Устав Владимира Мономаха.
Устав этот начинается следующими словами: «Володимир Всеволодич по Святополце созва дружину свою на Берестовем: Ратибора, киевского тысяцкого, и Прокопия, тысяцкого белгородского, Станислава, тысяцкого переяславского, Нажира, Мирослава, Иванка Чуди- новича, Ольгова мужа и уставили и до третьяго резу».
Указание самого памятника, что он издан был вслед за смертью Святополка, показывает особую причину, побудившую Владимира Мономаха поспешить с изданием нового закона о резе. Эта причина, по свидетельству летописи, заключалась в том, что при Святополке сильно развилось лихоимство, и жиды, покровительствуемые самим Святополком, угнетали народ высокими процентами, так что киевляне по смерти Святополка бросились грабить жидов и требовали от Мономаха, чтобы он установил проценты. Поэтому первый отдел Мономахова устава посвящен узаконениям о кредите.Первый отдел может быть разделен на две части. В 1-й говорится о кредите вообще, а во 2-й - о кредите, когда для обеспечения долга должник представлял свою личность, свою свободу и в случае неуплаты делался рабом кредитора. Говоря о кредите вообще, Мономах издает новые законы о процентах; он хотя и не уничтожает процентов, но установляет, чтобы взявший два раза третные проценты, довольствовался одним возвращением капитала. Месячных процентов Мономах не признает, а третные допускает лишь под одним условием: если кто взял три раза третные проценты, то тот терял право и на получение самого капитала. Причина прекращения лихоимства состояла в установлении меры процентов 10 кун на гривну в год (что на наш счет составляло около 20%). Во- вторых, Мономах обращал внимание на неоплатных должников, разделив их на несчастных и виноватых. Первых он защищает от притеснений кредитора, рассрочивая их долг на годы, а вторых отдает на произвол кредиторов: хотят - ждут, хотят - продадут должника. Далее у Мономаха сказано, как удовлетворять кредиторов из имения несостоятельных должников.
Первое место принадлежало иногородним кредиторам на том основании, что они как чужеземцы могли не знать о состоянии того, кому давали кредит; второе место принадлежало князю, а третье кредиторам, живущим в одном с должником городе, причем бравшие большие проценты лишались права получить капитал. Вот слова закона: «Аще кто многим должен будет, а пришед гость из иного города или чужеземец, а не ведая запустит за нь товар, а опять начнет не дати гостю кун, а первый должницы запинати ему начнут, не дадучи кун, то вести я на торг и продати и отдати же первое гостеви куны, а до- мачным, что ся останет кун, тем ся поделят; паки ли будут княжи куны, то княжи куны переже взяти; а прок в деле; оже кто много реза имал, то тому не имати».Вторая статья кредитных установлений Мономахова устава относится к кредиту под залог личности или свободы. Такого рода должники носят в Мономаховом уставе название закупов и разделяются на два разряда: 1) на закупов в кунах или серебряников, т.е. взявших в долг деньги и 2) на закупов ролейных или крестьян, т.е. живущих на чужой земле. Закуп в деньгах, по Мономахову уставу, признавался свободным человеком и пользовался правами лица; он не продавался, а закладывался и удерживал за собой личные права, чем отличался от раба. Прав личной свободы он лишался в том случае, если убегал от хозяина, от заимодавца, не платя денег; тогда он становился обельным холопом. Впрочем, лишению прав состояния закуп подвергался лишь в том случае, если он уходил тайно, с намерением не платить денег; но если он уходил с тем, чтобы найти денег в уплату, то это не ставилось ему в вину. Если же он убегал, хотя и тайно, но с жалобой на притеснения и обиды хозяина к судьям, то он не только не обращался в раба, но по его жалобе производился суд, в котором закуп и хозяин имели одинаковое значение, одинаковые права, и в случае справедливой жалобы суд удовлетворял закупа, взыскивая с хозяина. Таким образом, закон обеспечивал как личность закупа, так и капитал хозяина. Теперь следуют ролейные закупы.
Ролейные закупы, по свидетельству Мономахова устава, были собственно жильцами на земле своего заимодавца; они жили на чужой земле по взаимному договору с хозяином ее и могли свободно в любое время оставить занятую землю. За пользование землей ролейные закупы платили известную часть доходов заимодавцу. По крайней мере, такими представляет нам устав Мономаха отношения ролейных закупов к хозяевам занимаемых ими земель. Но так как ролейные закупы, кроме земли, обыкновенно получали еще от своего хозяина в ссуду рабочий скот, земледельческие орудия, хлеб, как для посевов, так и на свое содержание до времени жатвы, отсюда возникали различные обстоятельства, препятствовавшие свободному переходу ролейных закупов с одной земли на другую. По поводу вещей, занятых ролейным закупом у своего хозяина, могли возникнуть различные столкновения между ними, очень затрудняющие их взаимные отношения; поэтому Мономах в своем уставе обратил внимание только на те условия отношений ролейных закупов к их хозяевам, когда ролейные закупы, кроме земли, получали от хозяев в ссуду различные вещи. Так, по закону Мономаха, ролейный закуп не платит, если у него пропадет воинский конь, ибо хозяин не был обязан давать закупу воинского коня, но обязан платить за рабочий скот, орудия, семена, без чего он не имел права отойти, но и в этих случаях закуп платил только тогда, когда пропажа совершилась при нем; но если господин отошлет его по своим делам и в его отсутствие совершится пропажа, то закуп не отвечает за нее. Следовательно, закуп отвечает только тогда, когда пропажа совершится по его небрежности. Так, закуп не обязан платить за рабочий скот, выведенный из запертого хлева, но если закуп по небрежности забудет загнать скот в хлев, то платит за это. Так же отвечает он, если лошадь падет у него на работе. Таким образом, ролейный закуп, если он ничем не был обязан хозяину, кроме как землей, то всегда мог уйти от него свободно; но так как он, обыкновенно, кроме земли получал еще различные вещи, то закон налагал на него известные обязанности относительно заимодавца. Вместе с этим закон устанавливал несколько правил, чтобы заимодавец не притеснял закупа. Меры эти были следующие: 1) Господин или заимодавец, не давший закупу по условию участка земли или не дозволивший ему пользоваться известной частью доходов, обязывался законом не только дать то, что условлено, но и заплатить за обиду 60 кун. 2) Господин, взявший деньги на закуп (т.е. заложивший закупа в обеспечение занятых денег) повинен был возвратить деньги и сверх того заплатить закупу три гривны за обиду. 3) Господин, продавший закупа в полное рабство, не только терял право на закупа и на данный ему капитал, но и платил 12 гривен пени. 4) Господин, прибивший закупа безвинно, должен был платить ему 60 кун, как и свободному. Вот правила, ограждающие закупа от обид. Наконец, в настоящем отделе Мономахова устава помещено узаконение о том, как взыскивать с закупа за его преступление. Закуп, хоть и пользовался правами лица, но тем не менее не был вполне свободен и самостоятелен в среде обще - ства, а зависел от заимодавца, поэтому закон предоставляет на волю хозяина - заплатить ли за него пеню, следуемую с него за преступление, или продать закупа для уплаты пени. В первом случае заимодавец, заплатив деньги за закупа, получал его в полную собственность и закуп делался обельным холопом, а во втором - если господин продает закупа, то из проданного уплачивает следуемую за закупа пеню, а остальное берет себе. А если закуп обокрал господина, то он тем самым обращается в полную его собственность.Второй отдел устава Мономахова следует за статьями о кредите и говорит о личных оскорблениях. Этот отдел начинается статьей о личном оскорблении, нанесенном рабом свободному человеку, и о том, как удовлетворять подобные оскорбления. Эта статья указывает на изменение 16 ст. Ярославовой Правды. В ней мы видим постепенное развитие закона об обидах. По Ярославовой Правде, обиженный мог убить холопа, где бы ни встретил, хотя бы и получил уже пеню в 12 гривен. По смерти Ярослава сыновья его вообще заменили убийство вирой.
Эта замена стала относиться и к обидам холопов. Но так как в Правде сыновей Ярослава нет особой статьи об этом предмете, то, чтобы толкование общего смысла узаконений сыновей Ярослава стало более определенным в отношении к холопам, в настоящем отделе Мономахова устава постановлено, что обиженный имеет право или бить холопа, но несвязанного, или взять гривну кун за бесчестье. Далее в том же отделе помещены две статьи об обидах между свободными людьми. Первая: «А кто порвет бороду, а вымет знамение, а будут людие, то 12 гривен продажи, а иже без людей, а в поклепе, то нет продажи». Вторая: «Аже выбьют зуб, а кровь увидят у него во рту, а людие вылезут, то 12 гривен про - дажи, а за зуб гривна». — Статья о бороде является явным повторением такой же статьи из Правды Ярослава, даже и пеня назначена та же самая. Но здесь статья Ярославовой Правды взята только за основание относительно пени; взгляд же на делопроизводство совершенно новый. Настоящая статья требует свидетелей даже тогда, когда будет признак, что вырван клок бороды, и без свидетелей освобождает обвиняемого от платежа пени. В прежних же законодательных памятниках о свидетелях в подобных случаях и не упоминалось. Статья о зубе совершенно новая; относительно пени она также основана на Ярославовой статье о бороде, но по требованию свидетелей берет в основание юридические начала, высказанные в предшествующей статье.Третий отдел Мономахова устава составляют 4 статьи о преступлениях против собственности. Из них 1-я говорит о краже бобра, живущего в чьем-либо угодье, а 3 остальные - о порче межей бортных, ролейных и дворных. За все эти преступления назначена одинаковая пеня в 12 гривен, именно та самая, которая помещена в Правде сыновей Ярослава в статье: «иже межу перероет». В этих статьях, между прочим, помещено важное правило, как искать татя, укравшего бобра, ежели он не будет пойман на деле, а оставит только признаки, что бобр пойман и украден, а не сам ушел. По этому правилу обиженный объявлял верви или общине, что у него украден бобр, и доказывал это тем, что в его борти была оставлена вором сеть или что там рассечена земля, и вервь должна была или сама искать татя, или заплатить продажу, т.е.
12 гривен. Это правило совершенно одинаково с правилом дикой виры, которую также платила целая вервь. Следовательно, вирный порядок по Моно- махову уставу перенесен был от преступлений против жизни на преступления против собственности.Четвертый отдел Мономахова устава занят изложением правил судопроизводства и сбора судных пошлин. Относительно судопроизводства устав Мономаха обращает особенное внимание на свидетелей. Свидетели еще по Ярославовой Правде признавались как необходимое судебное доказательство, но прежние законодательные памятники не определяли качества свидетелей; в Мономаховом же уставе узаконено, что свидетелями на суде могли быть только свободные люди, а отнюдь не рабы; ежели же не будет свободного, то можно принять свидетелем боярского тиуна, который был рабом только по должности, а в малой тяжбе мог быть принят свидетелем и закуп. Закуп был свободным человеком, но по своему положению он находился в зависимости от истца или ответчика, как от своего господина, и, следовательно, по его приказанию мог свидетельствовать неверно. Относительно судебных пошлин устав Мономаха представляет лишь несколько нововведений. Он ограничивается лишь вирными пошлинами и не сходен ни с Ярославовым уставом о вирных уроках, ни с Правдой сыновей Ярослава. Впрочем, очевидно, он основан на одних началах с этим последним, т.е. и здесь и там пошлины вирника и его служителей являются не в виде сбора со всех вирных дел общины в продолжение какого-либо определенного срока, а в виде прибавки или процента на каждую виру отдельно, почему в законе и называются накладами. Будучи сходными относительно начал сбора, оба узаконения по-разному определяют его количество. Настоящее узаконение говорит, что «вирных накладов следует от виры: вирнику 12 гривен, отроку 2 гривны и 20 кун, а самому ехати с отроком на дву кони, сути же на рот овес, а мясо дати овен, любо полоть, а иным кормом, что има черево возмет, писцу 10 кун, перекладного 5 кун, а за мех две ногаты». - По старым же законам о вирах вирнику назначен урок «в 16 гривен, 10 кун и 12 векшей, переди ссад- ная гривна, метельнику 12 векшей, и за голову три гривны». Но кроме разногласия в количестве пошлин, закон Монома- ха свидетельствует о важном нововведении в судопроизводстве - о введении письменности, ибо в числе вирниковых служителей уже упоминается писец, записывающий дела, тогда как прежде метельник делал только метки на бирке - сколько взято судных пошлин. Этому писцу назначено было пошлины в 15 раз больше, чем прежнему метельнику, ибо метельник получал лишь 12 векшей, тогда как писцу полагалось 10 кун и сверх того 2 ногаты за мех, под именем которого должно разуметь пергамент или кожу, на которой писались дела. Несколько позднее, а именно при сыновьях Мономаха, есть свидетельство летописи о введении письменности в судопроизводство. Вот все узаконения Мономаха.