Проблема формирования культа вождя
Механизм воздействия власти на культурные процессы к началу 1920-х гг. еще не был выработан по причине ее слабости и неустойчивости, необходимости вести борьбу за выживание в условиях гражданской войны.
Это привело к тому, что, несмотря на стремление власти с первых месяцев своего существования контролировать культуру, она в целом продолжала развиваться по своим законам, что способствовало ее определенной самостоятельности и независимости от Наркомпроса и Пролеткульта. Но после 1921 г. политическая ситуация стала меняться. «Культурная революция», начавшаяся в 1920-е гг. и получившая активное развитие в 1930-е гг., была призвана создать «в разительном противоречии с повседневным опытом вымышленный мир, в который должны были уверовать советские люди».[730] Для этого необходимо было поставить под контроль не только культурные процессы, но и сформировать общественное сознание. В связи с постепенным утверждением с середины 1920-х гг. марксизма как методологии для культурных процессов стал свойственен творческий дуализм. С одной стороны сохранялась еще свобода творчества и художественной выразительности как проявление революционного обновления, характерного для футуристического искусства, с другой - постепенно с 1925 г. по инициативе власти начал формироваться механизм контроля и силового воздействия на культурные процессы.Противоположные тенденции в развитии культуры в середине
1920-х гг. нашли свое отражение в представлениях о власти, ее представительных органах, стремившихся к созданию позитивного образа, отражавшего идеологию марксизма и идеи господства мирового пролетариата. В годы гражданской войны образ власти носил отвлеченный абстрактный характер. В культурной среде шли споры о задачах культуры, о ее предназначение. Советская власть постепенно стала приобретать реальные черты, что потребовало от культуры начать процесс конкретизации, персонификации и ритуализации собственных образов.
В начале 1920-х гг. образ власть ассоциировался со многими лидерами советского государства. Но уже к 1922 г. непререкаемым авторитетом в сознании рабочих и крестьян становится В.И. Ленин. В утверждающемся культе вождя можно одновременно проследить и элементы механизма формирования культа личности И.В. Сталина, и отражение в традиционном русском сознании веры в доброго «царя-батюшку», заступника Отечества. Ряд современных исследователей считают, что в сознании простого неграмотного человека образ вождя был связан с архетипами русского национального сознания и сакрализацией революции в ранней советской культуре.[731] Несмотря на авторитет других лидеров советского государства, именно имя В.И. Ленина сознательно начинают связывать с образом власти и ее задачами, с коммунистическим будущим, что постепенно способствовало формированию его культа. По мнению Н. Тумаркин, создание и эволюция культа личности (именно в этом смысле она говорит о культе В.И. Ленина) было вызвано потребностями времени и молодого государства, представленный определенным набором символов и регулярно проводимых мероприятий. Как она справедливо отмечает, культ был
разработан и строго регламентирован партией с целью привлечь внимание в
3
первую очередь неграмотного крестьянства.
Прежде чем попытаться разобраться в вопросах формирования культа вождя, необходимо разобраться в понятии «культ» и трактовках культа личности, которые даются в современной историографии. Понятие «культ» традиционно используется в религиозной трактовке как почитание святых или священных предметов. «Культ личности» - слепое преклонение перед авторитетом какого-либо деятеля, чрезмерное преувеличение его действительных заслуг, фетишизация исторической личности.[732] [733] В других определениях, присутствующих в современной литературе, «культ личности» - возвеличивание (или крайнее, необузданное возвеличивание, обожествление) отдельной личности - государственного деятеля - средствами пропаганды, в произведениях культуры, государственных документах, законах.[734] [735] Все определения только частично можно соотнести с именем В.И. Ленина. Все исследователи феномена культа личности сходятся в том, что расцвет культа В.И. Ленина начинается после его смерти в 1924 г. Н. Тумаркин обращает внимание на то, что в культе В.И. Ленина воплощается культ партии и власти. «Мы говорим Ленин - партия. Мы говорим партия - подразумеваем Ленин» (В. Маяковский). Ленин и партия - два символа, с которыми связана революционная борьба, строительство светлого коммунистического будущего. Ощущение единства этих образов, их взаимозаменяемость, или точнее, синонимичность, которую так точно подметил В.В. Маяковский, дает партии возможность апеллировать к трудам В.И. Ленина как к основополагающему учению. На вопрос о том, кто и когда начал процесс формирования культа В.И. Ленина, сегодня нельзя дать однозначного ответа. Так, например, Н. Тумаркин в своей работе, написанной еще в 1980-е гг., говорит о том, что возникновению культа способствовал сам В.И. Ленин, хотя и не все 7 элементы возвеличивания нравились вождю. Она доказывает это на примере его поведения, участия в активной пропаганде идей советской власти и т.д. Исследовательница считает, что В.И. Ленин сознательно принял роль высшего авторитета власти, стремясь сохранить ее до конца жизни. Близкую к данной позицию занял Ю. Фельштинский, утверждавший, что В.И. Ленину «...важно было совершить мировую революцию под своим непосредственным руководством и сохранить за собою лидерство в о Интернационале». Н. Тумаркин связывает проблему формирования культа вождя с вопросами легитимации власти, которые приходилось решать большевикам после октябрьских событий 1917 г. Одновременно развивается процесс персонификации власти. В русском традиционном сознании власть всегда олицетворялась с конкретным именем. В мировой исторической практике даже самое демократическое государство имеет персонифицированный образ своего лидера. Не случайно еще в XIX в. М. Вебером была разработана теория политического лидера и даны характеристики его разновидностям. К этой теории обращаются многие исследователи, рассматривающие проблемы культа личности. Советской власти, сформировавшейся в сложный, кризисный для России период, необходима была поддержка со стороны общества. Но если рабочий класс всегда был опорой партии большевиков, то для других слоев общества, особенно для многочисленного крестьянства, необходима была доказательная база. Поддержка крестьянством большевиков стала одним из условий их победы в гражданской войне. В то же время легитимность власти, дающая определенную устойчивость и стабильность, имеет сложный и многосторонний механизм формирования. Его основой являются историко-культурные и политические [736] [737] традиции общества, ценностная ориентация, авторитет власти и т. д. Для советской власти стало характерным инициирование легитимности со стороны самого государства с использованием имеющихся ресурсов, в том 9 числе и культурных. Легитимность политической власти может достигаться также за счет приписывания лидерам исключительных, нередко сверхъестественных качеств. Люди признают политическую власть того или иного социального слоя потому, что верят в исключительные способности его лидера, преклоняются перед этим лидером, связывают с ним свое благополучие в настоящем или возможность улучшения своего положения в будущем. Лидер, в свою очередь, постоянно пытается показать массам, что он обладает особыми качествами, выполняет «историческую миссию». При этом его последователи и ученики признают в нем те особенные качества, которые выделяют его среди общей массы. [738] [739] Советская власть стремилась развивать особый тип легитимности - идеологический, связанный с формулированием, развитием и поддержанием идей революции. Особую роль в формировании такой легитимности и персонификации власти играет коммуникативный элемент, действующий преимущественно благодаря культуре и средствам массовой информации. Этим объясняется стремление власти взять под контроль культурные процессы, издательскую деятельность, газеты и журналы. Одновременно с легитимацией для русской политико-культурной традиции характерен и процесс персонификации власти, которая «предполагает восприятие власти не как политического института, а как конкретной личности... Личным качествам представителя власти придается большее значение, чем законотворчеству, устройству и функционированию госаппарата».[740] Власть императорской России была персонифицирована на высшем уровне в образе монарха, от деятельности которого зависела и ее легитимность, и устойчивость. Еще Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» сформулировал один из базовых тезисов персонификации и легитимации власти, ставя их в зависимость от силы и воли монарха, т. е. его способности к управлению государством. С победой большевиков в октябре 1917 г. в сознании большинства представителей российского общества отношение к власти с точки зрения понимания ее сути кардинально не изменилось. Традиция отождествлять власть с конкретным человеком, его действиями была по-прежнему сильна, тогда как понятия «большевистское правительство», «Советы», «диктатура пролетариата» для большинства населения, особенно крестьянства, были расплывчатыми, аморфными и, как следствие, непонятными. Поэтому процесс персонификации власти в советской России стал вполне естественным продолжением русской политико-культурной традиции. Культ личности вождя приобретает особое морально-этическое значение в русской истории, «поскольку указывал власть предержащим на их высший нравственный долг».[741] [742] Легитимация власти в советской России в качестве одного из вариантов своего утверждения выбрала формирование механизма культа вождя, который, как и многие другие до него существовавшие культы различных 13 политических лидеров , призван был вызывать святое чувство единства у всех участников политической коммуникации, даже у сторонних наблюдателей и простых обывателей. Культ призван был установить эмоциональную связь между обществом и партией, олицетворением которой был образ вождя - В.И. Обращаясь к теории культа личности, Ф. Бурлацкий выделяет три составляющих его формирования: стремление к власти, наличие у лидера политической воли и единомышленников политика, способных сформировать востребованный позитивный образ вождя.[744] Попробуем применить теорию политического лидера Ф. Бурлацкого к пониманию культа В.И. Ленина как культа вождя. Первое положение - жажда власти - опровергается тем, что В.И. Ленин стремился не столько к личной власти, сколько к власти коллективной, партийной. Безусловно, партия - ленинское детище, в ее формировании он играл ведущую роль. Для него преданность партии одновременно означала преданность делу революции, что доказывалось соблюдением требований партии, строгим выполнением Устава, соблюдением партийной дисциплины и т. д. По этой причине В.И. Ленину неоднократно приходилось пользоваться и личным влиянием вплоть до давления на соратников по партии. Наличие третьего элемента в полной мере позволяет утверждать, что не столько В.И. Ленин сам формировал культ, сколько его окружение, что особенно ярко проявилось уже в период его болезни и после смерти. «Большевики по доброй воле признали и даже чтили Ленина как своего вождя. Его особое положение в партии не регулировалось законодательно, подобно американскому президентству. Он, по существу, выполнял роль неформального лидера. И, тем не менее, в партийной практике и в коллективном сознании, т. е. в том, что сегодня назвали бы политической культурой, В.И. Ленину отводилось вполне определенное и чрезвычайно важное место. Его роль в партии обрела свои конкретные черты за четверть века существования большевизма как революционного движения, которое он создал и направлял».[745] В то же время нельзя утверждать, что В.И. Ленин был единственным вождем революции. Так, например, еще в 1923-1924 гг. в отчетах Пролеткино говорится о распространении за границей фильма «Галерея вождей русской революции»[746] [747], среди которых был назван Л.Д. Троцкий. Великолепный оратор, военный авторитет и политик, он прекрасно осознавал необходимость создания собственного образа вождя. Л.Д. Троцкий стал инициатором переименования русских городов, которые были названы в честь вождей революции. В 1922 г. еще до переименования Петрограда в Ленинград г. Гатчина стал Троцком, а самого военного комиссара в 18 литературе называли «экстрактом революции» и ее «душой». На смерть В.И. Ленина последний салют отдал миноносец «Троцкий», портреты Л.Д. Троцкого можно было встретить во всех государственных учреждениях. Уже в 1917-1918 гг. Л.Д. Троцкий воспринимался как один из лидеров партии. М. Горький в газете «Новая жизнь» часто упоминал имена В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого вместе, говоря о них как о вождях партии. Еще летом 1917 г., по словам А.В. Луначарского, «близкие Троцкому люди даже склонны были видеть в нем подлинного вождя русской революции».[748] [749] Далее в своем очерке, посвященном Л.Д. Троцкому, А.В. Луначарский, ссылаясь на слова М. Урицкого, писал, «что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть 20 рядом с гением Троцкого». Правда, А.В. Луначарский тут же объясняет высокую популярность Троцкого его активной работой в Петрограде, тогда как В.И. Ленин находился в подполье и его мало кто знал в отличие от Л.Д. Троцкого. Не случайно в августовские события 1917 г. Л.Д. Троцкий становится во главе Петросовета. В другой своей работе «Великий переворот» А.В. Луначарский, сравнивая работу В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, говорит о том, что Л.Д. Троцкий взвалил на себя огромную работу в армии, имеет высокую степень мобильности, обладает мощным ораторским мастерством и т. д.[750] [751] [752] [753] В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого А.В. Луначарский называет «сильнейшими 22 среди сильных». Но в газете «Правда» к воспоминаниям А.В. Луначарского об Октябрьских событиях 1917 г. отнеслись резко негативно, раскритиковав его на страницах печати. При этом А.В. Луначарский сравнивает личностные качества Л.Д. Троцкого и В.И. Ленина. «Троцкий - человек колючий, нетерпимый, повелительный, ... отсюда возникает ... немало трений и столкновений, которые при более уживчивом характере могли быть вполне 23 избегнуты». Характеристику Л.Д. Троцкого, данную ему А.В. Луначарским, повторяет итальянская социалистка, русская по происхождению, А. Балабанова. Она в своих мемуарах говорит о блестящих ораторских талантах Л.Д. Троцкого, о его способности «поднимать массы силой своего 24 революционного темперамента и блестящего ума». Но при этом отмечает его высокомерность, сохранение дистанции с людьми, отсутствие простоты и душевности. По ее мнению, Л.Д. Троцкий не вызывал личных симпатий. В.И. Ленин в описании А.В. Луначарского «просто делает свое дело. Он делает это властно, и не потому, что власть для него сладострастна, а потому, что он уверен в своей правоте. Его властолюбие вытекает из его огромной уверенности в правильности своих принципов.».[754] В другой своей статье, посвященной Г.Е. Зиновьеву, А.В. Луначарский пишет, что Л.Д. Троцкий и В.И. Ленин «сделались популярнейшими (любимыми или ненавистными) личностями нашей эпохи, едва ли не для всего земного шара».[755] Постоянное сравнение В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого делало их в понимании читателей личностями одного уровня и порядка. Л.Д. Троцкий стремился перехватить инициативу лидерства у В.И. Ленина. Это видно в его работах, посвященных октябрьским событиям 1917 г., в его собственной экономической концепции, которую он противопоставил ленинскому нэпу в 1921-1922 гг., в его популярности среди красноармейцев в годы гражданской войны. В белогвардейской пропаганде и агитации Л.Д. Троцкий назывался наравне с В.И. Лениным врагом № 1. В годы гражданской войны изображение Л.Д. Троцкого неоднократно встречается на белогвардейских плакатах, что также свидетельствует о его равном с В.И. Лениным положении в глазах представителей белого движения. О том, что вождей у революции было много, свидетельствует и «Письмо к съезду» В.И. Ленина, известное как «Политическое завещание», написанное им в 1922 г.[756] В отечественной историографии принято рассматривать это письмо в рамках его критики ряда политических деятелей Советской России, членов ЦК ВКП(б) и Совнаркома. Но одно то, что В.И. Ленин характеризует не одного, а сразу нескольких человек, говорит о том, что это были наиболее видные члены партии, занимающие руководящие посты и играющие ведущие роли. И.В. Сталин был не только Наркомом по делам национальностей, но руководил Орграспредотделом ЦК партии, а с марта 1922 г. стал ее первым секретарем. Г.Е. Зиновьев был председателем Исполкома III Коммунистического Интернационала. Н.И. Бухарин на протяжении многих лет возглавлял редакцию газеты «Правда» - центрального печатного органа ЦК ВКП(б), что также делало его заметной фигурой в партии. Таким образом, можно утверждать, что в партии большевиков было несколько лидеров, занимавших ключевые посты в руководстве и игравших ведущих роли в революции. Сегодня остается открытым вопрос о том, почему именно в В.И. Ленине персонифицируется власть, тогда как с понятием «вождь революции» связывалось множество имен. С одной стороны, безусловно, должность Председателя Совета Народных Комиссаров не могла не сыграть определенной роли в процессе становления культа. Все декреты советской власти выходят за подписью В.И. Ленина. Для простого человека его имя постепенно начинает ассоциироваться с пониманием его особой роли в государстве. Другими доказательствами в пользу персонификации образа власти в В.И. Ленине являются его деятельность в процессе становления и развития партии, участие в разработке теории революции, ее применение на практике. Поэтому для рядовых членов партии имя Владимира Ильича достаточно быстро стало синонимом революции и самой партии. Н. Тумаркин обращает внимание на личные качества В.И. Ленина - настойчивость, воля, темпераментность, стремление к лидерству и способность подчинять себе, требовательность в исполнении, трудолюбие, в конце концов, огромная преданность делу. Проявление аналогичных качеств 28 он требовал и от своих соратников по партии и революционной борьбе. С другой стороны, как уже было сказано выше, в партии было несколько лидеров. Р. Такер подчеркивает отсутствие у В.И. Ленина, несмотря на его роль в процессе создания партии и захвата власти большевиками, определенного поста в партии. Руководство РСДРП(б)- РКП(б)-ВКП(б) осуществлялось ЦК партии и Политбюро, куда кроме Λ Q В.И. Ленина входили еще 35 человек (25 - в ЦК и 10 - в Политбюро). А. Улам в монографии, посвященной причинам и последствиям 1917 г. в России, замечает, что о культе В.И. Ленина в революционный период 30 говорить не приходится. Причину этого он видит в специфике управления [757] [758] [759] революционной Россией. В структуре власти и управления Совет Народных Комиссаров - исполнительный орган власти. Реальная политическая власть на момент формирования советского государства принадлежала Исполнительному комитету (ВЦИК), избираемому на съезде партии. Первоначально ВЦИК возглавлял Л.Б. Каменев, а впоследствии Я.М. Свердлов, М.Ф. Владимирский и М.И. Калинин. Другой орган, обладавший реальной властью, - ЦК партии, решения которого были обязательны для членов РСДРП(б)-РКП(б)-ВКП(б). Опыт подготовки и проведения Октябрьского переворота показал идейную неоднородность ЦК, наличие в нем различных течений и позиций. Американский историк Дж. Смели в книге, посвященной русской революции, считает, что В.И. Ленин по отношению к Л.Д. Троцкому был на втором плане. По его мнению, «архитектор революции», как он образно назвал вождя, не вмешивался в решение оперативных военных вопросов. Более того историк называет В.И. Ленина слабым стратегом, не смотря на то, 31 что именно он считается основателем РККА. Наличие трех властных центров создавало ситуацию, которая не позволяла возвыситься одному из руководителей, лишая возможности развиваться культу личности. Эта структура власти в советской России приводила к тому, что, несмотря на высокий авторитет В.И. Ленина в партийных кругах, его позиция не была абсолютной, а слово непререкаемо. Достаточно вспомнить ситуацию по Брестскому миру, когда позиция В.И. Ленина взяла верх над позицией Л.Д. Троцкого и Н.И. Бухарина только в третьем голосовании. Воспринимал ли себя В.И. Ленин лидером партии, ее вождем? И снова мы не можем дать однозначного ответа. В.И. Ленин не мог не понимать, не осознавать свой политический вес в партии. Многие из членов партии обращались к нему как к виднейшему авторитету, как к человеку, который [760] способен повлиять на решения партии. Об этом говорят и Н. Валентинов, и А. Балабанова в своих воспоминаниях. Но сама партия была создана таким образом, что исключала единоначалие, о чем свидетельствуют органы ее управления - ЦК и Политбюро. В.И. Ленин прекрасно осознавал, что вынесенное решение будет коллективным. Так, в письме к А.А. Иоффе, который отождествлял В.И. Ленина с ЦК партии, Предсовнарком писал: «Вы ошибаетесь, повторяя (неоднократно), что «Цека - это я»... По вопросам организационным и персональным несть числа случаям, когда я бывал в 32 меньшинстве». О том, что В.И. Ленин как минимум имеет большое влияние на ЦК, писала и А. Балабанова. Но, как видно из письма В.И. Ленина, сам он не хотел такого сравнения, которое дает В.И. Ленину А.А. Иоффе, подчеркивая коллегиальность принятия решений в ЦК. Чем объяснить такую позицию человека, чей авторитет был чрезвычайно высок в партии? Конечно, можно говорить об определенной природной скромности. Это можно объяснить и структурой руководства в партии, тем более что действительно достаточно много примеров, когда В.И. Ленин оставался в меньшинстве при решении ряда принципиальных вопросов. Но при этом нельзя забывать, что в конечном итоге ленинская позиция выигрывала: и ЦК, и Политбюро голосовали за точку зрения вождя. Так было по вопросу о восстании в октябре 1917 г., так было и по многим другим вопросам, уже упоминавшимся ранее. Невольно возникает вопрос о том, что В.И. Ленин собственную позицию прикрывал решением коллегиального органа управления партии, демонстрируя окружающим, что это не его, а партийное решение. Подобную мысль проводит А. Балабанова в воспоминаниях, рассказывая о своем назначении на должность секретаря Коминтерна. «Когда Ленин решал что- то, прежде чем Центральный комитет одобрит его решение, он обычно в такой манере предварял его действие, чтобы избежать ненужной дискуссии. [761] Я знала, что спорить бесполезно». При этом она говорит об этой ситуации так, как если бы знала еще множество примеров подобной позиции и поведения В.И. Ленина. Таким образом, вопрос репрезентации власти был связан с процессом персонификации и становлением культа личности в образе вождя. Анализ источников и их сопоставление с современными исследованиями позволяют говорить о сложности и противоречивости проблемы культа личности. Особенность его формирования связана с необходимостью более четкого для общества представления о власти. Ситуация формирования культа личности складывается в революционный период. На роль вождя претендует сразу несколько членов ЦК ВКП(б). Специфика формирования властных органов управления была такова, что не создавала возможности возвышения кого-либо одного из челнов ЦК. Причины персонификации власти в образе В.И. Ленина в историографии выделены слабо. В основном исследователи стремятся к анализу ментальных основ культа или его проявлений после смерти В.И. Ленина, как это делает Н. Тумаркин. Но в то же время анализ различных научных подходов и точек зрения в историографии, их подтверждение или опровержение источниками позволяет нам применить их в исследовании процесса персонификации образа советской власти, выявить не столько причины, сколько этапы формирования персонифицированного образа власти. [762] 5.2.