А. Характеристика категории
О
дним из главных векторов глобальной трансформации конца ХХ — начала ХХI века стал очередной структурный кризис мировой капиталистической системы. Из тройки рысаков (или “коней апокалипсиса” — по вкусу), уносящих человечество в новое тысячелетие (два других — глобализация и цивилизационный кризис), это — единственный, с которым оно давно знакомо: уже четвертый (или пятый) раз за два века “длинные волны” капиталистического развития воспроизводят и внешние контуры системного кризиса, и его внутренний механизм.
Подобная цикличность феномена делает возможным — и желательным — выделение этого процесса, сколь бы тесно и сложно ни был он взаимосвязан и переплетен с двумя другими.Опуская — по требованиям “экономии места” — анализ остальных подходов к проблеме “великой трансформации”, начавшейся в конце ХХ века (глобализационного, цивилизационного, макроцивилизационного и др.), отмечу лишь, что каждый из них отражает, по-видимому, реальный и фундаментальный аспект этой трансформации. На стыке тысячелетий мир, действительно, находится в ситуации наложения и частично — синтеза кризисных процессов, в известной мере объединенных своим генезисом, но различных по своей природе, масштабу, глубине. Возможно, что именно эта синхронизация (почти все упомянутые гипотезы датируют начало “своих” кризисов 1970-ми годами) и переплетение кризисных процессов, кризисных фаз различных циклов объясняют “размытость” некоторых традиционных черт нынешнего системного кризиса (см. ниже).
Так или иначе именно этот кризис является предметом данной статьи. А исходным — при истолковании процесса трансформации в целом — его “кондратьевское” происхождение. При всех натяжках подобного подхода.
I. Место в истории
Под системным (структурным) кризисом понимается процесс, состояние, фаза исторического развития определенной общности (национальной, региональной, мировой), взятой в совокупности и взаимодействии всех своих структур (экономических, социальных, политических, культурных) и институтов.
Кризис данных структур как системы. Этот (10-15-20-летний) период разрушения и преобразования определенной общественной системы знает два главных варианта “решения” своих проблем. Либо полное разрушение существовавшего порядка вещей (“социальная и политическая революция”), либо его преобразование в новую систему структур на прежней формационной (по общему правилу — капиталистической) основе.Глубинными факторами, порождающими структурные кризисы, выступают: сопротивление исторического материала; блокирование эволюционных процессов наиболее инерционными структурами и субъектами системы, в наименьшей мере способными и “готовыми” принять и ассимилировать объективные сдвиги и императивы исторического процесса.
Вместе с тем, выражая дискретность развития капитализма, эта фаза “творческого разрушения” (Й. Шумпетер) в значительной мере обеспечивает живучесть капиталистической формации; выступает как метод преодоления ее противоречий и передачи — в процессе внутриформационного перехода — “ДНК” капиталистического способа производства ...
Ареал системных кризисов XIX (XVIII?) — ХХ веков конституировали отдельные страны (Великобритания); регионы, объединяющие страны относительно схожей исторической судьбы и уровня развития (Запад, Периферийная Европа, Латинская Америка), и мировая капиталистическая система, развитие и кризис которой были обусловлены соответствующими процессами в центре системы (Западная Европа ? “большой Запад”), и становились обуславливающими для остальных регионов системы (“периферии”).
Общепризнанная связь между системными кризисами — и “длинными волнами” кондратьевских циклов, процессами технологической инновации — объясняет широкий консенсус по проблеме исторической последовательности и хронологии структурных кризисов на Западе (и в рамках Системы). Это:
кризис 1830 — 40-х годов, завершивший первый кондратьевский цикл;
кризис 1880 — 90-х, разделивший благополучные викторианские десятилетия — и годы “Belle epoque”; открывший путь “циклу стали, олигополий и борьбы за мировое господство”;
кризис 1930 — 40-х гг., завершивший третий кондратьевский цикл и заложивший основы системы “массового производства” и Welfare State, государственного регулирования и биполярного мира, Форда и Кейнса, нефти и автомобиля...;
и, наконец, тот разворачивающийся в последние десятилетия ХХ века кризис, который на наших глазах покончил с “капитализмом середины ХХ века”, утвердил технико-экономические основы нового, “микропроцессорно-информационного”, сетевого и глобализованного капитализма, — но оказался (пока) не в состоянии создать соответствующую социально-институционную подсистему. О нем и пойдет речь ниже.