ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования.

Проблемы изучения рыцарства являются одними из наиболее популярных в медиевистике, поскольку напрямую связаны с целым комплексом системообразующих черт средневекового общества.

Между тем, рассмотрение евразийских обществ на обширном пространстве от Гибралтара до Японских островов убедительно показывает наличие ряда социальных образований - сословно-классовых групп, каст и пр. (арабские фарисы, адыгские уорки, тюрко-монгольские "батыры", индийские раджпуты, японские самураи и др.), деятельность которых отразилась в эпических, исторических и др. произведениях, имеющих немало общих черт, которые позволяют рассматривать западноевропейское рыцарство на фоне этих воинских сообществ.

Рыцарство - это, прежде всего социальная элита, жизни которой и роли которой в обществе ныне уделяется все возрастающее внимание, как носителю наиболее репрезентативных для общества качеств, свойств, характеристик. И в том числе, носителю определенных идеалов, ценностей, которые служили ориентирами как в обществе современников, в конкретный хронологический период эпохи, так и оставались привлекательными для последующих поколений на многие века.

общественном сознании и практике людей этой эпохи было чрезвычайно вели-

*%

ко . Рыцарство положило начало светской этике в Западном мире и на Востоке. Феодально-рыцарская этика, возникнув, дала идеал военной доблести и верности. "Если освободить понятие чести от аристократической спеси и склонности к насилию, то в нем останется нечто такое, что помогает человеку сохранять порядочность и распространять принцип взаимного доверия в общественных отношениях"^{[2] [3]. Сказанное имеет особую ценность для современного российского общества, которому еще только предстоит по-настоящему освободиться OT тоталитарно-бюрократического отношения к человеку, научиться уважать его достоинство и честь.}

B нашей диссертационной работе, основываясь на выявленном нами комплексе черт рыцарского поведения в бою, и морально-этических ценностей, связанных с этим поведением, мы попытаемся реконструировать кодекс чести рыцарской элиты, кодекс, который в своем дальнейшем развитии характеризует не только воина, но и человека мирного времени, считающего себя вправе занимать самые высшие ступени общественной лестницы. Анализируя западноевропейское рыцарство, а так же различные воинские сообщества Евразии, прежде всего их идеологию, мораль и этику, связанные с поведением на войне, мы попытаемся создать некую парадигму, определенный и постоянно повторяющийся образ "рыцаря”, который можно будет принять в качестве "идеального типа" в веберовском^[4] смысле.

Этому идеалу приписывался ряд особых черт характера, норм поведения, наконец, особая ментальность. Этот идеал воспевался в художественных произведениях, к нему стремились. Мы достаточно хорошо осознаем то, насколько нормы рыцарского кодекса чести отличались от повседневной практики.

Научная новизна исследования. Автором впервые в отечественной и зарубежной историографии на диссертационном уровне предпринято осуществленное на широком историческом фоне исследование "рыцарской" идеологии и менталитета в доиндустриальных обществах Евразии, связанных с поведением на войне и поединке. Такой подход позволил взглянуть под другим углом, на казалось бы давно изученную тему "рыцарских войн", тем более что тема эта как оказалось изучена недостаточно. Так же автором впервые переведен на русский язык, определенный круг источников и научной литературы по заявленной теме.

B процессе работы нами проанализирован ряд недостаточно разработанных ранее аспектов темы и таких ее сторон, которые не находились прежде в центре внимания ученых:

1. Место "воюющих" и войны в жизни средневекового общества.

2. Влияние военно-рыцарских традиций на повседневную жизнь третьего сословия.

3. Морально-этические ценности "рыцарей", связанные с войной.

4. Структура "рыцарского"поединка.

5. Региональная специфика "рыцарских" кодексов чести.

Привлечение широкого круга источников и их новая трактовка в сочетании с широкими территориальными и временными рамками работы позволяют по-новому рассмотреть указанные аспекты темы.

Состояние научной разработанности проблемы. Историография истории рыцарства в различных странах весьма обширна и имеет давние традиции, однако в зарубежной и отечественной историографии практически отсутствуют работы, в которых бы рыцарство (в различных аспектах своей деятельности) рассматривалось в общеевразийском историко-культурном контексте. Как верно выразился немецкий исследователь рыцарства А. Борст, "...почти каждый из ученых предпочитает рассматривать рыцарство своей родины"^[6].

Так же, по мнению Н.И. Басовской "Нельзя сказать, что история отношения людей к проблемам войны и мира хорошо изучена"^[8]. Решительно недостаточно разработан, вопрос о воздействии войны на духовную жизнь общества. Проблема "рыцарских войн" так же остается изученной недостаточно^[9]. Ученые, в разное время рассматривавшие эту проблемы, в основном интересовались поведением западноевропейских рыцарей при столкновении с "воюющими" других народов: арабов, славян и т.д. Почти в не поля их внимания оставалось то, как рыцари воевали между собой. Лишь в последние десятилетия заново просыпается интерес к этой теме, ведущие позиции здесь занимает французская историография, несколько отстает в этом направлении английская и немецкая историография.

Зарубежная историография

Исходя их специфики выбранной темы и обширности зарубежной историографии посвященной рыцарству, мы дадим общую характеристику основных тенденций и направлений в изучении интересующей нас проблемы, а так же отдельно рассмотрим некоторые из работ оказавшиеся для нас наиболее полезными и доступными.

История изучения западноевропейского рыцарства имеет давние традиции. Первые историографические работы появились уже в XVII веке, к ним можно отнести "Записки о древнем рыцарстве" Лакюрна де Сент-Палея^[10] и "Историю французского рыцарства" Готье^{[11] [12]. Этим работам присущ описательный характер поведения рыцарей на войне, без аналитического исследования. B XIX в., в эпоху романтизма, увлечение рыцарством стала всеобщим.}

19

Pya в "Истории рыцарства" , находясь под впечатлением героико-куртуазных средневековых романов, преувеличивал роль рыцарей и идеализировал их поведение, быт и нравы. Он рассматривал западноевропейское рыцарство как некий "идеальный орден" а средневековые войны как продолжения турниров, без всякого критического анализа.

B это же время появляются классические работы по военному искусству, где эпохе рыцарства уделяется отдельное внимание. Хотя проблемы стратегии и тактики "рыцарских войн" не являются темой нашего исследования, тем не менее, мы считаем необходимым отметить некоторые из этих работ. B XIX веке написал свою книгу Дж. Денисон "История конницы"^[13], где есть глава, которая называется "Рыцарство". Автор считал, что рыцарство возникло во второй половине X века и "...составило главную военную силу народов, и введенные им обычаи и законы в военном деле имели огромное влияние на состояние современного ему военного искусства"^[14]. Далее автор занимается исследованием роли рыцарства в современных войнах, анализируя самые известные битвы Средневековья. Вопросам истории военного дела периода средневековья посвящен третий том классического произведения "История военного искусства" Г. Дельбрюка^[15]. Автором, на основе богатых письменных и археологических источников, исследуются различные аспекты военного искусства средневековой Европы. B том числе, он анализирует социально-экономические и политические предпосылки возникновения рыцарства, их вооружение, а также особенности стратегии и тактики. K одному из достоинств этого исследования относится стремление ученого на практике проверить те или иные положения своей работы, осуществляя реконструкцию и моделирование эпизодов реальных исторических сражений.

B историографии конца XIX - первой половины XX в. большинство работ о западноевропейском рыцарстве были написаны в духе позитивизма, без всякого романтического ореола.

B XX веке впервые появляются работы изучающие "рыцарство" других стран и регионов, и делаются попытки провести некоторые аналогии в поведении, жизни и быте различных групп "воюющих"^[17]. B книге "Осень средневековья"^[18], выдающийся нидерландский историк и культуролог первой половины XX века - Й. Хейзинга указывая на эротический характер средневековых турниров, отмечал: "По своим мотивам турнир более всего напоминает состязание из древнеиндийского эпоса: центральным мотивом Махабхараты также является битва за женщину"^[19]. Некоторые параллели с индийским эпосом автор видел

лл

и в обычае принятия рыцарских обетов . Большое внимание автор так же уделял таким вопросам как: место рыцарства в традиционной трехчастной структуре западноевропейского средневекового общества в XIV-XV веке; эволюция рыцарской идеологии в позднем средневековье и отношение к ней в обществе; роль женской любви в формировании рыцарского идеала; степень влияния рыцарства на войну и политику в XIV-XV в.? Говоря о рыцарских единоборствах в средневековой Европе, автор отмечал: - "Судебный поединок, равно как и внезапный, все еще жил в умах и в обычаях не только в землях Бургундии, но и на раздираемом распрями севере Франции. И верхи, и низы видели в поединке лучшее решение споров. C рыцарским идеалом все это само по себе имело мало общего; происхождение поединка гораздо более древнее. Рыцарская культура придала ему определенную форму, но и вне круга аристократии поединок вы-

91

зывал почтение" .

B другой книге "Homo Ludens - Человек играющий",^{[20] [21] [22] [23] в главе "Игра и ратное дело", Й. Хейзинга доказывал, что рыцарская культура во многом носила игровой характер. Войны, поединки (судебные и обычные), и тем более турниры несли в себе игровой мотив, отсюда и возникновение различных кодексов, регламентирующих поединки и делающих их "благородной игрой" благо-}

9^

родных людей. B статье "Люди и идеи" автор, наряду с другими обпщчелове- ческими культурными парадигмами, выделял и рыцарскую идею. Он справедливо отмечал, что рыцарская этика не исчезла с завершением Средневековья, а постепенно эволюционировала в дворянский кодекс чести, или кодекс джентльмена Нового времени, и в определенной степени дожила до настоящего времени, но, тем не менее, ее цивилизаторская миссия остается далеко не полностью освещенной и по достоинству не оцененной. B этих работах автор анализирует не только историю западноевропейского рыцарства, но и приводит интересные параллели из жизни "воюющих" других стран.

C этих позиций написана и книга Ф. Кардини "Истоки средневекового рыцарства"^[24], которая оказала огромное значение для определения предмета исследования нашей диссертации. Автор показал, что истоки средневекового западноевропейского рыцарства лежат гораздо глубже, чем представлялось ранее в зарубежной и отечественной историографии, и что самое главное, эти корни он находит на всем Евразийском континенте. Многие народы Евразии, участвовавшие в формировании западной цивилизации^[25], имели свои воинские культуры с присущими им всем определенными чертами менталитета, связанными с поведением на войне. B результате синтеза этих культур и в процессе дальнейшего исторического развития возник европейский рыцарь.

Ho на этом Ф. Кардини заканчивает свое исследование. Нам же стало интересно, что же стало с этими "отцами" европейского рыцарства. B ходе Великого переселения народов, осев на территории всего Евразийского континента, они развивались в специфических региональных условиях, формируя местное рыцарство (уорки, батыры, раджпуты и др.). Таким образом, развиваясь в течение длительного времени, воюющие в разных странах приобрели свою специфику, свои неповторимые черты, но и сохранили в то же время ряд черт, присущих некоему общему образу идеального рыцаря.

Попытку рассмотреть рыцарство с историко-культурологических позиций, как общемировой феномен предприняла M. Оссовская в двух работах: "Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали"^[26] и "О некоторых изменениях в этике борьбы"^[27]. B книге "Рыцарь и буржуа" автор, исследуя рыцарскую мораль, начинает искать ее корни в глубокой древности. Анализируя "Илиаду" и "Одиссею", автор убедительно показывает, что многие черты поведения гомеровских героев удивительно напоминают западноевропейских рыцарей. Обращаясь к истории древних германцев, автор рассматривает менталитет германского воина времен Тацита. Ho в целом эта глава проработана хуже, чем предыдущие. B главе "Рыцарь в средневековье" M. Оссовская рассматривает западноевропейское рыцарство классических "chansons de gestes".

Появились подобного рода работы и в ближайшем зарубежье. Так армян-

ло

ский исследователь P. Абрамян в статье "Армянское рыцарство" убедительно показывает, что на Востоке вообще и в Армении в частности, феодальные отношения существовали уже IV-VI вв., а следствием этого было появление военно-служилого сословия - "рыцарей", образ жизни которых напоминал жизнь их западноевропейских собратьев по многим показателям и характеристикам. Автор приводит ряд интересных параллелей, однако, к сожалению, в основном исследует не "армянское рыцарство" как таковое, а высшую знать, хоть и живущую согласно рыцарским традициям, но все таки занимавшую особое положение в феодальной иерархии.

B XX веке также появились работы, посвященные рыцарским войнам на средневековом Западе. B современной западной историографии принято считать, что средневековое общество было, прежде всего, обществом военным, структурированным применительно к потребностям войны. Английский исследователь Д. Билер вводит даже соответствующее понятие - "военный феодализм"^{[28] [29]. B свете этих подходов вполне обоснованным является утверждение, что именно рыцарство, т.е. сообщество профессиональных воинов-всадников, наряду с духовенством, выступало в качестве социальной элиты, a X.B. Kox даже использует для определения средневекового рыцарства понятие "каста"[30].}

Огромный вклад в изучение этих проблем внес видный представитель школы "Анналов" Ж. Дюби. B работах, посвященных раннему средневековью, автор интересовался процессами становления рыцарства во Франции^[31]. B статье "Бувинское воскресенье"^[32], посвященной знаменитому сражению первой чет-

верти XIII в., автор на примере этой битвы дал характеристику проблемам войны в этот период, показал место рыцарства в средневековых войнах. B книге "История Франции"^[33] Ж. Дюби, исследуя историю эволюцию государства в данный период, указывал и на значение рыцарства и его идей в экономике, политике, военном деле и культуре Франции. Для Ж. Дюби, в целом, характерно представление о "рыцарском сражении" как о некоей "мирной процедурой", своеобразном "Божьем суде" и не более.

Учеником и последователем Ж. Дюби является швейцарский медиевист Ж. Флори, так же занимавшийся ранней историей французского рыцарства. Он считает, что уже в конце XII в. рыцарство украсило себя этикой, которую ему предлагали более ста лет, и превратило ее в собственный моральный кодекс, становясь таким образом "орденом", ordo, оправдывая a posteriori^[34] свое существование как таковое^[35]. Книга "Идеология меча"^[36] посвящена проблеме формирования идеологии рыцарского сословия. Анализируя редкие, малоизвестные исторические материалы, Ж. Флори рисует картину эволюции взглядов на войну и роль воина в раннесредневековом обществе, в результате чего идеологические основы рыцарского самосознания выступают рельефно и обоснованно. B статье "Аристократия и рыцарские ценности во второй половине XII в."^[37] автор рассматривает влияние рыцарских идей на различные сферы их жизни, анализируя поэмы Марии Шампанской. Ж. Флори показывает, что литература оказывала огромное влияние на рыцарство, и наоборот подвиги реальных рыцарей вдохновляли поэтов в их творчестве.

Зарубежная медиевистика уже давно занимается изучением войны и воюющих, стратегии и тактики рыцарского поведения. Об этом свидетельствуют исследования, ставшие классическими, например книга P. Смэйла, опиравшегося в своем исследование на анализ сражений во время крестовых походов^[38], продолженная и улучшенная последними произведениями С. Маршала^[39], и Ж. Филлипса^[40], а так же исследованием А. Форея военно-религиозных орденов, которое содержит полезную информацию, касающуюся военной практики этих орденов на Ближнем Востоке, и в Испании^[41]. Эти работы стремились главным образом уточнять военные методы христианских бойцов по отношению к своим иноверным визави, особенно на Ближнем Востоке, поэтому, по сей день, существует нехватка трудов, изучающих реальное поведении рыцарей в конфликтах на Западе.

Частично эта нехватка восполняется двумя недавно появившимися книгами. Труд известного французского медиевиста Ф. Контамина "Война в Средние века"^[42] - это история войны как важнейшего фактора жизни средневекового западноевропейского общества в самых разных ее проявлениях и последствиях. Автор исследует не только формы военных конфликтов, но и сопутствующие политические ситуации, эволюцию вооружения и представлений средневекового общества о войне. Используя огромное количество самых разнообразных источников, Ф. Контамин осуществил их исторический синтез, тем самым, делая картину наиболее полной и достоверной. По мнению автора, сама война должна рассматриваться как культурный феномен, так что нет и не может быть ничего удивительного в том, что воин в этот период неизменно выступает как фигура исключительно важная для светского общества, а само это общество старается по возможности справедливо относиться к концепции воинской чести, воплощенной высшим сословием во множестве весьма сложных ритуалов. По словам Ф. Контамина его книга носит постановочный характер поэтом он, в некоторых случаях ограничивается лишь обозначением той или иной проблемы. Одной из таких проблем, по мнению автора, как раз и являются морально- этические ценности рыцарей связанные с войной. B целом же автор уделяет внимание не столько роли рыцарства в средневековых войнах, сколько другим "воюющим" той эпохи, осадному искусству, материальным аспектам войн и т.д.

Более конкретной является книга M. Стриклэнда "Война и рыцарство в средние века"^[43]. Автор справедливо отмечает, что прежде всего необходимо сопоставлять рыцарскую идеологию, предложенную литературой и церковью с их реальным поведением во время сражений. Образовывается рыцарская этика, начиная с конца ХІ-ого века, когда понемногу рыцарская модель воинственного поведения, становится менее варварской чем прежде, основанной одновременно на соблюдении деонтологического кодекса (кодекса профессиональной этики), на интересе и, в меньшей степени, на моральных или религиозных размышлениях. Эта модель распространяется во всей христианской Европе, но она касается только членов аристократии. Изучение поведения разных бойцов в конкретных сражениях, осадах, набегах, поединках и турнирах, показывает, что за этой общей моделью, существовали многочисленные варианты вызывающие наибольший интерес у историка. Для автора, новые черты, которые характеризуют рыцарство в XII в. прежде всего, отношение к побежденным, и существующие соглашения, которые стремились к тому, чтобы контролировать насилие воюющих в ходе военных операций. Можно к этому добавить и другие черты, такие, как смысл подвига, хвастовства, щедрости, которые автор также отмечает в ходе своего исследования, но не предавая им большого значения. Вступая в полемику с Ж. Флори, M. Стриклэнд не придает особого значения влиянию Церкви на становление рыцарской идеологии. Так же автор считает нужным различать поведение рыцарей к себе подобным от поведения в отношении пехотинцев или конных сержантов, к которым было не обязательно относится с той же этикой. B заключении автор отмечает что этические ценности рыцарей ограничивавшие насилие, касались только небольшой группы элиты, и эта элита сама не всегда соблюдала все правила. Однако, даже в этих условиях, развитие этого идеала имело большое значение: уменьшалось количество массовых убийств, систематически сокращался захват в рабство, не считавшееся больше нормой воинственного поведения.

Bo второй половине XX века появляются комплексные работы, рассматривающие историю западноевропейского рыцарства с различных точек зрения и изучающие те или иные стороны его жизни. K подобным трудам относится книга "Рыцарь и рыцарство" американского исследователя P. Барбера^[44], освещающая главные проблемы становления и жизнедеятельности этого социального института и его идеологии на протяжении всего средневековья. Книга распадается на пять частей: в первой и второй частях ("Феодальный воин" и "Рыцарство и литература") рассматривается процесс формирования рыцарства и его идеологии. A три последние ("Рыцарство в действии", "Рыцарство и религия", "Рыцарство и государство") посвящены его общественному функционированию и взаимоотношениям с другими социально-политическими институтами. B заключительной части затрагивается проблема упадка рыцарства в XIV-XV вв.

Еще одним таким произведение является книга M. Кина "Рыцарство"^[45]. Исследуя средневековые войны, автор в первую очередь, останавливается на вопросе об уровне реальной опасности на войне в XIV веке считая, что такая опасность была весьма существенной, несмотря на прочные доспехи, которые носили рыцари и существующий кодекс чести предписывающий брать противников в плен а не убивать. Далее автор рассматривает вопрос, касающийся странствующих рыцарей: насколько в позднем средневековье культ странствующего рыцаря соответствовал общественным и политическим нуждам своего времени, и как в умах современников культ странствующего рыцаря уживался с пониманием того, какие ужасы и преступления могут быть связаны с действиями таких рыцарей по отношению к мирным жителям?

Многие историки стремятся исследовать многообразные черты и характеристики западного рыцарства, и серии публикаций, отражающих это стремление появляются постоянно^[46]: в частности турниры, о которых принято думать, что они сыграли важную роль в формировании боевых навыков и в образовании рыцарской этики, являются предметом некоторых качественных исследований^[47].

Л.Д. Бенсон, автор статьи "Турнир в романах Кретьена де Tpya и Истории Гильома ле Марешаля"^[48], считает, что преобразование турнира из военной игры в куртуазное зрелище началось в конце двенадцатого столетия. B своей работе он рассматривает первую стадию в истории турнира, чтобы более ясно понять, как это развитие началось, и какое место занимала в этом литература. B своем исследовании автор опирается на самые ранние описания вымышленных турниров в работах Кретьена де Труа, и самые ранние описания реальных турниров в Истории Вильгельма Маршала (Гильома ле Марешаля). Hac в этой статье заинтересовало исследование ранних турниров, которые еще очень сильно напоминали настоящие войны, и именно там формировались правила будущего рыцарского кодекса чести.

Особой форме рыцарских единоборств - "военным турнирам" посвящена статья С. Махлберджера "Борьба или Забава? Чем были опасны формальные Подвиги Оружия 14-ого столетия?^[49]" а также целый сайт в сети Intemet "Knighthood, Chivalty & Tournaments Resource Library"^[50], курируемый этим ученым. Автор считает, что в XIV столетии, вопреки свидетельствам некоторых письменных источников, все же существовали различия между "турнирами" и "реальными войнами". Летописец 14-ого столетия Жан Фруассар посвятил сотни тысяч слов faits d'armes (подвигам оружия) когда "реальная" военная кампания могла быть остановлена, в то время как враги вступали в формальный, почти дружественный бой. Благородные и куртуазные "вооруженные мужчины" могли убить друг друга в сражении, но могли и сохранить друг другу жизнь. Te же самые "схватки" или "турниры" в некоторых случаях могли быть дружественными конфликтами, с правилами, и ограничениями, но рана и смерть так же была возможным результатом, и каждый знал это.

Американский исследователь Р.Л. Килгур в книге "Закат рыцарства в отражении французской литературы позднего средневековья"^[51] разбирает проблему упадка французского рыцарства как социального института и культурного идеала во второй половине XIV - XV вв. на основании свидетельств литературы той эпохи. Автор считает, что на первом - "героическом" этапе (IX-XI вв.) для рыцарских идеалов был характерен сплав военной славы с религиозным рвением, но уже на втором этапе (XII-XIII вв.) появились признаки слабости. Главным из них Р.Л. Килгур считал складывание идеала куртуазности, что привело к утрате чистоты и силы двух изначальных идеалов войны и религии. Ha заключительном этапе (XIV-XV вв.) с исчезновением "военно-религиозного вдохновения" рыцарство переходит к бессмысленной и чрезмерной роскоши и парадности, как бы пряча свое бессилие и пороки под "позолоченными доспехами и ниспадающими шелками".

Эволюции взглядов на войну и военное сословие в христианской церкви в период до начала крестоносного движения посвящена книга К. Эрдмана "Возникновение идеи Крестовых походов"^[52]. Как отмечает автор, отношение к войне, ее этически-ценностное понимание пережили на протяжении IV-XI вв. серьезную эволюцию, в ходе которой сложился христианский идеал рыцаря - борца за церковь. Эволюция эта имела сложный характер: с одной стороны, изменялась сама церковная концепция войны, с другой - происходило восприятие и усвоение рыцарством воззрений на этот счет, вырабатывавшихся в лоне церкви^[53].

Интересной является так же книга M. Дефурно "Повседневная жизнь в эпоху Ж. д'Арк^[54]" где целая глава посвящена военному делу в рассматриваемый период. Автор анализирует то, как в ходе Столетней войны менялось отношение к войне и "воюющим", какие черты приобретал рыцарский кодекс чести в новых исторических условиях? B своем труде автор большое внимание уделяет анализу романа JIa Саля "Маленький Жан де Сентре" и автобиографии Жана де Бюэй "Юноша".

Таким образом, в оценке "рыцарской войны" на Западе, как особого состояния средневекового общества, в исследованиях ученых XX века господ-

w

ствуют два направления. Основателем одного направления был И. Хейзинга с его "игровой" концепцией рыцарского поведения. Сторонниками этого направления, выступают такие известные ученые как Ж. Дюби, Ф. Контамин и др. "Рыцарские войны", по их мнению, были лишены ожесточенности и кровопро- литности, характерных для войн древнего и нового времени. B обоснование этого тезиса выдвигается целый ряд доводов. Во-первых, ссылаются на малочисленность противостоящих воинских контингентов, основу которых составляла элитарная рыцарская конница. Во-вторых, подчеркивается относительно низкая интенсивность военных действий, обусловленная особенностями тактики (причем, генеральные сражения в открытом поле, как полагают, давались лишь в исключительных случаях). В-третьих, обращается внимание на техническое совершенство рыцарского вооружения и снаряжения, обеспечивавших надежную защиту их обладателям и, наконец, в-четвертых, - на принадлежность рыцарей из противоборствующих лагерей к единому (т.е. феодальному) сословию^[55]. Сторонники другого направления утверждают, что анализ средневековых хроник, а так же иные данные, не подтверждают этого представления, и дают совершенно иную картину сражений, даже с учетом того, что столкновения войск в открытом поле действительно были нечастыми, "рыцарские войны" никоим образом не напоминали "балетные па" а были жестокими, с постоянной угрозой смерти^{[56] [57].}

Далее следует рассмотреть историографию "воюющих" Евразии используемых нами в качестве сравнительного материала.

Истории военного искусства арабов XII в. посвящена кандидатская дис-

i