Процесс персонификации образа власти в культе В.И. Ленина
При изучении проблемы культа политического лидера (вождя) встает вопрос об истоках и возможной точки отсчета этого явления. Где, когда и при каких обстоятельствах зародился культ В.И.
Ленина в ранней советской эпохе? Конечно, однозначно на этот вопрос ответить невозможно, так как становление культа политического лидера - сложный и длительный во времени процесс. Скорее можно говорить об этапах становления культа В.И. Ленина, о периоде его зарождения, который включает в себя несколько событий одного ряда и характера.В.И. Ленин до весны 1917 г. не был широко известен среди рабочих и солдат, но имел большую популярность в партийных кругах. Конечно, его роль как одного из основателей партии, идейного лидера большевизма была хорошо известна в политических кругах России. О его высоком авторитете писали Н. Валентинов (Н.В. Вольский), Н. Суханов (Н.Н. Гиммер)[763] [764] и многие другие. Так, например, вспоминая свое знакомство с В.И. Лениным, бывший социал-демократ и меньшевик Н. Валентинов писал, что В.И. Ленин своей жестикуляцией гипнотизировал окружающих, заставляя их принять его
35
позицию. Автор писал о В.И. Ленине как единственном руководителе Октябрьских событий 1917 г., противопоставляя его Л.Д. Троцкому, который постоянно стремился подчеркнуть свою роль в руководстве восстанием. Н. Валентинов своим замечанием не только ставил В.И. Ленина выше Л.Д. Троцкого, но и обозначил его роль как единственного лидера, бесспорного руководителя и идейного вдохновителя событий 1917 г. Еще одной характерной чертой, по мнению Н. Валентинова, было полное отсутствие пиетета и преклонения. Так, например, он вспоминал о недоверчивости вождя, его определенной скрытности, своеобразном, очень дозированном и избирательном общении с товарищами по партии.[765]
Н. Тумаркин на страницах своего исследования неоднократно возвращается к воспоминаниям Н.
Валентинова, стремясь найти и продемонстрировать источники преклонения перед В.И. Лениным. Воспоминания Н. Валентинова вышли в свет уже в период его эмиграции, поэтому были ориентированы на иностранных читателей. Отсюда явное отсутствие каноничности в изображении В.И. Ленина и специфичность самого источника, по которому невозможно проследить истоки культа, как это пытается сделать Н. Тумаркин. При этом нельзя забывать, что воспоминания принадлежали человеку, разочаровавшемуся и в большевизме, и в меньшевизме, весьма критически воспринимающему свое прошлое.В.И. Ленину в первые месяцы революции приходилось постоянно вступать в полемику с соратниками по партии, «он рассеивал сомнения, отклонял возражения, подчинял Каменевых, Бухариных и других».[766] Его статьи печатались во всех газетах. Там же постоянно публиковались постановления Совнаркома за подписью В.И. Ленина. В результате уже к концу 1918 г. авторитет В.И. Ленина был поднят на необыкновенную высоту, а его имя стало известным во всех уголках страны.
После заключения Брест-Литовского мира и переезда в Москву советского правительства начался процесс политической эволюции В.И. Ленина от профессионального революционера, жившего за границей зачастую инкогнито, к политику, главе первого рабоче-крестьянского правительства, который должен был осознавать проблемы общества и уметь их решать. В.И. Ленин становился политиком, склонным к прагматичным решениям, далеким от революционного нетерпения и идеализма. А. Улам отмечает, что именно в этот период В.И. Ленин - абсолютный вождь партии, его положение «в партии настолько упрочилось, что теперь никто не посмел бы сказать, что «мы можем прийти к власти без Ленина». А Л.Д. Троцкий, по мнению исследователя, после поражения на переговорах по выходу из войны потерял свое лидирующее положение в партии. Видимо, именно в этот период, по мнению А. Улама, и начинается процесс возвеличивания В.И. Ленина его сторонниками как человека с непререкаемым авторитетом, национального героя, что в дальнейшем стало одной из причин формирования культа личности.
Другим событием, послужившим отправной точкой возвеличивания В.И. Ленина, стало покушение на него Ф. Каплан, что делало председателя Совнаркома в глазах простых людей жертвой империализма. Г азеты активно использовали тему покушения на вождя, формируя в сознании людей мысль о том, что это было покушение на революцию и свободы, ею завоеванные. Эта мощная, агитационная по сути работа дала вполне положительный эффект, даже несмотря на объявление красного террора как ответной меры. Простые люди стали проявлять к В.И. Ленину не просто интерес, а человеческое сочувствие. Посылали ему посылки с продовольствием, чтобы он быстрее выздоравливал.[767] [768]
Соратники В.И. Ленина способствовали формированию его культа еще при жизни вождя.[769] Л.Д. Троцкий и Г.Е. Зиновьев после покушения на В.И. Ленина в августе 1918 г. наделяли его титулами «провидца», «апостола мировой революции». Американский фантаст Г. Уэллса, назвав ВИ. Ленина «кремлевским мечтателем», на долгие годы закрепил за ним образ революционного романтика - символ устремлений власти, сконцентрированных в воле одного человека. Появление культа В.И. Ленина связано с тем, что его фигура достаточно быстро приобретает знаковый характер и сознательно начинает ассоциироваться с образом власти. Речь идет не о личном культе вождя революции (он появился после его смерти или, как это было с И.В. Сталиным, при жизни), а о создании обобщенного образа власти, персонифицируемой в личности. В.И. Ленин - олицетворение революции, рабочего класса и мирового пролетариата.
Г.Е. Зиновьев, вспоминая в 1923 г. покушение на В.И. Ленина, подчеркивает заботу и переживания соратников за жизнь и здоровье вождя. Закончил он воспоминания на высокой патетической ноте, сравнивая страну с любящей матерью, которая испытала огромную опасность потери любимого сына. Г.Е. Зиновьев, продолжая свою аллегорию, писал о том, что страна «еще больше, еще беззаветнее полюбили Владимира Ильича после той опасности, которая угрожала ему»[770] в дни покушения и болезни в 1918 г.
Н. Тумаркин первой из исследователей ставит вопрос о том, участвовал ли В.И. Ленин в создании собственного культа, однако однозначного ответа она не дает. В.И. Ленин был человеком скромным и не любил привлекать к себе лишнего внимания. Возглавив СНК, он сменил статус политического эмигранта, революционера и лидера подпольной партии на статус лидера государства, главы правительства. Статус политика государственного масштабы потребовали от него осознания необходимости создания позитивного образа, поиска сценариев власти, и формирование механизмов их восприятия. Понимание сложности политических и культурных процессов потребовали от В.И. Ленина активного участия в первом субботнике, ставшем символ единства пролетарского труда и трудового энтузиазма. Необходимость близости к простому народу привели к отказу от телохранителей. Простота и доступность в общении - характерные черты вождя, отмеченные большинством современников. По мнению большинства современников, В.И. Ленин, если видел целесообразность какого-либо действия, его полезность для политического просвещения крестьян и рабочих, не возражал и поддерживал любое начинание.
Н. Валентинов в своих воспоминаниях приводил слова А.Н. Потресова, который вместе с В.И. Лениным на рубеже XIX-XX вв. организовывал первые выпуски «Искры». Лидер социал-демократов отличался огромной силой воли, способностью увлекать своими идеями. Отмечается, что он внешне был невзрачным, и казалось незаметным и мало обаятельным человеком, тем контрастнее выглядела его способность заражать, увлекать и подчинять своей воле и идеям людей попавших под его влияние. Ни Г. Плеханов, ни Ю. Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, господства над ними. За Лениным беспрекословно шли как за единственным бесспорным вождем, ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающей фанатическую веру в движение, в дело, с
42
не меньшей верой в себя».
В определенной степени эта характеристика В.И. Ленина объясняет причину формирования его культа, а не Л.Д. Троцкого или кого-то еще из членов ЦК партии. Особое влияние В.И. Ленина на членов по партии еще до революции, в период эмиграции, особое почитание и глубочайшее уважение изначально делали его персоной номер один в партии. Уже тогда он не просто выделялся среди партийцев, а был авторитетным лидером. Но при этом Н. Валентинов обращает внимание на то, что вокруг В.И. Ленина были исключительно его почитатели. Те же, кто был оппонентом Ильичу, скорее рассматривались как его враги и враги марксизма. С ними (Г. Плеханов, А. Аксельрод, М. Туган-Барановский, В. Засулич) В.И. Ленин был непримирим в своей позиции. Люди, окружавшие В.И. Ленина в период его эмиграции (П. Красиков, Г. Кржижановский, П. Лепешинский), во многом способствовалиформированию его культа после революции.
В воспоминаниях А. Балабановой В.И. Ленин, наоборот, представлен ничем внешне не выдающейся личностью. «На самом деле из всех русских революционных вождей он внешне казался самым бесцветным. Его выступления в то время также не произвели на меня никакого впечатления ни своей манерой подачи, ни своим содержанием. Л.Д. Троцкий, с которым я [771] познакомилась позднее, был гораздо более яркой фигурой и эффектным оратором...».[772] [773] Но впоследствии она изменила свой взгляд на В.И. Ленина, обращая внимание на его острый ум, проницательность и умение вести полемику. Н. Валентинов в воспоминаниях отмечал одну особенность В.И. Ленина: он с людьми вел себя совершенно по-разному, от полного игнорирования и равнодушия до активного соучастия в судьбе человека, когда считал нужным; его чувства могли быстро остыть, он не пускал к себе в душу, был достаточно закрытой натурой. Видимо, эти особенности не позволили Балабановой воспринять В.И. Ленина с тем почтением и пиететом, которые царили в среде русской социал-демократической эмиграции. Но при этом А. Балабанова до конца жизни сохранила некоторую критичность в восприятии В.И. Ленина, так и не став его поклонницей как политика и человека. «Для меня он остался скорее представителем небольшой группы русских революционеров из среды интеллигенции, нежели вождем и представителем какой-либо части собственно рабочего класса. Вероятно, по этой причине и по некоторым другим, о которых я уже упоминала, мне не 44 удалось оценить силу его ума». По словам Н.К. Крупской, в первые месяцы революции (весной 1917 г.), В.И. Ленина никто не знал.[774] В этих словах есть некоторое лукавство, так как Владимир Ильич был хорошо известен как в партийных кругах и политическом мире, так и среди рабочих и солдат. Другое дело, что многие из рабоче-крестьянской среды не знали, как он выглядит, какой он внешне. Процесс узнавания начался весной 1918 г. и был растянут на несколько лет. Возвращение В.И. Ленина из эмиграции вместе с большой группой товарищей по партии и членами международной Циммервальдской группы в апреле 1917 г. стало первым шагом к формированию и развитию его культа. Многие из вернувшихся в Россию не были на родине, как и В.И. Ленин, около десяти лет. «В Петрограде нас встречала... впечатляющая демонстрация, на которой от имени правительства нас приветствовал Чернов, член Думы и кабинета министров. С ответными речами выступили Г римм и Луначарский», - вспоминала А. Балабанова возвращение в Петроград весной 1917 г. При этом она не упоминает выступление В.И. Ленина на Финляндском вокзале, хотя и приехали они одним поездом. Ряд официальных воспоминаний, отражавших каноническую точку зрения на события, содержат информацию о широкой известности В.И. Ленина в рабочей среде уже к весне 1917 г. Так, например, в 1927 г. в журнале «Пролетарская революция» вышли воспоминания Ф.И. Драбкиной[775] о приезде В.И. Ленина весной 1917 г. Его возвращение совпало с пасхальной неделей, поэтому были опасения, что рабочие не соберутся на митинг. «Было решено развесить по рабочим районам извещения о приезде тов. Ленина. Успех превзошел все ожидания - к приезду Ильича перед Финляндским вокзалом собралась многотысячная толпа рабочих со знаменами и плакатами».[776] Тысячи митингующих сопровождали к месту его остановки, до дома балерины М. Кшесинской. В.И. Ленин ехал на броневике, который «двигался настолько медленно среди многотысячной толпы, к тому же часто останавливаясь на всех площадях, чтобы дать возможность рабочим услышать слово из уст самого Ильича, что многие из нас, шедшие с вокзала пешком, раньше прибыли во дворец».[777] В конце весны 1917 г. Н.К. Крупская пишет небольшую статью в газету «Солдатская правда», посвященную истории социал-демократической партии. Газета была организована весной 1917 г. по инициативе В.И. Ленина, вошедшего в состав редколлегии газеты.[778] Владимир Ильич писал много статей и это как минимум знакомило солдат с его именем и той политической позицией, которую он занимал. После июльских событий 1917 г. и разгрома «Правды» редакция «Солдатской правды» осуществляла выпуск и других газет.[779] По воспоминаниям одного из участников революционных событий 1917 г., целью газеты было сделать ее солдатской, а не для солдат, как заметил В.И. Ленин. Предполагалось, что в газету будут писать сами солдаты, только тогда она будет интересна для них.[780] [781] [782] В статье Н.К. Крупская не просто объединяет тему «Ленин и партия», так широко развитую потом в советской лениниане, но формулирует мысль о 52 единстве партии и ее лидера. В.И. Ленин сам внес поправки в статью. В ней нет его возвеличивания, восхищения им и превознесения его заслуг перед партией. Но есть другое: стремление показать В.И. Ленина «олицетворением 53 партии и партийного дела». Идея статьи была вполне проста - отразить зарождение и развитие партии как результат деятельности В.И. Ленина. По сути это была одна из первых политических биографий вождя. А если учитывать, что статья была опубликована в газете «Солдатская правда», то с определенной долей осторожности можно говорить о зарождении элементов механизма формирования культа вождя. Правда, надо отдать должное простоте и скромности образа В.И. Ленина в статье, так как Надежда Константиновна не стремилась показать Владимира Ильича как какого-то особенного человека. Здесь нет намека на его величие, восхваления его роли, что будет характерным для советской ленинианы. Уже весной 1918 г. были предприняты первые шаги по пути персонификации власти. Во время празднования годовщины Октябрьских событий 1917 г., ставшей официальным государственным праздником Советской республики, были выпущены памятные жетоны с первым, ставшим широко известным изображением В.И. Ленина, благодаря которым многие узнали, как выглядит председатель Совнаркома. Это были самые первые прижизненные портреты В.И. Ленина. На лицевой стороне жетона находилось погрудное изображение вождя. Внизу по ободку его автограф: «В. Ульянов /Ленин/ 31 янв. 1918 г.». На оборотной стороне в центре жетона помещена пятиконечная звезда с вписанными в нее плугом и молотом с датой «1917-1918 Х/25». По окружности надпись: «РСФСР. В память 1-й 54 годовщины». Изображение В.И. Ленина на жетонах сделано было с фотографического портрета художника М.С. Наппельбаума, снятого в январе 1918 г. Впоследствии фотограф вспоминал: «Я смотрел на склоненную над столом голову Ленина, старался уловить энергичный, живой взгляд его чуть прищуренных глаз, в которых светился острый, пытливый ум. Я следил за быстро меняющимся выражением его подвижного лица. В его лице, в каждом жесте, в том, как он разговаривал, как смотрел, слушал, в брошенном на меня взгляде - во всем чувствовались неподдельный интерес, глубокое уважение к человеку... Когда В.И. Ленину показали его портрет и попросили автограф для распространения фотографии, он поставил свою подпись. А затем на том же листе бумаги внизу написал: «Очень благодарю товарища Наппельбаума. Ленин».[783] [784] В этом же 1918 г. выпустили еще два варианта жетонов с изображением В.И. Ленина, сделанных также с фотопортрета М.С. Наппельбаума. На обратной стороне жетона была сделана надпись «Да Здравствует Свобода Великого Трудового Народа 25-го окт. 1917».[785] В дальнейшем при жизни В.И. Ленина значки с его изображением выпускались крайне редко. Любопытно, что в воспоминаниях Н. Валентинова говорится о фальсификациях изображения В.И. Ленина на фотографиях. «Самым внимательным образом вглядываясь в фотографии Ленина, появившиеся после 1917 г., с трудом поверил бы, что это тот самый человек, которого впервые увидел 5 января 1904 г. Подавляющая часть этих фотографий просто лжива. Особенно же фальшива одна распространенная, канонизированная, на которой В.И. Ленин представлен в виде какого-то гордого, красивого 57 брюнета». По устным воспоминаниям, действительно достаточно трудно составить портрет В.И. Ленина, так как впечатления о нём сильно разнятся. «У Ленина приятное смугловатое лицо с быстро меняющимся выражением, живая улыбка; слушая собеседника, он щурит один глаз (возможно, эта привычка вызвана каким-то дефектом зрения). Он не очень похож на свои фотографии, потому что он один из тех людей, у которых смена выражения 58 гораздо существеннее», - описывал в своих воспоминаниях Г. Уэллс. Еще один современник, английский философ Б. Рассел, посетивший Москву чуть раньше Г. Уэллса, писал о дружелюбии и простоте Владимира Ильича: «Никогда не встречал я человека, в такой степени лишенного самомнения. Он глядит на посетителей очень пристально и прищуривает один глаз (левый глаз его имел дефект зрения), так что кажется, что проницательность другого глаза возрастает почти пугающе».[786] [787] [788] Не меньшую известность В.И. Ленину принесла книга американского журналиста Дж. Рида «Десять дней, которые потрясли мир».[789] Благодаря книге события весны-осени 1917 г. становятся широко известными общественности. «Хронограф» революционных процессов точно описывает происходящие события, показывая неприглядную позицию оппонентов большевиков. В.И. Ленин в работе Дж. Рида встречается всего несколько раз по сравнению с упоминаниями и рассказами о Л.Д. Троцком. Но та характеристика, которую дал писатель вождю большевизма, не оставляет сомнений в масштабности личности и ее роли в описываемых событиях. Рид называет В.И. Ленина великим, но при этом внешне не похожим на вождя. Он, как А.Н. Потресов, как Н. Валентинов внешне не увидел во Владимире Ильиче признаков вождизма. Дж. Рид писал о простоте и доступности лидера, об уважении и любви, которые его окружали, называя Ленина народным вождем. Американский журналист заметил, на наш взгляд обратил внимание на самую важную черту Ленина, сделавшую его вождем - интеллект, «твердый, непреклонный, без эффектных пристрастий...».[790] Л.Д. Троцкий, имя которого постоянно упоминается американским журналистом, несмотря на свою активную деятельность, постоянные многочасовые выступления перед рабочими, не имел, по мнению автора, того политического веса и авторитета, которые были у В.И. Ленина. Книга, передающая личные впечатления американского журналиста, хоть и написана репортажным языкком, воспринимается как личный взгляд, впечатления от увиденного, что придает ей особую эмоциональность. Выступление В.И. Ленина на заседании Петросовета стало событием центрального значения, исход революции зависел, по сути, от одного человека - В.И. Ленина. Дж. Рид как человек пылкий и явно романической натуры был очарован событиями октября 1917 г. «В восторженном отношении Рида к России было и поклонение ее вождям, как героям, и сочувствие ее целям. Он любил саму страну и великий народ, который сделал революцию возможной своими страданиями и стойкостью», - вспоминала А. Балабанова свою встречу с американским писателем в Стокгольме зимой 1917-1918 гг.61 Другими словами, в официальной иконографии В.И. Ленина присутствовал некий обобщенный и канонизированный образ, где не могло быть места чертам живого человека, что свидетельствует о процессе героизации персонификатора власти. Подобное явление вполне характерно для определенных исторических эпох и культур, когда возникает потребность в формировании идеальных образцов поведения, предъявляемых государством человеку.[791] В 1918 г. усилиями членов ЦК партии начинается повсеместная активная пропаганда В.И. Ленина как вождя революции и организатора партии. Решающим событием стало покушение на Владимира Ильича 30 августа 1918 г. В одном из выступлений на заседании Петроградского совета в сентябре 1918 г. Г.Е. Зиновьев произносит пламенную речь, которая сводится к краткой биографии В.И. Ленина, его участию в событиях 1905 г. и организации партии.[792] 2 сентября 1918 г. на заседании ВЦИК Л.Д. Троцкий выступил с речью о ранении В.И. Ленина. В ней он характеризует вождя как человека ставшего живым воплощением революции, сил, мощи и энергии пролетариата в его революционной борьбе[793], отождествляет его с самой революцией, проводя мысль о том, что покушение на В.И. Ленина - это покушение на революцию. Вспоминая много позже ситуацию августа 1918 г., A. В. Луначарский приводит слова Л.Д. Троцкого, высказанные им в первых числах сентября о том, что без В.И. Ленина теряют смысл и их жизни.[794] В официальной прессе в первые дни после покушения на В.И. Ленина было опубликовано огромное количество писем и обращений рабочих, крестьян и солдат, беспокоящихся о его здоровье, регулярно печатались бюллетени здоровья вождя и т. д.[795] По словам В.Д. Бонч-Бруевича, B. И. Ленин недовольно заметил, что он против возвеличивания его личности. «Зачем это? ... Мне тяжело читать газеты... Я считаю крайне вредным это совершенно немарксистское выпячивание личности... Я понимаю, - продолжал он, - что все это товарищи делают от доброго чувства ко мне, но не надо этим злоупотреблять и отвлекать внимание масс к событиям, касающимся одной личности».[796] В прессе появляются статьи, стихотворения, посвященные В.И. Ленину и рассматривающие его как революционного апостола, как святого, принявшего мучения за дело революции. Так, например, в газете «Беднота», с середины 1918 г. ориентированной исключительно на крестьянство, до покушения на вождя не было статей, связанных с его политической и государственной деятельностью, не печатались его портреты. Выпуск же газеты от 31 августа 1918 г. практически полностью был посвящен покушению на вождя. На первых полосах всех центральных газет огромным шрифтом было напечатано: «ПОКУШЕНИЕ НА ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА ЛЕНИНА». Но в газете «Беднота» имя Владимира Ильича стояло в одном ряду с именами других лидеров большевиков. «Готовились убить Зиновьева! Убили Володарского! Урицкого!... Тебе хотят снять голову, рабочий народ! Лучших твоих вождей хотят отнять у тебя!». В другой статье говорилось о том, что рабочий класс еще теснее сомкнет свои ряды, и на смену убитых вождей придут новые.[797] В.И. Ленин попросил прекратить этот поток писем. По его поручению В.Д. Бонч-Бруевич переговорил с редакциями московских и петроградских газет. «С тех пор волна газетного экстаза стала ослабевать. Точно так же отнесся Владимир Ильич к большому числу художников, скульпторов и фотографов, желавших его рисовать, лепить, снимать».[798] Конечно, В.Д. Бонч- Бруевич как личный друг и один из биографов В.И. Ленина стремился подчеркнуть скромность В.И. Ленина-человека, тем более что воспоминания вышли в свет уже после смерти В.И. Ленина, в ситуации формировавшегося культа вождя, которому он так сопротивлялся. Поэтому по-другому реакцию В.И. Ленина на газетные публикации представить, в общем-то, невозможно, а следовательно, сложно судить об истинности слов, переданных В.Д. Бонч- Бруевичем. Начиная с 1990-х гг. в отечественной историографии возникает интерес к теме покушения на В.И. Ленина Ф. Каплан. Изучение этой темы привело историков к мысли не только о поспешности расследования дела о покушении, но и о том, что оно было инсценировано в высших партийных кругах, В частности, ряд исследователей называют Я.М. Свердлова если не руководителем заговора против В.И. Ленина то, во всяком случае, вполне 70 заинтересованным лицом. Особую роль в этом деле сыграли ЧК и Ф.Э. Дзержинский. Ю. Фельштинский обращает внимание на то, что отправленного после ранения в Горки В.И. Ленина Я.М. Свердлов старался задержать там как можно дольше. «Основной задачей Свердлова было продемонстрировать партактиву, что советская власть вполне обходится без Ленина. Весь сентябрь и первую половину октября Я.М. Свердлов и 71 А.И. Рыков по очереди председательствовали в Совнаркоме». Историк одной фразой обращает внимание на то, что Я.М. Свердлов стремился к концентрации власти в своих руках. «Все остальные руководящие посты: председателя ВЦИК и секретаря ЦК, председателя Политбюро и 72 председателя ЦК - у Свердлова уже были». Тема покушения и причастности высшего партийного руководства к этим событиям Ю. Фельштинским считается только предположением. Учитывая всю степень сложности и противоречивости ситуации, быстроту расследования дела о покушении на В.И. Ленина, поспешность расстрела Ф. Каплан и отсутствие доказательств ее вины, он не исключает причастность руководства ЦК к событиям августа 1918 г. Но тогда мы встречаемся с проблемой существования культа В.И. Ленина как такового. В [799] [800] [801] таком случае четко просматриваются две прямо противоположные позиции по отношению к В.И. Ленину. С одной стороны, идет явный процесс возвышения партийного лидера до уровня великого вождя революции и мирового пролетариата. Волна публикаций в советских газетах, стремление подчеркнуть символичность покушения и т. п. свидетельствуют в пользу этого. С другой стороны, явное стремление избавиться или как минимум отстранить от руководства партией и страной человека, который приобрел, благодаря тому же ЦК, колоссальное партийное и государственное влияние. Но достаточно быстрое выздоровление В.И. Ленина и его стремление вернуться к работе в корне меняют всю ситуацию и заставляют партийное руководство усилить волну восхваления вождя, подчеркивая, таким образом, свою преданность лично ему и делу революции. Ю. Фельштинский в своих исследованиях пошел гораздо дальше. Он утверждает, что В.И. Ленин осенью 1918 г. быстро теряет власть в партии и государстве. «...Декрет о разрыве Брестского мира был обнародован как декрет ВЦИК за подписью Я.М. Свердлова, а не как решение СНК (во главе которого стоял Ленин). При теоретиках Розе Люксембург и Троцком, при 73 практиках Либкнехте и Свердлове Ленин переставал быть незаменимым». Косвенно версию Ю. Фельштинского подтверждает ситуация повторной изоляции В.И. Ленина, отстранение его от дел партии и государства в 192274 1923 гг. после болезни. Но чем дальше был В.И. Ленин от управления государством и партией, тем более усиливались меры по укреплению его культа в сознании общества. Активная информированность общества о покушении на В.И. Ленина, инициирование митингов и собраний, где поднимался вопрос о покушении, конструирование ассоциации «Ленин- партия-революция» призваны были вызвать у простых людей, далеких от политики, чувства ненависти и гнева по отношению к мировому [802] [803] империализму, который посредством покушения на лидера партии стремился уничтожить завоевания революции. Документы, хранящиеся в отечественных центральных архивах, свидетельствуют о вполне прагматичном подходе Предсовнаркома к вопросам собственной репрезентативности. Обращенность к пролетарскокрестьянским массам, направленная на репрезентативность власти и пропаганду идей большевизма, советского строя, не могла достигнуть своей цели в силу коммуникативной ограниченности (отсутствие технических средств связи). Все-таки об известности В.И. Ленина можно говорить скорее в городской среде центральных районов и, конечно, столиц. Но, видимо, и здесь было не все благополучно, судя по тому, как Предсовнаркома принимал активное участие в митингах и демонстрациях. Во время первомайских празднеств 1918 г. ему приходилось выступать сразу в нескольких местах, участвовать в закладке или открытии практически всех первых памятников монументальной пропаганды. Но все же это не делало его широко популярным в масштабах всей страны. Для утверждения образа вождя власть начала активно прибегать к кинематографу как средству распространения и тиражирования поставленных репрезентативных задач. В традиционной лениниане была сформирована мифологема о случайности кинематографических съемок вождя революции. Особенно ярко этот миф был развит в истории о субботнике по заготовке дров, проведенном 75 в начале 1919 г. на Красной пощади. В.И. Ленина практически всегда (в том числе и его похороны) снимал один и тот же человек Г.В. Гибер - советский кинематографист-документалист. Многие снятые им кадры впоследствии вошли в фильмы «Ленин в Октябре» и «Владимир Ильич Ленин».[804] [805] В.И. Ленин хорошо знал, что его снимают. Г.В. Гибера часто приглашали специально для съемок мероприятий разного характера, в том числе и субботника в январе 1919 г. на Красной площади. По словам кинооператора, В.И. Ленин даже мог руководить съемкой, показывая кого (солдат, рабочих) или что (снятие памятника Александру II с постамента) надо запечатлеть на пленке.[806] [807] [808] Такое поведение вождя он трактовал с позиции его скромности и нежелания демонстрировать себя на первом плане. Г.В. Гибер писал свои воспоминания уже после Великой Отечественной войны, признаваясь, что в его памяти стерты детали слов и разговоров, что он передает только общий их смысл. Его рассказ о проведении субботника в январе 1919 г. оставляет четкое осознание того, что само мероприятие - хорошо спланированная акция, т. к. оператору сообщили о том, когда из Кремля на площадь выйдут В.И. Ленин, Н.К. Крупская, М.И. Калинин, М.И. Ульянова и другие. Г.В. Гиберу явно было поручено снимать в первую очередь В.И. Ленина. «Владимир Ильич первым подхватил 78 большое бревно и быстро понес его к козлам для распила. Я переменил место, чтобы оказаться ближе к Ленину. Владимир Ильич скинул бревно с 79 плеча, снял шапку-ушанку и вытер платком голову, с которой шел пар». Конечно, в воспоминаниях оператора просматриваются уже сформированный культ вождя и в дальнейшем одна из созданных ленинианой его ипостасей - образ богатыря. Другой субботник - 1 мая 1920 г. - был в еще большей степени мифологизирован, обрастая, как всякий миф, различного рода преданиями и подробностями. При общей схожести рассказов о первомайском субботнике и участии в нем Владимира Ильича детализация и эмоциональная сторона воспоминаний существенно различаются.[809] Так, например, в большинстве воспоминаний говорилось о неожиданном для курсантов, работавших на Красной площади, появлении Владимира Ильича и его желании принять участие в субботнике (Рисунок 5.1). Рисунок 5.181 Интерес представляют воспоминания о Первомайском субботнике Комиссара Кремлевских курсов И.И. Борисова. Было найдено два варианта 82 изложения им этих событий, одно из которых (автограф) хранится в архиве , 83 а второе было опубликовано в 1930 г. В рукописи он писал о том, что знал об участии В.И. Ленина в субботнике: «В это время мне докладывали, что с 84 нами будет работать тов. Ленин». Опубликованный рассказ И.И. Борисова в большей степени схож в деталях с воспоминаниями Г.С. Антонова, которые 85 также существуют в двух вариантах - автограф и машинописный текст. Машинописный вариант Г.С. Антонова явно предназначался для официальной публикации. Если в автографе подтверждаются сведения Комиссара Кремлевских курсов об участии В.И. Ленина в субботнике[810] [811] [812] [813] [814] [815] [816], то в машинописном тексте говорилось: «Ленин вышел из здания Совнаркома 87 неожиданно для всех и прямо направился к нам». При этом второй вариант воспоминаний оброс подробностями, которые отсутствовали в первом и рукописном рассказе И.И. Борисова, но есть в опубликованном варианте. Например, В.И. Ленин сам встал с курсантами на правом фланге, тогда как его туда определил Комиссар курсов. Сомнение вызывают рассказы о том, что Предсовнарком работал наравне со всеми курсантами, перенося тяжести. «Работал он замечательно. Он не ходил, а бегал, перегонял других, торопился, как бы указывая, какая нужна торопливость в работе. Я устал, да и все работающие присели передохнуть», - писал в опубликованном 88 варианте И.И. Борисов. У Г.С. Антонова этот же факт в рукописном 89 варианте описан так: «Тов. Ленин все бегом. Норовил брать все разом...». Хотя авторы воспоминаний при этом отмечают (даже можно сказать подчеркивают) его пятидесятилетний возраст и что он только оправился после болезни.[817] [818] [819] В автографе И.И. Борисова ни слова не говорилось о торопливости В.И. Ленина и его могучем здоровье, только достаточно сдержанное «И, несмотря на свои пятьдесят лет тов. Ленин вместе с Комиссаром курсов наравне со всеми ... таскал бревна».[820] [821] Происхождение фотоснимка (Рисунок 5.1) - также результат мифологизации ленинского образа. И.М. Борисов писал, что Владимир Ильич отказался от съемки, поэтому было принято решение 92 сфотографировать его незаметно во время работы. В дальнейшем участие В.И. Ленина на субботнике породило миф о его богатырском здоровье, что нашло свое отражение картинах 1920-1930-х гг. В этих «художественных произведениях» В.И. Ленин уже несет бревно первым, миф обрастает новыми подробностями, в результате чего красноармейцы превращаются в рабочих (Рисунок 5.2 - 5.3). Рисунок 5.2 Рисунок 5.3 93 Постепенно в рассказе об участии В.И. Ленина в субботнике появились сведения о неком перерыве, во время которого курсанты разговаривали с вождем.[822] [823] Владимир Ильич не мог долго находиться на субботнике, так как ему необходимо было в этот день еще ехать на открытие памятника К. Марксу, где он выступал с речью.[824] Как и в случае с воспоминаниями Г.В. Гибера, в описании Первомайского субботника 1920 г. мы встречаемся с хорошо продуманным и последовательно выстроенным поведением лидера партии и государства. Можно ли рассматривать это поведение В.И. Ленина как стремление участвовать в формировании культа? Есть ли в этом вообще проявление культа? Если вернуться вновь к трактовке понятия «культ» - почитание, преклонение, то В.И. Ленин не требовал к себе отношения. Скорее здесь можно предположить его стремление сформировать уважение к власти, чувство солидарности с ней, поддержки ее политики, что отражало репрезентативные задачи власти. Как политик он, безусловно, стремился выстроить собственный образ и его восприятие в сознании людей, понимая, что участие в мероприятиях достаточно быстро будет известно общественности. Однако окружение В.И. Ленина в большей степени стремилось к культовому формированию образа Предсовнаркома, делая из него при жизни икону революции и пролетарского государства. Усиление этих тенденций было выражено в праздновании 50-летнего юбилея В.И. Ленина в 1920 г., что вновь вызвало поток публикаций в прессе, посвященных вождю. Л.Д. Троцкий опубликовал статью, посвященную интернациональному и национальному началу в В.И. Ленине.[825] [826] [827] Он писал о том, что Ленин «олицетворяет собою русский пролетариат ... не только в его пролетарском 97 настоящем, но и в его. крестьянском прошлом» , что в нем национализм (как принадлежность к нации) великолепно сочетается с интернационализмом. Накануне празднования ленинского юбилея шла работа IX съезда РКП(б), где развернулась дискуссия по вопросу о пределах власти партии. Н. Тумаркин, исследуя материалы съезда, обращает внимание на начавшуюся дискуссию по вопросу о соотношении коллегиальности и централизма в управлении государством. Позиция В.И. Ленина была вполне четкой. Он выступал сторонником «железного строя и железной дисциплины», что не 98 отвечало принципу коллегиального управления в ЦК. Эта позиция Предсовнаркома вызвала не просто бурную реакцию, а недовольство членов съезда. Н. Тумаркин приводит только точку зрения Н. Осинского[828], тогда как для участия в прениях по докладу В.И. Ленина записалось сорок человек, большая часть из которых были далеко не сторонниками вождя. Г оворилось о том, что В.И. Ленин допускает ошибку, считая, что коллегиальность ведет к распаду.[829] В выступлении Т.В. Сопронова прозвучала критика не только позиции В.И. Ленина, но и того тона, каким был прочитан доклад.[830] [831] [832] Сторонники Н. Осинского поддержали идею коллегиальности как основу демократизма. Эта дискуссия показывает наличие критики по принципиальным вопросам, автором и проводником которых был В.И. Ленин. Анализируя материалы съезда, можно выделить две позиции - ленинскую, поддержанную Л.Д. Троцким, Н.И. Бухариным, М.П. Томским, и 102 позицию представителей партийного руководства на местах. Эта дискуссия показала, что авторитет В.И. Ленина на местах не был столь непререкаемым и абсолютным, как это было в ЦК. Таким образом, механизм формирования культа личности стал результатом деятельности ограниченного круга людей - членов ЦК партии. Их победа на IX съезде способствовала подчинению руководства на местах и созданию единого четко работающего механизма. Под конец работы съезда делегаты, узнав о предстоящем юбилее Предсовнаркома, стали активно его поздравлять на последнем заседании, что не понравилось В.И. Ленину. «Ленин сначала насторожился, а затем стал слушать ораторов с явным нетерпением. Весь его облик выражал глубокое недовольство. Он вышел из-за стола президиума, быстрыми шагами покинул президиум...», - вспоминал Б. Волин, работавший в этот период во многих 103 местных партийных газетах, делегат IX съезда партии. По его словам, В.И. Ленин потребовал прекратить «хвалебный словесный поток». Апофеозом поздравлений стало решение об издании собрания сочинений В.И. Ленина. На страницах своих воспоминаний Б. Волин, говоря о скромности вождя, пожалуй, впервые упомянул слово «культ» как противоестественное для В.И. Ленина отношение к его личности. Воспоминания вышли в свет после XX съезда КПСС, где был прочитан знаменитый доклад Н.С. Хрущева «О культе личности». Б Волин в своих воспоминаниях ненавязчиво стремится противопоставить двух партийных лидеров: И.В. Сталин как политик после 1956 г. потерпел поражение, тогда как образ В.И. Ленина остался, несмотря на все дискуссии на съезде, незапятнанным. Рассказывая о чествовании В.И. Ленина в связи с его юбилеем, Б. Волин говорит о том, что не существовало его официальной биографии, поэтому многие члены партии были удивлены круглой дате. Конечно, здесь Б. Волин несколько лукавит. Как уже было сказано, одну из первых биографий написала Н.К. Крупская в статье 1917 г. Но в ней и в последующих статьях 1917-1919 гг., посвященных В.И. Ленину, не указывалась дата его рождения, а вопросы личной жизни были сведены к минимуму - родители, братья и сестры. Все остальное личное - это работа в партии. Даже хвалебные статьи Л.Д. Троцкого и Г.Е. Зиновьева (1918 г.) четко проводят линию «Ленин - партия, Ленин - революционная борьба, Ленин - вождь и руководитель», и никакого намека на личные качества. В.И. Ленин, видимо, не был открытым человеком. Он очень четко разграничивал понятия «личное» («частное») и «партийное». Второе стало его «я» для многих окружающих. На эту черту характера обратил внимание Н. Валентинов, рассказывая о своем разговоре с В.И. Лениным про его родные места, про Волгу. Он привел слова В.И. Ленина, красноречиво говорящие о том, что его частная жизнь - это очень личное, тема, закрытая для окружающих: «У каждого есть уголок жизни, куда никто никогда не должен залезать, и каждый должен иметь «особую комнату» только для себя одного».[833] Для партийцев В.И. Ленин в первую очередь был революционером и руководителем партии, а празднование юбилеев и других дат рождения - часть его «особой комнаты». Однако ближайшее окружение В.И. Ленина все же попыталось провести более масштабное мероприятие, посвященное его юбилею. Руководство Московского комитета партии приняло решение о проведении торжественного заседания - «коммунистического вечера», которое состоялось 23 апреля 1920 г. В.И. Ленин приехал с большим опозданием, так как был против подобных мероприятий. На заседании выступали М. Горький, А.В. Луначарский, И.В. Сталин, С. Ольминский, выпустивший первую подробную биографию В.И. Ленина. Но, как отмечает Б. Волин, «больше при жизни Владимира Ильича день его рождения не отмечался».[834] Это событие не прошло мимо обывателей. В газетах так много было статей посвящено В.И. Ленину, что даже для тех, кто не испытывали любви к советской власти, это событие не осталось незамеченным. Н.Н. Окунев в своих дневниковых заметках писал: «23-го апреля Ленину исполнилось 50 лет, и по этому случаю газеты переполнены восторженными, верноподданническими и хвалебными статьями, посвященными его жизни и деятельности. Бухарин называет его «величайшим вождем масс», «гениальным тактиком» и «революционным стратегом». Высоко ставят В.И. Ленина в своих статьях Троцкий, М.Н. Покровский и все прочие советские писатели. В зале московского комитета на Дмитровке в этот день состоялся особый вечер, на котором самые видные коммунисты еще более славили юбиляра. Был и Максим Горький...». Сарказм Н.Н. Окунева прочитывается в его комментариях к словам М. Горького, которые он приводит в дневнике, о том, что великий ум В.И. Ленина работает не только «для всего человечества, да и для всей нашей планеты». Н.Н. Окунев тут же замечает: «Вона куда хватил!».[835] Окружение В.И. Ленина формировало и использовало культ как средство легитимации власти и после его смерти. Соратники, представители ленинской гвардии доказывали не только и не столько близость к вождю, сколько право назвать себя его правопреемником. Культ В.И. Ленина стал одним из средств борьбы за политическую власть внутри партии и способом устранения противников. Формирование культа В.И. Ленина как вождя партии и государства началось практически одновременно с завоеванием власти. В.И. Ленина выделяли особые качества, которые М. Вебер называет харизматическими. В.И. Ленин был включен в формирование образа власти и стал частью мифа о героической революционной борьбе за свободу рабочих и крестьян. Он становится не только воплощением образа власти, но и консолидирующим символом революции. Анализ революционного периода позволяет отметить эволюцию В.И. Ленина как политика. В первые годы советской власти В.И. Ленин еще сохранял черты революционера, твердо уверенного в правильности методов управления государством. Посредством декретов, леворадикальной политики, личным контролем над ходом выполнения большинства решений СНК он стремился к реализации программы новой жизни, светлого будущего. Вождя в большей степени волновало прямое и быстрое введение коммунизма, образ врага, в противопоставлении с которым в качестве простой антитезы выступала советская власть как образ друга и защитника. «Ленин осуществлял верховное руководство не как глава правительства, а 107 как партийный вождь». Персонификация власти, ее концентрация в образе В.И. Ленина была предопределена тем, что он стоял у истоков партии и революционной борьбы, что делало его частью предыстории советского государства. Другой составляющей его образа как символа власти стал миф о пламенном борце за советскую власть, мысли и идеи которого воплощали в себе идеи партии. Процесс персонификации был связан с тиражированием портретов вождя на памятных жетонах, в газетах. Его физическое присутствие на открытиях памятников, на праздниках, постоянные выступления и произнесение речей на них приводили к постепенному утверждению в сознании рабочих и [836] крестьян прямой связи между ним и партией. Особую роль в персонификации образа власти сыграло покушение на В.И. Ленина, позволившее развивать миф о мировом заговоре империализма против первого государства рабочих и крестьян. В тоже время действия В.И. Ленина, его активное участие в постановках памятников, в субботниках как символах свободного коммунистического труда свидетельствовали о внимательном отношении председателя СНК к конструированию образа власти. Эти действия не могли не способствовать ее персонификации в В.И. Ленине. 1 5.3.
