§ 5.2. Обзор этнографической литературы о скотоводстве и земледелии Кавказа.

При недостатке собственно археологических публикаций о земледелии и скотоводстве алан Северного Кавказа неоценимую роль играют сведения кавказской этнографии. Эта литература весьма объемна, поэтому я ограничусь краткой характеристикой основных работ и перечислением некоторых важных для рассматриваемой темы выводов исследователей.

Вопросам аланского земледелия и скотоводства уделил внимание Б.А. Калоев во введении к двум монографическим исследованиям, обобщающим этнографические сведения о земледелии и скотоводстве народов Северного Кавказа (Калоев, 1981; 1993). По уровню обобщения эти монографии являются основополагающими. В них приводятся практически все данные о сельскохозяйственных занятиях народов Северного Кавказа, исключая территорию Дагестана, дается развернутая характеристика земледельческих и скотоводческих форм хозяйствования, орудий труда, выращиваемых культур и пород скота. Приводятся данные об эволюции тех или иных форм скотоводства и земледелия в разных частях Северного Кавказа. Здесь следует остановиться на основных выводах автора, имеющих непосредственное отношение к данной работе. Прежде всего, Б.А. Калоев показывает высокий уровень земледелия, характерный для горной зоны, вопреки бытующим утверждениям, что населяющие ее народы занимались преимущественно скотоводством. По мнению автора, изменение соотношения в занятиях скотоводством и земледелием у народов Северного Кавказа происходит только в 70-80-е гг. XIX в., когда товарное производство зерновых на равнине позволяет горцам переориентировать свое хозяйство с трудозатратного и малорентабельного земледелия на отгонное скотоводство. Этому способствовало и массовое переселение горских народов на равнинные земли (Калоев, 1981. С. 34). До этого момента практически у всех горцев земледелие в хозяйстве играло ведущую роль, несмотря на высокие трудозатраты, связанные с обработкой малопригодных земельных участков горной местности, и хроническое безземелье, характерное для всего населения

горной зоны (Калоев, 1981.

террасированию и орошению. Для горного земледелия характерна наиболее интенсивная плодосменная система, при которой ни один клочок земли не оставался без посевов, а чередование культур на них позволяло восстанавливать почвы (Калоев, 1981. С. 55, 60-62). На равнине эта система использовалась нерегулярно, поскольку обширные земельные угодья позволяли заниматься экстенсивной формой земледелия в виде залежно-переложной системы, при которой пахотный участок земли после двух-трех лет использования забрасывался на 5-10 (до 25) лет (Калоев, 1981. С. 53). Наивысшей формой интенсивного горного земледелия следует считать искусственное террасирование, которому уделено немало внимания в монографии Б.А. Калоев (Калоев, 1981. С. 62-64). Орошение характерно не для всех народов горной зоны, оно было широко распространено у карачаевцев и балкарцев, а также в некоторых районах Чечни (Калоев, 1981. С. 64-68). Интересно приводимое сведение, что многочисленные следы средневековых оросительных систем и некоторые действующие каналы связываются жителями Карачая и Балкарии с аланами (Калоев, 1981. С. 64). Особое внимание уделено традициям внесения удобрений в почву, также более характерным для населения горной зоны, чем равнинной (Калоев, 1981. С. 72-74).

Рассматривая зерновые культуры, выращиваемые на Северном Кавказе, Б. А. Калоев отмечает, что для равнинной территории, занимаемой адыгскими народами, наиболее распространенным является просо, тогда как в горах главной культурой был ячмень, особые сорта мягкой пшеницы и овес. При этом ячмень и пшеницу сеяли в высокогорье; по данным Н.И. Вавилова, верхние пределы земледелия на Северном Кавказе достигают высот в 2300 м (Калоев, 1981.

пригодные участки (Калоев, 1981. С. 77-84). Характерное же для жителей равнинных земель культивирование проса автор связывает с аланским наследием предков осетин и балкарцев, ссылаясь на приведенные выше данные археологии, а также наблюдения лингвистов (Калоев, 1981. С. 92). Наименее

распространенная культура у кавказских народов - это рожь, присутствие которой в археологических комплексах связывается с сорняками, а культивирование происходит уже в новое время под влиянием русских переселенцев (Калоев, 1981. С. 90).

Рассматривая в отдельной главе орудия обработки почвы, Б.А. Калоев подробно останавливается на характеристике двух основных пахотных орудий, характерных для горной зоны: легкого рала и тяжелого плуга. Первое, которое не следует путать с сохой, представляющее собой древнейшее орудие вспашки, вероятно появившееся на Северной Кавказе в скифское время, и прослужившее до начала XX в., предназначалось для разрыхления верхнего почвенного слоя. Оно успешно применялось в неблагоприятных для подобного рода деятельности горных условиях и не требовало большого количества тягловой силы. Второе представляло собой отвальное устройство, снабженное вертикальным резаком, позволяло поднимать тяжелые почвы и применялось на всех видах пахотных земель кроме террасных полей. В него запрягали обычно две пары волов. На равнине же повсеместно применялся тяжелый плуг с колесным передком кабардинского типа, упряжкой для которого служило от 4 до 10 пар волов (Калоев, 1981. С. 114-128).

Скотоводство Северного Кавказа подробно охарактеризовано в отдельном монографическом исследовании Б.А. Калоева (1993). При характеристике истории развития скотоводства автор следует за выводами предшественников о том, что в эпоху раннего Средневековья в горах было развито овцеводство, тогда как на равнине преобладал крупный рогатый скот. При этом он ссылается на находки костей исключительно мелкого рогатого скота в аланских катакомбах окрестностей Кисловодска как доказательство его преимущественного разведения (Калоев, 1993.

Обобщение информации о разных сторонах земледелия и скотоводства на Кавказе существенно дополняется многочисленными этнографическими публикациями. Это исследования форм земледелия и типов пахотных орудий отдельных народов (Никольская, Шиллинг, 1952; Гаглоева, 1957; Джалалабадзе, 1960; Гарданов, 1965; Джавадов, 1977; 1981; Кучмезов, 2001), календарных особенностей сельскохозяйственного цикла (Шаманов, 1971; Мадаева, 1980), способов переработки и употребления сельскохозяйственных продуктов (Пчелина, 1966; Волкова, Джавахишвили, 1982. С. 80-96), организации пастбищного и отгонного скотоводства (Асиятилов, 1966; Шаманов, 1972; 1985; Гаджиев М.Г.-А., 1977; Ямсков, 1986), культа природы и животных (Гаджиев Г.А., 1977а; 1977б; Чибиров, 1983).

Северокавказскому земледелию и скотоводству посвящено немало работ так называемой грузинской этнографической школы. В исследованиях Г.С. Читая, А.И. Робакидзе, М.К. Гегешидзе, Б.В. Гамкрелидзе, М.В. Кантария, В.И. Шамиладзе созданы оригинальные классификации систем кавказского земледелия и скотоводства, связанные с разными вертикальными зонами (Читая, 1960; Гегешидзе, 1964; 1990; Гамкрелидзе, 1968; 1980; Кантария, 1980; 1986; 1989; Шамиладзе, 1982; Робакидзе, 1990). Для нас наиболее важными являются работы, посвященные террасному земледелию, подробную характеристику которого можно найти в исследованиях М.В.

Выработанные классификации кавказских систем земледелия и скотоводства критически рассматривались в недавнее время в работах дагестанского этнографа М.-З.О. Османова, которые заслуживают особого внимания (Османов, 1977а; 1977б; 1984; 1990; 2005). Для трудов этого автора характерны составленные весьма подробным образом историографические обзоры и пристальное внимание к теоретическим основам классификаций хозяйственной деятельности. Так, подробным образом рассматривая развитие взглядов на определение форм и типов скотоводства, автор вырабатывает собственную основу для деления его на несколько типов, характерных для разных высотных зон Кавказа. Выработанная модель представляется вполне адекватной и применимой для настоящего исследования. При выделении разных форм скотоводства (ФС), определяемого как совокупность действий держателей скота по обеспечению его благоприятными условиями кормления и воспроизводства, М.-З.О. Османов во главу угла ставит сезонность в уходе за скотом. Далее привлекаются такие критерии как количество и соотношение угодий, традиции и методы заготовки кормов, обеспечение условий для расплода и содержания молодняка, состав стада и т.д. (Османов, 1984. С. 79; 1990. С. 20-22). В итоге создается достаточно стройная схема деления кавказского скотоводства на три основные формы: стационарную, подвижную и кочевую. Стационарная в свою очередь делится на выгонную, стойловую и хуторскую с тремя подвидами (выгонный хутор вблизи селений, пастбищный хутор вдали от селений, яйлажный хутор дойного скота).

Особенно интересно для нас увязывание перечисленных форм скотоводства с разными природными зонами Дагестана. Автор показывает, что на равнине, где имеются обширные пастбищные угодья, помимо кочевой формы наиболее распространена выгонная и стойловая ФС, а также яйлажная и хуторская для мелкого рогатого скота. В предгорной зоне преобладают выгонно-стойловая ФС, менее развиты шалашная и хуторская, есть яйлажная, но нет кышлажной. В горно-долинной подзоне у земледельцев наблюдаются выгонная, стойловая и яйлажная ФС для рабочего скота. В горной зоне наиболее важное значение имеют выгонная, стойловая, хуторская, яйлажная и кышлажная ФС. При этом выгонная и стойловая с хуторской и яйлажной образуют внутриальпийский тип скотоводства, а сочетание яйлажной и кышлажной форм - небезызвестный трансюманс, когда некоторые представители оседлого населения проводят круглый год в отгоне общинных стад с летних пастбищ на зимние и наоборот. Наконец, для высокогорной зоны характерен трансюманс (яйлажная и кышлажная ФС) в сочетании с весенним отгоном (Османов, 1984. С. 85-86; 1990. С. 210-218). Похожие формы скотоводства упоминаются в исследовании В. Якобейта, посвященном овцеводству (Jacobeit, 1987. S. 86-87).

Самым интересным является наблюдение М.-З.О. Османова над связью ФС и хозяйственно-культурных типов перечисленных зон Дагестана, а также над временем складывания круглогодичной формы подвижного скотоводства - трансюманса. Вопреки приведенным выше мнениям о древнем разделении кавказского населения на земледельцев равнинной зоны и горных скотоводов, специализирующихся на разведении мелкого рогатого скота, М.-З.О. Османов наглядно демонстрирует, что такая картина возникает достаточно поздно, лишь в XIX в., когда население горной зоны отходит от занятий земледелием в пользу товарного овцеводства, в связи с чем коренным образом меняется состав стада и форма скотоводства, приобретая наиболее подвижные его черты (Османов, 19776. С. 46; 1990. С. 227). О позднем развитии трансюманса на Кавказе свидетельствуют также материалы Грузии (не ранее XVI в., по мнению Б.В. Гамкрелидзе (1980. С. 12), Карачая и Балкарии (Шаманов, 1985. С. 142-143; Ямсков, 1986. С. 33).

М.-З.О. Османов внес также весьма важный вклад в развитие классификаций систем земледелия. В одной из последних своих работ автор тщательным образом анализирует слабые и сильные стороны существующих определений и классификаций земледельческих систем Г.С. Читая, А.И. Робакидзе, Б.А. Калоева, М.В. Кантария и др., вырабатывая четкие критерии для их определения и анализа особенностей. Прежде всего, он разделяет понятия «система земледелия» (совокупность целенаправленных действий,

организационно-экономических и агротехнических мероприятий при занятии земледелием) и «тип земледелия» (комплекс вещественных компонентов

земледелия: средства производства - угодье, инструмент обработки -, природные данные, экосистема; в это понятие включается и террасостроительство, ирригация, подсека) (Османов, 2005. С. 80). В связи с последним автор подчеркивает, что устройство подсеки или создание террасных полей на Северном Кавказе ведет, прежде всего, к увеличению размеров угодий, а не к повышению плодородия, в связи с чем он включает строительство террас в особый тип земледелия (Османов, 2005. С. 84). Классификация систем земледелия согласно М.-З.О. Османову включает три основные системы: перелог, пар и подсеку. В отличие от классификации А.А. Шенникова, на которой фактически базируется упомянутый автор, такие важные элементы как внесение удобрений или орошение выведены в качестве дополнительных элементов, формирующих разнообразные типы земледелия (Османов, 2005. С. 96-97).

Наконец, следует упомянуть фундаментальный коллективный труд, вышедший недавно в Адыгее, где рассматривается эволюция систем земледелия на Северном Кавказе с древнейших времен до настоящего времени, даются подробные физико-географические характеристики различных регионов, приводятся ценные данные об урожайности разных культур, собраны упоминания о земледелии в религии и фольклоре разных кавказских народов (Шеуджен и др., 2001).