1.2. Мероприятия партии и советских органов по формированию и проведению антицерковной и антирелигиозной агитации и пропаганды в 1917-1927 гг.

Антирелигиозйая борьба, как составная часть идеологии новой власти, имела своим основанием хорошо известные материалистические взгляды классиков марксизма, деятелей мирового коммунистического движения.

Однако революционное сознание более обращало внимание на другие положения марксизма, характеризующие религию как форму классовой борьбы. «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах... Религия - род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ», - писал В.И. Ленин в работе «Социализм и религия», - «...мы основали свой союз, РСДРП, между прочим, именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих».¹⁵² При этом по тактическим соображениям атеизм в пропаганде коммунистов можно было не выставлять на первые места, т.к. «единство... революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе».¹⁵³

Если в дореволюционное время отношение различных партий к религии и Церкви, оставаясь в области далекой философской и политической полемики, редко выходящей за рамки межпартийной или внутрипартийной борьбы, могло мало интересовать духовенство и мирян, то 1917 год выплеснул теоретические постулаты по этому вопросу на страницы общедоступных газет и изданий.

Центр «потерей веры в Бога» был озабочен гораздо меньше. Идеологическая установка в статье- «Известий» Петроградского Совета «Отделение церкви от государства», данная в качестве довеска к провозглашаемой необходимости отделения Церкви от государства и школы от Церкви, выглядела так: «Эти два обязательные правила нашей жизни (отделение Церкви от государства и школы от Церкви - A.A.) обеспечат нас от постоянного навязчивого засилья духовенства, которое в большинстве — черносотенное, всегда помогало свергнутому правительству в его злодейской деятельности. Недаром попов всюду звали «жандармами в рясах». Духовенство повсюду с церковного амвона проповедовало всегда самые гнусные, человеконенавистнические идеи, стараясь также в том направлении влиять через школы на юношество, вливая в молодые, наивные души тлетворный яд черносотенных мыслей, этому надо положить решительный конец».¹⁵⁵ Названная статья была перепечатана в «Тамбовских епархиальных ведомостях», и, конечно, подобные «откровения» не могли удовлетворить большинство верующих и духовенство епархии.

Вскоре началось претворение в жизнь теоретических выкладок левых партий. Уже в ноябре 1917 г. в «Тамбовских епархиальных ведомостях» публикуется статья профессора, протоиерея П.Я. Светлова «Социализм и Христианство». Автор, комментируя основные лозунги социализма, видит противоположное им в окружающей действительности: «Что такое «свобода» социализма? Ответ на этот вопрос, мы видим, социализм (особенно в крайних своих фракциях) дал нам установлением политической «благонадежности», сысками, арестами и обысками без суда, учреждением свирепой цензуры над печатью, конфискацией «неблагонадежной» литературы, совершенным воспрещением свободы и собраний других неугодных партий, захватом для печатания своей безбожной, безнравственной литературы монастырских и синодальных типографий...

Огромную.роль в деле антицерковной и атеистической агитации играли настроения в армии. Именно там «крестьяне в шинелях» часто брали свои первые уроки «безбожия», возвращаясь с полученными убеждениями домой. Депутат Поместного Собора 1917-1918 гг. от Тамбовской епархии протоиерей A.B. Суворов, желая «поделиться путевыми впечатлениями», сообщал соборным отцам: «На праздниках я встретил трех возвратившихся солдат, которые были вполне распропагандированы относительно веры и Церкви. Дошли они до отрицания, конечно, не собственным разумом, а получили от других... Родители их и соседи плачут». Далее о. Суворов рассказал' о том, как в другой раз, во время поездки ему пришлось вступить в полемику с солдатами по религиозным вопросам в вагоне поезда, доказывая, что «Церковь и попы не идут в разрез с Евангелием».¹⁵⁷

Декреты и постановления новой власти в части «церковной политики» обеспечивали создание условий для антирелигиозной пропаганды. Согласно ст.

B ходе развернувшейся Гражданской войны вопросы антирелигиозной пропаганды отходили на второй план. B Церкви видели одну из опор прежнего строя и предпочитали идеологическому воздействию на массы репрессивные меры в отношении священнослужителей и активных прихожан. Главной задачей в таком случае являлось разоблачение «контрреволюционной деятельности церковников», а уж карательные органы своими средствами завершат «борьбу с религией». «В нашей стране систематическая антирелигиозная пропаганда началась значительно позже, чем началась политическая борьба с церковью как с определенной реакционной организацией»,¹⁵⁹ - писал Емельян Ярославский. Ho и в эти годы антирелигиозная работа не была забыта, «так как этот вопрос является одним из важных вопросов в смысле успешности и усиления партийной работы».¹⁶⁰

B очередном циркуляре от 28 февраля 1919 г. наряду с пропагандистской поддержкой декрета содержались новые разъяснения его положений: «декрет заложил прочное основание освобождению трудовых масс от насильственного навязывания с младенческих лет до гробовой доски вероучений. И верующим и их обществам декрет обеспечивает полную возможность думать, верить и учить согласно внутреннему убеждению.

B неприглядном свете выставлялись противники «церковной политики» советской власти: «не искренне верующие, а жадные попы-спекулянты, кулаки в рясах, боятся критики и свободы мысли и клевещут на исторический декрет Рабочего и Крестьянского Правительства», а также те, кто своими действиями откровенно дискредитировал новую власть: «только самозванцы, хулиганы и провокаторы толкуют декрет так, будто он дает кому-либо право уничтожать верующих, грабить храмы и молитвенные дома,

1 A9

растаскивать по своим карманам добро прежних религиозных общин».

Противоречивые по содержанию циркуляры и инструкции не могли сдержать нарушений, а порой фактически подхлестывали их: цитированный выше документ.положил начало кампании по «вскрытию мощей святых»':

Хотя в программе РКП (б), принятой на 8 съезде партии в марте 1919 r., и говорилось, что при организации научно-просветительной и антирелигиозной пропаганды «необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного

1 έΟ

фанатизма», антицерковные кампании первых лет советской власти являли собой пример обратного.

Одной из крупных пропагандистских кампаний в масштабах страны явилось вскрытие мощей святых. B 1918 - 1920 гг. в 14 губерниях Советской России были вскрыты 63 раки с мощами. B Циркулярном письме НКВД всем Губисполкомам и Горисполкомам от 28 февраля 1919 г. содержались следующие разъяснения: «До Октябрьского переворота, господствующие классы дворяне-помещики, буржуа-капиталисты и их прислужники — сытые, обеспеченные интеллигенты не только создавали свое благополучие на труде и нищете народных масс, но и сами преступным образом использовали, в своих корыстных целях, непросвещенность и темноту рабочих и крестьян.

B Преображенском Кафедральном соборе города Тамбова хранилась рака с мощами св. Питирима и в Саровской Успенской пустыни Темниковского уезда находились мощи прп. Серафима Саровского. 22 февраля 1919 года собралась специальная комиссия в составе 43 человек от различных губернских и городских организаций и 12 человек от приходов города Тамбова и Епархиального Совета, в комиссию вошло 5 врачей. Председатель комиссии назначили заведующего губотделом юстиции Юревича.¹⁶⁵

. Протокол заседания комиссии был опубликован в местной газете.¹⁶⁶ Первым взял слово И.П. Гудков (от губотдела управления). Он «проинформировал» собравшихся о том, что от населения «к нам несутся тысячные заявления и просьбы, чтобы мы открыли им свет ИСТИНЫ B отношении раскрепощения религиозных чувств в смысле веры в мощи, т.е. из заявлений вытекает, что если есть нетленные мощи, то укрепите B НДС, веру, если же там гнилые остатки костей, то докажите нам и раскрепостите нас от суеверия», и обратился с этим вопросом к священнослужителям. Слово взял протоиерей Уткинской церкви Успенский, его выступление интересно и в связи с историей открытия мощей Серафима Саровского. «Я не был, - сказал он, - ближайшим участником ритуала при открытии мощей Святителя Питирима, но довольно близко стоял к этому делу при открытии мощей преподобного Серафима в Сарове. И мне известно, что когда были извлечены из земли останки преп. Серафима, то составлен был акт, в котором подробно перечислены были все уцелевшие части тела его. Акт этот, подписанный всеми участниками свидетельствования - людьми и духовными и мирскими, был затем опубликован и напечатан во всеобщее сведение и после того уже для всех верующих совершенно ясно, что предлагается к открытому религиозному чествованию и прославлению не тело нетленное преп. Серафима, а останки, уцелевшие от тления - кости, части тела его, носящие на себе несомненные признаки принадлежности именно ему, Серафиму...». Далее объяснив смысл почитания мощей в православии, протоиерей УсПенский высказался, что так, несомненно, дело обстояло и со св. Питиримом. И Гудков возразил: «мы, члены Исполкома... ни в коем случае не можем довериться справедливости, освидетельствования прежней власти».

Слово предоставили непосредственному участнику канонизации и связанных с ней торжеств — настоятелю Кафедрального собора протоиерею Тихону Васильевичу Поспелову. Он указал на то, что дело о прославлении мощей было начато «не духовенством, а самим верующим народом Тамбовского края». Что же касается самих мощей, он сослался на указ Св. Синода от 18 июля 1913 г. за № 11257, в котором сказано: «...во блаженной памяти почившего Питирима, епископа Тамбовского, признать в лике святых, благодатию Божию прославленных, оставив всечестные останки его под спудом на месте упокоения», и заявил, что «вашим решением открыть честные останки Угодника Божия вы оскорбите религиозное чувство верующего населения всего нашего Тамбовского края, но веры его в святость Угодника Божия Питирима не уничтожите». После еще нескольких выступлений с той и другой стороны, мощи решено было вскрыть (хотя решение, конечно, известно было заранее: 15 февраля Губисполком принял соответствующее решение).

Для духовенства требовалось разрешение от епископа Зиновия на вскрытие, поэтому к нему делегировали т. Гудкова с о. Поспеловым, а остальные члены комиссии направились в Кафедральный собор. Здесь подходила к концу служба, по окончании которой протоиерей T. Поспелов «обратился к собравшимся, с словом, в коем указал, что мощи Питирима представляют не целое нетленное тело его, а только останки — кости, что с разрешения правящего епископа он приступает к вскрытию, предупредив, что настоящий епископ, вступив в управление епархией, не пожелал лично осмотреть эти мощи».

Под пеленами и священными одеждами находился металлический ковчег, обвязанный шнуром и скрепленный печатью архиепископа Кирилла. Акт вскрытия мощей подробно рассказывает о содержимом раки: «...внутри ковчега дно его на всем протяжении приблизительно до половины высоты ковчега, залито белым воском, имеющим совершенно ровную доскообразную поверхность. Из слоя воска выступают, залитые в нем, различные кости человеческого скелета»... Головная часть ковчега открывалась отдельно, в ней находился «восковой слепок в виде головы», с помещенными в нем костями черепа. «По окончании вскрытия, ковчег в таком виде сфотографирован, и желающим из присутствующих была предоставлена возможность осмотреть раскрытый ковчег с его содержимым ... при вскрытии, кроме членов комиссии, присутствовала молившаяся публика в значительном числе, при чем двери храма были все время открыты, и желающие войти в него имели свободный доступ... B присутствии комиссии и находящихся в храме граждан рака была приведена в прежнее положение... Bo все время акта освидетельствования мощей был сохранен полный порядок и никаких протестов, как со стороны духовенства, так и присутствующих граждан о порядке вскрытия не поступало...».¹⁶⁷

Вскрытие в Сарове происходило иначе. 23 августа 1920 г. издан циркуляр Народного Комиссариата Юстиции № 336 «О ликвидации мощей». Как видно, само название документа обязывало к определенным действиям. B этот же период уже полным ходом проходила и ликвидация монастырей, что подхлестывало недовольство населения. Уже в конце мая 1920 r., заведующий отделом управления Темниковского Уика Черников телеграфировал в Тамбов: «Просим разрешения ввести военное положение в

уезде ввиду создавшегося конфликта населением ликвидацией 168

монастырей».

B ноябре в Темникове состоялся IX уездный съезд Советов, принявший решение о вскрытии раки с мощами св. Серафима Саровского. Одним из основных ораторов съезда стал заведующий Темниковского УОНО З.Ф. Дорофеев, мордовский поэт и переводчик «Интернационала» на мокшанский язык. Пламенный оратор, он и ранее принимал активное участие в антирелигиозной пропаганде, в 1919 г. из-под его пера вышел «гимн»: «Бога нет.· Пророки - сказка, \ Мощи - выдумка церквей. \ Снята набожная маска \ Революцией с людей». Съезд сформировал комиссию по вскрытию под председательством начальника уездного отдела юстиции Зайцева, для большего представительства комиссия включала 157 человек. Председатель губисполкома А.Г. Шлихтер санкционировал действия темниковской комиссии телеграммой: ' «Разрешается при соблюдении всех мер осторожности, внимания к верующим, полной корректности к духовенству и сугубой законности всех практических мер. Тщательно выработать план, резолюцию опубликовать. от имени президиума губисполкома заранее в газетах и пред вскрытием гроба прочитать всем присутствующим».¹⁶⁹

B день вскрытия к Саровской пустыни были стянуты вооруженные силы милиции и комотряды. Как сообщали тамбовские «Известия», в этот день распространялись слухи, что «в то время как «большевики» ехали в Саров, перед ними около Темникова выросла каменная стена и загородила им дорогу», а «когда большевики стали вскрывать мощи, то какая-то сверхъестественная сила не допустила их, и мощи так и остались не

1 HCi

вскрытыми». Тем не менее, 17 декабря постановление Темниковского уездного съезда Советов исполнили.

.B присутствии членов комиссии решение съезда в храме было прочитано верующим, после чего священник Петр Говоров передал комиссии письмо-протест и заявил: «советская власть не касается религиозных предметов, а мощи являются таковыми. Мы, верующие, не можем относиться к этому равнодушно». Его поддержал иеромонах Мефодий: «Со стороны представителей власти нет корректности, ведь этим они оскорбляют религиозные чувства граждан». Следом попытался выступить священник Павел Барятинский, но был прерван членом комиссии Гудковым. Раздались предложения арестовать несговорчивых священников и вытряхнуть мощи из раки. Петр Говоров предложил компромиссный вариант вскрытия, при котором «никто из непосвященных не должен дотрагиваться до святых останков; не будет производиться фотографирование; мощи не будут выставляться после вскрытия на всеобщее обозрение». Ha это, прервав речь священника, секретарь Темниковского укома партии В.И. Шестаков жестко заявил: «мы пришли сюда выполнить постановление IX съезда, а не рассуждать».¹⁷¹

B 11 часов 30 минут вскрытие началось, его проводили иеромонахи Маркеллин и Руфин, все действия которых старательно протоколировались, подробно было описано и содержимое раки. Обыватели могли прочитать в сообщении прессы: «по заключению врачей, кости, найденные при вскрытии мощей Серафима Саровского, принадлежат одному человеку, среднего роста. Ha некотоных из них оказалось отложение извести и соли: некотооые из

Оттуда он направил в Губчека для Президиума Губисполкома секретную телеграмму, подлинник которой по расшифровании предписывалось сжечь: «Срок открытого состояния мощей Серафима 15-е августа зпт этому сроку ехать Темников не могу тчк Прошу продлить срок открытого состояния

173

мощей 1-го октября...». Видимо,в связи C этим комиссию по закрытию мощей «за истечением срока обозрения» возглавил член Темниковского Уисполкома H. Селезнев. B комиссию вошли представители комячейки, ячейки CKM₅ милиции, комиссии по работе среди женщин, духовенства. 16 августа 1921 г. в присутствии членов комиссии и «зрителей около ста человек», рака с мощами приведена монахами в прежнее состояние, о чем был составлен подробный акт.¹⁷⁴

Еще.в феврале 1921 г. Тамбовский Губернский Отдел Управления отчитался перед VIII «ликвидационным» отделом Наркомюста, что «те и другие мощи вскрыты по почину и желанию трудящихся масс», «настроение народное соответствовало постановлениям, указанных органов власти (принимавших решения о вскрытии - A.A.) и отражало свое желание «открыть истину в отношении веры в мощей» (так в тексте - A.A.), и что «культ мощей не ликвидирован и мощи в музеи не сдавались, а оставлены на своих местах».¹⁷⁵

B дальнейшем, при закрытии в 1929 г. Кафедрального собора, мощи св. Питирима передали в местный краеведческий музей. Судьба Саровских мощей похожа. По воспоминаниям монахини Серафимы (Булгаковой), находившийся в ссылке в середине 20-х годов в Серафимо-Дивеевском

1 Hf\

монастыре архиепископ Зиновий вызвал к себе иеромонаха Маркеллина и «приказал ему взять мощи и скрыться с ними на Кавказе. Ho тот отказался, сказав, что он, стоя столько лет у святых мощей, столько видел от них чудес, что уверен, что Преподобный и сейчас сам не дастся. За это о. Маркеллин был отставлен... в Понедельник Крестопоклонной недели приехало много начальства... Мощи же Батюшки Серафима, то есть его косточки, как они были облачены в мантию и одежды, все это свернули вместе И ВЛОЖИЛИ B синий просфорный ящик. Ящик запечатали, а сами разделились на 4 партии, сели на несколько саней и поехали в разные стороны, желая скрыть, куда они

1 77

везут мощи... Мощи везли прямо в Москву».

«Кампанейский» характер борьбы с религией мало способствовал успеху большевиков. B сводках и докладах этого времени постоянно констатируется, что «большинство населения слишком верующие и доверяющие попам» (1 апреля 1919 г.),¹⁷⁸ «надеясь только на бога и чудеса, почти все женщины против коммунистических идей. И являются до сего времени доброй почвой для поповских и других темных проповедей» (10

1 7Q

июня 1920 г.) и т.п. B сельских и волостных советах верующие могли занимать и посты председателей, что служило поводом для фельетонов и заметок в местной прессе.

Только в апреле 1920 г. Президиум Губисполкома предложил Губотделу Управления разработать в общегубернском масштабе проект обязательного постановления об изъятии из зданий Советских учреждений икон, крестов и др. предметов религиозного культа.¹⁸⁰ Само · изъятие растянулось на годы, чему способствовала религиозность членов Советов. B нач. 1920-х от таких депутатов и председателей Советы старались очистить. Так, в августе 1923 г. по заметке в «Тамбовской правде» «Сельсовет на помощь попу» состоялось заседание Президиума Тамбовского УИКа, на котором рассматривалось «дело» председателя сельсовета Павловского общества Васильевской волости M. Скобелева. Ha собрании граждан он поднял вопрос о приглашении на 3-й день Пасхи священника в деревню для молебнов и предложил выслать за ним подводу и произвести сбор продуктов для угощения, «причем заранее объявил, что если кто откажется от поездки за попом, то им к таковым будут приняты меры воздействия». И сбор и отправка подводы были произведены. Члены Уика, считая, что «такими поступками... дискредитируетсявласть», постановили: «СкобелеваМихаила, как религиозного приверженца, а не дела и долга службы, от обязанностей отстранитъ, вместо него ввести из членов Сельсовета более опытного в деле и честного товарища».¹⁸¹

Почти тремя месяцами позже тот же Президиум Тамбовский УИКа

слушал новое «дело» «председателя сельсовета Полковского общества

Чемлыкской волости Пожидаева обвиняемого в превышении власти

выразившейся в приглашении попа с иконами на предмет устройства так

называемого молебствия, что и было фактически проведено, несмотря на

предупреждение волмилиционера о недопущении подобного действия».

Решение уже было гораздо более строгим: «Пожидаева Романа от

обязанностей через суд отвести за превышение власти, и такового предать 182

суду».

Даже среди членов партии не были редкими случаи совершения религиозных обрядов, участия в празднествах, что являлось предметом обсуждения и оргвыводов. B протоколе собрания членов РКП(б) от 24 октября 1918 г. значилось: «Тов. Обланский... указывает, что коммунисты венчаются в церкви, чем подрывают работу коммунистов. T. Пустовалов вносит предложение: исключать из партии в следующий раз тех, кто будет так поступать. Предложение принимается».¹⁸·³ Ha этом же собрании среди текущих дел т. Лабзенков вынес «на суд партии» свой поступок - венчание в церкви, «сознавая, что он сделал преступление». B партии т. Лабзенкова после «покаяния» оставили, но из комитета отозвали.¹⁸⁴ Однако «преступления», похожие на совершенное т. Лабзенковым, продолжались. B циркуляре Кирсановского укома от 11 марта 1922 г. в очередной раз сообщалось: «Материалы с мест показывают, что в нашей уездной организации имеют случаи выполнения членами РКП религиозных обрядов, как-то венчание в церкви, сопровождение свадеб и т.д. Ячейки в общем и целом в борьбе с этим обращают мало внимания. Почему укомпарт предлагает: 1) усилить антирелигиозную пропаганду; 2) объявить всем членам и кандидатам, что в партии нет места для верующих; 3) при приеме новых членов опрашивать специально по религиозным вопросам; 4) за исполнение религиозных обрядов из партии- безоговорочно исключать».¹⁸⁵ Всего же за 1922 год по данным президиума губкома «за религиозные предрассудки» из партии исключено 24 человека.¹⁸⁶ Тамбовская губерния не была исключением: в начале 1920-х Агитпроп ЦК РКП(б) провел исследования по 29 губерниям, показавшие высокую религиозность среди коммунистов.

Среди методов пропагандистской работы этого времени особое место занимали диспуты. Мода на диспуты охватила и крупные города, и глубинку. Словесные состязания на религиозные темы, как некогда собеседования- споры со старообрядцами и сектантами, привлекали большое количество народа. Разумеется, не все участники диспутов обладали эрудицией и глубиной мысли А.И. Введенского и A.B. Луначарского, не один раз вступавших в публичную ' словесную дуэль, что, впрочем, нисколько не могло остановить желающих поучаствовать в диспуте или присутствовать на нем.

B Тамбове публичные диспуты проводились неоднократно. Обычно о них.заранее лисТовками уведомляли население города. B начале июня 1921 г. жители губернского центра могли прочитать следующее:

«Извещение.

B воскресение, 5 июня в 5 ч. вечера в помещении театра совдепа состоится религиозный диспут на тему: «Религия и коммунизм».

Докладчики: т. Кондратьев «Жизненность религии», доклад диакона П. Архангельского. После доклада прения, в которых примут участие тт. Чупшев, Петров, Худояров, Сергеев, Степанов, Драгунов и др.

Тезисы докладов: Христианство не представляет из себя самобытной религии - оно собрано из отдельных элементов' языческих религий. Евангелие - как биография Иисуса и его учеников всецело заимствовано у других, ранее существовавших языческих религий. Иисус - нереальная историческая личность. Жизнь первых христиан была близка к идеалам коммунизма. Христианство с 4 века из учения близкого к коммунизму превратилось в религию царей. Ложь современного православия: иконы, мощи и т.д. Искание настоящего Христа: толстовцы, баптисты и т.д. Наука разрушает всякую религию. Коммунизм (революционный социализм) - как научное мировоззрение, отвергающее всякую религию. He бог создал человека, а человек создал бога. B диспуте приглашаются принять участие представители религиозных сект. B 5,5 ч. вечера вход в зал будет закрыт».¹⁸⁷ Диспут состоялся и даже растянулся на несколько нерабочих дней июня: 5 (воскресенье), 9 (праздник Вознесения), 12 (воскресенье), 20 (Духов день).

Несмотря на то, что диспут вызвал большой интерес, вряд ли его можно назвать удачным для обеих сторон. B отчете АПО, правда, содержалось иное мнение: «Попытка беспартийной массы возглавляемой духовенством использовать этот диспут в свою пользу потерпела полное поражение благодаря нежизненности самого докладчика диакона, который, несмотря на большую подготовку к докладу, таковой сопровождался многочисленными выдержками из духовных книг и исторических материалов, своим сухим докладом вызвал скуку. ...Прения выдвинули докладчиков той и другой стороны, причем значительной группой граждан объединились вокруг ярых религиозников,, применялись демагогические меры с целью срывать

IOO

выступления коммунистов и усиленного аплодирования своим ораторам». He обошлось и без поисков «контрреволюции»: «Неудача, постигшая религиозников, использовать диспут в свою пользу, привела докладчика дьякона в своем заключительном слове к необходимости прибегнуть к ярым контрреволюционным приемам под маской страдальцев, терпящих гонения и преследования. Докладчик не пренебрегал не только грубыми клеветническими примерами по отношению к коммунистам, но и пускался в злостные поносящие партию обвинения, чем окончательно пробудил в публике экстаз и обнажил настоящих контрреволюционеров, которые в виде спекулянтов, торгашей демонстративно покинули собрание за своим духовным отцом». Однако, организаторы посчитали все же, что «диспут имел большое агитационное значение» потому, что «среди многих беспартийных граждан, пробудилась мысль и они начали задумываться над многими вопросами... Имел значение диспут также и для партийных товарищей, еще не вполне отрешившихся от религиозных заблуждений».³⁸⁹

Чаще, конечно, такие диспуты способны были только накалить страсти, а желание организаторов видеть в противниках «контрреволюционеров» иногда приводило участников «прений» от духовенства в камеры предварительного заключения. Идеологическим же победам над «ярыми религиозниками» мешал низкий уровень образования пропагандистов, особенно из комсомольской среды. Тем не менее, в первой половине 1920-х диспуты продолжали иметь широкое распространение..

Голод начала 1920-х гг. в полной мере был использован партией большевиков для пропагандистской кампании против Церкви. C одной стороны в ходе изъятия церковных ценностей духовенству предполагалось нанести удар «с такой жестокостью, чтобы они. не забыли этого в течение нескольких десятилетий»¹⁹⁰, с другой - организация «обновленческого» раскола в Церкви. Дабы избежать сплочения духовенства и верующих, в этот период все чаще звучит призыв «не выпячивать» антирелигиозную работу на первое место. Уже пленум ЦК РКП(б) 1921 г. постановил дать такую директиву всем партийным организациям и всем органам печати.¹⁹¹ Тем же постановлением партийные организации нацеливались на более серьезную, глубокую антирелигиозную пропаганду, задача которой виделась в том, «чтобы на место религиозного миропонимания поставить стройную коммунистическую научную систему, обнимающую и объясняющую вопросы, ответы на которые до сих пор крестьянская рабочая масса искала в религии».¹⁹² Разумеется, решить такую задачу в ходе даже самой широкой кампании было.невозможно.

Указания на места действительно последовали. B феврале 1922 г. Губком партии получил директиву «О постановке антирелигиозной пропаганды» за подписью секретаря ЦК РКП(б) В. Молотова. Объяснив, что «не выпячивать на первое место» отнюдь не означает, что задача борьбы с религиозным мировоззрением есть задача второстепенная», секретарь ЦК наметил основные методы ведения антирелигиозной пропаганды: борьба «со всяким религиозным мировоззрением», а не «против представителей какого- нибудь культа»; необходимость, «особенно в крестьянской среде, избегать методов прост.ого, грубого издевательства над попами»; тщательность подготовки диспутов, систематичность в ведении антирелигиозной работы.¹⁹³

Осознание необходимости серьезности и систематичности в антирелигиозной работе фактически знаменовало новый этап в таковой. Такая тенденция в антирелигиозной работе стала заметной особенно после 12 съезда РКП(б), который принял несколько директив и решений в этой области. B частности, была принята специальная резолюция съезда «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды». B ней отмечалось: «Революция расшатала религиозные предрассудки широких трудящихся масс, разоблачив контрреволюционную роль исторически сложившихся церковных организаций на службе капитала и помещичьего землевладения... При этих условиях работа партии по окончательному разрушению религиозных верований во всех видах среди рабочих и крестьянских масс неизбежно приобретает прежде всего характер углубленной систематической пропаганды, наглядно и убедительно вскрывающей каждому рабочему и крестьянину ложь и противоречие его интересам всякой религии, разоблачающей связь различных религиозных групп с интересами господствующих классов...».¹⁹⁴ Предполагалось, что антирелигиозная работа станет частью работы всей государственной системы, а.не только партии, для чего рекомендовалось использовать все виды советско-партийного просвещения, широкую сеть политико-просветительских учреждений вплоть до изб-читален. Схожие суждения по данному вопросу высказал и В.И. Ленин весной 1922 г. в статье «О значении воинствующего материализма».

Однако кампания по изъятию церковных ценностей требовала именно «кампанейского» подхода и в антирелигиозной работе - нужен был очередной идеологический наскок, задачами которого были дискредитация духовенства и раскол Церкви. И само изъятие, и его идеологическая поддержка направлялись и корректировались из центра: циркуляры и указания следовали друг за другом. B них сообщалось, как следует организовать работу, что и как должны печатать газеты, на что нужно сделать упор лекторам и агитаторам. Для удобства пропагандистов даже составили и разослали список ссылок на евангельские изречения, с пояснением: «в выступлениях агитаторы не должны сами становиться на библейскую точку зрения, а аргументировать цитатами из Библии для доказательства верующим. При выступлении необходимо иметь с собой евангелие».¹⁹⁵ Духовенство, особенно священноначалие, выставлялись в прессе и в докладах пропагандистов в виде кучки «жадных хищников», нежелание которых помочь голодающим приводит к гибели «миллионов» людей. При легкости использования демагогических приемов достигался нужный эффект.

Примером· такой пропагандистской работы моЖет служить концерт- вечер в железнодорожном театре Тамбова, проведенный комиссией помощи голодающим при профсоюзной организации станции Тамбов 24 февраля 1922 г. Перед открытием концерта слово дали т. Зарину. «Докладчик ясно обрисовал ужасы голода в Поволжье и страдание голодающих братьев. Тов. Зарин указал также на отношение духовенства к делу помощи голодающим. «Святые отцы» фарисействуют, твердят об учениях Христа, а сами думают только о своем брюхе. Речь т. Зарина часто прерывалась аплодисментами.

После доклада была принята следующая резолюция (нет сомнения, что резолюции составлялись заранее — A.A.): «Мы рабочие и служащие ж.-д., собравшиеся на концерт-вечер в жел.-дор. театре, заслушав доклад тов. Зарина об ужасах голода в Поволжье и других районах и об извлечении из монастырей и храмов золота, серебра и других драгоценностей в помощь голодающим: 1) Приветствуем постановление ВЦИК об обязательном изъятии из храмов и монастырей драгоценности золота и серебра; 2) клеймим позором тех верующих и духовенство, которые не хотят отдать B помощь голодающим драгоценности и золото из храмов и монастырей, как лицемеров и фарисеев... 3) призываем местную Советскую власть без колебания приступить к изъятию церковного золота и обещаем ей свою полную поддержку; 4) призываем всех честных граждан, имеющих у себя золотые и серебряные вещи и украшения, отдать таковые на закупку хлеба для умирающих товарищей».¹⁹⁶ Интересно, что среди самих участников концерта-вечера никаких сборов в пользу голодающих произведено не было...

B октябре 1922 г. существовавшая при Агитпропе комиссия по антирелигиозной пропаганде была расширена и реорганизована, ей давались полномочия по ведению дел «церковной политики», для чего предлагалось «установить тесную и постоянную связь с ГПУ, церковным отделом ШСЮста и Агитпропом ЦК», на неё же возложили «выработку директив по печатной и устной пропаганде и агитации».¹⁹⁷ Причем, «с начала работы этой комиссии работу других комиссий по церковным делам» постановлялось «считать законченной».¹⁹⁸ . Задачи антирелигиозной пропаганды тезисно сформулировал член комиссии И.И. Скворцов-Степанов. По его мнению, «элементарная заповедь самосохранения повелевает церкви разорвать прямую и открытую связь с помещиками и капиталистами», однако «в условиях НЭПа и при оживлении монархической работы за границей у более консервативных элементов духовенства... просыпается надежда на постепенную реставрацию старого экономического строя через капиталистическое перерождение пролетарской диктатуры», а «наиболее дальновидной» части духовенства чтобы «сохранить свое влияние на массы» потребовалась «окраска под социализм». «С коммунистической точки зрения все эти группы» одинаковы, поэтому «борьбу и склоку, разгорающуюся внутри церкви, РКП должна использовать... для того, чтобы... отрывать массы от всякой религии и заменять ее положительным научным пониманием природы и общества».¹⁹⁹

Разумеется, вопросами антирелигиозной пропаганды должны были активно заниматься и комсомольцы. Позже на совещании в Агитпропотделе ЦК РКП(б) подчеркивалось, что такая работа должна «стать предметом повышенного внимания, особенно деревенских ячеек РКСМ». Для комсомола антирелигиозная агитация и так являлась частью постоянных забот. При этом в 20-е гг. комсомольцы делали упор на проведение громких антирелигиозных акций: маскарадов, костюмированных шествий, «комсомольского рождества», «комсомольской пасхи» и т.п.

O том, как проходила такая самодеятельная антирелигиозная работа на местах, дает представление эпизод из воспоминаний рассказовского комсомольца тех лет Д.Я. Телепина: «Секретарь Райкома ВЛКСМ (в то время PKCM - A.A.) т. Кулаковский созвал группу комсомольских активистов и обрисовал неприглядную картину антирелигиозной работы в районе и городе. Молодежь посещает церковь, попы ходят по домам и вербуют паству. Вот недавно комсомольцы поженились и венчались в церкви, а в церкви и на свадьбе участвовала молодежь... было решено организовать антирелигиозный кружок, и большинство участников совещания и я стали антирелигиозниками... Зимой было решено сделать антирелигиозную вылазку на христианский праздник «Крещение» в день шествия верующих на «Иордань». Пьесу писали коллективно несколько вечеров. B день «Крещения», когда огромная толпа, во главе с духовенством, шла на реку к проруби, мы среди толпы в кузове грузовой машины разыгрывали свой спектакль. Я был загримирован попом и играл свою роль в следующем порядке. Зашел в дом верующих, говорил о божественном, поучал, как жить, работать на господ - так велел бог, а 10-ую долю доходов отдавать на церковь. Потом, когда в доме проповедника угостили водкой, то он впал в игривость, ущипнул хозяйку и пустился B пляс.

Кругом хохотали, публика напирала на машину и отстала от шествия. Многие, безусловно, забыли, что шли к «Иордани».

Наше наивное выступление против религии тогда'многие одобряли, что мы сумели скомпрометировать духовенство, а главное оторвать часть верующих от исполнения обряда».²⁰⁰

Современный исследователь A.A. Слезин приводит описание «комсомольского рождества» 1923 г. в Тамбове: «вечером 6 января к каждому культовому сооружению устремились массовые демонстрации с пением революционных песен, факелами, плакатами с изображением святых и священнослужителей разных религий. Комсомольцы в костюмах священнослужителей проводили альтернативные антирелигиозные «богослужения». C грузовика «конкурировала с церковными» колоколенка, где языки колокола раскачивали чучела Деникина, Колчака, Пуанкаре,

ΛΛ1

Керзона и др.». B Козлове и Моршанске организаторы «комсомольского рождества» фактически сорвали богослужения, в Борисоглебске, Кирсанове, Лебедяни под бой барабана и пение «Интернационала» сожгли изображение Бога.²⁰²

B 1922-23 гг. такие атаки на религию, как и газетно-лекторская пропаганда, мешали выполнению задачи углубления обновленческого раскола в Православной Церкви. «Здешняя газетная кампания по изъятию (церковных ценностей — A.A.) ведется неудачно вообще. - Телеграфировал заместитель секретаря губкома партии И.В. Лотиков 4 апреля 1922 г. - Печатают весьма сатирические стишки против попов. Сатира бьет по нашему духовенству и сплачивает духовенство в одно целое. Политическая задача на данный момент совсем не та... нужно расколоть попов или, вернее, угадать и

203

ускорить существующиираскол».

Если в руководстве страны и губернском центре, продолжая политику углубления раскола, могли видеть в обновленцах тактических союзников, то в глубинке левацкие настроения в данном вопросе никаких союзов не предполагали. Так, в июне 1922 г. «заслушав доклад т. Дергунова о расколе в церкви, общее собрание Кадомской городской организации констатирует, что новое направление церкви в лице либерального духовенства с протоиереем Введенским ничто иное как группа ищущая новой отделки для дальнейшего одурачивания народных масс, а потому постановляем: не забывать ни одному члену РКП(б) и PKCM вести в каждом случае антирелигиозную пропаганду, отделяя граждан от церковников».²⁰⁴ Даже антониновский «Союз церковного возрождения» получал в местной прессе упреки в недостаточной решительности к реформам и в скрытой контрреволюции: «Под хорошими словами программы скрывается весьма умеренная политика, с которой готовы примириться тихоновцы. Ha прямой контр-революции они проиграли - почему же на время не спрятать свое

олг

монархическое жало под крылышком «Союза возрождения».

Боевого настроя, впрочем, хватало и в ЦК PKCM. «Нужна борьба упорная и продолжительная, настоящая война. Эта война должна вестись по всем правилам военного искусства целесообразным комбинированием всех средств, которые могут быть с успехом использованы против нашего врага. Сообразно условиям времени и места она должна переходить от штурма к правильной осаде, от открытой атаки позиций противника к закреплению за собой взятых приступом позиций. B иных случаях перед штурмом понадобится продолжительная артиллерийская подготовка или медленное приближение к позициям противника тихой сапой».²⁰⁶ Такие суждения более подошли бы пособию по военному делу. A между тем, это слова из предисловия к сборнику «Комсомольская Пасха», составленному центральной комиссией при ЦК PKCM по проведению «Комсомольской Пасхи». Здесь антирелигиозная работа воспринималась именно как война, а Церковь как «служебное орудие контрреволюции», «убежище всех выбитых из житейской колеи революцией элементов, отсиживающихся сейчас за толстой церковной стеной в ожидании лучших времен».²⁰⁷

Вместе с тем, в этой же брошюре в обращении ко «всем губкомам» звучат призывы «придать нашей очередной антирелигиозной кампании к пасхе менее поверхностный и более углубленный, пропагандистский характер». «Поэтому ЦК категорически запрещает устройство каких бы то ни было уличных демонстраций и карнавалов и предлагает сосредоточить кампанию исключительно в стенах клубов и предприятий».²⁰⁸ Имелась в виду организация лекций, тематических клубных вечеров, бесед. Закрепление результатов «Комсомольской Пасхи» следовало перенести «в политшколу и естественно-научные кружки, где антирелигйозная пропаганда проводится параллельно с усвоением научных знаний». Сборник также содержал и теоретические материалы в помощь пропагандистам и агитаторам.

Такие призывы к «углубленности» в антирелигиозной работе стали следствием критики со стороны ЦК РКП(б) разухабистых, а, порой, и хулиганских комсомольских кампаний. B январе 1923 г. Антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) укажет, что для проведения «будущих комсомольских праздников должно потребовать выработки в центре совершенно ясных и точных инструктивных указаний, исключающих всякие головотяпства и неослабного внимания за их проведением».²⁰⁹ Да и на местах коммунистические руководители все чаще понимали, что такой «наскок на религию» только мешает делу «антирелигиозного воспитания масс». B той же истории со «спектаклем» на праздник Крещения в Рассказове, о которой говорилось выше, секретарь местного райкома РКП(б) дал юным пропагандистам «серьезный нагоняй». «За внешней формой мы забыли

главное - насмешкой над чувствами верующих, мы могли сыграть на руку попам», - вспоминал Д.Я. Телепин.

«Углубленную» работу этого времени можно проследить по отчетам агитационно-пропагандистского отделаГубкома за 1924 год.

B январе-марте 1924 r.: «В Тамбове... в 6 ударных районных пунктах, начиная с 22.12. по 7.1.24 была проведена систематическая работа по чтению докладов на темы: «Происхождение религий», «Происхождение христианства», «Происхождение вселенной и человека», «Рождение и крещение богов» и т. д. После коих ставились антирелигиозные спектакли, как то «Жрец Тарквиний» и т. д. Билеты на лекции и спектакли распространялись через проф и парторганизации, коими обслужены 6900 человек. Докладчики к данной кампании были заранее проинструктированы путем специальных совещаний. По сведениям в других городах проведена аналогичная работа»;²¹⁰

в марте-апреле 1924 r.: «по всем укомам и райкомам были разосланы в качестве руководящего, материалы о проведении антипасхи. Что касается в части проведения антипасхи в г. Тамбове то тут проделана следующая*^ь работа. 20 апреля по всем рабочим клубам и клубам PKCM были прочитаны антирелигиозные доклады. 24.04. по всем рабочим клубам и в клубах молодежи были прочитан доклад «Огнем и кровью во имя бога» после коего была организована антирелигиозная постановка. 26.04. прочитаны доклады по клубам на тему «Долой старые религиозные обряды» с соответствующими художественными постановками. 27.04. антирелигиозный диспут «Христианство и коммунизм». Кроме этих массовых собраний было проведено 3 женских собрания с докладами и одно собрание женщин- кандидаток. B кинотеатрах демонстрировалась кинокартина «Чудотворец». Великим постом выпускалась еженедельно в виде приложения к газете «Тамбовская Правда» «Наш безбожник» при участии антирелигиозного кружка губпартклуба и пропагандистов антирелигиозников. Для проведения

антипасхи был мобилизован 21 товарищ. Всего обслужено во время

211

кампании 6 437 человек, на самом же деле цифры эти больше»;

с мая по июнь 1924 r.: «Антирелигиозная пропаганда после проведенной

антипасхи в начале отчетного периода проводилась в виде бесед и лекций. B

частности антирелигиозным кружком АПО губкома в составе лучших его

членов, во главе с руководителем провели 3 антирелигиозных выезда в

волости, в коих было обслужено 3 волости в 14 сел. Bo время докладов

выявился определенный интерес крестьянских масс к вопросам религии, и

аудитория собиралась от 100 до 700 и более человек... Работа, проводимая

212

кружком, признана коллегией АПО удовлетворительной»;

в июле-августе 1924 r.: «усилилась естественно-научная и

сельскохозяйственная пропаганда; 3) проводились диспуты: «Можно ли жить без бога?», «Что такое так называемый раскол живой и тихоновской церкви - его причины и последствия?» и др. Эти диспуты были проведены в городах и рабочих районах (Рассказово и т. д.). Мы думаем усилить работу антирелигиозных кружков, увеличив их число с одной стороны, а с другой усилить естественно-научную и сельскохозяйственную пропаганду».²¹³

Результаты столь активной работы обозначены в отчетах фразами: «после проведения антирождества во многих селениях намечается сильный интерес к антирелигиозным вопросам»; «собранием ж/д рабочих и завода "Ревтруд" было постановлено закрыть ж/д церковь», «наметился интерес к вопросам естествознания и антирелигиозным»...

Серьезным испытанием результативности антирелигиозной работы среди крестьянства в 1924 году стала... засуха: «В конце мая и в начале июня при установившейся в Тамбовской губернии засушливой погоде и при создавшемся несколько нервозном настроении крестьянства, на этой почве дело пошло к развитию среди крестьянства стремления обратиться за помощью к религии в борьбе с засухой, в виде молебнов. Губкомом даны были местам директивы не чинить препятствий к организации молебнов о дожде, дабы не создать нежелательных трений, разоблачая в то же время действие духовенства, пользующихся в своих делах научными данными. Нервозное настроение, создавшееся на почве засушливой погоды, дало почву к появлению "чудесных колодцев" и "обновленных икон"».²¹⁴

B помощь идеологической работе многие руководители сочли необходимым приложить и административные усилия. По докладу уполномоченного ОГПУ Калинина «о ходатайстве религиозных обществ на разрешения крестных ходов о дожде» президиум Борисоглебского укома 7 июня 1924 г. постановил: «а) в городе церковные демонстрации признать нежелательными б) в деревне разрешить только в 3-х дневный срок со дня получения разрешения религиозной общиной в) орготделу представить волкомам принять меры разъяснения населению о происхождении дождя, бесцельности молебнов, об использовании духовенством барометров и проч.»²¹⁵

Проблема всплеска религиозности взволновала и центральное

руководство страны. Всем облбюро ЦК накомпартов, крайкомам, обкомам и

губкомам РКП(б) за подписью секретаря ЦК РКП(б) B.M. Молотова и с

грифом «совершенно секретно» в начале сентября направили инструкцию:

«Из ряда мест, главным образом из районов подвергшихся неурожаю,

приходят сообщения о росте религиозных настроений среди крестьянства

(требование открытия мощей, массовые мирские молебны, чудесные явления

икон и т.д.), меры административного воздействия, принимаемые в этих

районах, могут дать и дают лишь резко-отрицательный результат,

содействуют росту фанатизма и вызывают полное недовольство некоторых

слоев деревни. Борьба с этими религиозными предрассудками, прежде всего,

требует широкой агитационной и разъяснительной работы партии, а также

зависит от степени успешности деятельности органов власти на местах,

населения».

направленную в сторону помощи затронутым неурожаем слоев 216

■ Антирелигиозную работу предлагалось вести при «решительном отказе от таких административных мер как огульное закрытие церквей, преследование крестных ходов и т. п.», особо оговаривалось: «Никоим образом нельзя применять такие формы массовой антирелигиозной агитации (диспуты, инсценировки и T.n.), которые резко оскорбляют и задевают чувства верующей части населения, особенно крестьян, и позволяют враждебным нам элементам эту обиду религиозного сознания направить против нас, оформляя ее в политическое недовольство и создавая атмосферу религиозного психоза и эксцессов. B неурожайных местах необходимо центр тяжести антирелигиозной пропаганды перенести на объяснение причин засухи и популяризации мер борьбы с нею, апеллируя к здоровой энергии и самодеятельности населения».²¹⁷

Однако и в этот период «широкой агитационной и разъяснительной работы партии» главную роль в преодолении «нервозного настроения крестьянства» и «фактов массового психоза» играли всё те же погодные условия, а не антирелигиозная пропаганда, что своеобразно отмечено в отчете: «с окончанием засушливого времени и с более или менее благоприятными видами на урожай "чудес" не замечается».²¹⁸ Тем не менее, настроения крестьянских масс приходилось учитывать. B июне 1925 г. в Борисоглебске у местных партийцев возникло желание закрыть бывшую армейскую церковь и устроить в ней клуб. Уездный комитет для избежания «нежелательных толков» и чтобы не давать «лишний повод для нервного настроения и враждебной нам агитации» высказался против. Особое опасение вызывало крестьянство, которое «несомненно узнает об этом факте и быстро разнесет его по уезду в своем крестьянском освещении т.е., что: «коммунисты, де церкви закрывают и устраивают в них театры, пение, пляски» и будут расценивать это как издевательство над религией». При этом предлагалось учесть, что крестьянство «вследствие недородов... очень нервно настроено в течение всего последнего времени», а также, что «уезд

был еще совсем недавно гнездом бандитского антоновского движения, раны от которого не зажили до сих пор».²¹⁹

Чудеса, явленные и обновившиеся иконы, святые источники стали постоянной «головной болью» местных партийных руководителей и пропагандистов. И в борьбе с этой «проблемой» не предполагалось «решительного отказа от административных мер».

13 февраля 1922 г. член Кирсановского укома Степанов доносил: «В Чембаровском уезде за последнее время стали появляться чудотворные иконы, были случаи говорят здесь: явилась Божия Матерь и плачет, один коммунист подошел и разрезал ей глаза ножом, потекла кровь, а коммунист остался стоять с поднятой рукой, так и стоит по настоящее время. 12 февраля сего я был и лично смотрел обновленную икону Иисуса — говорят, что икона была облезлой за каких-то 3-4 часа покрылась слоем золота. Гражданин, у которого обновилась икона с. 2-я Гавриловка приблизительно 26-27 лет Николай Демин, при моей попытке говорить уверял, что икона обновилась сама, население этому верит, ходит толпами смотреть. ...В иконы покрывшиеся золотом верят главным образом женщины, мужское население относится к этому пассивно, но бывают активны, когда попытаешься доказать что это ерунда».²²⁰

16 февраля 1922 г. тот же Степанов с некоторой растерянностью доносит из с. Рудовки в Кирсановский уком: «В с. Софьино у крестьянина этого же села на глазах у граждан обновилось 3 иконы, среди них Серафима Саровского. Около этого дома и в доме был отслужен молебен, после собирали деньги в пользу чудотворной иконы. При разговоре со священником о чудесах священник уклонился от прямого ответа. Впервые чудеса начались с Чембарского уезда, теперь эта волна, идя равномерно, захватила и наш уезд, не делая прыжков, - почему не обновляются иконы в южной части уезда? Здесь теперь уже говорят, что в Чембарском уезде начали иконы темнеть, религиозные старухи говорят: иконы темнеют, потому что их не сумели встретить. B общем следует отметить религиозная волна охватывает все глубже и глубже крестьянские массы. Для пресечения этих одурачиваний предлагаю выслать комиссию-экспертизу».²²¹

Однако местные власти не были готовы к непонятному для них явлению и начинали испытывать легкую панику. B двухнедельной госинсводке Уполгуботдела по Кирсановскому уезду с 5 по 22 марта 1922 г. говорилось: «В Инжавинской волости распространяются слухи, что в лесу 4 версты от Инжавино в пустыне, где живут монашки, обновилось 2 иконы. B с. Усово Куровщинской волости обновились 2 иконы. За февраль и половину марта по Кирсановскому уезду обновилось 13 икон. Начались подготовительные работы протестов против передачи церковных ценностей, отцы духовные имеют всегда возможность, а в данном случае в особенности использовать церковь для свержения советской власти... B силу участившихся случаев

обновления послать предписание усовмилиции об изъятии всех обновленных

222

икон».

Изъятия икон и др. предпринятые меры не приносили успеха. B госинсводке 20 марта-5 апреля 1922 г. сообщалось: «Кирсановский уезд подвергся эпидемии распространения обновленных икон. За этот период обновилось 37 икон. Они изъяты, ведется расследование. K обновленным иконам приглашаются священники для совершения молебнов, где граждане обращаются за разъяснением в большие рассуждения не входят, а говорят что благодать Божия. Такие случаи в Кобяках, Соколово, г. Кирсанов. Священник городского собора Богоявленский утвердительно говорит, что это чудо. Священник монастырской церкви Архангельский и диакон

223

Рождественский обновления отрицают, признают шарлатанством». (Интересно, что Архангельский и Рождественский являлись активистами «Живой Церкви», и в данном случае их заявления - элемент политикоидеологической борьбы с тихоновцами.)

Антирелигиозная комиссия приняла решение «провести глубокое изучение разного рода нарождающихся религиозных культов и сект, и «чудотворных явлений» вроде «целительных» колодцев, «обновления икон» ведущих в последнее время к массовому психозу в отсталой среде крестьянства».²²⁴ Ho на практике «глубокое изучение» оказывалось «следствием по'делу».

19 июня 1924 г. уполномоченный ОГПУ Плотников «совершенно секретно» инструктировал начальника Соколовской волостной милиции по поводу обновления иконы 16 июня в с. Куровщина: «Срочно и лично проведите самым осторожным способом расследование, каковым выявить: название обновленных икон, день и час обновления, кто первый обнаружил при каких обстоятельствах, какие были предприняты меры обнаружившими обновление икон, кому ими об этом было сообщено, каким образом об этом узнало население, как смотрит на обновление крестьянство, кто является инициатором совершения богослужения по случаю обновления, обратите внимание на духовенство, церковный совет, а главное церковного старосту. Назначить экспертизу по исследованию иконы. При первом подозрении, виновных привлекать к ответственности. При чем учитывать настроение крестьянства...».²²⁵ Однако подобные «розыскные» мероприятия грозили занять всё время оперативников: по официальным данным за 1924 г. обновилось до 1000 икон. B 1925 случаи обновления икон продолжались. По сообщению из Липецкого уезда, только в одной Грязинской волости в десяти селах обновилось около 60 икон.²²⁶ Административные же меры в «борьбе с чудесами» продолжали практиковать и впредь.

Новой «проблемой» с весны-лета 1924 года стали массовые паломничества к святым источникам.

B мае 1924 года к известному на тот момент уже более 200 лет источнику у с. Дубовое Ранненбургского уезда, находящемуся на территории Рязанской губернии, со всей округи, в том числе и из Тамбовской губернии, направились потоки верующих людей. По свидетельству специальной комиссии от Тамбовского губкома, «через колодец проходит более 1000 человек в день, в большие церковные праздники до 10000 человек. Начало паломничества совпадает с 20-ми числами мая и постепенно усиливаются с каждым днем».²²⁷ 16 июня в крестном ходе к колодцу приняло участие до 10000 человек. Комиссия посчитала «необходимым рекомендовать скорейшую ликвидацию означенного . колодца и паломничества к нему, служащих центром и источником антисоветской агитации и выпадов, разлагающе действующих на окрестное малокультурное население».²²⁸

Другой св. источник, также вызывавший сильное беспокойство губернской комиссии, находился у с. Шапкино Борисоглебского уезда. Источник решили уничтожить «в административном порядке». Для выполнения этого решения постановили даже задействовать конный резерв милиции. A само мероприятие провести по следующей схеме: «а) снять сруб с колодца; б) завалить и в зависимости от технических условий затромбовать землей и. глиной, а если возможно, то и вспахать». Предлагалось также «после закрытия на дороге к колодцу поставить доску с надписью, что виновные будут привлечены к строгой ответственности, и к месту бывшего колодца поставить временно милицейский пост».²²⁹ B том же 1924 году из часовни над источником преподобного Тихона в с. Б. Ломовис изъяли почитаемую статую святого, а позже разрушили и саму часовню.

Наряду с давно почитаемыми источниками появлялись новые. По сообщению с мест, в сентябре 1924 г. в с. Дятлово Козловского уезда на огороде у одного из местных жителей забил источник: «Местный поп... совершил, молебен, после чего открылось из смежных сел паломничество верующих»; 17 декабря 1924 г. в с. Глазок Козловского уезда «в болоте через трещину во льду выступила вода. Сейчас же распространился слух о чуде, появилось паломничество из окрестных сел».Источник по приказу местных властей завалили навозом...

B 1926 году идеологические работники почувствовали некоторое облегчение. B отчете Тамбовского укома за первые три месяца указывалось: «религиозное настроение крестьянства в отчетном периоде ни в какие фанатические формы не выливалось. Фактов чудес, обновления икон и т.п. не отмечено».²³⁰ B отчете Борисоглебского АПО за май-декабрь 1926 г. говорилось: «тех худ, которые наблюдались в 1922/23 г. и в 1923/24 гг., как обновление икон, открытие. святых колодцев (Шацкий, Ростошанский) в

9^ 1

нынешнем году не было». Однако и в этом году не обошлось без «проблем».

B с. Павловка Сосновской волости в июле 1926 г. местный житель, набирая воду в известном с давних времен колодце, услышал голос, повелевавший ему пойти к священнику и просить его отслужить молебен на источнике. Так и было сделано. При служении молебна некоторые собравшиеся получили исцеление. K источнику потянулись паломники. Представители ОГПУ отмечали, что люди из других приходов пребывали к колодцу со своими приходскими священниками (из Мордово, Токаревки). Местный волисполком к происходящему вокруг источника относился благосклонно, даже давал разрешение на проведение, крестных ходов. Ho после того как священники сел Михайловка, Павловка и Шульгино в августе 1926 г. провели крестный ход к колодцу, в котором приняло участие до 1000 человек, губернские власти прибегли к «административным мерам». 7 ноября 1926 г. «колодец был закрыт, часовня разобрана, сруб сломлен, икона передана верующим».

C 1922 года начинается создание специальных органов печати и общественных организаций, ставящих перед собой задачу антирелигиозной пропаганды. B этом году организуется научное общество «Атеист» для пропаганды атеистических сочинений прошлого. Онр выпускает труды А. Бебеля, Г.В. Плеханова, Л. Фейербаха и др. Антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) отмечала нехватку антирелигиозных книг, что предполагалось восполнить закупками в Германии «литературы, годной для перевода» и заказом в институте красной профессуры монографий, освещающих с

v> ?Я9

марксистской точки зрения историю «византийской и русской церкви». B декабре 1922 г. начала выходить газета «Безбожник», с 1923 - журналы «Атеист», «Безбожник у станка». Вообще, в 1922-1925 гг. разными издательствами опубликовано более 300 названий антирелигиозных книг и брошюр.²³³

B Тамбове газета «Наш Безбожник» появлялась в качестве приложения к «Тамбовской правде» и выходила в период Великого Поста, т.е. во время наиболее активной религиозной жизни православных христиан. Примитивный уровень подачи материала и его тёоретической основы сочетался в этом издании с ярко выраженным «классовым подходом»: «Пасха - это праздник на улице разбойников. Пасха - это день торжества эксплоататоров над их жертвами, праздник лжи и обмана трудящихся, день раболепия, унижения и холопства для эксплоатируемых... He поддавайтесь пасхальным настроениям. Пасхальное настроение для представителей труда - это тяжелый удар предательства по ногам борцов за лучшую долю обездоленных... Да здравствует наша борьба! Да сгинет с лица земли подлая власть бандитов капитала вместе с их чернорясыми наймитами.. .».²³⁴

«Загражденные раньше полицейским кулаком' уста и связанные цензурой перья начали свою работу: целый поток антихристианских и сектантских брошюр и сочинений хлынул в православную массу и смутил верующую душу народа. Bce нехорошее, отрицательное из церковной жизни и из жизни духовенства выставлено на мировые очи. Раскрывают наготу церкви - тела Христова, . не любящие руки жен мироносиц и не для украшения благовониями, а для издевательств и насмешек», - так оценивал положение обновленческий протоиерей г. Козлова Ф.И. Ильинский.²³⁵

Однако пропагандистская деятельность самих обновленцев, их идейная борьба с «тихоновской самодержавной церковью» также активно использовалась в антирелигиозной работе. Одно из решений антирелигиозной комиссии в 1924 г. прямо обязывало: «Привлекать к активной, пропаганде в городе против Тихоновцев обновленцев».²³⁶ K организации подобного противостояния и использованию его в пропагандистских целях постоянно призывали из Москвы. Как указывал Л.Д. Троцкий, «мы должны сменовеховским попам дать возможность открыто высказываться в определенном духе. Нет более бешеного ругателя, как оппозиционный поп».²³⁷

Порой борцам с религией оставалось только брать на вооружение «наработки» активистов обновленчества. Так, в качестве ориентировки тамбовское партийное руководство получило тезисы лекции воронежского обновленца протоиерея Дмитрия Адамова «Женщина и революция»: «Культивируя в женщине инстинкты самки, царская государственность вбивала ей в голову понятие о мужчинах как только о самцах. Плод этой идеологии - раздельное обучение мальчиков· и девочек, закрытые учебные заведения. Вожди церкви подлаживались под самодержавную политику в женском вопросе: воспрещали женщине входить в алтарь. Стояние женщины в церкви отдельно от мужчин. Каноническое требование длинные юбки. Длинная юбка - догмат старого русского быта... старый брак в деревне - могильный склеп для женщины. Старый церковный брак - электрический стул - аппарат для лишения женщин всех гражданских прав... проституция какрезультат царско-церковной политики в женском вопросе. Извлечение царской казной дохода от проституции. Налоги на дома разврата. Вредная роль церкви в этом вопросе. Исповедь проститутки у монаха. Уничтожение «Живой Церковью» монастырей за бессердечие, за непригодность и вредность их для жизни живых людей. Программа обновленческой церкви, благословляет ленинскую революцию, давшую нам свободу и в религиозных

делах».

238

C начала 1920-х появляются и первые организации атеистов, в это время это были кружки безбожников. B октябре 1923 г. газета «Безбожник» выдвинула предложение объединить кружки в единую организацию. 27 августа 1924 г. в редакции «Безбожника» состоялось учредительное собрание корреспондентов газеты и активных атеистов. Собрание, на котором присутствовало 48 человек, приняло решение организовать общество друзей газеты «Безбожник» (ОДГБ), утвердило устав и избрало временный центральный совет, Исполнительное бюро ЦС ОДГБ под председательством E. Ярославского. Согласно уставу, это общество являлось добровольным союзом противников религии, и каждый член общества обязан вести активную борьбу за полное раскрепощение трудящихся от духовного рабства

O^Q

под знаменем воинствующего безбожия. Оговаривалось, что члены общества не должны применять в своей работе те формы агитации и пропаганды, которые бы оскорбляли чувства верующих.

После собрания начался быстрый рост ячеек ОДГБ и встал вопрос о создании единой организации атеистов. B декабре 1924 г. Оргбюро ЦК РКП(б) поддержало идею создания такого общества, а уже в апреле 1925 г. в Москве состоялся 1 съезд ОДГБ. 50 делегатов от 100000 членов ОДГБ обозначили задачу перейти к «длительной систематической антирелигиозной пропаганде» единой организации под руководством партии. Съезд избрал Центральный совет и председателя Союза Безбожников - E. Ярославского. Секретариат ЦК РКП(б) 21 мая 1925 г. утвердил устав общества и предложил партийным комитетам развернуть борьбу по организационному оформлению ячеек на местах.

B те же годы появляются антирелигиозные кружки и на Тамбовщине. Ha 1 марта 1924 г. в губернии имелось 8 антирелигиозных кружков с 117 членами, из них 3 в деревне. B отчете АПО Губкома сообщалось: «При многих избах-читальнях местные ячейки РКП(б) и PKCM совместно с крестьянством пытаются организовать антирелигиозные кружки, но укомы, поскольку нет в этих ячейках сил, пока воздерживаются от разрешения их организаций. Bce же мы имеем на 1.03. при избах-читальнях 6 хорошо работающих кружков «безбожников».²⁴⁰

«Безбожное» движение в пору его добровольности развивалось достаточно медленно, проникая из губернского центра в уездные, а оттуда — с трудом в села. Так, в Кирсанове инициативная группа по организации Союза Безбожников появилась только в сентябре 1925 r., состояла она из 4 человек. K весне 1926 г. удалось организовать ячейки в профклубе, железнодорожном клубе, коммунах им. Ленина и "Путь" (Инжавино). По оценке самой организации, «работа широко не развернута, не хватает средств»,²⁴¹ хотя в это время «безбожников» числится уже 102 человека, из которых 82 в городе. Ho и такие результаты были только формальным успехом. B докладе о работе инжавинского клуба весной того же года значится: «ячейки Союза Безбожников фактически не существует, хотя и числится на бумаге, но не оформилась, литературы в уголке нет».²⁴²

Похожие проблемы имелись и в Козлове. B феврале 1926 г. при АПО создали «инициативную группу» по организации Союза Безбожников. Ho из- за того, что в «группу вошли товарищи очень перегруженные работой», успехи отсутствовали. Приезд участников губернских антирелигиозных курсов оживил деятельность «безбожников». B июле того же года «было выделено уездное бюро С.оюза Безбожников, основной задачей которого

243

стояла организация ячеек Союза Безбожников как в городе, так и в уезде». Осенью уездный комитет указывал в отчете: «В настоящее время имеется в городе - 4 и в уезде 2 ячейки, в которых всего - 140 человек. Помимо них имеется сейчас одна инициативная группа в городе и две такие группы в уезде».²⁴⁴ Наибольшее количество членов ячеек Союза Безбожников числилось по Тамбовскому уезду, в 15 ячейках здесь состояло 500 человек. Ha 11 ячеек Борисоглебского уезда приходилось 185 человек. Именно

Борисоглебский, Козловский и Тамбовский уезды отмечены в отчете губкома как те, где работа развернута «наиболее интенсивно».²⁴⁵

B виду сложности с кадрами пропагандистов, местное руководство попыталось наладить учебу своими силами, организуя «курсы безбожников». Такие курсы проходили в губернском и уездном центрах. B Моршанске в 1927 г. по инициативе АПО укома и уездного Союза Безбожников организовали антирелигиозные курсы, поставив цель «дать деревенским и городским активистам безбожникам зарядку». Собралось 12 курсантов из деревень. Как -отмечалось, «из самых больших сел' Заметчино, Пичаево, Гагарино, Салтыки курсанты не явились». Интересны и статистические данные курсов: «всего посещало 16 человек и 3-5 человек по вечерам. Из них 6 беспартийные. Возраст 18 - 20 лет - 3 чел., 20 - 25 - 8, 25 - 30 - 5, выше 30 - 3. Когда порвали с религией: 4 партийца до 17 г. C 17 по 20 г. - 5 чел. (3 партийца), 20-25 гг. - 5 чел, C 25 г. - 1 комсомолец».²⁴⁶ B программу курсов входили беседа с лекторами, самостоятельная проработка лекций по учебнику и посещение музея. Конечно, получить глубокие знания по истории, теории и психологии религии на таких курсах было невозможно, но дать «активистам безбожникам зарядку» получалось. ·

B середине 1920-х гг. в печати развернулась дискуссия о содержании, методах и формах антирелигиозной работы. Группа пропагандистов, сплотившихся вокруг журнала «Безбожник у станка» (редактор секретарь MK РКП(б) M. Костеловская) утверждала, что нужно основной упор делать на разоблачение классовой роли религии, противопоставляя такой подход естественнонаучной пропаганде, которая оценивалась, как «буржуазное просветительство». При этом откровенно поощрялись разного рода издевательства над верующими, кощунства и т.п. M. Костеловская считала, что «без скрытого издевательства над верующими антирелигиозную пропаганду вести нельзя», другой «идеолог» этого направления - С.

Полидоров - поучал: «не надо скупиться в борьбе с религией на крепкие выражения» и т’.п. .

Достаточно просмотреть журналы этого времени, чтобы составить мнение о том, во что выливались такие «теоретические» посылки. Первый номер журнала «Безбожник» открывался статьей «На борьбу с международными богами», общий резкий и пошлый тон которой увенчивался конечным обращением:- «В бой против богов! Единым пролетарским фронтом против этих шкурников!» Художник Д. Moop сопровождал статьи журнала хулиганскими карикатурами. B том же номере изображен Христос с распоротым животом и вываливающимися внутренностями. Верующие поедают внутренности, грызут тело Христа, пьют из чаши льющуюся из распоротого бока кровь. Под рисунком подпись: «Примите, ядите, сие есть тело мое». Это слова из Евангелия при установлении Таинства Евхаристии, которые используются в тексте литургии. Глумливые карикатуры в большом количестве сопровождали каждый номер журнала.

Такой метод борьбы с религией вызвал критику даже у самих антирелигиозников. E. Ярославский признал, что «для деревни эта вещь жесткая... деревне она не подходит». C № 3 «Безбожник» получил новое название «Безбожник у станка»: предполагалось, что для города «эта вещь» более подходящая. Однако и в городе, который по справедливому замечанию E. Ярославского, не был отгорожен от деревни китайской стеной, у верующих такая пропаганда могла вызвать только отвращение. B тюремных дневниках протоиерея C.H. Лаврова читаем такую запись от 16-29 октября 1925 г.:· «протоиерей показал надзирателю Полозову № Безбожника и две картины «Съезд небесных сил»... и другую маленькую как красноармеец одной валенкой бьет старика «дядю бога» в очках. Co стороны надзирателя получился ответ: «я не читаю, это ведь пишут отрошники».²⁴⁷

Уже в феврале 1923 г. осудила подходы журнала и Комиссия по проведению декрета об отделении церкви от государства при ЦК РКП(б) и посчитала его издание в таком виде «совершенно нецелесообразным и даже вредным».²⁴⁸ Фактически методы «разрушения религии», взятые теоретиками «Безбожника у станка» противоречили установкам высшего партийного руководства. B резолюции 13 съезда партии (май 1924 г.) «О работе в деревне» подчеркивалось: «Особо внимательно необходимо следить за тем, чтобы не оскорблять религиозного чувства верующего, победа над которым может быть достигнута только очень длительной, на годы и десятки лет рассчитанной работой просвещения».²⁴⁹

Однако дискуссия продолжилась. B январе 1925 г. в «Правде» появилась статья M. Костеловской «Об ошибках антирелигиозной пропаганды». Под «ошибками» здесь подразумевалось нехватка массовой религиозной литературы и использование по этой причине «марксистски

необработанных» «пересказов буржуазных историков», основной же призыв вновь состоял в необходимости «решительно завернуть антирелигиозную

9 ^n

пропаганду на классовые рельсы». Мнение о том, что в «обиходе рабочего нет места для мистики», а «молодежь рабочая вообще безрелигиозна», приводило к выводам, что и пропагандистом антирелигиозником должен быть только член партии «рабочий-массовик», который обязан «готовить для деревни антирелигиозную диктатуру».²⁵¹

Практически в ходе дискуссии решался вопрос о том, по какому пути пойдет антирелигиозная пропаганда. Соблазн «покончить с религией» ударом «антирелигиозной диктатуры» (т.е. снести все культовые здания и запретить богослужение) был велик. Однако в 1920-е гг. это могло поставить партию во враждебные отношения с большинством населения (особенно с миллионами крестьян), усилить отрицательное восприятие CCCP и коммунистов народами и правительствами других стран. Понимание этого и приводило к критике партийным руководством «безбожников у станка».

Вопросам активизации антирелигиозной пропаганды было посвящено специальное совещание в ЦК ВКП(б), состоявшееся в апреле 1926 г. Ha него были приглашены идеологические работники партии и комсомола, руководители Союза Безбожников, партийные работники с мест.

Ha совещании был признано, что «религиозные настроения некоторой части рабочих масс усиливаются в связи с теми затруднениями, которые мы испытываем» (имелись в виду социально-экономические вопросы),

лм *

«безбожие в деревню не проникает». Задачами совещания было определено единое понимание задач и методов антирелигиозной работы, единство действий партийных организаций и отделений Союза безбожников, расширение сферы антирелигиозной пропаганды. Редакция «Безбожника у станка» и сторонники «классовых методов борьбы с религией» подверглись критике. B результате, совещание, запланированное для активизации борьбы с религией, столкнувшись с новой пропагандой вульгарных и примитивных методов антирелигиозной работы, исходившей от все тех же лиц, вынуждено было бороться с левацкими подходами, призывая к «спокойной, осторожной работе в массах, чтобы не спровоцировать конфликт». Разумеется, на совещании говорилось о необходимости «всесторонней критики религии», которая должна идти по следующим направлениям: разоблачение классовой, эксплуататорской сущности религиозной идеологии и тесной связи религии с классовыми врагами Советской власти; разоблачение антинаучного характера религии путем материалистического объяснения законов природы и общества; критика религиозной морали, а также попыток церковников и

w 253

сектантов отождествить идеологию с коммунистическои.

Совещание обратило внимание на недопустимость административных методов борьбы с религией, важность осторожности в проведении диспутов со священнослужителями, т.к. это позволяло «идейным противникам использовать трибуну для антисоветской агитации и пропаганды» (позже Антирелигиозная комиссия ЦК попросила дать указания на места о запрете

на проведение диспутов), необходимость улучшения антирелигиозной подготовки партийных и советских работников. При проведении пропаганды атеизма совещание рекомендовало использовать разнообразные формы клубной массовой работы, работы библиотек, изб-читален и т.п. B виду задачи расширить сферу воздействия антирелигиозной пропаганды, совещание указало, что такая работа может вестись не только силами партии, и возложило. на Союз безбожников обязанность вовлекать в

антирелигиозную работу широкий беспартийный рабочий и крестьянский актив. Партийное руководство работой предполагалось осуществлять через коммунистов членов Союза безбожников, регулярные отчеты на заседаниях партийных комитетов.

По мере свертывания НЭПа происходил процесс нагнетания враждебности со стороны партийного и комсомольского руководства к религиозным организациям, духовенству и верующим, начал меняться характер и приемы антирелигиозной пропаганды. Руководство партии все более явно проявляло недовольство деятельностью религиозных организаций и состоянием антирелигиозной работы.

Эта тема появилась даже в беседе И.В. Сталина с первой американской рабочей делегацией. Ha высказывание американцев о том, что в CCCP есть коммунисты, не во всем согласные с требованиями партии в отношении к религии, Сталин ответил: «Бывают случаи, что кое-кто из членов партии иногда мешает всемерному развертыванию антирелигиозной пропаганды. Если таких членов партии исключают, так это очень хорошо, ибо таким «коммунистам» не место в рядах нашей партии... Партия не может быть нейтральной в отношении религиозных предрассудков, и она будет вести пропаганду против этих предрассудков, потому что это есть одно из верных средств подорвать влияние реакционного духовенства, поддерживающего эксплуататорские классы и проповедующего повиновение этим классам».²⁵⁴ Новое наступление на «эксплуататорские классы» (в данном случае кулаков, нэпманов) должно было привести и к удару по духовенству, «отравляющему сознание трудящихся масс», о чем недвусмысленно заявил Сталин: «Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в

255

том, что оно не вполне еще ликвидировано...».

B декабре 1927 г. вопрос о необходимости усиления антирелигиозной работы был поставлен на 15 съезде ВКП(б). B отчетном докладе ЦК ВКП(б) съезду партии в числе недостатков партийной работы отмечалось «ослабление антирелигиозной . борьбы».²⁵⁶ Призывы высшего партийного руководства были услышаны на местах. Kypc на изменение форм и методов антирелигиозной работы в сторону нетерпимости, грубости по отношению к верующим был поддержан сторонниками «разрушения религии» в партии, комсомоле и общественных организациях. Обвальный характер приобрели закрытия церквей, запрет на ремонт культовых зданий, проведение денежных сборов для ремонтов, совершение крестных ходов и т.п. Получает развитие теория об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма, усматривавшая в советском обществе два непримиримых лагеря - пролетариат и крестьянство, с одной стороны, и «буржуазно- капиталистичес.кие» слои - с другой. Религиозные организации при этом объявлялись прибежищем реакционных и малосознательных элементов и «кулацко-нэпманской агентуры». Вновь набирают силу сторонники борьбы с религией не как с «отвлеченной идеей о Боге», а как с «контрреволюционной силой».²⁵⁷ Так началось новое, широкомасштабное наступление на Церковь, религию, на верующих, которое находится за хронологическими рамками нашего исследования.

***

Советская власть, руководствуясь постулатами .марксизма и партии большевиков, поставила перед собой задачу построения безрелигиозного общества. Атеистическая и антицерковная агитация и пропаганда с первых же дней появления нового государства стали одним из важнейших направлений идеологической работы. B этой работе использовалось различное сочетание форм и методов. B исследуемый период можно выделить два подхода в атеистической пропаганде.

Первый - это понимание руководства страны и части местных активистов необходимости длительной работы, направленной на постепенное «изживание религиозных предрассудков» в сознании народа, связи атеистической пропаганды с задачами построения социалистического общества, в ходе которого, как предполагалось, должны были исчезнуть социальные корни религии. При таком подходе говорилось о необходимости избегать оскорбления религиозных чувств граждан, способного только усилить фанатизм и дискредитировать власть в глазах народа, особенно крестьянского большинства населения страны. Ставка делалась на просветительскую работу, создание изб-читален, проведение лекций, бесед, диспутов, повышение общей грамотности, распространение соответствующей литературы и научных знаний, вовлечение людей в общественную работу и т.п.

Второй подход рассматривал борьбу с религией как форму классовой борьбы с «контрреволюцией». Он предполагал мощное и всесторонне наступление на религию, на религиозные организации 'и верующих, которые мыслились как явные или скрытые враги Советской власти. При этом на практике часто происходил отказ от принципа «научной постановки атеистической пропаганды», делался упор на политико-репрессивные и административно-карательные меры. Методы воздействия на население при таком подходе подбирались также «революционные»: шумные кампании с оскорблением чувств верующих и надругательством над святынями («вскрытие мощей святых» и т.п.), хулиганские карнавалы и шествия, закрытие храмов, создание обстановки нетерпимости к верующим и т.п. Важную роль в.этом направлении сыграл «Союз Безбожников», поставивший своей задачей «решительно повернуть борьбу с религией на классовые, пролетарские рельсы, придать ей сугубо политический революционный

2