Человек.
Прежде чем перейти собственно к веберовской логике нахождения связи вероиповедания и модернизации, нам надо остановиться на нескольких важных моментах. Один из таких моментов – представление о человеке.
Вебер тоже высказывался о «человеке», и высказывался совершенно определенным образом. Для Вебера, во-первых, значимо то, что именно человеку присваивается субъектность, в частности субъектность действия. (Или, зайдем с другой стороны, чтобы понять, нужно понимать индивида. Наука Вебера пойдет через индивида; идеальный тип капитализма будет выстроен через мироощущение (жизненный мир) индивида (типичного). Правомерен вопрос: «Как осуществляется переход от индивида к обществу?»
Ответ Вебера на этот вопрос мог бы состоять в том, что действие индивида социально…
В этом коротком вступлении затронуто 4 момента о человеке. Человек, на которого смотрит Вебер, это человек:
- сознательный (осмысляющий, ответственный).
- действующий,
- рациональный,
- социальный.[23]
Однако прежде чем перейти к указанным чертам, зададимся вопросом: «А что это за человек, на которого смотрит Вебер?»
Как и было сказано раньше при обсуждении взглядов Вебера, мы будем отталкиваться от работ Маркса. А Маркс, как помним, утверждал, что «…сущность человека»…
Вебер не говорит о том, какова сущность человека. Это важно. В этом отражена специфика метода. Вебер вообще не говорит о сущностях. Он говорит о том, что в такую-то эпоху, руководствуясь таким-то интересом такой-то эпохи можно увидеть такого-то человека… (К слову сказать, также и по поводу капитализма.)
Иными словами, по поводу того, каков человек, Вебер с Марксом не спорит.
Перейдем теперь собственно к указанным характеристикам.
Человек сознательный, действующий.
Это важная черта, того человека, о котором говорит Вебер.
Важная с методологической точки зрения.[24] В этом пункте Вебер становится в оппозицию Марксу и, в частности, материалистическому пониманию истории[25] в том, что призывает начать построение науки об обществе с отдельного человека, предположив, что тот «сам знает, чего хочет»[17;67].Вебер говорит о том, что в науках о культуре, обществе, Человеке мы призваны понимать, в противном случае – грош цена нашему познанию…Но мы не можем понять народ, государство…А потому должны обратиться к человеку. И поскольку это так – постольку Вебер осуществляет расколдовывание с одной стороны человека, а с другой стороны – науки.
Наука имеет теперь право не ходить никуда дальше человека[26]. И если потом Булгаков напишет, что Фейербах и Маркс заменили Бога Человеком и принесли трансцендентное в имманентное, то по его же словам, что тот, что другой создавали религию и оставляли, следовательно, человека существом религиозным. Вебер сделал следующий шаг, он подошел к человеку со скальпелем, сказав, предположим, что мы изучали бы как ученые...тогда мы должны разделить мир на два, оставить трансцендентное, положить, что человек есть существо внутримирное и подойти к нему как к таковому… и это будет честно ибо это все, что может наука [14;718,724].
Итак, гуманитарная наука должна понимать, а понимать можно только человека, который сознателен (полагает смыслы) и действует. Если его действие не выделяется в самостоятельную единицу, то тогда, вообще говоря, человека нет и невозможна никакая наука о нем. И Вебер нашел человеку тот угол, в котором тот мог быть субъектом, - человек Вебера способен сам полагать смыслы и действовать в соответствии с ними. И гуманитарная наука стала возможна.
Однако, чтобы иметь возможность сделать подобные высказывания, нужно было ввести еще одну посылку – человек должен быть рационален. Посылку с одной стороны методологическую, с другой онтологическую – рациональный индивид должен быть найден. И он был найден, а поскольку это было сделано, стало возможным, в частности, и изучение человека.
Человек рациональный.И найдя человека рационального, Вебер не говорит о том, что человек есть человек разумный или рациональный. Он утверждает только, что «современный человек, дитя европейской культуры» - рационален.
Он не вообще рационален и не в силу определенного закона, например, закона постепенной рационализации культуры. Он рационален, как результат констелляции факторов [18;23, 15; 376-377].
Веберовский человек страдает той рациональностью (или переживает ее как судьбу), которую сам Вебер называет формальной. Формальная рациональность как рациональность «ни для чего» (мне нужно самое нужно), рациональность сама по себе, взятая как самоцель может быть понята в противопоставлении рациональности материальной, рациональности для чего-то (мне нужно что-то для…) [17; 77]
Формальная рациональность – это то, что, по Веберу, отличает традиционное общество от современного. В подобном взгляде, по словам Гайденко, явно виден марксов след [17;77]
И увидев современного человека как рационального, Вебер именно это, именного такого человека, будет вынужден объяснить, в частности в своем исследовании о влиянии протестантской этики на становление современного западного капитализма.