ПИСЬМО КЛЮГЕ ГИТЛЕРУ
вчера фельдмаршал Модель вручил мне Ваше решение освободить меня от обязанностей командующего войсками на Западе и группой армий «Б». Поводом к этому явилась, видимо, неудача прорыва танковых сил на Авранш, вследствие чего оказалось невозможным закрыть брешь фронта, возникшую вплоть до моря.
Моя «вина», как командующего, таким образом, очевидна.Разрешите мне, мой фюрер, в полном уважении к Вам изложить свою точку зрения. Меня уже не будет в живых, когда Вы получите эти строки. Я пересылаю их через обергруппенфюрера Дитриха... Я не могу принять на себя тяжесть упрека в том, что я предрешил судьбу Западного фронта, применив ошибочную стратегию, но оправдаться у меня нет возможности. Поэтому я сделал из этого соответствующие выводы и добровольно отправлюсь туда, где уже находятся тысячи моих боевых друзей. Я никогда не боялся смерти. Жизнь уже не имеет для меня никакого смысла, к тому же я числюсь в списке военных преступников, которые должны быть преданы суду.
По вопросу о моей виновности разрешите мне сказать следующее:
Танковые боевые порядки в результате предшествующих боев были сами по себе мало боеспособны и не могли обеспечить успех прорыва. Даже если бы мне удалось в результате более искусного управления войсками повысить их ударную силу, они, несмотря на пер-воначальные успехи, все же никогда не достигли бы моря. Единственной дивизией, состояние которой с точки зрения боеспособности можно было назвать более или менее удовлетворительным, была 2-я танковая дивизия. Ее успехи, однако, не могут служить критерием для оценки боеспособности других соединений.
Даже если предположить, что войска могли достигнуть Авранша и тогда брешь под Авраншем могла быть ликвидирована, опасность для группы армий таким образом не устранялась или в лучшем случае устранялась на некоторое время. Прорыв наших танковых сил дальше на север, в соответствии с приказом, и включение остальных сил в наступательные действия с целью сокрушить фронт противника в целом были абсолютно вне наших возможностей.
Всякий, кто знал состояние наших войск, без колебания подтвердил бы, что я прав. Поэтому Ваш приказ исходил из несуществующих предпосылок, Когда я прочитал этот решающий приказ, у меня возникло впечатление, что он требует от войск чего-то такого, что должно войти в историю как замечательная операция величайшей смелости, однако осуществить эту операцию, к со-жалению, невозможно. И я понял, что впоследствии 'ВСЯ ответственность за неудачу операции будет возложена на руководившего ею военачальника.Я сделал все, что мог, для осуществления Вашего приказа. Я признаю, что было бы лучше начать наступление днем позже, но в принципе и это мало что изменило бы. Это мое твердое убеждение, с которым я ухожу из жизни. Перед южным флангом нашей группы армий уже были сосредоточены очень значительные силы противника, которые он, даже в случае ликвидации бреши под Авраншем, мог легко снабжать воздушным путем. Эти силы противника могли и далее получать поддержку за счет войск, прибывших в Бретань. Наша непосредственная линия обороны была уже настолько ослаблена, что нельзя было предполагать, что она продержится хотя бы в течение короткого времени, особенно после того, как непосредственно против нее устремился мощный поток англо-американских войск, не направлявшихся более через брешь под Авраншем на юг. И если я, вопреки тому, что лучше знал обстановку, согласился с предложением командующих танковой группой и 7-й армией нанести внезапный удар, то я сделал это потому, что все мы точно знали, какова способность к сопротивлению у наших войск на северном участке фронта этой армии, и уже не ожидали от нее многого, даже если мы не брали в расчет развертывание сил противника на юге. Поэтому было важно действовать без промедления, тем более, что и метеорологическая обстановка также требовала неотложных действий. Что касается обстановки в воздухе, от которой почти полностью зависел исход боевых действий в дневное время, то шаисы ка успех были также чрезвычайно малы: барометр до сегодняшнего дня неизменно предсказывал лётную погоду.
На основе изложенных фактов я настаиваю на своем утверждении, что предпосылок на успех операции не было.
Напротив, предписанные приказом наступательные действия должны были привести к решающему ухудшению обстановки группы армий в целом, что и случилось. В конце концов войска на Западе, с точки зрения притока людских ре-зервов и техники, были почти изолированы. Это было неизбежным следствием отчаянного положения на Востоке. Тем более, что быстрое уменьшение числа танков и противотанковых средств, а также недостаточное снабжение минометами так называемых стационарных дивизий привело к положению, сохраняющемуся сегодня, которое еще более осложнилось в результате потерь в так называемых котлах. Существующие натянутые отношения между мной и новым начальником генерального штаба (генерал-полковник Гудериан), который видит во мне своего врага, привели к тому, что я не мог к нему попасть и таким образом не имел возможности получить для войск на Западе необходимые подкрепления в танках. Все это имело решающее значение для развития обстановки в целом.Мой фюрер, мне кажется, что я вправе утверждать, что сделал все, что было в моей власти, чтобы овладеть обстановкой. В моем сопроводительном письме к меморандуму генерал-фельдмаршала Роммеля, которое я переслал Вам, я уже изложил свое мнение, как предположительно будет развиваться обстановка. И Роммель, и я, и, видимо, все командующие здесь, в войсках на Западе, которые имеют боевой опыт военных действий против англо-американских войск, с их превосходством в материальной части, предвидели возникновение теперешней обстановки. Однако к нашему мнению не прислушивались. Между тем наши взгляды основывались не на пессимизме, а на знании фактов. Я не знаю сможет ли еще генерал-фельдмаршал Модель, испытанный во всех отношениях военачальник, овладеть обстановкой. Если этого не произойдет и если не принесут успеха Ваши давно ожидаемые новые виды оружия, прежде всего для ВВС, то Вы, мой фюрер, должны принять решение прекратить войну. Германский народ перенес уже такие неописуемые страдания, что пора положить им конец.
Есть пути и средства закончить войну и воспрепятствовать в первую очередь тому, чтобы рейх попал в руки большевиков...
Проявите же теперь Ваше величие и прекратите безнадежную борьбу, если это необходимо.
Я расстаюсь с Вами, мой фюрер, как человек, который, выполняя свой долг до последнего часа, был Вам ближе, чем Вы это, видимо, понимали.
Генерал-фельдмаршал фон Клюге
КТВ OKW, Bd. IV, Hb. II, S. 1574—1576.