HOMO INSTITUTIUS

Экономическая наука анализирует поведение человека в условиях, когда ему приходится выбирать между эффективностью и справедливостью, прибылью и честью, потребностями и ценностями и т.

ведение человека и акцентирует внимание на тех свойствах, качествах, установках, реакциях, результатах, которые являются значимыми для объяснения мотивов и последствий предпринимаемых человеком решений и действий. Например, философа в большей степени привлекут такие качества, как когнитивность, упорядоченность мышления, склонность к обобщению и т. п.; физика будут интересовать реакции «человека» (правильнее ска-зать, человеческого тела) на сжатие, растяжение, тепло, холод и др.; психолога — лабильность, инвариантность, предсказуемость; экономиста — предпочтения, мотивы, стимулы, влияние на объемы покупок, выбор товаров, приобретение или отказ от него и пр.

В любой науке при объяснении феноменов в качестве мето-дологической основы используют некую поведенческую гипотезу или упрощенное представление о поведенческих реакциях человека, выступающее необходимой «подкладкой» любой концепции, на которую затем «пришивается» теоретический и эмпирический материал. Нельзя не согласиться с В.С. Автономо- вым, подчеркивающим, что «для каждой из общественных наук характерно свое представление о человеке, о логике его поведения, фиксирующее те его свойства, которые составляют главный интерес для данной отрасли знания, и абстрагирующееся от остальных его признаков» (Автономов, 1998, с. 8). Такую модель исследователь использует лишь для обобщенного объяснения природы человеческих действий, но не как наглядную схему реального поведения конкретных людей. Наиболее ярко выразил этот подход К. Маркс: «Главные агенты этого самого способа производства, капиталист и наемный рабочий как таковые, сами являются лишь воплощениями, персонификациями капитала и наемного труда; это определенные общественные характеры, которые накладывает на индивидуумов общественный процесс производства» (Маркс, Энгельс, с.

При конструировании модели институционального человека следует проанализировать, во-первых, условия его существования; во-вторык, определить присущие ему характеристики; в- третьих, выявить функции и действия, реализуемые им в хозяйственной системе.

Аналитический обзор альтернативных концепций моделей человека в экономической науке наиболее полно в отечественной литературе представлен в работах (Автономов, 1990, 1993, 1998) . В книге «Модель человека в экономической теории» дан подробный анализ эволюции представлений исследователей о мотивах и функциях, целях и средствах их достижения, используемых для объяснения экономических феноменов и прогнозирования траекторий действий агрегированных субъектов.

Неудовлетворенность моделью человека, используемой нео-классической теорией, обусловлена игнорированием ею условий, присущих реальной хозяйственной среде, в частности, степени информированности, целеполагания, характера конкурентной среды и т.п.

Взаимодействия индивидов в реальном мире не имеют характера линейной зависимости, а являются адаптивными, поли-вариантными, вероятностными. Вероятностный характер осуществления взаимодействий индивидов определяется несовпадением их интересов, наборов предпочтений, ценностных ориента- ций и т. п., что позволяет рассматривать деятельность каждого из них, как протекающую в состоянии неопределенности.

Институционалисты признают, что окружающая среда характеризуется как неопределенная из-за того, что поведение других индивидов невозможно предсказать однозначно, а соответственно, невозможно и адекватно оценить происходящие события, и выработать решения, абсолютно соответствующие степени сложности задач. Однако такое признание не умаляет значимости человека как созидателя и активного преобразователя окружающей среды, напротив, как патетически восклицает Дж. Ходж- сон, «институционалистское воззрение приводит к мысли о том, что многое в поведении индивида определяется внешними факторами, и это обстоятельство вызывает еще большее уважение к человеку, оказавшемуся в затруднительном положении, и порождает более плодотворное и менее упрощенное объяснение самих его действий» (Ходжсон, 2003, с.

Неопределенность среды является результатом информационной асимметрии, присущей рынкам с несовершенной конкуренцией. На этих рышках ситуация асимметрии информации по-стоянно воспроизводится, что позволяет индивидам, обладающим

необходимыми сведениями в большем объеме и лучшем качестве, манипулировать действиями тех, чьи информационные возможности ограничены. Успех манипуляций будет зависеть от когнитивных способностей человека, его коммуникационных возможностей, уровня образования, культурных навыков и прочих «неэкономических» составляющих человеческого поведения.

В условиях неопределенности индивид больше доверяет оценкам и мнениям тех людей, кого он считает более компетентными (экспертам), чем собственным расчетам и составленным на их основе планам. Особую роль способны сыграть привычные модели хозяйственного поведения, в основе которых находится аналоговый принцип, подразумевающий многократное повторное использование схем, алгоритмов, комплексов действий, обеспечивших в прошлом оптимальный результат. В подтверждение выдвинутого тезиса можно привести мнение А. Гидденса, считающего, что люди как субъекты социума «формируются в ходе регулярной практической деятельности и под влиянием последней» (цит. по: Ходжсон, 2003, с. 210) .

Аналоговое поведение фиксируется в обычаях, традициях, закрепляющих долговременные рутинизированные схемы поведения. Социальной формой, в которой закрепляется аналоговое поведение, становятся институты, налагающие на своих участников определенные, всем известные ограничения и формирующие их предпочтения. Т. Парсонс отмечает, что институты — это «нормативные модели, которые определяют, что в данном обществе считается должным, заданным или ожидаемым образом действия или социального взаимоотношения» (Парсонс, 2000, с. 334).

В связи с этим институциональные субъекты, вступая во взаимодействия, «вынуждены», действуя по принципу оптими-зации соотношения доходов и издержек, придерживаться модели поведения, диктуемой социальными структурно-функциональными ограничениями.

Условия, в которых приходится действовать институциональному субъекту, характеризуются неопределенной средой,

асимметричной информацией, приоритетом аналоговых форм поведения. Приспосабливаясь к окружающей среде, институциональный человек приобретает характеристики, позволяющие ему адекватно реагировать на ее импульсы и принимать решения, обеспечивающие достижение цели.

Неопределенность среды, в которой вынужден существовать институциональ ный человек, по мнению Ф. Найта, выступает в двух формах: в одном случае наступление события можно прогнозировать с определенной долей вероятности, в другом — такой прогноз невозможен. Если вероятность события можно просчитать, то страхование позволяет ситуацию из неопределенной перевести в категорию определенной, просчитанной и застрахованной. В этом случае смысл страхования «заключается в охвате деятельности большого числа лиц и превращении случайных убытков в постоянные издержки» (Найт, 1994, с. 14) .

Если же заранее невозможно рассчитать вероятность наступления события, то и выбор индивида однозначно предсказать невозможно, потому что «будущие ситуации, к которым мы приспосабливаем наше поведение, обычно зависят от поведения огромного количества объектов и обусловлены столь большим числом факторов, что мы и не пытаемся все их принять во внимание, а тем более оценить и суммировать их индивидуальные значения» (там же) .

Экономическое поведение индивида предстает как сложный процесс выбора из множества альтернатив, как состояние непрерывного возникновения и реализации бифуркации в условиях постоянной неопределенности, а значит, и невозможности однозначно предсказать вариант выбора как своих действий, так и действий контрагентов. Г. Саймон в связи с этим выщвинул концепцию ограниченной рациональности, по которой индивиды в своих действиях используют стратегию нахождения удовлетворительного результата (см.: Эггертссон, 2001, с.

Человек по причине ограниченных когнитивных и материальных способностей, временных и финансовый ресурсов не в

состоянии собрать информацию в объеме, достаточном для принятия оптимального решения с позиций максимизации индивидуальной полезности (см.: Нестеренко, 2002, с. 297) . Усугубляет ситуацию и тот факт, что индивид, как правило, не знает обо всех открытых для него возможностях и поэтому не использует их. Задача достижения максимального результата модифицируется в задачу поиска удовлетворительного варианта решения в соответствии с определенным уровнем представлений, когда объектом выбора становится не столько конкретный набор благ, сколь - ко процедура определения этого набора. Усиливает гипотезу ог-раниченной рациональности понимание невозможности полной обработки доступной информации применительно ко всем ситуациям выбора.

Асимметричное распределение информации обусловливает оппортунизм как неотъемлемый элемент реалистичного описания бытия институциональных субъектов, являющийся, согласно О. Уильям- сону, имманентной чертой поведения эгоистического индивида, что предполагает обман в форме предоставления неполных или искаженных данных, позволяющие манипулировать партнерами и игнорировать принятые к исполнению обязательства (см.: Уильям- сон, 1996, с. 97—100; Природа фирмы, 2001, с. 139).

Характеристика поведения институционального субъекта как оппортунистического предполагает учет в экономическом анализе следующих предпосылок: оппортунизму подвержены все агенты, вступающие в сделку; интересы агентов всегда асимметричны; минимизация рисков неопределенности достигается страхованием; контроль за поведением контрагентов сопряжен со значительными затратами. По мнению О. Уильямсона взаимодействия в рамках институциональной модели человека должны быть организованы таким образом, «чтобы сэкономить на ограниченной рациональности при одновременной защите их от опасности оппортунизма» (Уильямсон, 1996, с.

В условиях поступления огромного количества информации, выбор индивида не всегда оказывается оптимальным, так как между принятием решения и его воплощением в действии проходит некоторое время, в течение которого поступает дополнительная информация, способная свести все усилия к нулю. В этой ситуации оправдывает себя использование механизмов привыч-

ки и рутины, позволяющих осуществлять выбор без сложных выгаислений и длительных обдумываний. Фиксация в типовык формах поведения постоянно повторяющихся действий и следование им не требует значительных затрат времени на поиск информации и выбор трансакционных вариантов. Изменение рутин под влиянием новаций становится источником институциональной адаптации и развития: «Чтобы понять деловую жизнь, следует изучать как привычные и рутинные действия, так и отказ от них в результате оригинальных решений. Поскольку привым- ное поведение встречается часто, деятельность в сфере бизнеса нельзя считать непрерывной адаптацией к изменяющимся условиям» (G. Katona, цит. по: Ходжсон, 2003, с. 193) .

Типизация и рутинизация функций и операций, возобновление взаимосвязей с уже известными контрагентами позволяют снизить неопределенность выбора в условиях неполноты располагаемой информации. Наличие устойчивык стереотипов хозяйственного поведения (рутин) позволяет осуществлять выбор в условиях нестационарности трансакционной среды и повышать степень предсказуемости взаимных действий. Дж. Ходжсон подчеркивает, что «рутины — это не просто действия, ставшие шаблонными; кроме того, они создают возможности для будущих действий и формируют сами эти действия» (Ходжсон, 2003, с. 202) .

Оппортунистическое поведение индивидов, их стремление максимизировать собственную выгоду в ущерб положению других хозяйствующие субъекты стараются минимизировать, вырабатывая определенные правила, нормы поведения, включающие в себя и меры принуждения по отношению к тем, кто их нарушает. Использование совместно выработанных социальных норм создает «основу для знания друг о друге, и это знание будет поддерживаться механизмами, которые делают действия "акте-ров" понятными друг для друга» (N. Shofield, цит. по: Норт, 1997, с. 31).

Помимо максимизации личной выгоды индивиды принимают во внимание и мотивы альтруизма и самоограничения, на их выбор накладывает «отпечаток» стиль мышления, идеология, религия и т. п. Стремясь минимизировать потери, индивид заинтересован в установлении и поддержании устойчивых стереотипов поведения, позволяющих снизить информационную неопре-

деленность и оппортунистическую ненадежность других субъектов хозяйствования.

Таким образом, модель человека институционального характеризуется поиском удовлетворительного в краткосрочном периоде варианта действий; оппортунизмом как наиболее часто используемым средством достижения целей; стремлением к рутинизации, обеспечивающей предсказуемость поведения контрагентов .

Характеристики институционального человека проявляются прежде всего в его функциях, а на этой основе — в предпринимаемых действиях по освоению и преобразованию окружающей среды. Поиск удовлетворительных вариантов в неопределенной среде сопровождается высокими рисками, так как, например, производитель должен оценить будущий спрос потребителей, в соответствии с ним предъявить спрос на сырье, рабочую силу и технологии, предусмотреть будущие результаты своих деловых операций.

Стремясь снизить уровень хозяйственного риска, производители объединяются в группы, которые позволяют перераспределить риск оценки ситуации между большим числом участников трансакции, что позволило К. Менару заключить: «Чем больше неопределенность, тем больше преимущество организации по сравнению с рынком» (Менар, 1996, с. 33). В результате действия интегрированных хозяйственных субъектов становятся все более взаимосвязанными. Выгода, получаемая от совместного достижения результата, превышает общие издержки группы, а доля выгоды одного индивида превысит его общие издержки, что и выступает стимулом создания фирм (организаций) на основе функции минимизации трансакционных издержек.

Ф. Найт писал: «Можно назвать два главных способа преодоления неопределенности: уменьшение ее посредством группировки или отбора лиц, призванных «нести» ее, то есть соответственно «объединения» (consolidation) или «специализации». К этим двум способам мы должны добавить еще два <. . . >: управление будущим и повышенная способность к прогнозированию. . . Возможно, следует упомянуть и о пятом способе — «диффузии» последствий неблагоприятных случайностей... Помимо указанных пяти способов преодоления неопределенности существу-

ет еще один — шестой: насколько это возможно, придавать экономической деятельности такую направленность, которая сопряжена с минимумом неопределенности, и избегать видов деятель - ности, предусматривающих более высокий уровень неопределен-ности» (Найт, 2003, с. 231) .

При этом выделяется особая группа хозяйственных субъектов — предприниматели 1, берущие на себя ответственность за действия группы, способные адаптироваться к меняющимся условиям, обладающие способностями адекватно оценивать будущий спрос потребителей и нести ответственность за результаты хозяйственных взаимодействий. Принимая такую ответственность, они гарантируют работникам заранее определенный уровень доходов, а последние, в обмен на предоставляемые доходы, передают предпринимателям право управлять их рабочей силой.

Неполнота информации и поиск альтернативных или дополнительных по отношению к оппортунизму средств достижения целей обусловливают функцию развития институционального субъекта. Накопление и осмысление опыта хозяйственных взаимодействий ведет к постепенному изменнению предпочтений акторов, корректировке их целевых установок, элиминации старык и генерации новыхх ограничений и мотивов деятельности. В итоге пересматриваются рамки и формы контрактов, инструменты регулирования взаимосвязей, алгоритмы и приоритеты, императивы и ориентиры деятельности.

Т. Веблен подчеркивал, что представления человека о том, «как надо делать», меняются под влиянием прогресса организации промышленного производства, в результате увеличения населения, накопления критической массы вариаций количественных и качественных параметров спроса и предложения. Другими словами, изменение степени полноты наших знаний о социальном мире становится условием и предпосылкой институциональной эволюции. Указыхвая на важность функции развития, Д. Норт отмечал, что «систематическое инвестирование в расширение на-выков и знаний и применение навыков и знаний в целях экономического развития ведут к динамичной эволюции экономики, что порождает определенный набор институциональных характеристик» (Норт, 1997, с. 105) .

Функцию развития можно представить и через взаимодействие послушания и оппортунизма. Послушание, или выраженное индивидами согласие соблюдать установленные ограничения хозяйственной деятельности, способствует реализации, закреплению, превращению институциональных требований в рутины хозяйственной деятельности субъектов. Оппортунизм, или «преследование личного интереса с использованием коварства» (Уильямсон, 1996, с. 97), содействует появлению отклонений от общепринятых рутин, что в итоге обеспечивает аккумуляцию изменений в институциональных требованиях. Увеличение частоты применения этих изменений, отклонений, исключений из правил в результате способно привести к установлению новых пара-метров согласия, в рамках которых будут строить свои взаимоотношения субъекты хозяйствования.

Важной функцией институционального бытия людей является согласование, упорядочение ими совместных действий. Институциональный человек вступает в отношения ради достижения соглашений, в рамках которык происходит координация противоречивых интересов сторон, что позволяет осуществлять со-вместные действия для реализации поставленной цели. Для подчеркивания исключительной важности соглашений как основы сосуществования, возможности осуществления совместной деятельности людей В. Даль приводит русскую поговорку: «Соглас- наго стада и волкъ не беретъ» (Даль, 1996, с. 258—259) .

Любой институциональный субъект, вступая на экономическую «арену», имеет определенные представления о тех нормах и правилах, следование которым обеспечивает ему достижение желаемых результатов. Эти институциональные атрибуты заключают в себе сжатую информацию о той модели поведения, которая является наиболее предпочтительной в данных условиях. Например, выйор стратегии уплаты или неуплаты налогов зависит от эффективности соглашений, складывающихся между государством и отдельными хозяйственными субъектами. При нерациональной политике государства неуплата налогов может оказаться более эффективным поведением не только с точки зрения отдельных акторов, но и закрепиться в качестве стратегии всех экономических институтов. Так, взаимодействие институциональных субъектов в области неуплаты налогов по-

средством создания специфических механизмов уклонения от выполнения своих обязательств перед государством, взаимного согласованного занижения доходов и т. п. является результатом координации их действий, обеспечивающих рационализацию экономического поведения.

Следование субъекта определенным соглашениям (финансовым, промышленным, предпринимательским и др.) позволяет прогнозировать действия своих контрагентов и координировать их заранее в соответствии со стереотипами хозяйственного поведения, принятого в рамках данного института. Таким образом, человек институциональный выполняет функции минимизации рисков, развития, упорядочения или согласования совместных действий.

Рассмотрим функционирование предприятия как своего рода «корпоративного гражданина» в хозяйственной среде, характеризующейся институциональной неопределенностью, организационной нестабильностью, информационной асимметрией, множеством вариантов аналоговых форм поведения. Противоречивое развитие российской экономики ставит перед исследователями ряд задач, решение которых позволит хотя бы частично улучшить «институциональный климат», в котором развивается оте-чественный бизнес.

Во-первых, сокращение государственного участия в соци-альном обеспечении граждан, с одной стороны, и низкий уровень оплаты труда — с другой, вновь ставят перед обществом извечный вопрос: кто поможет гражданам сохранить уровень благосостояния в условиях трансформации экономики?

Во-вторых, правительство в 1990-х гг. предоставляло нарождающимся слабым предпринимательским структурам преференции, субсидии и льготы, оказывало поддержку в разных формах за счет средств государственного бюджета. Пришло время окрепшим и вставшим на ноги предприятиям вернуть долг государству, но в какой форме они могут выполнить эту задачу?

В-третьих, негативное отношение к бизнесу, расслоение населения по уровню доходов 2 и углубление различий между субкультурами отдельных социальных слоев выдвигают перед обществом задачу налаживания толерантных отношений, но какими методами и инструментами?

Одной из форм решения этих проблем может стать активизация различных форм, методов, приемов становления и развития социальной ответственности предприятий, в частности, формирование институции «корпоративного гражданства». Социальная ответственность означает, что «корпорации должны быть инициаторами политики и программ, которые призваны минимизировать негативные побочные последствия их текущих или будущих операций, прежде чем эти последствия примут кризисные масштабы и станут катализаторами еще одной волны протеста, на-правленной против бизнеса» (Sethi, 1975, p. 19—20). Социальная отзывчивость, таким образом, ассоциируется с политико-экономическими действиями предприятия, направленными как на минимизацию отрицательных внешних эффектов своих действий, так и на усиление степени их предсказуемости в представлениях общественности и властно-политических структур.

Почему же современные корпорация обязаны/вынуждены вытолнять эти функции? Вытекают ли они из их общественной природы или являются искусственными и навязанными? Представляется, что аргументы в пользу вытолнения корпорацией функций социально ответственного гражданина базируются на ее системной включенности в общественные процессы, обусловлены необходимостью ее выживания в нестационарной хозяйственной среде, а также «подпитываются» исторически сложившимися ценностями 3.

Общество как сложная органическая система состоит из большого числа специфических взаимно обусловленных при- чинно-следственныжи связями элементов (Афанасьев, 1968, с. 12) , но приоритет в этих отношениях принадлежит целому. Элементы социальной системы как ее активное, подвижное начало воздействуют на целое и обусловливают в той или иной мере формирование интегральной характеристики его идентичности. Таким образом, общество инициирует создание предприятий, выступает причиной их появления и как целостная макросистема определяет целевые установки предприятий, детерминируя векторы их развития.

Предприятие призвано удовлетворять как базовые, так и производные (вторичные, третичные и т. д.) потребности общества. Первые удовлетворяются производством товаров, в том числе

услуг, на которые сложился или в перспективе возникнет спрос. В этом аспекте предприятие предстает отдельным, самостоятельным, относительно независимым элементом общественно-экономической системы, выполняющим функции реализации ее производственных возможностей.

Производные потребности общества состоят в развитии количественных и качественных параметров рабочей силы, образовательных «нанотехнологий», механизма всесторонней мотивации и обогащения содержания труда, различных (в том числе альтернативных) направлений культуры, науки, религии, политики, самоуправлении и т. п. Удовлетворение этих потребностей, необходимых для осуществления расширенного воспроизводства человеческого капитала современных предприятий, происходит в большей степени за пределами производственного процесса — в рамках хозяйствования на рынке. Оказывая влияние на формирование и реализацию базовых и производных потреб-ностей, предприятие реализует свою основную социально-экономическую функцию. Хотя развитие на основе достаточных эндогенных факторов представляется необходимым условием закрепления корпорации на траектории устойчивого развития, в современных условиях этого явно недостаточно. Требуются зна-чительные инвестиции в снижение нестационарности и «агрессивности» внешней социальной среды, в позитивные изменения условий деятельности.

Появление в социальной сфере «корпоративного гражданина» свидетельствует не столько об очередном «провале» государства, сколько о переходе к перспективной конфигурации взаимодействий субъектов рыночного хозяйства и новому типу со-циальной политики.

Корпоративное гражданство можно определить как выпол-нение компанией функций «гражданина», обладающего по отношению к обществу определенными правами и обязанностями, обусловленными ее особым статусом в воспроизводстве. Модель поведения «корпоративного гражданина» базируется на институциональной интерпретации индивидуального поведения, включающей: функционирование в условиях неопределенной среды; необходимость повышения степени соответствия взаимным ожиданиям как необходимое условие структуризации трансакцион-

ного поля; ориентация не столько на максимизацию прибыши, сколько на выживание в популяции аналогичных хозяйственных субъектов; ограниченная рациональность, предполагающая использование стратегии институциональной адаптации посредством внесения во внешнюю среду элементов предсказуемости и управляемости через мониторинг социальных процессов.

Становление институции корпоративного гражданства в США и Западной Европе прошло три основных этапа:

Нерегулярные, стихийные, разовые благотворительные мероприятия, направленные на формирование положительного имиджа отдельных руководителей, преследующих, как правило, политические цели.

Повышение частоты и расширение масштабов благотворительности приводят к тому, что филантропия становится одним из стратегических направлений деятельности корпорации, обеспечивающей ей конкурентные преимущества на рынке за счет привлечения потребителей, идентифицирующих себя с привлекательным обликом социально ответственной компании.

Формирование нового вида инвестиций — социальных, позволяющих аккумулировать средства коммерческого, некоммерческого и государственного секторов экономики, привлекать экономические и административные ресурсы в интересах достижения корпоративных целей.

Российский бизнес находится в состоянии перехода от первого этапа ко второму. Осуществление социальных инвестиций остается пока уделом финансово-промышленной олигархии, в определенной степени шантажирующей правительство своими филантропическими программами 4 . Поэтому основной задачей становится рутинизация отношений социальной ответственности, превращение их в императив устойчивого функционирования предприятий в рышочной среде хозяйствования. Введение предприятия в статус корпоративного гражданина, определение алгоритма его институционализации в этой роли основывается на выявлении характеристик корпоративного гражданства как институции новой социальной политики РФ.

Институция закрепляет в социальной форме типичные специфические функции, вытолняемые хозяйственныж субъектом. Повторяемость этих функций субъектами приводит к выделе-

нию социальных типов предприятий, функционирующих на основе определенных норм и правил, образцов и поведенческих ролей. Вхождение в институцию других предприятий предполагает выполнение ими обязательств, ожидаемых действий, ориентацию на накладываемые соответствующим статусом предпочтения и ограничения. Исследователи отмечают, что «институции, присваивая своим агентам постоянные роли, как особым действующим лицам с закрепленными типическими "надындивидуальными" качествами, обусловливают их общественную ценность для исторически конкретных условий жизни» (Иншаков, 2002, с. 22).

Воспроизводство институции возможно при условии ее связи, наличия отношений с аналогичными институциями, сформировавшимися на других уровнях, сферах, отраслях, различных по масштабам и назначению, целевой направленности и функциональным задачам, динамическим и статическим характеристикам и т. п. Взаимосвязь корпоративных институций, в том числе «корпоративного гражданства» и социального партнерства, их системный гомеостазис возможны в рамках института предприятия, модернизация которого с целью разрешения перманентно возникающих противоречий между «трудом» и «капиталом» является процессом более сложным и длительным, нежели появление отдельных институций. Институт фиксирует устойчивую способность хозяйственных субъектов к определенному типу действий и определяет набор способов его реализации (там же, с. 16) .

Субъектом корпоративного гражданства выступают предприятия и организации, осознающие свою гражданскую роль в социуме и воплощающие ее в стратегических, тактических и оперативных решениях и действиях организации. Институциональную роль предприятий видят в формировании материальной базы и сущностных черт социально-экономического устройства, в «мягкой» детерминации индивидуального выбора и поведения через выработку стереотипов принятия решений и рутин коопе-рации в труде (см. : Путь.. ., 1999, с. 402—403) . К особенностям «поведения» корпорации как ассоциированного гражданина относятся: доверие к обществу, поддерживающему воспроизводство конкурентоспособных характеристик человеческого капитала; национальная и профессиональная идентификация; форми-

рование доверительных и предсказуемых отношений и взаимных ожиданий по всей системе хозяйственных субъектов, включая другие предприятия разных секторов, сфер и сегментов экономики, отдельных индивидов, государства, кредитно-банковских структур, страховых и инвестиционных институтов, домашних хозяйств и др. Целевая функция институционального субъекта «корпоративного гражданства» может быть определена как социально ответственное поведение в хозяйственной системе.

Концепция социальной ответственности предприятия интегрирует следующие базовые принципы: приоритет удовлетворения общественных потребностей, а не личной выгоды менеджеров; учет плюрализма мнений и соблюдение действующего законодательства при принятии решений; ориентация на достижение консенсуса социальных интересов с учетом позиций гражданских, предпринимательских и государственных ассоциаций; информационная «прозрачность» стратегии и экономической политики; приоритет экологически безопасных технологий; инвестирование в человека и поддержка гуманитарных программ (см.: Шамхалов, 1999, с. 76—78).

Социальная обязанность корпорации состоит в соблюдении законодательных требований и поддержке целевых ориентиров государственной экономической политики. Социальная отзывчивость означает, что «корпорации должны быть инициаторами политики и программ, которые призваны минимизировать негативные побочные последствия их текущих или будущих операций, прежде чем эти последствия примут кризисные масштабы и станут катализаторами еще одной волны протеста, направленной против бизнеса» (Sethi, 1975, p. 19—20) . Социальная отзывчивость, таким образом, ассоциируется с политико-экономическими акциями корпораций, направленными как на реальную минимизацию отрицательных внешних эффектов своей деятель- ности, так и на их институциональную маскировку посредством формирования позитивного имиджа.

Объектом институции корпоративного гражданства выступают процессы уравновешивания многообразия «требований различных групп в обществе и закрепляющую за каждой из них часть потока доходов на основе общественной политики, а не частной алчности» (Berle, Means, 1934, p. 356) . Идею уравнове-

шивания выдвинул А. Мюллер-Армак, предполагая поиск компромисса, соединяющего требования частной собственности, конкуренции и свободного ценообразования с социальной справедливостью путем государственного и общественного регулирования. Для реализации этого требования в ФРГ, например, был основан Германский банк уравновешивания, созданный для компенсации дефектов стихийного хозяйствования, «когда важные хозяйственные задачи реализуются свободными рыночными силами недостаточно» (Козловски, 1999, с. 77), путем финансирования соответствующих программ устранения деструктивной асимметрии социальных интересов. Политическую необходимость принятия концепции социальной ответственности как институциональной основы бескризисного функционирования деятельности корпораций выразил Л. Эрхард: «Я требую самым решительным образом именно от ответственных крупнейших предпринимателей, в руках которых находятся орудия производства и аппарат распределения нашего народного хозяйства, наибольших жертв, наивысшего сознания ответственности» (Эрхард, 1991, с. 131—132) .

Функции, которые выполняет социально ответственное предприятие в рамках институции корпоративного гражданства, настолько многообразны, что обозначить их полный спектр не представляется возможным. Эвристически ценной в этом смысле выглядит концепция «трех концентрических кругов»: внутреннего, среднего и внешнего, которую выдвинули представители «большого бизнеса» США в 1971 г. (см.: Шамхалов, 1999, с. 80) .

Внутренний круг включает в себя экономические обязанности корпорации перед обществом по эффективному произ-водству товаров и услуг, созданию рабочих мест и обеспечению устойчивых темпов экономического роста. Средний круг предполагает, что производственные функции не могут быть изолированы от меняющихся социальных ценностей и приоритетов, что предполагает отслеживание не только изменений на уровне контролируемого сегмента рынка, но и в обществе в целом, что необходимо для выявления стратегических ориентиров развития. В качестве конкретных действий предусматривается мониторинг влияния деятельности предприятия на окружающую среду, расширение сферы найма за счет привлечения на работу

представителей социально обделенных групп, распространение уважения к человеческим ценностям, учет ожиданий потребителей и т. д. Внешний круг охватывает «возникающие и еще не ясные обязанности» бизнеса, которые предполагают его «активное участие в улучшении окружающей среды», как, например, членство высшего управленческого персонала в различных формах общественного влияния — объединениях, выборных структурах, благотворительных организациях и т. п. Вытолне- ние этих функций позволяет корпорациям реализовать свой статус социально ответственных граждан, выразив его в разнообразных экономических ролях.

Структура институции корпоративного гражданства должна включать функциональные блоки, обеспечивающие выявление и оценку имеющихся в обществе противоречий или «неравновесий»; определение ресурсно-факторной основы их решения; разработка программ и проектов реализации социальных инвестиций, направленных на устранение чрезмерной асимметрии интересов; мониторинг результатов и корректировка действий в процессе возникновения новых целей, ресурсов и выявления нуждающихся в удовлетворении потребностей.

Понимания обществом значительного потенциала институции «корпоративного гражданства» явно недостаточно для ее широкого распространения в нашей стране, отражая фактическое отсутствие у нее критической массы промоутеров, пропагандистов и апологетов. Это подтверждается эмпирическими выжладка- ми: проведенное Ассоциацией менеджеров России исследование «Корпоративная социальная ответственность: общественные ожидания», охватившее респондентов России, Венгрии, Чехии и Украины5, показало, что население критически относится к спо-собности компаний быть социально ответственными, причем 46 % опрошенных не доверяют российским компаниям, а 39 % — международным .

Несмотря на отсутствие критериев оценки социальной ответственности корпораций, стандарта и формы соответствующей отчетности, анализ выполнения данной функции крупнейшими компаниями России привел к выводу, что наиболее эффективно ее реализуют финансово-устойчивые субъекты (см. табл.) .

Финансовые показатели предприятий, проводящих социально ответственную политику

(данные за 2003 г.) Предприятие Выручка от реализации Прибыль Налоги и Корпорация «Аэрокосмическое оборудование» 592 млн долл. 51 млн долл. 91,5 млн долл. Внешторгбанк - 8,9 млрд руб. - Научно-производственная корпорация «Иркут» 528 млн долл. - - Нефтяная компания «ЛУКойл» 16 136 млн долл. 3 065 млн долл. 156,4 млрд руб. ОАО «Мобильные ТелеСистемы» 2 546,2 млн долл. 517,2 млн долл. - ОАО «Московская городская телефонная сеть» 12 775 млн руб. 2 157 млн руб. 512,975 млн руб. 69 Горно-металлургическая компания «Норильский никель» 3 094 млн долл. 584 млн долл. 6,44 млрд руб. Научно-производственное объединение «Сатурн» 6,639 млрд руб. 1,116 млрд руб 0,928 млрд руб. Энергомашиностроительный концерн «Силовые машины» 330,483 млн долл. 38,830 млн долл. 33,990 млн долл. Уральская горнометаллургическая компания 1,5 млрд долл. 85 млн долл. Источник: сост. авт. по: Социальный портрет бизнеса. М.: Альпина Бизнес Букс: The Platzdarm Group,

Несмотря на несопоставимость некоторых показателей и единиц измерения, проявляется следующая закономерность: соотношение прибыли и выручки от реализации у большинства социально ответственных компаний находится в пределах 16—20 %.

Структура социальной деятельности ОАО «Мобильные ТелеСистемы» выглядит следующим образом: поддержка спорта — 35 %, здравоохранения — 15 %, культуры — 30 %, образования— 15 %, прочее — 5 %. ОАО «Московская городская телефонная сеть» направляет социальные инвестиции на поддержку науки — 71,8 %, культуры —4,3%, образование — 11,8 %, прочие — 12,1 %. В структуре социальных инвестиций Уральской горно-металлургической компании доля охраны окружающей среды составляет 35 %, социальных услуг работникам — 28 %, финансирования спорта, культуры и содержания социальной инфраструктуры — 22 %, благотворительности — 15 %. Нефтяная компания «ЛУКойл» ключевым элементом социальной ответственности считает реализацию программ экологической безопасности, на которые в 2003 г. бышо направлено 34,5 млрд рублей.

Анализ направлений социальной деятельности компаний позволяет вымвить их специализацию. Так, инвестиционная компания «Интеррос» наиболее важным направлением считает реализацию благотворительных программ поддержки отечественного образования и культуры: стипендиальные программы, программы «Большой Эрмитаж». Научно-производственная корпорация «Иркут» сосредоточила внимание на формировании адресный социальных программ для своих сотрудников. Они могут выбрать наиболее важные для них социальные программы, льготы и гарантии в зависимости от своих трудовык показателей. ОАО «Мобильные ТелеСистемы» специализируется на поддержке спорта, что в принципе можно считать разновидностью рекламных вложений. С 1999 г. она является генеральным спонсором команды по автомобильным кольцевым гонкам в классе «Ту- ринг». ОАО «Московская городская телефонная сеть» специализируется на поддержке малоимущих абонентов, предоставляя им льготы на услуги связи из собственных средств.

Однако социальная активность отечественных компаний носит в основном спонтанный характер, основными причинами которого является бессистемность и отсутствие планирования ре-

ализации этой функции. Благотворительные проекты возникают стихийно и, как правило, не оцениваются, их инициаторы зачастую не имеют обратной связи с клиентами. Стимулом к участию в решении местных проблем служат запросы администрации или отдельных некоммерческих организаций.

Рутинизация функций субъектов корпоративного гражданства предполагает признание обществом ряда индикаторов, соблюдение которых позволяет предприятию считать себя выполнившим социальные обязательства в полной мере. Инструментом рутинизации может служить использование корпорациями специальных форм отчетности, устанавливающих рубежи социально значимых, ожидаемых и одобряемых действий по отношению как к работникам предприятий, так и к гражданам региона базирования.

Социальная отчетность выступает не только инструментом информирования общества о действиях предприятия, но и позволяет управлять его репутацией. Используемые критерии обеспечивают целевую направленность, сопоставимость результатов и рейтингование предприятий по критерию реализации функций корпоративного гражданства. При этом использование различных видов социальной отчетности позволяет предприятиям решать и производственные задачи. Например, отчетность GRI (Global Reporting Initiative) используют для привлечения инвестиций, отчетность AA 1000 применяется для демонстрации свое-го общественного влияния, SA 8000 важен для информирования о соблюдении трудового законодательства, экологических норм, для формирования положительного имиджа, необходимого для получения государственных заказов.

Рассмотрим «поведение» предприятий на региональном уровне с точки зрения выполнения ими определенных социальных обязанностей, несения ответственности за последствия производственной деятельности, предупредительного отношения к окружающей среде и населению региона базирования, то есть формирования элементов институции корпоративного гражданства. Для этого был проведен опрос топ-менеджеров пяти крупных предприятий г. Волгограда, продукция которык занимает значительную долю не только на региональном, но и на общероссийском рынке энергоресурсов и обрабатывающей промышленнос-

ти — ОАО «Волгограднефтемаш», «Волгоградский завод оросительной техники», «Волгоградский судостроительный завод», «Волгоградтрансгаз», «Медия — завод медицинского оборудования». Налоговые поступления этих предприятий в значительной степени формируют районные и городской бюджеты.

Среди опрошенных 54 % — руководители и их функциональные заместители, 46 % — руководители отделов и служб. 71 % респондентов как руководители сложились в годы советской власти, а значит, можно предположить преобладание в их стиле руководства традиций коллективного принятия решений, возраст 29 % опрошенных не превышает 40 лет, поэтому их стиль руководства более индивидуалистский и жесткий. 12 % руководителей имеют среднее специальное образование, 88 % — высшее, в том числе 17 %, помимо высшего, имеют и дополнительное квалификационное образование, полученное в рамках обучения по президентской программе в Волгоградском государственном университете. Это позволяет отнести представителей данной референтной группы к менеджерам-новаторам, ориентированным в шумпетерианском стиле на генерацию и внедрение новизны в комбинациях факторов осуществляемой деятельности.

Главной функцией предприятия руководители считают эффективное производство товаров и создание рабочих мест. Во многом такая позиция объясняется тем, как отметили 71 % рес-пондентов, что подавляющая масса работников проживает в районе размещения предприятия. Влияние компаний на развитие окружающего экопространства, по мнению их руководителей, проявляется в своевременной выплате налогов в бюджеты всех уровней (71 % опрошенных), а также в повышении уровня благосостояния работников, основным источником которого является заработная плата — 53 % респондентов. Лишь 12 % волгоградских менеджеров связывают устойчивое развитие предприятия с формированием «ядра» беззаветно преданных ему кадров. К тому же на предприятиях, по мнению 88 % респондентов, незначительна доля средств, выделяемых на повышение уровня подготовки и квалификации работников. И хотя 5 9 % руководителей отметили низкий уровень текучести кадров, отсутствие внимания к этой проблеме чревато размыванием и, в конечном счете, потерей

квалифицированного и корпоративно ориентированного круга работников, составляющего «золотой фонд» предприятия.

Осознание статуса корпорации как важной части пространства жизненной самореализации населения подтверждается уверенностью 82 % опрошенных в ее способности определять эконо-мическую политику района, 29 % — политику области, 18 % респондентов — политику города в целом. Вопросы воспроизводства рабочей силы, восстановления и развития их социальной и биологической составляющих на предприятиях пока не стали приори-тетными. Так, 66 % менеджеров полагают, что доля средств, направляемых на улучшение жилищнык условий работников, незначительна, а 59 % считают, что средства, выделяемые на профилактику и лечение заболеваний, не позволяют работнику полноценно поддерживать свое здоровье. Одним из направлений ин-вестиций в расширенное воспроизводство рабочей силы являются расходы на улучшение экологической обстановки в зоне проживания работников и размещения предприятия. Удельный вес инвестиций корпораций в реализацию экологических программ 53 % респондентов оценили как средний, а 42 % — как незначительный. Такой разброс в мнениях отражает социальную незрелость управленческого персонала разных предприятий, с одной стороны, а с другой — демонстрирует некоторый прогресс в этой области. Преобладание положительных оценок представляется результатом активной пропагандистской и консультационной рабо-ты, ведущейся в Волгограде и Волгоградской области специалистами, политиками, учеными Экологической академии и направленными на оздоровление ситуации в одном из самых экологически неблагополучных городов России.

Одним из проявлений обязанностей внешнего круга социальной ответственности предприятия является его участие в благотворительных программах и проектах на уровне района, города и области. Опрошенные менеджеры волгоградских предприятий быши единодушны в оценке участия в благотворительных программах — эпизодическое, в основном в форме спонсирования городских и областных мероприятий. Такое участие осуществляется на уровне района — 76 %, города — 59 %, области — 65 % респондентов . Такая ситуация отражает политический компонент деятельности руководства региональных корпораций, связанный

с получением «политических дивидендов» от администраций соответствующих уровней власти. Следует отметить значительное внимание руководителей трудовых коллективов к досугу своих работников: 35 % респондентов отметили, что соответствующие корпоративные мероприятия проводятся часто, 35 % — редко, 29 % — иногда. Удручает отсутствие кооперации усилий предприятий в осуществлении совместных социальных проектов: 53 % респондентов ответили категорически «нет», а 47 % — «иногда участвуем», что свидетельствует о низком уровне социальной ответственности и адаптации корпораций, отвечающих не только за выпуск продукции, но и за поддержание эффективных взаимодействий хозяйствующих субъектов на территории.

Какова же, по мнению региональных руководителей, миссия предприятия в развитии территории базирования, сохранении и улучшении условий жизни основной производительной силы — человека? Ни один из респондентов не поддержал мнения о том, что предприятие — это микромир, где происходит обучение работников приемам, способам, формам адаптивного поведения, организации эффективной жизнедеятельности в обществе. Получается, что соответствующие теоретические изыскания остаются в России беспочвенными, не имеют эмпирического подтверждения, но намечают перспективы дальнейшей модернизации институционального облика корпораций.

Основным приоритетом деятельности предприятия в обществе опрошенные топ-менеджеры назвали выпуск качественной продукции, своевременную уплату налогов, поддержание приемлемого уровня благосостояния своих работников, что более характерно для стратегии социальной ответственности (которая все еще остается для большинства региональных компаний «тайной за семью печатями») на уровне района, тогда как на уровне города основная задача состоит в наполнении бюджета налоговыми поступлениями, а уровне области — сохранение продуктовой ниши на отраслевых рынках.

Ограничение сфер деятельности крупных предприятий горизонтом среднесрочных задач, нацеленных на сохранение в условиях нестабильной динамики места предприятия в конкурент-но-рыночной среде, объясняется, во-первых, сложностью политико-экономической ситуации в стране и несовершенством за-

конодательной базы, во-вторых, стремлением предприятий адаптироваться к нестационарности хозяйственных условий путем отказа от выполнения части функций, присущих корпорациям в развитых странах мира, но являющихся обременительными с позиций финансовой и коммерческой эффективности, в-третьих, переключением на решение приоритетных задач воспроизводства рабочей силы на предприятиях (образование, жилищные условия, поддержание здоровья) .

В перспективе российским предприятиям предстоит осознать тот факт, что «интересы корпорации тесно связаны с благосостоянием общества, неотъемлемой частью которого является бизнес. <.. .> Растет понимание того, что корпорация зависит от благосклонного отношения общества, которое может поддержать или подорвать ее существование путем общественного давления на правительство». Поэтому «с точки зрения "просвещенной выгоды" корпорации необходимо содействовать общественному благосостоянию» (Sethi, 1975, p. 27), что в итоге обернется созданием интегрированного, относительно гомогенного и стабильного социума.