 стран объединились против аграрных субсидий
Европейского Союза, включая 12 стран АТЭС. Несмотря на объявление двухнедельного
перерыва, компромисса достичь не удалось. Европа не согласилась даже на такой вариант,
как сокращение экспортных и национальных субсидий на 30% в течение пяти лет, что
являлось существенной уступкой. Брюссельская встреча закончилась ничем, что было
равнозначно провалу, поставив под сомнение всю систему ГАТТ.[155]
Неуспех многосторонних переговоров в 1990 году показывал, помимо прочего,
недостаточность тех методов торговой дипломатии, которые существовали до тех пор.
Игроки в ГАТТ, в том числе из развивающихся стран, неплохо научились объединять
усилия для достижения конкретных целей, собираясь в коалиции, которыми так богат был
Уругвайский раунд. Пока «игра» шла по одним правилам, участники могли отстаивать
свои интересы, блокируясь друг с другом. Но когда у одной из групп появились
реальные альтернативные возможности (т.е. углубление европейской интеграции и
расширение ЕС на Восток вместо глобальной торговли), и дело коснулось очень важной,
по социально-политическим причинам, сферы сельского хозяйства, такая тактика
оказалась бесполезной.
США начали создание некоторой альтернативы глобальной либерализации с
созданием КУСФТА в 1988 году и усилиями по расширению соглашения в сторону
Мексики. Но, обеспечивая некоторую подстраховку США, эта альтернатива не могла
серьезно повлиять на мировую экономику, чтобы стать противовесом, о котором говорил
сенатор Бокас в марте 1989 года.
Форум АТЭС же в 1990 году выступил, как одна из многих коалиций, только
объединенная по региональному признаку, и никакими новыми рычагами, по сравнению,
например, с Кэрнсской группой, не располагал. Поэтому, несмотря на принятую
декларацию, выработку согласованной позиции и координацию на переговорах,
значительно повлиять на итоги конференции форум АТЭС не смог.
Столкнувшись с явным торможением процесса глобальной либерализации торговли,
США стали всё более склоняться к двусторонним механизмам обеспечения своих
интересов в АТР. В двусторонних отношениях Вашингтон мог легче использовать
асимметрию в силах и навязывать свою волю. В течение 1990-1992 годов, имея поддержку
Конгресса, Хиллз заключила Рамочные соглашения по торговле и инвестициям с такими
странами, как Тайвань, Филиппины, Сингапур, Австралия, и с АСЕАН в целом.
Таким образом, если США имели возможности отстаивать экономические интересы
через КУСФТА, соглашения с Мексикой и странами АТР, то другие члены АТЭС
полностью зависели от хода многосторонних переговоров. После подписания Рамочного
соглашения по торговле и инвестициям между США и Сингапуром, по свидетельству
журнала «Far Eastern Economic Review», Япония была сильно раздражена. «Прежде
существовало представление,— отмечалось в статье,— что Соединенным Штатам и
Японии нельзя действовать за спиной друг друга в подписании торговых соглашений в
204
регионе».
Помимо усиления координации с Австралией, которое привело к образованию
АТЭС, Токио имел пространство для маневра, опираясь также на.свои особые отношения
со странами АСЕАН. В декабре 1990 года во время визита в Куала-Лумпур премьер-
министра КНР Ли Пена лидер Малайзии Махатхир бин Мохаммад выдвинул свой
знаменитый проект создания Восточно-Азиатской Экономической Группы (ВАЭГ).
Махатхир объяснял необходимость образования такой группы «нездоровой тенденцией
евро-американских экономик к строительству блоков, которые были бы препятствием для
справедливой и честной торговли». В первую очередь, малазийский премьер-министр
указывал на сложности в ходе Уругвайского раунда ГАТТ и угрозу применения
«дополнения 301».[156]
ВАЭГ должна была включать в себя только страны Восточной Азии, в том числе
АСЕАН, Японию и Китай, и противостоять в глобальной экономической дипломатии, как
объединенной Европе, так и США, усиливавшим свои связи с Американским
континентом. Махатхиру без особого труда удалось убедить остальные страны АСЕАН в
необходимости такого сотрудничества. 4-5 июля 1991 года в Куала-Лумпуре министры
иностранных дел государств-членов Ассоциации одобрили общую идею.[157]
Особая патерналистская роль в ВАЭГ предполагалась для Японии. Потенциал
развивающихся экономик АСЕАН, НИС и Китая приобретал особый вес в соединении с
9 ft 7
Японией. Однако для Токио идея ВАЭГ в начале была неприемлема. Экономики
Японии и НИС, были завязаны на американский рынок, и создание обособленного
торгового блока разрушило бы большую часть экспорториентированного сектора.[158]
Вашингтон реагировал на малазийскую инициативу резко. Бэйкер отправил письмо
в МИД Японии своему коллеге М. Ватанабэ, в котором предупреждал о том, что ВАЭГ
разделит Тихий океан на две части. Вице-президент США Д. Куэйл выразил опасения, что
проект не только дублирует, но и подрывает процесс АТЭС.[159]
Реакция США на предложение Махатхира демонстрировала то, что в Вашингтоне
особенно страшились роста восточноазиатского регионализма. В октябре на встрече
министров экономики в том же Куала-Лумпуре было принято решение о том, что ВАЭГ
не будет создаваться как новая региональная организация, закрытая для других экономик
АТР. Группа была переименована в Восточно-Азиатский Экономический Совет или
Кокус (Caucus) и предполагалось, что это будет неформальная коалиция стран Юго-
Восточной и Северо-Восточной Азии на переговорах с Западом. При этом отмечалось,
что механизм ВАЭС будет задействован только по мере необходимости.210
После первоначальной негативной реакции, Токио решил использовать
преобразованный вариант в виде ВАЭС, как козырь в торговой дипломатии. С. Окита, к
тому времени глава Института изучения внутренней и внешней политики, несомненно,
сохранивший своё влияние в элите, стал горячо поддерживать инициативу Махатхира.
После ряда встреч с малазийским лидером, Окита высказывался в том духе, что Совет не
следует воспринимать, как будущий региональный блок. Проект, напротив, ориентирован
на улучшение переговорных позиций стран Восточной Азии по либерализации торговли и
«лучше держать эту возможность открытой, а развитие событий зависит от ЕС и
НАФТА».[160]
Советник Махатхира и эксперт Института международных стратегических
исследований Малайзии Ноордин Сопи (Noordin Sopiee) объяснил необходимость ВАЭС
в том же духе: «В действительности, это экономический альянс, группа давления,
наподобие Кэрнсской группы, которая должна действовать как мегафон, усиливающий
наш голос в текущем Уругвайском раунде и на будущих аренах экономической
дипломатии».[161]
На фоне борьбы вокруг инициативы Махатхира в марте и мае 1990 года прошли
первые встречи высших должностных лиц, на которых конкретизировалась рабочая
программа АТЭС, и разрабатывались различные совместные проекты. Во время этих
консультаций, а также на министерской конференции в Сингапуре, были определены семь
направлений сотрудничества: сбор статистической информации по торговле и
инвестициям в регионе, программы содействия торговле, увеличение инвестиций и
трансферт технологий из развитых в развивающиеся страны АТР, инициатива по
развитию людских ресурсов, региональное энергетическое сотрудничество, сохранение
морских ресурсов, включая проблемы загрязнения океана, стандартизация в
телекоммуникационной сфере.
Наиболее масштабны проекты в области содействия торговле, инвестиций и
трансферта технологий, и людских ресурсов. Для достижения целей содействия торговле
были разработаны пять программ, включающих обмен информацией по торговле и
промышленности, торговые и экономические командировки, организацию семннаров,
торговых выставок и обучающих курсов.[162] Проект основан на сетевом методе,
описанном И. Целищевым, который подразумевал максимальное использование
международную специализацию и принцип сравнительных издержек.[163] Страна, имеющая
наибольший опыт в одной из программ координировала её. Кроме того, в итоговых
документах заявлялось о необходимости привлечения частного сектора к этой сфере.
Главным энтузиастом этих программ, равно как и создания региональной базы
данных по торговле, инвестициям, технологиям, людским ресурсам, выступила Япония.
Токио предлагал также образовать «технопарки», через которые технологии могли бы
215
аккумулироваться и затем распространяться в развивающихся странах.
США стали инициатором проекта в области развития людских ресурсов. Бэйкер
предложил «Партнерство в сфере образования», которое первоначально предусматривало
выстраивание связей между азиатскими и американскими университетами, развитие
обменов студентов, профессоров и исследователей в различных областях, особенно
инженерии, менеджменте, бизнесе и др. Интересно, что отмечался недостаток в
планировщиках и координаторах развития в развивающихся странах.[164]
Кроме этих инициатив, большое значение для будущего АТР имело начало
институционализации АТЭС. Было образовано десять рабочих групп по торговой и
инвестиционной статистике, развитию торговли, трансферту инвестиций и технологий,
развитию людских ресурсов, энергетическому сотрудничеству, сохранению морских
ресурсов, телекоммуникациям, транспорту и туризму. Представители США
председательствовали в группах по транспорту и туризму, сопредседательствовали в
группах по телекоммуникациям и статистике по инвестициям.[165]
В Сингапуре было определено, что эти группы будут встречаться ежегодно на
уровне высших должностных лиц (т.е. заместителей министров). Чиновники США и
Японии сравнивали отношение этих групп к общему процессу АТЭС с вращением
«планет вокруг солнца» и «грибами возле дерева». Фунабаси отмечает, что именно
Бэйкер активно продвигал идею рабочих групп и особенно настаивал на привлечении к
218
сотрудничеству частного сектора, т.е. представителей деловых кругов.
Таким образом, создавалась прочная и разветвленная сеть сотрудничества в АТР.
Одной из важнейших целей политики Вашингтона было вовлечь в эту сеть
межправительственных связей КНР. После Тяньаньмыни китайское руководство
приостановило реформы, в идеологической же сфере происходила мобилизация населения
на социалистической и националистической основе. Администрация Буша, несмотря на
негативную реакцию общественного мнения, решила восстанавливать отношения с
Пекином через максимальное «вовлечение» КНР в свои институты, стандарты и «правила
игры». В декабре 1990 года министр иностранных дел КНР Цянь Цичэн нанес
официальный визит в Вашингтон, который значительно подправил двусторонние
отношения. Вашингтон вовлекал КНР с помощью предоставления Пекину режима
наибольшего благоприятствования в торговле, что для китайской экономики, не-члена
ГАТТ, было особенно чувствительно, и что каждый год вызывало большие споры в
Конгрессе и обществе. Вовлечение в межправительственные структуры в АТР
наталкивалось на проблему взаимоотношений КНР с Тайванем.
Вопросом вступления «трёх Китаев» в АТЭС занялся помощник министра
иностранных дел Южной Кореи и председатель встречи высших должностных лиц в
АТЭС—Ли Сы Ён. Хотя он действовал от лица форума, положительную роль сыграло то,
что Сеул — единственная столица АТР, имевшая дипломатические отношения с
Тайванем. США поддерживали деятельность Ли, но сами не вмешивались, опасаясь
настороженного отношения Пекина.
Стороны стояли на противоположных позициях, так как КНР считала, что Тайвань
может войти в АТЭС только как провинция Китая, Тайвань же настаивал, что должен
станет членом форума как «Республика Китай». В результате многочисленных поездок Ли
в обе столицы, Пекин и Тайбэй к августу 1991 года удалось уговорить на компромиссный
план Ли. В результате был подписан «меморандум о понимании», согласно которому:
- обозначение трех сторон будет КНР, Китайский Тайбэй и Гонконг (с 1997 года
Гонконг, Китай). Эти обозначения будут употребляться во всех документах, материалах и
публикациях АТЭС, а также на всех встречах;
- на министерских встречах АТЭС Китайский Тайбэй будет представлен министрами,
имеющими отношение к экономике, но не министрами иностранных дел. Официальные
лица из МИД Тайваня могут присутствовать только на уровне директора департамента, но
не выше. Члены делегаций могут использовать свои официальные звания.
- три стороны будут участвовать в работе АТЭС на равноправной основе с нынешними
219
членами.
Несмотря на сложности, все три китайских экономики приняли участие в
Сеульской конференции в ноябре 1991 года, которая стала крупной вехой в истории
формирования АТЭС. Помимо вопросов принятия «трёх Китаев», рабочей программы
(обзора деятельности десяти групп по каждому из проектов) и обсуждения Уругвайского
раунда, ставшего традиционным, члены форума приняли декларацию, в которой
определили цели, методы и сферу деятельности АТЭС.[166]
Целями объявлялись поддержание роста экономик АТР; усиление позитивных
экономических тенденций в регионе и мире через увеличение взаимозависимости,
свободное движение капитала, товаров, услуг, технологий; содействие глобальной
торговой системе через устранение торговых барьеров в АТР в рамках, предусмотренных
ГАТТ. Сферой деятельности АТЭС был обмен информацией, сокращение торговых
барьеров, содействие торговле, движению инвестиций и развитию инфраструктуры и
сотрудничество в отдельных секторах, таких как телекоммуникации, рыболовство или
защита окружающей среды. Методы сотрудничества были основаны на принципе
взаимной выгоды, при этом следовало учитывать различие в уровнях развития и
социально-политических системах стран региона, принимать во внимание нужды
развивающихся стран.
Сеульская декларация явилась первым документом, определяющим контуры АТЭС,
как организации. Некоторые исследователи указывают, что в Сеуле АТЭС было
представлено, как «азиатско-тихоокеанская версия ОЭСР».[167] Идея, что тихоокеанский
форум должен быть региональным изданием этой международной организации была
весьма популярна в 1980- годах. В своей речи Хоук говорил о модели ОЭСР.
Сравнительно с другими структурами, такими как ГАТТ или ЕС, ОЭСР имеет много
общего с АТЭС. В ОЭСР, так же как и в форуме, основное внимание уделяется развитию
инфраструктуры — экономическим исследованиям, дискуссиям по инвестициям,
стандартам в различных областях. В то же время необходимо отметить такие
неприемлемые для чувствительных к вопросам суверенитета стран Восточной Азии черты
ОЭСР, как сильную институционализацию, ключевую роль секретариата в её работе. В
реальности Сеульская декларация АТЭС совмещает повестку ОЭСР и некоторые её
методы, но находится в рамках, предложенных АСЕАН в ходе предварительных
консультаций, в Канберре и в «Кучингском соглашении».
Для объяснения заинтересованности США в институционализации связей в АТР,
продемонстрированной Сеуле, американский исследователь Д. Кроун выдвинул теорию о
конце гегемонии Вашингтона в Азии и выстраивании им «режима», который должен
заменить прежнюю систему.[168] Кроун понимает режим в самом широком смысле, как
сеть институциональных связей между странами, наподобие трансатлантических
отношений. Он противопоставляет их гегемонии, которая опирается на силовую
асимметрию и более выгодна доминирующей державе. Вопреки традиционному подходу,
согласно которому, гегемон создает режим в своих интересах, Кроун предположил, что
более вероятно выстраивание режима, когда гегемония на закате и необходим механизм
сотрудничества без наличия силового превосходства. Свою концепцию ученый
основывает именно на примере АТР в конце 1980-начале 1990-х годов.
К концу 1990 года в своей глобальной стратегии администрация Буша исходила из
факта окончания «холодной войны». Начиная с этого времени, в Вашингтоне
рассматривали различные варианты будущего миропорядка, важнейшее место в котором
отводилось АТР. Основой нового регионального порядка должно было стать сокращение
военной (развертывания вооруженных сил) и экономической (торгового дефицита)
нагрузки на США, которую они несли в период «холодной войны».[169] Вместо него
предполагалось «разделение ответственности» с Японией и многостороннее
сотрудничество в АТЭС.
Российские ученые А.Д. Богатуров. и М.Г. Носов отмечали, что данная политика
началась с премьеров Дз. Судзуки и Я. Накасонэ (начало и середина 1980-х годов) и
характеризовалась интенсивным вхождением Японии в западные институты, как
полноценного партнёра.[170] В течение десятилетия Токио стремился играть более активную
роль в разрешении конфликтов: арабо-израильского, ирано-иракского, в Камбодже, на
Корейском полуострове через обещания финансовой помощи. США лояльно
воспринимали укрепление международного авторитета союзника. Учёные отмечали факт
глубокой интеграции двух стран в военно-технической сфере. С одной стороны, Япония
имела доступ ко многим технологическим секретам, была подключена к программам СОИ
и т.д. С другой, Вашингтон пытался установить контроль над научно-производственным
потенциалом партнёра. «Разделение бремени ответственности» виделось советским
специалистам, как выполнение Японией важных, но специфичных функций в союзе.
Токио должен был отвечать за «научно-техническое и финансово-экономическое
обеспечение задач согласованной внешнеполитической стратегии» при сохранении
225
ключевых позиций за Вашингтоном.
Идеология глобального партнёрства США и Японии, как основы тихоокеанского
и даже мирового порядка, развивалась параллельно риторике «бей японцев» и была также
порождением страхов вокруг подъёма «Страны Восходящего Солнца». Бергстен,
анализируя тектонические сдвиги в экономической мощи в пользу Японии и стран АТР, в
1987 году писал о том, что Токио следует воспринимать не как угрозу или конкурента, а
как партнёра. США превратились в крупнейшего в истории должника, в то время как
Япония стала главным кредитором. Проблемы американской экономики решаемы только
с помощью масштабных японских инвестиций и усиления взаимозависимости двух стран.
Поэтому Америка вынуждена будет создавать систему совместного доминирования с
Японией — «бигемонгш». «По всей видимости, Pax Americana,не будет вытеснен Pax
t
Nipponica, несмотря на предчувствия некоторых учёных мужей, — писал экономист, —
однако, «бигемония» между США и Японией, вместо американской гегемонии, весьма
вероятна».[171]
Активным лоббистом политики глобального партнёрства с Японией был
американский посол в этой стране М. Мэнсфилд, назвавший отношения двух стран
«наиболее важными в мире».[172] Общность судьбы Японии и США, по его мнению,
основывается на интересах в области безопасности, экономической взаимозависимости и
том факте, что они являются крупнейшими демократиями. В то же время посол
предостерегал от излишней эмоциональности в торговых спорах с Токио и указывал на
«доклад Маэкавы» (см. ниже) и резкое удорожание иены после соглашения в «Плазе», как
на доказательства стремления Японии к решению проблемы.
Р. Холбрук, будущий творец Дейтонских соглашений, положивших конец войне
в Боснии, сходным образом писал о необходимости изменения модели неравноправных
228
отношений с Токио, где Япония была младшим, а США — старшим партнёром.
Риторику К. Ван Волферена о «японской угрозе» он оценивал как имплицитно расистскую.
Вместо торгового конфликта обе страны могли осуществлять мировое лидерство через
разделение труда. Америка была бы ответственной за военно-политическое руководство,
Япония за экономические аспекты. Как считал Холбрук, благодаря подобному сцеплению
двух стран возможно будет'предотвратить стремление «Страны Восходящего Солнца» к
одностороннему экономическому доминированию.[173]
Стратегическое видение администрацией перспектив - региона в «Новом
мировом порядке» было представлено непосредственно госсекретарём США в статье в
«Foreign Affairs» и в публичных выступлениях. Для описания будущего устройства АТР
Бэйкер использовал образ раскрытого «веера» с основой в Северной Америке.[174] Главное
крепление этого «веера» — американо-японский альянс, ключевой для структуры
безопасности и «нового тихоокеанского партнерства». Одна «спица» идущая на север
представляет собой альянс с Южной Кореей, к югу — «спицы» в направлении Таиланда и
Филиппин, еще южнее — к Австралии. АТЭС отводится ключевая роль «соединительной
ткани между этими спицами», которая превращала отельные элементы в целостную
систему.
Во время визита в Японию в январе 1992 года Буш, совместно со своим японским
коллегой К. Миядзава, договорились об основах будущего «глобального партнёрства».
Оно касалось политических, военных, экономических аспектов, включало проблемы
окружающей среды, качества жизни, науки, технологий. Сторонами подчеркивалась
необходимость определённого психологического сближения — углубления
ОО |
взаимопонимания, развития практики обменов.
Особое место в политике «разделения ответственности» отводилось новой роли
Японии, как главного рынка для восточноазиатских экономик. Эта идея обсуждалась, , lt;-.
начиная с «доклада Маэкава» июля 1986 года, в котором говорилось, что для дальнейшего
развития японской экономики необходимо увеличивать потребление внутри самой
страны, а не ориентироваться на экспортное производство. В Токио лидеры согласились,
что Япония, совместно с США, ответственна за рост мировой экономики и для
поддержания этого роста будет наращивать внутренний спрос и финансовую помощь
232
развитию нуждающимся странам.
Политика институционализации АТЭС и «разделения бремени» с Японией стала
основой «нового тихоокеанского партнерства» 1989 года и концепции «веера» 1991 года, а
также предвосхитила основные подходы Клинтона. Одновременно команда Буша
практически отказалась от использования форума для открытия рынков, оставив за ним
только функциональные задачи. В ходе предвыборной кампании, 10 сентября 1992 года в
Детройте Буш озвучил свою экономическую программу «Возрождения Америки», в
которой представил США в качестве центра мировой паутины двусторонних торговых
соглашений (hub and spokes). Подобные соглашения должны были охватывать, в
первую очередь, экономики АТР, некоторые страны Латинской Америки и Центральной
Европы.[175]
Из-за предвыборной кампании в Америке конференция АТЭС 1992 года в Бангкоке
прошла незамеченной. В Азии отметили, что из Вашингтона не приехало ни одного
чиновника министерского уровня, торговый представитель Хиллз предпочла свадьбу
дочери встрече с коллегами стран АТЭС. Бангкокская встреча не была отмечена важными
решениями, за исключением создания небольшого секретариата АТЭС из 15 человек с
офисом в Сингапуре и одобрения идеи привлечения «экспертного сообщества» к
разработке принципов АТЭС через деятельность Группы именитых лиц.[176]
Форум АТЭС не был детищем американской дипломатии, несмотря на возникновение
в конце 1980 годов нескольких проектов по азиатско-тихоокеанской интеграции.
Причинами отсутствия стремления Вашингтона к созданию региональной структуры
являлась глобальная экономическая политика США, нацеленная на ГАТТ, а не
региональную замкнутость, и наличие фактора СССР, который мог получить доступ в
создаваемые в АТР многосторонние структуры.
Инициаторами создания АТЭС являлись Австралия и Япония, стремившиеся к
созданию эффективного рычага в переговорах по ГАТТ. На первом этапе австралийское
предложение не включало США в качестве возможного члена. Благодаря удачной тактике
Вашингтону удалось оказаться в числе главных архитекторов организации, во многом
определить её облик в соответствии со своими задачами. Основными задачами
американской политики, как представляется, были восстановление
конкурентоспособности экономики через расширение экспорта (окончание Уругвайского
раунда), с одной стороны, и вовлечение Японии в «глобальное партнёрство»,
предотвращение её обособления и противостояния американской гегемонии (ВАЭГ), с
другой. АТЭС в обоих случаях выполняло инструментальную и далеко не основную роль.
Благодаря опасениям стран АСЕАН, получившим выражение в форме т.н. «Кучингского
консенсуса», форум на данном этапе представлял собой довольно аморфное образование
без чётких целей, отлаженных механизмов и эффективной структуры. Форум показал, что
обладает незначительным влиянием на переговоры в ходе Уругвайского раунда ГАТТ,
которые продолжали блокироваться европейскими странами, несмотря на общую
позицию экономик АТЭС, продемонстрированную на встрече в Сингапуре 1990 года.
Тем не менее, АТЭС выполнял важную роль в формировании у членов форума
«привычек сотрудничества», постепенном вовлечении в совместные проекты различных
стран региона, включая коммунистическую КНР и непризнанную РК. В концепции
«Нового мирового порядка» администрации, АТЭС отводилась важная роль
«соединительной ткани» в АТР, некоей среды для «глобального партнёрства» с Японией.
После неуспехов в попытке влияния на Уругвайский раунд Вашингтон стал придавать
основное значение геополитической, а не экономической функции форума, но в целом
АТЭС занимал периферийное место в политике администрации Буша-старшего в АТР, что
выразилось в отсутствии на Бангкокской конференции 1992 года госсекретаря и торгового
представителя США.