2. Перевод.
И со студентами, и сам с собой автор читал “Теэтета” прежде всего и более всего в русском переводе Т.В.Васильевой211. Вторым по значимости был перевод В.Сережникова212, во многих местах более ясный, но вместе с тем порою и упрощенный.
Перевод В.Карпова (1879г.) не привлекался. Разумеется, автор (читатель) опирался на подробно комментированный пер. диалога на английский Ф.Корнфорда213. Использовался также пер. на английский Х.Фаулера214 и недавний подробно комментированный пер. на французский М.Нарси215.Греческим языком автор владеет лишь в той степени, чтобы быть в состоянии разобраться в греческом тексте, отталкиваясь от перевода, и кое-где осмелиться на собственный перевод или на изменение имеющегося. Если цитируется перевод, указывается переводчик. К изменению имевшегося перевода или к собственному переводу автор прибегал только для того, чтобы передать возможно более аутентично (может быть, даже буквалистски) строение и лексику греческого оригинала.
2.3. Излишне напоминать, что всякий перевод возможен только
потому, что между словами языков устанавливается эквивалентность. Уже
это несет в себе толкование, не просто перевод с языка на язык, но и
обратный перенос понятий. Если греческая physis переводится на латынь
словом natura и далее на соответствующие эквиваленты европейских
языков, то в древней Греции тем самым появляются натуралисты и
натурфилософы, относительно которых можно писать — в зависимости от
расположения духа — либо историю первых (еще наивных, еще...)
211 В изд. Платон. Соч. в трех томах. Т.2. М. 1970, с.223-328. Заключительную часть (201с-210d)
также в пер. Т.В.Васильевой, опубликованному в сб. Платон и его эпоха. М. 1979, с.286-300.
212 См. изд.: Платон. Теэтет. Пер. В. Сережникова. М.-Л. 1936.
213 Cornford F. Plato’s theory of knowledge. N.Y. 1935.
214 Plato in twelve volumes.
VII. Theaetetus. Sophistes. With an engl. transl. dy H.Fowler. Cambridge(Mass.), London. 1967.
215 Platon. Theetete. Trad. inedite, introduction et notes par M.Narsy. P.1994.
204
физических концепций, либо историю рождения натурфилософии из духа мистики216. Стоит греческую episteme перевести на латынь словом scientia, а затем соответствующими словами на европейские языки (science, Wissenschaft, наука), и в древней Греции появляется наука, ученые, научные исследования, научный метод...217 Схожая омонимия , которая, как видим, опасна не тем, что порождает непонимание, а как раз наоборот, скрывает непонимание, предполагая само собой понятность (речь ведь идет просто о переводе, а не об интерпретации), — схожая омонимия свойственна переводам и таких ключевых слов, как эстесис (“ощущение”), докса (“мнение”), логос... Только необычайно богатая многозначность последнего слова в греческом языке и не менее богатая история переводов заставляет переводчиков в этом случае заняться специальной исследовательской работой, результаты которой бывают весьма неожиданными218. Чтение философского текста, в особенности, текста, как бы впервые становящегося философским, не располагающего специальной терминологией, глубоко погруженного в язык культуры, в котором однако он проводит глубокие смысловые изыскания, совершает перевороты, изобретает неологизмы, придает неслыханные смыслы словам, которые у всех на слуху, — чтение такого философского текста требует пристальнейшего внимания к этой, языковой стороне дела. Тем более если речь в тексте и идет о смысле слова. Слова в философском произведении приводятся, можно сказать, в возмущенное состояние (не менее, чем в поэзии); одновременно вызываются, слышатся, разбираются всевозможные смыслы слова; испытываются и вживляются в слово всего лишь возможные смыслы; само слово оказывается не столько что-то значащим, сколько местом, источником возможного осмысления, стало быть, возможного понимания, инопонимания, перепонимания и т.д.
Чтобы таким образом отстранить слово от его автоматических толкований-переводов, чтобы освободить его как место , где совершается работа мысли, я и оставлял важнейшие греческие слова нашего текста в их греческой форме.216 Из первых “историй” см. любую более или менее общую историю науки или даже историю
философии. См., к примеру, классический труд Burnet J. Early Greek Philosophy. (множество изданий)
или Sambursky S. The Physical World of the Greeks. London. 1956. Примером романтического
истолкования уже впрочем готовых греческих натурфилософов может служить замечательная книга
Карла Йоеля «Происхождение натурфилософии из духа мистики». (Joёl K. Der Ursprung der
Naturphilosophir aus dem Geiste der Mystik. Mit Anhang: archaischr Romantik. Jena. 1906). Попытка
разобраться в этой исторической омонимии предпринята мною в книге Ахутин А.В. Physis и Natura.
Понятие “природа” в Античности и в Новое время. М. 1989.
217 “Qu’est-ce que la science, ou, si l’on prefere, qu’est-ce que savoir? Le Theetet se tient strictement dans
les limites de cette question ...” (“Что такое наука, или, если угодно, что такое знание? Теэтет строго
держится в пределах этого вопроса...”). Так начинает предисловие к своему новому переводу
“Теэтета” М.Нарси (см. op.cit., p.7).
218 См. статью Васильевой Т.В. Беседа о логосе в платоновском “Теэтете” (201с-210d) (сб. Платон и
его эпоха, с.278-300), в которой помимо собственных наблюдений автора приведена наиболее
значимая литература.
205