4. Стиль работы В. И. Ленина над проектами декретов и других законодательных актов Советской власти

Ленинское законодательное искусство начало фор­мироваться еще до Октября 1917 года.

В. И. Ленину принадлежит определение основных принципов и стадий законодательного процесса, требо­

ваний, предъявляемых структуре, форме и языку нор­мативных актов.

Самое активное участие в редактировании «Положе­ния о социалистическом землеустройстве и мерах пере­хода к социалистическому земледелию» также принял В. И. Ленин. «Больше всех внес уточнений и поправок,— по словам члена редакционной комиссии А. Гойхбарга,— сам Владимир Ильич».[105]

Огромную, поистине титаническую работу проделал В. И. Ленин по созданию и развитию основ советского права. Как свидетельствуют протоколы заседаний Сов­наркома и воспоминания соратников Ильича по работе в Смольном и Кремле, Ленин причастен к рождению или совершенствованию законоположений, число кото­рых даже трудно определить[106]. Речь идет, в частности, о тех, мысль об издании или улучшении которых воз­никла у Ленина во время заседаний Совнаркома, в ходе прений по тому или иному вопросу или в процессе обсуждения законопроектов. В подобных случаях Владимир Ильич, с согласия членов правительства, диктовал секретарю текст соответствующего постанов­ления или важные, с его точки зрения, поправки и до­полнения. К сожалению, секретари далеко не всегда от­мечали, кто был автором принятого решения, оконча­тельной формулировки отдельных его частей или пунк­тов.

Одним из таких постановлений, созданных на засе­дании Совнаркома 17 августа 1920 г., было, по словам М. Семенова, присутствовавшего на заседании, поста­новление об имущественном страховании[107].

Многие участники заседаний Совета Народных Ко­миссаров (И. Уншлихт, С. Пестковский, Г. Леплев-ский) отмечали, что они не раз поражались виртуозно­сти, с какой Владимир Ильич направлял и обобщал прения по обсуждавшимся законопроектам, причем свои предложения и поправки он всегда излагал в безуко­ризненно отточенных формулировках[108].

Работа Владимира Ильича над декретами показы­вает, как он относился к решениям, принимаемым от имени и в интересах Советской власти. Умело используя свои философские и юридические знания, а также свой опыт юриста-практика, он добивался филигранной отдел­ки почти каждого декрета. Сформулированное им пра­вило «законодательствовать с тройной оглядкой» неук­лонно соблюдалось самим. В. И. Ленин обязывал руководствоваться этим правилом органы, издававшие нормативные акты или готовившие проекты этих актов для рассмотрения их в СНК или ЫДИК.

В адрес этих органов В. И. Ленин высказал в выс­шей степени важные и принципиальные по своему ха­рактеру пожелания, которыми и сегодня, на наш взгляд, должны руководствоваться все без исключения органы и должностные лица, участвующие в нормотворческой деятельности.

Во-первых, Ленин советовал при разработке и утвер­ждении любого закона, любого сколько-нибудь серьез­ного решения помнить о его высоком назначении, о его творческой роли, о его задаче «научить практическим шагам те сотни, тысячи и миллионы людей, которые прислушиваются к голосу Советской власти»[109]. Нельзя забывать, учил Ленин, что по нашим законам люди бу­дут судить о принципах, целях и задачах Советского го­сударства, о том, кому и как оно служит.

Во-вторых, готовясь к изданию сколько-нибудь важ­ного декрета или решая вопрос о целесообразности изме­нения действующего закона, «надо посоветоваться с Марксом»[110].

Применительно к современности этот вывод звучит так: в спорных или сомнительных случаях, в частности, когда не вполне ясно, нуждается ли данный вопрос в правовом регулировании и какие юридические санкции следует использовать для достижения определенных общественно полезных целей, не надо спешить с при­нятием или отклонением обсуждаемого проекта. В та­ких случаях нужно непременно «посоветоваться с Ильичем», чтобы представить себе, как бы он, Ленин, по­ступил в данной ситуации.

В-третьих, в законодательной деятельности очень важно знать и учитывать мнение масс, опыт работников местных партийных и советских органов.

Исходя из значения вопроса, подлежащего регламен­тации, и в целях поднятия качества и авторитета будущего закона важно порой, советовал Владимир Ильич, выяснить, что думают о данном законопроекте сами рабочие и крестьяне. Такая практика является претворением в жизнь принципа, согласно которому при Советской власти каждый гражданин должен быть поставлен в такие условия, чтобы он мог участвовать в обсуждении законов государства. Известно, что по личному указанию Ленина при выработке проекта первого Кодекса законов о труде были учтены резолю­ции съездов профсоюзов, постановления фабрично-заводских местных комитетов и других организаций.

Способами.получения такого рода информации в на­ше время могли бы служить обращения комиссий зако­

иодательных предположений, министерств юстиции, исполкомов местных Советов через печать, радио, теле­видение к рабочим, колхозникам, интеллигенции; опро­сы (путем анкетирования) участников съездов, конфе­ренций, активов партийных, профсоюзных и комсомоль­ских организаций, сессий местных и Верховных Советов с целью выяснения, какой закон (или другой норматив­ный акт) желательно принять в ближайшее время, какой закон (или подзаконный акт) и почему именно целесооб­разно изменить или отменить и т. д.

Для выяснения общественного мнения о желатель­ности или нежелательности такого-io закона или досто­инств и недостатков законопроекта Ленин советовал широко использовать печать. Как свидетельствует вид­ный партийный публицист В.

Как известно, новая Программа КПСС, реализуя* этот завет Ленина, указывает на необходимость вынесе­ния на всенародное обсуждение проектов наиболее важ­ных для общества законов.

Так, например, учитывая значение Основ законода­тельства Союза ССР и союзных республик (о браке и семье, земельного законодательства, о народном обра­зовании и др.), Президиум Верховного Совета СССР опубликовал проекты этих законов в «Известиях» и в республиканских газетах на национальных языках для широкого обсуждения. Такая практика ценна и тем,, что она укрепляет у трудящихся сознание единства инте­ресов Советского государства и их собственных.

Несомненно, что и исполкомы местных Советов мог­ли бы использовать районные, городские и областные газеты для вовлечения населения в обсуждение проектов^ своих наиболее серьезных по значению решений норма­тивного характера.

Из анализируемого ленинского положения следует,, что Советский парламент, а также местные Советы дол­жны знать, изучать и живо реагировать на голос масс, на предложения, исходящие от самих трудящихся или их

коллективов, по вопросам улучшения действующих или об издании новых нормативных актов.

О том, как сам Ленин относился к этому правилу, видно из многих примеров. Например, в 1918 г. одна работница направила в Совнарком заявление, в кото­ром содержалось пожелание узаконить предоставление отпусков беременным женщинам. Буквально в тот же день на заявлении появилась резолюция Ленина: «Нар-комтруд, по принадлежности». Вскоре в газетах был опубликован закон об отпусках по беременности.

Столь же оперативно реагировал руководитель ра­боче-крестьянского правительства на предложение пи­терского рабочего об усилении охраны труда на фаб­риках и заводах. Признав это предложение важным, В. И. Ленин потребовал от того же наркомата «пред­ставить в трехдневный срок проект декрета об охране труда»[112].

В начале 1921 г. в Москву, в СНК приехал сибир­ский крестьянин Олег Чернов. Выслушав через него «все крестьянство» и признав его доводы в пользу за­мены продразверстки продналогом вполне логичными и совпадающими, в сущности, с точкой зрения ЦК РКП (б) по этому вопросу, Владимир Ильич принял необходимые меры к реализации этого предложения в законодательном порядке. Можно привести и другие примеры подобного рода[113].

Весьма важно ленинское предостережение о недо­пустимости и вредности стиля «молниеносной стряпни» в законотворчестве, практики «наскоро напеченных дек­ретов»*. В этой особого рода области государственной деятельности следует проявлять максимум внимания и осмотрительности, свято соблюдать правило: «...законо

датсльствовать надо с тройной оглядкой. Семь раз

примерь![114]

Поэтому никого не удивляло, когда Ленин на полях некоторых проектов декретов, возвращаемых их со­ставителям, оставлял резолюцию: «Обдумать, нужен ли этот закон?»[115].

Но при определенных условиях, учил Ленин, нельзя медлить с узаконением решительных мер против того или * иного общественного зла, вредность которого оче­видна. Так, узнав о фактах взяточничества, безусловно дискредитирующих Советскую власть и разлагающих ее аппарат, Владимир Ильич предложил Наркомюсту «тотчас, с демонстративной быстротой, внести законо­проект, что наказания за взятку (лихоимство, подкуп, сводка для взятки и пр. и т. п.) должны быть не ниже десяти лет тюрьмы, и, сверх того, десяти лет принуди­тельных работ»[116]. Прошло всего несколько дней, и 8 мая 1918 г. написанный по предложению Ленина и в духе его указаний декрет «О взяточничестве» был принят.

Придя к выводу о необходимости повысить роль ра­боче-крестьянской инспекции в борьбе со «злоупотреб­лениями нэпа», Ленин в письме к Д. И. Курскому пред­ложил «спешно выработать ясный и точный закон о ре­визии Рабкрином всех учреждений и предприятий»[117].

Советские правовые акты должны быть результатом коллективного труда депутатов, сопоставления самых различных, подчас противоречивых точек зрения, ана­лиза писем и предложений трудящихся, учета мнений избирателей, общественных и государственных органи­заций.

Уже в процессе разработки (и тем более тогда, когда решается вопрос—утвердить или отклонить дан­ный законопроект), советовал Ильич, надо исходить из того, насколько точно и полно в нем отражен пульс об­щественной жизни, в какой мере обсуждаемый декрет будет способствовать успешному решению задач социа­листического строительства.

Поэтому принятию решения об издании норматив­ного акта должно предшествоватй более или менее длительное и всестороннее изучение жизни, особенно­стей определенных отраслей народного хозяйства, прак­тики социалистического строительства, ростков нового, прогрессивного. Такое изучение подскажет законода­телю, что именно, какие общественные отношения нуж­даются в правовой регламентации, а также, какими должны быть характер и содержание самой регламен­тации.

Весной 1921 г. В. И. Ленину сообщили о возник­ших в селах Мценского уезда Орловской губернии коми­тетах крестьянской взаимопомощи. Чтобы убедиться в их пользе и обоснованно решить вопрос, следует ли узаконить их, Владимир Ильич поручил Н. А. Милю­тину, заместителю наркома социального обеспечения, направить группу товарищей для выяснения мнения са­мих крестьян Мценского уезда о названных комитетах и практике их работы.

Изучив представленные материалы, В. И. Ленин не только одобрил почин мценцев, но и признал целесо­образным организовать такие комитеты по всей респуб­лике. Вскоре (14 мая 1921 г.) появился соответствую­щий декрет.

Законы советского государства, учил В. И. Ленин, должны быть ясными и в юридическом отношении бе­зупречными во избежание произвольного их толкования и, следовательно, неправильного применения. В этой связи вполне понятны те указания, которые он давал отделу законодательных предложений Совнаркома и руководителям наркоматов. От первого он требовал более придирчивой проверки соблюдения авторами про­ектов правил законодательной техники, чтобы они пред­ставлялись в СНК и ВЦИК «в более проработанном и согласованном виде»1. От вторых — тщательного срав­нения законопроектов, вышедших из руководимых ими комиссариатов, с действующими нормативными актами во избежание нетерпимых в законодательстве повто­рений и противоречий.

К сожалению, не все проекты декретов составлялись с учетом предостережений Ленина. Но тогда они без

жалостно браковались и возвращались на переделку. Так, прочитав проект Декрета о государственной монопо­лии на соль и найдя в нем несколько пунктов, давно уже предусмотренных в законе, Владимир Ильич пишет в адрес составителей: «По-моему, проект нуждается в точном сличении с действующими законами Нарком-юста и переработке»[118].

Утверждению законов, разъяснял Ленин, должна предшествовать тщательная подготовка их текстов, шли­фовка каждой формулировки. Требование «юридически точнее формулировать»[119] Ленин предъявлял прежде всего к составителям тех проектов нормативных актов, в которых устанавливались чьи-либо права или обязан­ности. Как юрист, Ленин прекрасно понимал, какие последствия могут повлечь туманные или неряшливые формулировки. Ведь от степени их точности и определен­ности, предупреждал он, зависят правильное или оши­бочное восприятие содержания и целей правовых норм, законность или незаконность действий, поведения долж­ностных лиц и граждан.

И потому, чем важнее по значению подготавливае­мый к утверждению декрет, тем точнее, совершеннее должны быть, по Ленину, формулировки его статей и даже примечаний.

Такой мыслью пронизано, чв частности, письмо В. II. Ленина к наркому юстиции Д. II. Курскому по вопросу о Гражданском кодексе. В этом письме (28 февраля 1922 г.) обращается внимание на необходи­мость такой формулировки устоев нэпа в законах, которая обеспечила бы полную гарантию прав совет­ского государства, права вмешательства последнего «в частно-правовые отношения», в гражданские дела[120].

Заботой о высоком качестве и эффективности буду­щих декретов можно объяснить, почему Ленин столь при­дирчиво относился к юридическим формулировкам. Тре­буя от составителей законов точного изложения мысли законодателя, Ленин в то же время сам, по словам его соратников по Совнаркому Г. Леплевского и А. Луна­

чарского, показывал образцы филигранной отделки спорного пункта или параграфа проекта закона.

«Юрист по образованию, он сохранил глубочайший интерес к поразительной точности формулировок..,— сви­детельствует А. В. Луначарский, не раз привлекавшийся Лениным к работе над проектами отдельных декре­тов.— У него было пристрастие к формулировкам юри­дического типа, и Владимир Ильич был мастером их». К удачной правовой формуле, к ясной и лаконичной нор­ме в рассматриваемом законопроекте В. И. Ленин отно­сился «как к настоящей научной ценности, как к боль­шому приобретению ума»[121].

Законы пролетарского государства, учил Ленин, дол­жны быть понятными и доходчивыми. А достижение этого качества зависит от языка и стиля изложения тек­ста декретов. Ленин лучше других понимал и ценил значение слова, языка в работе нормотворческих орга­нов. Его возмущали декреты, содержавшие малогра­мотные или громоздкие фразы. Он всячески исправлял их, а когда это не удавалось — браковал их, особенно те, которые изобиловали двусмысленными, каучуковы­ми формулировками, оставлявшими лазейки для буду­щих нарушителей закона. Естественным поэтому пред­ставляется его наказ «строже требовать от составителей законов...»[122]. Он учил видеть в слове своего рода строй­материал, необходимый для формирования фраз, текста закона, а в языке—способ выражения мысли законода­теля, средство достижения простоты, ясности право­вых норм. Из ленинских предостережений явствует, что в правотворческой сфере государственной деятельности неправильно употребленное слово, неграмотно или не­ряшливо составленная фраза могут повлечь за собой весьма тяжелые—и для государства, и для граждан — последствия: неправильное истолкование воли законода­теля, а следовательно, ошибочное применение данной

нормы. Учитывая это обстоятельство, В. И. Ленин доби­вался такого уровня языковой культуры, при котором каждый рабочий и крестьянин, прочтя декрет, мог ска­зать, что это его закон, что этот декрет—воплощение его. чаяний и надежд, что он издан Советской властью.

Ленин внимательно следил за тем, чтобы каждый принимаемый Совнаркомом декрет «был ясен и недву-мыслен даже для малограмотного читателя», свидетель­ствует С. Пестковский, бывший член коллегии Нарко­мата национальностей, часто присутствовавший на заседаниях Совнаркома[123]. О том же сообщает и В. Бонч-Бруевич: «Когда Владимиру Ильичу приходилось ра­ботать над какими-нибудь сочинениями, декретами и заявлениями, которые должны быть обращены к широ­ким массам, то он всегда помнил сам и требовал такой же памяти от других, что все это идет в массы... Если он видел, что изложение страдает отсутствием популярности, то всегда спрашивал: «Неужели по-рус­ски Вы не можете изложить свои мысли так, чтобы они действительно доступны были веем...»[124].

Владимир Ильич предостерегал также против загро­мождения законов «юридическими тонкостями»[125], за­трудняющими постижение смысла нормативного акта; нельзя, повторял он, забывать, что с народом надо раз­говаривать «без латинских слов, просто, понятно»[126], нужно помпить, что от того, каким будет «государствен­ный законодательный язык», в большой степени зави­сит судьба данного закона, авторитет Советской вла­сти, издавшей закон.

Пожалуй, самым главным требованием, которое Ле­нин-юрист предъявлял к нормотворческим органам, бы­ло требование обеспечения законности подзаконных актов, то есть того, чтобы ни одно решение органов власти и управления не расходилось с законом. Прямое указание на это содержится в известном ленинском письме «О «двойном» подчинении и законности». Из приведенного ленинского требования явствует, что пра­

вомерность подзаконных актов предполагает издание их в предусмотренном порядке компетентными органами на основании и в рамках действующего закона или по­становления правительства; чтобы эти органы не превы­сили своих полномочий при определении в изданных ими нормативных актах вида и размера санкций за наруше­ние этих актов; чтобы те же органы соблюдали порядок утверждения и опубликования принятых ими актов.

Число протестов и представлений, приносимых про­куратурой в общенародном порядке в наши дни, го­ворит о том, что еще отдельные органы управления в силу низкой юридической культуры (а порой и безна­казанности) их работников принимают противореча­щие советскому законодательству решения.

Известное ленинское указание в адрес НКЮ о не­обходимости безоговорочно «считаться не только с бук­вой, но и с духом нашего коммунистического законода­тельства, не допускать ни тени отступления от наших законов...»1 имеет прямое отношение и к деятельности нормотворческих органов.

Ленин советовал практиковать открытые поощряе­мые конкурсы на разработку проектов важных законов или подзаконных актов.

Когда в 1921 г. возник вопрос о переводе некоторой категории служащих на так называемые тантьемы (вознаграждение, которое выплачивается из прибылей предприятия), Ленин предложил объявить конкурс на лучший законопроект по этому вопросу.

В нем должны были, по его мнению, участвовать все наркоматы, а также Московский и Петроградский Советы. Премия в 100 тыс. рублей назначалась тому, чей законопроект будет признан лучшим. Однако эта •премия, делает оговорку Владимир Ильич, должна вы­плачиваться лишь «после годичного испытания успе­хов сего постановления,, притом в проценте успеха (100% успеха = 100% премии, 1% успеха =1% пре­мии»)2.

В нашей стране почти ежегодно проводятся самые различные конкурсы, но только не по вопросам улучше­ния законодательства. Совершенно не пользуются ими

местные Советы для реального улучшения своей право­творческой деятельности, для поднятия эффективности принимаемых ими решений.

Почему бы, например, министерствам или исполко­мам местных Советов народных депутатов крупных городов не объявить конкурс на составление инструк­ции (или правил) наиболее рациональной организации управленческого труда, работы транспорта, предприятий торговли, бытового обслуживания, или решений, кото­рые обеспечили бы усиление борьбы с отрицательными явлениями нашей жизни (бюрократизмом, пьянством, мелким хулиганством, детской безнадзорностью) и т. д. В этих конкурсах могли б участвовать, наряду с орга­низациями и должностными лицами, рабочие, служа­щие, колхозники, юристы, ученые и практики.

Хорошо знакомый с западноевропейским правом В. И. Ленин рекомендовал правотворческим органам изучать и в определенных случаях заимствовать, «взять непременно» и критически использовать то, пусть не­многое, что имеется в литературе буржуазных стран в защиту трудящихся. Представляется, это ленинское указание[127] имеет значение не только для гражданского законодательства, хотя оно было адресовано составите­лям первого Гражданского кодекса, но и для всех дру­гих отраслей советского права.

Как правильно отмечается в правовой литературе[128], это указание В. И. Ленина нельзя забывать и в наши дни, в период продолжающейся кодификации. Важно лишь, чтобы в процессе заимствования всего лучшего, прогрессивного, что имеется в правовых системах Запа­да, в советскую правовую науку и в само наше законо­дательство не проникли элементы буржуазной право­вой идеологии.

Несколько слов о требованиях, которые предъявлял В. И. Ленин к кандидатурам, выдвигаемым для работы в правотворческие органы. Учитывая характер и зна­чение государственно-правовой деятельности и в осо­бенности такой ее важной части, как законодательная,

В. И. Ленин советовал привлекать к ней юридически грамотных, хорошо подкованных «марксистов.

Не случайно, как свидетельствуют историки, хорошо изучившие кадровую политику партии в период форми­рования GHK и наркоматов, при выдвижении на руко­водящие должности преимущество, при прочих равных условиях, отдавалось кандидатам с юридическим обра­зованием. Думается, что именно из этого принципа исходил В. И. Ленин, приглашая или рекомендуя на должности наркомов или другие руководящие посты большевиков-юристов: П. И. Стучку, Д. И. Курского, Н. В. Крыленко, В. Р. Менжинского, П. А. Красикова, Ю. М. Козловского, А. Г. Гойхбарга и др.[129] Ленин следил также за тем, чтобы к разработке и обсуждению важ­ных законопроектов, договоров (концессионных, напри­мер) непременно привлекались опытные юристы-циви­листы. Лениниское указание на сей счет получило отражение в специальном постановлении СНК от 20 июня 1918 г.[130]

И еще два совета В. И. Ленина, касающиеся зако­нодательства.

Первый: не фетишизировать законы, своевременно реагировать на факты вступления их в противоречие с жизнью, с задачами социалистического строительства. Признав, что «закон препятствует развитию революции», или не отвечает новым задачам, полномочные на то органы должны отменить или исправить его.[131]

И второй: периодически, в целях дальнейшего совер­шенствования действующего законодательства, прово­дить его кодификацию как в рамках отдельных респуб­лик, так и в масштабах Союза ССР.

В переработанные или вновь созданные кодексы не­обходимо включать действующие нормы данной отрас­ли права, ранее находившиеся вне единой системы (причем лишь те из них, которые прошли проверку вре­мени), а также новые нормы, вызванные к жизни по­требностями социалистического строительства.

Поскольку накопилось огромное количество общесо­юзных нормативных актов, их надо в целях, указанных выше, кодифицировать, «...настало время,— сказал тов. Л. И. Брежнев на XXV съезде КПСС,— издать свод законов Советского государства. Это будет способство­вать повышению стабильности всего нашего правопо­рядка. Это сделает наши законы более доступными для всех советских граждан>Д

Несомненно, издание такого Свода, притом на язы­ках всех союзных республик, послужит делу дальней­шего укрепления социалистической законности и право­порядка, будет способствовать повышению юридической культуры работников государственного аппарата и пра­восознания населения.

Рассмотренные здесь идеи и советы В. И. Ленина по вопросам законодательствования следует считать орга­нической частью ленинского учения о законности, о сти­ле работы правотворческих органов; несомненно, что эти советы в наши дни столь же актуальны и полезны, как и тогда, когда они были впервые сформулированы Лени­ным. Поэтому советский законодатель, все правотворче­ские органы социалистического государства в своей практической деятельности должны постоянно совето­ваться с Лениным, обращаться к его опыту, твердо сле­довать его курсу, курсу нашей партии.

Значение ленинских рекомендаций громадно. Соблю­дение их в нормотворчеокой деятельности обеспечивает широкое и реальное участие в этой деятельности масс,, гарантирует издание по-настоящему хороших, эффектив­ных правовых актов, содействует повышению творческой роли законности, обеспечивает заслуженно высокий ав­торитет законов и подзаконных актов у трудящихся и тем самым все более сознательное, добровольное и точ­ное их исполнение.

Последовательное проведение в жизнь ленинских идей, касающихся законодательной деятельности госу­дарства, дальнейшее развитие их в ходе современной нормотворческой практики служит и все более будет служить успешному решению задач коммунистического строительства.

Ленинские советы по вопросам правотворчества дол­жны стать предметом специального серьезного изуче­ния советскими работниками, депутатами, а также сту­дентами юридических вузов, подготавливаемых для работы в исполкомах, их отделах и управлениях, в юридической службе министерств, предприятий, совхо­зов и колхозов.

Несомненно, историки, юристы и работники право­творческих органов с большой пользой для советского законодательства и юридической науки продолжат изу­чение стиля работы Совнаркома в годы, когда им руко­водил В. И. Ленин, имея в виду, что заседания СНК бы­ли и остаются «настоящей школой партийного и государственного руководства»[132], замечательным приме­ром того, как надо готовить, обсуждать и утверждать советские законы и любые другие нормативные акты.

Приведенные указания В. И. Ленина и сами декреты, вышедшие из-под его пера, дают представление о харак­тере государственно-правовой деятельности, являющейся органической частью многогранной работы Ленина на посту председателя Совнаркома.

Главным в этой деятельности было определение В. И. Лениным основ и направления правотворческой работы СНК и ВЦИКа. Кроме того, государственно-правовая деятельность включала в себя и его непосред­ственное, практическое участие в законодательной ра­боте. Формы этого участия самые различные. В их числе, как мы видели, и написание важнейших законо­проектов, и редактирование .проектов декретов, разрабо­танных заинтересованными ведомствами, и отзывы на проекты законоположений, подлежащие принятию ВЦИКом, и, наконец, помощь авторам законопроектов, возвращенных на доработку, в форме замечаний и со­ветов.

Из всех перечисленных форм государственно-право­вой деятельности В. И. Ленина большой интерес для настоящего исследования представляет не только со­ставление, но и редактирование им законопроектов. В этой работе также ярко представлен Ленин-юрист, его приемы использования юридической науки в инте­ресах законодательствования, в целях предотвраще­ния ошибок «в нашей декретной работе».

Редактирование В. И. Лениным выражалось в за­мечаниях, поправках и дополнениях в тексты законо­проектов, переданных ему для ознакомления. В его дополнениях формулировались новые идеи или новые, весьма ценные, правила[133].

Ленинские поправки[134] улучшали политическую, пра­вовую и стилистическую стороны будущего декрета. При этом все поправки и дополнения были выполнены по всем правилам законодательной техники. Как юрист, теоретик и практик, В. И. Ленин хорошо понимал ее значение. Ему было очевидно, что только точное соблю­дение правил законодательной техники может обеспе­чить ясность правовых норм, их согласованность между собой, четкую обрисовку каждого материально-правово­го и процессуального института, правильное толкование и, следовательно, правильное применение образующих его норм. Ярким примером знания законодательной техники и высокой юридической культуры является написанная Лениным Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа и Конституция РСФСР 1918

года, разработанная под его руководством. Что каса­ется замечаний, то в них обычно высказывались сомне­ния, либо делались упреки по поводу формулировок отдельных пунктов проекта или давались советы, кото­рые следовало учесть при доработке прочитанного Ле­ниным проекта нормативного акта[135].

Знакомясь с нормативными актами, подготовлен­ными тем или иным комиссариатом, Владимир Ильич тщательно вникал в их содержание, выяснял их цели и давал им оценку, прежде всего, с топки зрения полез­ности, то есть способности вызывать к жизни, разви­вать и укреплять отношения и порядки, выгодные тру­дящимся, и устранять явления, вредные и опасные для социалистического общества. Характер ленинских оце­нок определялся иногда и языком проекта. Порой эти оценки были весьма резкими, но всегда справедливыми.

Так, по поводу проекта декрета «О централизации библиотечного дела в республике» Владимир Ильич в записке, адресованной Малому Совнаркому, 15 июля 1920 г. указывал: «Я отказался подписать, ибо разма­шисто и неясно»[136].

Ленин подверг резкой критике «Положение об уп­равлении домами», поскольку «...этот закон ни к дьяво­лу не годен. Надо в 10 раз точнее и полнее указать ответственных лиц (и не одного, а многих в порядке очереди) и сажать в тюрьму беспощадно»[137].

В процессе редактирования В. И. Ленин заботился только о том, чтобы каждый параграф, каждая мысль, выраженная в законе, активно защищала завоевания революции, интересы трудящихся, чтобы они правильно и с достаточной полнотой отражали политику партии и волю трудового народа. Редактируя тот пли иной про­

ект декрета, переданный на рассмотрение Совнаркома, Ленин стремился к тому, чтобы каждая внесенная им поправка как можно глубже и полнее раскрывала сущ­ность Советской власти, усиливала политическую значи­мость тех ее мероприятий, которые предусматривались декретом, делала бы данный декрет эффективным сред­ством достижения указанных в нем целей.

Соратники В. И. Ленина часто изумлялись манере Ильича «диагностировать» проекты нормативных актов, внесенных на утверждение правительства, замечать вкравшиеся в них ляпсусы.

При ознакомлении с проектом декрета от его «все­видящих глаз» (слова Г. М. Кржижановского) ничего не ускользало.

А. Гойхбарг, возглавлявший в начале 20-х годов Малый Совнарком, вспоминал как проявил себя Ленин-юрист при обсуждении проекта Декрета об отмене наследования. Из всех участвоваших в заседании Сов­наркома товарищей он один заметил юридическую не­согласованность между двумя параграфами проекта, ко­торая тут же была устранена. Кроме того, никто из чи­тавших законопроект не обнаружил, что в ряде его ста­тей Наркомат государственного призрения именуется Наркоматом соцобеспечения, хотя ко дню обсуждения проекта формального акта о пререименовании назван­ного комиссариата еще не было. В. И. Ленин заметил это «беззаконие» и пожурил его виновников[138].

Ленин владел абсолютным революционным чутьем, которое подсказывало ему единственно правильные решения. Этим своего рода компасом В. И. Ленин руко­водствовался в трудные и сложные моменты работы на посту председателя Совнаркома, в частности, в право­творческой деятельности. Это же чутье помогало ему своевременно и правильно, в соответствии с этапом и задачами социалистического строительства, определять характер законов, необходимых для данного этапа, пределы иЗхМенений и дополнений, в которых нуждаются действующие нормативные акты.

В постановке правильного политического и юридиче­ского «диагноза» законоположений, обсуждавшихся в

Совнаркоме, Ленину помогали, народу с присущим ему тонким чутьем политического вождя, его обширные зна­ния в области марксистской теории права. И то, и дру­гое служило порукой тому, что сырые, случайные про­екты нормативных актов не станут законами, что все полезное в них для Советского государства, пролетариа­та будет учтено законодателем, получит «путевку в жизнь».

Благодаря своим знаниям, опыту и политическому чутью В. И. Ленин всегда точно определял тот пункт, который был центральным в данном законопроекте, и пункты, наиболее слабые или и политическом отноше­нии неправильные и потому подлежащие исключению.

О серьезности и тщательности отработки законо­проектов, побывавших в руках Ильича, красноречиво говорят заметки, оставленные им на полях и в тексте редактируемых документов.

Приводимые ниже конкретные примеры работы Ле­нина над проектами декретов раскрывают ленинский стиль шлифовки государственно-правовых актов, харак­тер его редакционных поправок. В них угадывается опытная и твердая рука редактора, вооруженного зна­нием и марксизма, и юриспруденции[139].

Ленин-редактор свое отношение к законопроекту нередко выражал в замечаниях и предложениях, кото­рые фиксировались им тут же, на полях. При этом отдельные слова и даже целые фразы в них он давал курсивом или в разрядку, чтобы оттенить важность, принципиальное значение данного слова, оборота, вы­вода.

В мае 1918 г. В. И. Ленину передали на отзыв проект Декрета о продовольственной диктатуре. Обна­ружив в нем ряд недостатков, Владимир Ильич напра­вил его для доработки. При этом он обратил внимание авторов проекта на необходимость изложить все его пункты предельно ясно и четко и, во всяком случае, политически выдержанно. Он предложил, в частности,

и и. 5 «юридически точнее формулировать новые права комиссара продовольствия», а в п. 7— «точно опреде­лить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объ­являются врагами народа и подвергаются заклю­чению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всею имущества и изгнанию навсегда из его общины»[140].

За плохой язык, за размашистость, абстрактность от­дельных правил он резко критиковал цроект Положения о премировании рабочих и служащих.

Примерно такие же недостатки имелись и в проекте Положения о Малом Совнаркоме. Прочитав его, Влади­мир Ильич обратил внимание на наличие в п. 10 мало­понятных, затемняющих его смысл, выражений: «реши­тельные постановления», постановления «инциденталь-ного характера». На полях документа он замечает: «нельзя по-русски сказать». Не ограничиваясь этим,. Владимир Ильич здесь же рекомендует назвать эти ак­ты иначе, например, постановлениями делопроизвод­ственными или имеющими отношение к делопроизводст­ву[141]. Аналогичный упрек («это не по-русски») он сделал и в адрес авторов проекта постановления Совнаркома о втузах за туманность стиля п. 3 проекта, в котором го­ворилось: «В результате указанных в настоящем поста­новлении мероприятий и целесообразной концентрации преподавания в высших технических учебных заведени­ях установил, в них трехлетний курс»[142].

Весьма ценными замечаниями снабдил Владимир-Ильич законопроект о реквизициях и конфискациях.. Возражения вызвала у него редакция пунктов 9—И, 13— 15 и 18 проекта. Так, прочитав в п. 11, что рекви­зиции не подлежат предметы широкого потребления,. Ленин на полях пишет: «Не то слово».

Не получила его одобрения та часть рассматривае­мого пункта, в которой устанавливался минимум ве­щей, оставляемых членам тех семей, в которых произ­водится реквизиция. «Значит,— читаем мы на полях, — лишние штаны у обывателя можно отнять? Это черес­чур. Тут что-то выражено неправильно, чересчур обще.. Надо как-то иначе сказать».

Рядом с п. 18, запрещавшим,отбирать у крестьян единственную лошадь и корову, Владимир Ильич пи­шет: нота бене (заметь хорошо — И. С), стремясь этим подчеркнуть важность данного правила. И тут же поставил два вопроса: «А 2-я лошадь? 2-я корова?» Несколько ниже Ленин, не без раздражения, оставляет следующую запись, касающуюся п. 18: «Так нельзя. Это пункт, в коем нужно быть гораздо осторожнее. Это, пожалуй, самый важный и самый опасный пункт»[143]. Проект был возвращен для коренной переделки.

В материалах Декретов Советской власти, в прото­колах заседаний СНК за 1917—1922 гг. имеется немало доказательств заботы В. И. Ленина об усилении клас­совой направленности декретов, которые он редактиро­вал.

Однажды его ознакомили с проектом Декрета о вве­дении всеобщей трудовой повинности по очистке снега в Петрограде. Проект был составлен в основном непло­хо. Недостатком являлось, пожалуй, то, что всех петро­градцев он «стриг под одну гребенку», ставил в одина­ковое положение и рабочих, и тундеядцев из буржуазии. В целях устранения этого недостатка Ленин дополнил проект следующим абзацем: «В первую голову привле­каются к всеобщей трудовой повинности лица, не заня­тые производительным трудом»[144].

Еще более убедительной иллюстрацией заботы В. И. Ленина о классовом характере декретов может служить его работа над проектом Декрета об организа­ции Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Его замеча­ния имеются во всех трех частях проекта.

Коснулось его перо и преамбулы, в которой объясня­ется необходимость создания новой армии. Она начи­налась характеристикой старой армии, которая «до сих пор служила орудием классовой борьбы в руках бур­жуазии». Считая слова, взятые в кавычки, недостаточ­но ясными, Ленин решает заменить их другими. В но­вой редакции этой фразы подчеркивается, что царская армия была инструментом «классового угнетения тру­дящихся буржуазией».

Существенную поправку внес Владимир Ильич в формулировку принципов организации Красной Армии, о которых шла речь в части первой проекта. Одним из них объявлялась добровольность вступления в ряды Красной Армии. Поэтому в проекте и говорилось, что армия создается «из добровольцев». Стремясь подчерк­нуть, что армия, рожденная революцией, должна состо­ять из идейных, глубоко преданных Советской власти людей труда, В. И. Ленин зачеркивает «из доброволь­цев», заменяя словами: «из наиболее сознательных и ор­ганизованных элементов трудящихся масс»1.

Участник заседания Совнаркома, на котором об­суждался проект Декрета об организации Красной Ар­мии, П. П. Затонский вспоминает, что Владимир Ильич, не совсем довольный проектом, «вооружился пером и начал тут же выправлять декрет, вычеркивать целые параграфы, изменяя редакцию, внося существенные из­менения»2.

Большой и кропотливой правке подверглись также многие другие проекты нормативных актов, и в частно­сти, проекты «Закона о социализации земли», Положе­ние «О социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому землевладению», «Об ор­ганизации советских хозяйств», «О потребительских коммунах», «О реквизиции теплых вещей для солдат на фронте*, «Основные положения по тарифному вопросу» и другие, и в каждом из них виден почерк Ленина-юриста.

Некоторые поправки и дополнения, внесенные В. И. Лениным в редактируемые им законопроекты, имели своей целью усилить роль и поднять авторитет местных Советов рабочих и крестьянских депутатов. Обычная формулировка этих поправок: только при на­личии «заключения местных Советов», «согласно» по­становлениям местных органов Советской власти, толь­ко по «выбору Советов».

Законопроекты, проекты международных и концес­сионных договоров, различных регламентов, положений, пройдя через фильтр Ленина-юриста, обретали большую определенность и значимость.

Благодаря вниманию, которое уделял В. И. Ленин содержанию, форме, стилю и языку советских законов, авторитет и влияние их росли удивительно быстро.

К сожалению, В. И. Ленин по разным причинам не коснулся всех декретов, изданных при его жизни. По­этому, наряду с отшлифованными, силу закона полу­чали порой и во многом сырые законопроекты. Объясня­ется это, во-первых, вынужденными условиями, в которых находилась республика, спешкой в проведении право­вой регламентации. Это был период, говорил В. И. Ле­нин на VIII съезде партии, когда «в Смольном мы проводили зараз по 10 и 12 декретов»[145]. Во-вторых, при­чиной тому следует считать недостаточность в то время «красных сперанских»—коммунистов-юристов, имевших сколько-нибудь серьезный опыт правотворческой ра­боты. Были и другие причины, которые уже упоминались в литературе[146].

Работа Ленина-редактора над правовыми актами мо­лодой Советской республики положила начало тому про­цессу, который продолжается и в наши дни,— процессу формирования советского законодательного стиля.

Декреты и другие нормативные акты, написанные или отредактированные В. И. Лениным, были правовым выражением политики нашей партии, олицетворением юридических воззрений самого Ленина.

В наши дни они являются не только средством по­знания облика и курса Советской власти первых лет ее существования, но и источником выявления личного вклада В. И. Ленина в правотворчество пролетарского государства.