Англичане и французы на пути к Фашоде (1895 — 1898 гг.)

Но договор между Белигией и Францией вовсе не положил конец территориальным спорам в Африке. После вышеописанных событий англичане и французы приступили к переговорам по разграничению сфер влияния в районе Верхнего Нила.

Андерсон «мечтали о том, чтобы продвинуться из Уганды в Фашоду и не хотели соглашаться даже на временную задержку»498.

Между тем, осложнения в англо-французских отношениях произошли в другом регионе Африки — к 1895 г. обострилась ситуация на Нигере. Пожалуй, именно с 1895 г. нужно вести отсчет событий, приведших непосредственно к Фашодскому кризису. Отражением этого процесса стала знаменитая речь Эдварда Грея499, произнесенная им 28 марта 1895 г. в Палате Общин. Современники, прочитавшие позже речь в газетах, считали, что она была вызвана слухами о готовящейся французской экспедиции в нильскую долину — ведь именно о ней Грей и говорил500. В то время много рассуждали об экспедиции Э. Монтеля, которая была задумана для продвижения французских интересов в Верхнем Ниле, но так и не была отправлена. Говорили и о походе В. Лиотара, который как раз в это время находился в Африке. Французские планы вызвали жесткую реакцию британского правительства. Иногда речь Грея расценивают даже как завуалированное объявление войны. На наш взгляд, в этом утверждении есть некоторое преувеличение, однако общий тон выступления был и в самом деле жесткий.

Грей заявил, что «британская и египетская сфера влияния покрывают весь бассейн Нила» 501 . Он предостерегал соперников: «Продвижение французской экспедиции с засекреченными инструкциями прямо из другой стороны Африки к территории, на которую, как известно, мы уже давно претендуем, было бы не только непоследовательным и неожиданным шагом, но, как это должно быть хорошо известно французам, будет недружественным актом, и именно так и будет восприниматься англичанами».502 Французы чрезвычайно серьезно отреагировали на это выступление.

498 Taylor A. J. P. Op. cit. P. 72.

499 В 1892-1895 гг. Грей занимал пост заместителя статс-секретаря по иностранным делам.

500 Позднее в своих мемуарах сам Грей писал, что широкие полномочия ему были даны лишь в вопросе о Западной Африке, а его выступление про Верхний Нил на самом деле было чистой импровизацией (Grey E.

Twenty Five Years, 1892-1916. London, 1925. P.18).

501 Foundations of British foreign policy. Doc. 196.

бассейна Верхнего Нила английской сферой влияния. Аното старался наладить отношения и даже предлагал план по нейтрализации всей Нильской долины и создания для этого международной комиссии503, но оппозиция со стороны Комитета французской Африки не дала ему продвинуться дальше в своих инициативах.

И без того непростые отношения Англии и русско-французского союза осложнились из-за событий 1895 — 1896 г. на Востоке. В первую очередь, это было связано с армянским кризисом, в ходе которого десятки тысяч армян, подданных Османской империи, были вырезаны. В декабре 1895 — январе 1896 г. кабинеты Санкт-Петербурга и Парижа вели переговоры относительно Турции. 5 декабря 1895 г. глава русской дипломатии А. Б. Лобанов- Ростовский принимал у себя французского посла Монтебелло 504 . В ходе разговора они обсуждали возможность войны на Востоке, и Лобанов выразил надежду, что Франция, в случае чего, выступит вместе с Россией против Англии. В особенности, Лобанов подчеркивал, что «Англия, за которой, скорее всего, последуют Австрия и Италия, ищет возможности спровоцировать распад и раздел Османской империи»505. Глава французского дипломатического ведомства Ф. Бертело заверял, что в Париже осознают

«тяжесть ситуации». Он также напомнил о том, что во французских интересах на Востоке — «сохранение нейтральности Суэцкого канала, эвакуация Египта и установление влияния в Сирии»506. Однако он давал понять своему коллеге, что помощь в Восточном вопросе стоит дорого: «Пересмотр вопроса, который с 1870 г.

503 Sanderson. England…P. 269.

504 ADF. Russie: politique etrangère, janvier 1896-janvier 1897. P. 73.

505 Ibidem.

506 Ibidem.

507 Ibid. P. 75.

Франции на Востоке была бы объяснима»508. Без сомнения, условие было скорее всего невыполнимым, в особенности в тот период. Кроме того, в Париже понимали и другое: Порта, как никогда, слаба, Россия и Англия сконцентрировали все свое внимание на Константинополе. Казалось, что момент пересмотра египетского вопроса настал.

В 1896 г. умер Лобанов. Его пост в январе 1897 г. занял граф М. Н. Муравьев. Во Франции его назначение было встречено с радостью. Акции на берлинской бирже в этот день упали — по всей видимости, Муравьева считали политиком антигерманского толка. В то же время его портрет появился на обложке одной из самых популярных во Франции газет Le Petit Journal с подписью «Друзья Франции». Однако удивительным образом, политик, от которого ждали профранцузского курса, постепенно стал смотреть с интересом в немецкую сторону.

В 1896 г. газета Московские ведомости писала про позицию Германии в Восточном вопросе: «В случае, если мир будет нарушен, престиж Германии уменьшится в пользу Англии, которая только и ищет возможности установить свое господство на берегах Босфора» 509 . Автор статьи уточнял, что намечающееся русско-немецкое сближение не должно никого пугать, и в первую очередь Францию: «Оно не несет никакой угрозы хорошим отношениям России и Франции» 510 . В то же время Франция и Россия продолжали переговоры по Восточному вопросу. В конце декабря 1896 г. представители двух правительств, ощущая скорый конец Османской империи, обсуждали возможный раздел зон влияния.

508 Ibid. P. 76.

509 ADF. Russie: politique interieure (dossier general); juin 1895-juin 1896. P. 8. (Французские дипломаты привели полный текст статьи в донесении, отправленном из Петербурга в Париж).

510 Ibidem.

на берегах, которые для нас священны»511. Автор добавлял, что Россия не потерпит «установления над Турцией финансовой опеки западных капиталистов»512. Вывод, который делало издание, символичен: «Франция будет с нами в Проливах, как мы будем с ней на Рейне и в Вогезах, иначе наш альянс не имеет никакого значения и канет в лету»513.

Газета Новое Время, которую считали выразительницей идей МИДа, комментируя назначение Муравьева в январе 1897 г., подчеркивала, что новый министр намерен вместе с Францией «навязать султану необходимые реформы и окончательно решить египетский вопрос»514. В феврале 1897 г. Муравьев прибыл в Париж, чтобы еще раз убедить своих французских коллег в том, что Россия верна заключенным договоренностям. Правда, сразу же после этого глава МИДа направился в Берлин, что существенно снизило эффект, произведенный во Франции его визитом. Русская пресса незамедлительно отреагировала на недовольство Парижа, что не ускользнуло от французского посла, который отправлял в Париж отрывки из местных газет. В одной из них было написано: «Мы удивлены завистью, которую проявили некоторые люди во Франции по поводу того, что Россия первенствует в вопросе турецких Проливов, так как, если бы Франция пыталась играть там роль первой скрипки, никакого альянса с ней никогда бы не было. При этом французская дипломатия может занимать главенствующую роль в египетском вопросе, от которого зависит будущее ее владений в Азии и влияние в Восточной Африке.

МИД был готов пойти на своеобразную сделку: помочь Франции в

Египте в обмен на поддержку русских претензий в Проливах. В этом

511 ADF. Russie : presse, 1896-1913. P. 6.

512 Ibidem.

513 Ibid. P.7.

514 Ibid. P. 10.

515 Ibid. P. 18.

контексте инструкции, составленные Муравьевым для графа Урусова, посла во Франции, в 1897 г. представляют большой интерес. В документе он анализировал состояние союза, его сильные и слабые стороны и обращал особое внимание на колониальные вопросы. Муравьев подчеркивал, что альянс должен был стать « поддержкой для Франции в ее исторической борьбе против английской политики, жадной и дерзкой»516, что снова убеждает нас в наличии негласной колониальной составляющей договора. Писал министр и про конфликты, которые часто возникали у держав на Ближнем и Дальнем Востоке. По его мнению, задача русской дипломатии заключалась в том, чтобы внушить французам идею, что «лишь честно помогая России на Дальнем Востоке, Франция может рассчитывать на ее поддержку в Европе и в европейских странах, которые не входят в сферу нашего влияния»517.

И опять Россия требовала от Франции поддержки в колониях в обмен на

совместную политику в Европе. Вновь повторялась программная задача – не допустить перехода части Османской империи к англичанам518. Муравьев отмечал, что англичане, желая дестабилизировать Османскую империю, всячески лоббировали конституционную реформу, которая в действительности должна была только ослабить власть султана519. Ту же цель они преследовали, по мнению министра, подпитывая армянское и греческое национальные движения, которые должны были «отвести внимание России от Дальнего Востока, а Франции — от Египта»520.

516 АВПРИ. Посольство в Париже, ф. 187, оп. 524, д. 2201. Л. 14.

517 Там же. Л. 15.

518 Там же. Л. 16.

519 Там же. 520 Там же. 521 Там же. 522 Там же.

писал о том, что Германия угрожает русским интересам, что, безусловно, было связано с немецкими претензиями в Турции.

Русский дипломат в Париже П. Майков в одной из своих депеш информировал руководство о «растущих амбициях Германии с целью увеличить свое влияние в Турции», в частности, он отмечал промышленные и финансовые проекты Deutsche Bank523. Майков писал, что «немцы в Багдаде могут парализовать территориальную активность англичан в Египте и Индии, как они парализовали русскую морскую активность через Самсун»524. Из депеши видно, что беспокойство русских дипломатов было во многом связано с германским проникновением на Восток. Позже в 1898 г. русский посол в Париже оценивал позицию Германии на Востоке как особую: «Германия, не связанная ни региональными интересами, ни традиционными принципами, единственная держава, обладающая свободой действий»525. Из всего следует, в антигерманское значение русско-французского договора к концу 1890-х гг. начали вкладываться не только соображения континентальной безопасности, но и колониального соперничества.

Что касается Египта, Муравьев повторял слова своих предшественников о том, что «на берегах Нила у нас нет прямых интересов» — только Суэц сохранял свою важность для России в силу «своего расположения на самом коротком морском пути в наши дальневосточные владения»526. Правда, роль канала была несколько обесценена тем, что «в случае войны, Англия все равно могла бы легко закрыть канал». Муравьев подчеркивал: «Египетский вопрос на данный момент представляет для нас интерес как арена нескончаемого англо-французского противоборства, которое служит нам гарантией, что несмотря на все небольшие противоречия на Востоке, Франция, в любом случае, будет верной союзу с нами, если даже это противоречит интересам европейской политики»527. Там же он отмечал: «С нашей стороны, мы не

523 АВПРИ. Посольство в Париже, ф. 187, оп. 524, д. 2201. Л. 39.

524 Там же. Л. 42.

525АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79. Л. 28.

526АВПРИ. Посольство в Париже, ф. 187, оп. 524, д. 2201. Л. 30.

527Там же.

собираемся способствовать примирению Франции и Англии в египетском вопросе… союзу, который уже заставил Россию пережить тяжелую Севастопольскую годину»528 . Муравьев добавлял, что Россия всегда была готова «оказать моральную поддержку Франции в ее стремлении поколебать незаконное доминирование англичан в Египте и положить конец ее будущим вторжениям в этот регион»529.

По сути, царская дипломатия мало изменилась с 1880-х годов: Россия воспринимала египетский вопрос как источник своей выгоды на Ближнем Востоке. Единственное, что изменилось — это отношение к Германии, которая стала представлять все большую угрозу на Востоке. Муравьев опасался, что исходя из тех же соображений, Англия решит пойти на сближение с Францией: «Признание английской оккупации Египта было бы также мало выгодно для нас, как и договор на этой базе между Англией и Францией, который будет сложно, но возможно реализовать, позаботившись о достойной компенсации»530. Если же такой договор все-таки будет заключен, Россия непременно должна принять в нем участие, чтобы получить от него

«реальную выгоду», — считал Муравьев, вероятно, имея в виду возможное давление на Англию через своего союзника — Францию или участие в разделе Османской империи.

Во Франции, скорее всего, действительно верили в то, что Россия готова до конца поддерживать Париж в борьбе за Египет. Жюль Хансен, один из самых последовательных сторонников союза, писал по поводу египетского вопроса: «Россия в этом вопросе оказывает и будет продолжать оказывать помощь Франции, всю поддержку , которую она только может предоставить. Она присоединяется ко всем демаршам французского правительства. Не меньше Франции она борется за свои права в Египте и за права Европы. Не винить же русскую дипломатию в том, что у нее еще ни разу не было

528АВПРИ. Посольство в Париже, ф. 187, оп. 524, д. 2201. Л. 30.

529Там же.

530Там же.

возможности помочь по-настоящему Франции в этом вопросе»531. Уже через несколько месяцев, после того, как были написаны эти строки, такая возможность России представилась.

В середине — второй половине 90-х гг. XIX в. противостояние Англии и Франции на Верхнем Ниле стало острее. Несмотря на поражение 1885 г., англичане считали необходимым отвоевание Судана — махдисты продолжали представлять угрозу для Египта. Этим целям была подчинена активная деятельность британской агентуры и официальной дипломатии в регионе. В частности, одной из «заслуг» тайных агентов Британии была кровопролитная и ожесточенная война Судана и Эфиопии, которая продолжалась почти 4 года (1885 — 1889 гг.) и заметно ослабила государство махдистов532.

Немаловажное значение имели и процессы, происходившие в самой

Британии. В июне 1895 г. лорд Солсбери вновь стал премьер-министром533. Как писали историки Робинсон и Галлахер, теперь он возглавлял «один из самых влиятельных кабинетов века» 534 . Г. Темперли отмечал, что «лорд Солсбери стал последним викторианцем, оставившим глубокий и значительный след во внешней политике» 535 . Кабинет Солсбери просуществовал вплоть до июля 1902 г. В 1895 — 1900 гг. Солсбери занимал также пост министра иностранных дел. Лорд Солсбери был сторонником активной колониальной политики и расширения империи. Кстати, оккупация Египта произошла не без некоторого давления на Гладстона с его стороны536.

Еще в начале 1895 г. в английском парламенте обсуждался суданский вопрос, однако «дело ограничилось одними разговорами» 537 . Положение изменилось, когда в Лондон пришло сенсационное известие о разгроме негусом Эфиопии Менеликом II итальянской армии в марте 1896 г. при городе Адуа. Это событие оказало решающее влияние на выбор Британии. Позорное

531Hansen J. Op. cit. Pp. 134-135.

532 Noah S. Undoing the Mahdiya: British Colonialism as Religious Reform in the Anglo-Egyptian Sudan, 1898- 1914// University of Chicago. May, 2004.

533 Занимал пост премьер-министра в 1887 — 1892 гг.

534 Robinson R., Gallagher J. Op. cit. Р. 339.

535 Temperley H. Op. cit. P. 59.

536 Cecil E. Op. cit. P. 323.

537 История Африки в XIX-начале XX в. М., 1984. С. 245.

отступление Италии означало укрепление позиций в Северо-Восточной Африке Франции, которая поддерживала хорошие отношения с негусом и помогала ему во время войны с Италией, что, в свою очередь, представляло реальную угрозу для британских интересов на Верхнем Ниле.

В особенности в Лондоне заволновались после того, как негус Менелик и Халифа, глава войска дервишей, договорились о совместной атаке против итальянцев538. Позиции Солсбери и Кромера существенно расходились в данном вопросе. Кромер, наблюдая ситуацию из Каира, считал необходимым принимать немедленные меры, чтобы «сдерживать дервишей» 539 . Его, в первую очередь, волновала безопасность Египта: успех восставших в Судане дервишей мог оказать влияние и на недовольных властью англичан в Египте. Кроме того, дервиши были непредсказуемы, что создавало напряжение на границах. Именно поэтому он призывал центральные власти к действиям. Но Солсбери не собирался «мчаться спасать члена Тройственного союза». После поражения итальянцев при Адуа Германия, не желая вмешиваться в конфликт, обратилась к Британии. Вечером 3 марта кайзер пытался убедить англичан, что французы воюют против итальянцев в Эфиопии, также прямо говорил о

«франко-русском заговоре с целью разрушить Британскую империю».540 На

все уговоры послать войска на помощь Италии Солсбери ответил отказом. Очевидно, он затягивал с согласием для того, чтобы представить посылку британских войск как одолжение Тройственному союзу, и, кроме того, партнеру по Средиземноморской Антанте, а не как предприятие, отвечающее интересам самой Англии. 10 марта Ферреро, итальянский посол в Англии, снова обратился за помощью, так как итальянцы находились уже в критическом положении. Ферреро просил о высадке со стороны Нила. Для

538 Позже в своей книге о суданской кампании «Война на реке» У. Черчилль писал о том, что оружие, при помощи которого итальянцы были разбиты, эфиопы получили от французов. Также он высказывал мнение о том, что французы снабжали оружием не только эфиопов, но и дервишей, что, однако, так и не было доказано (Churchill Winston S. The River War. An Account of the Reconquest of the Sudan. London, 1902).

539 Robinson R., Gallagher J. Op. cit. P. 347.

540 Ibid. Р.347.

Солсбери это была «возможность, которую он ждал» 541 . Без сомнения, лучшего предлога для отправки экспедиции было не придумать.

События в Эфиопии окончательно убедили британских политиков в необходимости возвращения Судана. Продвижение на Нил планировались

«скрупулезно и с большой осторожностью»542. 12 марта лорд Солсбери писал

в личном письме королеве Виктории: «Сильные доводы со стороны итальянцев и египтян заставляют кабинет думать, что было бы желательно разрешить кампанию по предотвращению оккупации Кассалы дервишами. Мы считаем, что самый безопасный способ сделать это — начать продвижение египетских войск вплоть до Донголы»543. По этому вопросу в парламенте не было единства. Бальфур писал королеве о том, что сообщения в газетах и слухи о готовящейся экспедиции в долину Нила вызвали «немедленную дискуссию в Палате Общин» 544 . В числе политиков, отрицающих необходимость продвижения к Донголе и удерживания Египта в целом, Бальфур называл имена влиятельных либералов Дилка и Харкурта. Стремление отстоять линию на продвижение активно защищал в парламенте сам Бальфур, а также известный сторонник колониальной политики Джозеф Чемберлен545.

Протесты либералов не изменили заранее намеченного курса. Помимо

помощи итальянцам, причиной стала и «активность» Франции в Северо- Восточной Африке, в частности концессия на строительство железной дороги в Эфиопии. 12 марта 1896 г. парламент принял решение оккупировать северную часть Судана — Донголу. Лондон поддержала египетская администрация во главе с Кромером, который считал, что отступать дальше нельзя.

Как и прежде, все военные операции англичане пытались осуществить на египетские деньги и при помощи египетских войск. Руководить военными

541 Robinson R., Gallagher J. Op. cit. Р.348.

542 Cecil E. Op. cit. P. 325.

543 Letters of Queen...P. 33.

544 Ibid. P. 34.

545 Ibidem.

действиями поручили сирдару (главнокомандующему египетской армией в Судане) Герберту Китченеру546. В его распоряжении было примерно 20 тыс. человек. Армия Халифы насчитывала 50 тыс. бойцов, но только 34 тыс. солдат имели винтовки. По оснащенности и боевой подготовке англо-египетские войска сильно превосходили халифские. Китченеру потребовалось больше года, чтобы оккупировать северную провинцию Судана — Донголу. Решение укрепиться в Донголе было принято, фактически, еще до самой оккупации. Имея негативный опыт вывода войск с оккупированной территории, англичане больше не хотели сдавать свои позиции. Желание показать миру прочность британской позиции в Африке и непоколебимость решений, казалось, захватила не только кабинет, но и саму королеву Викторию. В своем дневнике 29 марта 1896 г. она написала: «Видела лорда Солсбери и обсуждала с ним все вопросы: Египет и необходимость возвращения Судана, а также предотвращение дальнейшего разгрома итальянцев... также говорили о нелепой русской и французской оппозиции»547.

Россия пыталась сделать все возможное, чтобы помешать англичанам, в

то время как французы все еще сомневались, стоит ли идти на открытый конфликт. Так, Солсбери отмечал, что французский посол изначально не только не выразил протеста по поводу предстоящей военной кампании, но и заверил, что «французское правительство не желает выгонять» англичан из Египта 548 . В своей дневниковой записи королева Виктория, вспоминая разговор с Солсбери, отмечала «невероятное поведение России, которая убеждала и настраивала Францию против нас в вопросе о Египте»549. Позиция России чрезвычайно волновала Англию. Королева Виктория писала царю Николаю II, как бы жалуясь на французов, но в действительности, выражая свое отношение к позиции России: «Я уверена, что ты правильно используешь свое влияние и дашь французам понять, что ты не намерен поддерживать их в постоянном недружелюбии по отношению к Англии, которое является

546 Magnus P. Kitchener: Portrait of an Imperialist. NY, 1958. P. 41.

547 Letters of Queen...P. 37.

548 Ibid. P. 36.

549 Ibid. P. 39.

причиной многих неприятностей и сложностей для нас, в особенности, в египетском вопросе»550. По всему видно, что Россия была далека от позиции безучастного наблюдателя.

Историк В. М. Хвостов отмечает противодействие, которое Россия оказала Британии в суданском вопросе. Основной площадкой для дипломатических баталий стала Касса египетского долга, в которую Россия вошла в 1885 г. И Франция, и Россия отказались поддержать финансирование экспедиции Китченера из резервных фондов Кассы551. При этом если Париж на запросы лондонского кабинета по вопросу финансов «оставлял открытой дверь для переговоров и дальнейших объяснений», то позиция Петербурга отражала «определенный отказ»552.

Значительный интерес в этом смысле представляет письмо Перси Андерсона от 1 апреля 1896 г., в котором главный африканист Форис Офис писал: «Русские убеждают французов, что ни в коем случае нельзя бросить регион Верхнего Нила. Кажется, Лобанов был очень раздражен, когда ему сказали, что французы … могут проголосовать за выплату из Резервного фонда»553.

Доказательством жесткой позиции России относительно британской

экспансии в регионе Верхнего Нила в этот период являются также донесения германских дипломатов554. В частности, там отмечалось, что «Россия, кажется, действительно хочет прогнать англичан из Египта, ибо английское владычество над Египтом, Суэцем и Красным морем стесняет мировые планы России; напротив, Франция оказывает англичанам в Египте больше кажущееся сопротивление, с целью получить таким путем компенсацию в других местах»555. Данная цитата еще раз подтверждает наше соображение о том, что кроме очевидного желания усложнить англичанам задачу управления Египтом, британское присутствие в Средиземноморье действительно шло в

550 Letters of Queen... P. 88.

551 Хвостов В. Ближневосточный кризис 1895-97 гг. // Историк-марксист. Т.13. М., 1929. С. 32.

552 Там же. С. 33.

553 The National Archives. FO 800/8. P. 273.

554 GP. Bd. 11. No. 2731, 2742.

555 Ibid. No. 2740.

разрез с восточными интересами России. В результате противостояния, которое Англия встретила в Кассе, ей все же пришлось осуществлять экспедицию за свой счет.

Неопределенная позиция Франции была, скорее всего, связана с противостоянием министерства иностранных дел и недавно созданного министерства колоний, что существенно усложняло выработку единого внешнеполитического курса. Именно этим можно и объяснить тот факт, что в одно и то же время французы не выражали публичных протестов против военной кампании под руководством Китченера и сами параллельно готовили отправку экспедиции на Верхний Нил.

Проблема анализа французской внешней политики заключается во многом в том, что часто сменявшиеся кабинеты подчас имели разные взгляды на французские внешнеполитические интересы. Выработка внешней политики находилась в ведении министерства иностранных дел. Однако министр испытывал сильное давление со стороны кабинета, который часто действовал исходя из «внутриполитической, а не международной обстановки»556. Кроме того, существенное влияние в дипломатических вопросах имели также военное и морское министерства. В 1894 г. колониальный департамент, ранее находившийся в составе министерства иностранных дел, превратился в самостоятельное министерство колоний. С этого момента оно стало активно влиять на заморскую политику Третьей Республики 557 . Именно это министерство отстаивало важность французского присутствия на Верхнем Ниле.

Колониальные круги не оставили надежды на организацию экспедиции в Судан. В начале 1890-х гг. появилась идея об отправке на Нил Маршана. Изначально она не нашла широкой поддержки, однако колониальным кругам и Маршану, молодому и амбициозному офицеру, уже зарекомендовавшему себя в Кот-Д’Ивуаре, удалось убедить политическую элиту страны в

556 Brown R. Op. cit. P. 7.

557 В конце 80-х – начале 90-х гг. экспансионистски настроенные круги стали требовать создания независимого министерства колоний. Начиная с 1894 г., пост министра колоний всегда занимал политик, близкий к Комитету французской Африки и колониальным кругам.

необходимости экспедиции с целью распространения французского влияния в Верхнем Ниле 558 . Первые контакты Маршана с Комитетом французской Африки приходятся на 1893 г. Серьезную поддержку он получал также от Луи Аршинара 559 . Маршан считал, что дервиши являются «естественными союзниками» Франции, поэтому продвижение его отряда пройдет успешно560.

В английской прессе экспедицию Маршана 561 характеризовали как

«авантюру, спланированную в духе низкого империализма» 562 , а ее цель видели в желании Парижа «соединить французское Конго с Обоком и Красным морем»563, то есть в создании единой цепи колоний. Французские историки отмечали, что желание оккупировать Судан было вызвано также экономическими интересами564.

На наш взгляд, экспедиция была отправлена исключительно для того, чтобы оказать давление на англичан в египетском вопросе: вряд ли министр иностранных дел Франции в 1894 — 1898 гг. Г. Аното мог всерьез думать, что англичане позволят установить в Судане французский протекторат. Англичане не могли допустить, чтобы территория Верхнего Нила попала под контроль Франции. Так, в ноте, посланной Э. Монсоном565 Аното 10 декабря 1897 г., официально сообщалось: «Правительство Ее Величества не может позволить, чтобы какая-либо европейская держава, кроме Великобритании, претендовала на занятие любой части долины Нила»566. Уже тогда Лондону стало понятно, что цель Маршана – Фашода567.

558 Meyer J. Op. cit. P. 658.

559 Луи Аршинар — одна из ключевых фигур французского колониального движения. Монтель, Маршан, Баратьер и многие другие начинали свою карьеру именно под его началом. Все они воспринимали его как учителя и наставника. С 1888 по 1893 гг. Аршинар управлял Французским Суданом. В результате четырех военных кампаний он увеличил вверенную ему территорию более чем в два раза. Когда в 1893 г. Аршинар вернулся в Париж, он установил тесные связи с Комитетом французской Африки и сразу же стал одним из наиболее влиятельных его членов. Аршинар сыграл важную роль в отправке экспедиции Маршана.

560 20 июня 1905 г. газета Le Matin опубликовала статью Маршана, в которой тот вспоминал обстоятельства Фашодской экспедиции и последовавшего за ней кризиса.

561 См. иллюстрацию 4.

562 Так об экспедиции капитана Маршана писала в 1898 г. Manchester Guardian, которую субсидировала либеральная партия Манчестера.

563 DDF. Serie 1. T.14. Doc. 3.

564 Guillen P. Op. cit. P. 398.

565 Британский посол в Париже с 1896 до 1905 г.

566 Колониальная политика капиталистических держав (сборник документов) ... С. 74.

567 DDF. Serie 1.T.14. Doc. 47.

Сами авторы проекта экспедиции формулировали суть предприятия кратко: «Нам нужен выход к Нилу… для того, чтобы суметь ответить англичанам» 568 . Карл фон Бюлов, на тот момент директор Центрального департамента Военного министерства Германии, охарактеризовал идею о посылке Маршана как «последнюю робкую попытку французов спасти хотя бы маленькую часть от их былого могущественного положения в Нильской долине»569.

Была проведена необходимая дипломатическая подготовка, в частности, в Эфиопию был отправлен французский представитель для того, чтобы договориться с негусом. И хотя были получены заверения в поддержке, на деле, как мы увидим далее, они оказались ложными. Как заметил английский историк Р. Шеннон, «с экспедицией Маршана французы затягивали петлю на собственной шее»570.

Вся информация о походе должна была держаться в строжайшем

секрете, хотя некоторые слухи все-таки просочились в прессу. Возможно, это было сделано намеренно, чтобы информация дошла до англичан. В Палате депутатов также упоминалось о существовании подобной миссии. Так, один из депутатов в феврале 1898 г. отметил: «Я вам ничего не скажу про миссию Маршана... Я больше всех сожалею о том, что так много писали об этом щекотливом деле»571 . Англичане в начале 1898 г. заявили, что подобное мероприятие «нарушает не только права Египта, но также и в особенности, права Англии»572.

Поход длился два года. Добравшись до Нила, экспедиция 10 июля 1898 г. заняла местечко Фашода на левом берегу реки, где на башне заброшенной старинной египетской крепости Маршан поднял французский флаг573. Вот как описывает Фашоду У.Черчилль в книге «Война на реке»: «Город, место для

568 Michel M. Op. cit. P. 33.

569 Bülow. Op. cit. S. 271.

570 Shannon R. Op. cit. P. 317.

571 Annales de la Chambre. T. 1 (partie 1). Paris, 1898. P. 560.

572 Ibidem.

573 Очевидцы потом вспоминали, что когда французский триколор случайно упал на землю, присутствующие расценили это как плохое предзнаменование — предвестие будущего поражения (Baratier

A. Op. cit. P. 20).

которого было тщательно выбрано старым египетским правительством, расположен на левом берегу реки… В дождливый сезон, который длится с конца июня вплоть до конца октября, Фашода превращается в остров… Во все сезоны климат в Фашоде способствует распространению чумы; от малярийной лихорадки страдают и европейцы и египтяне, и во многих случаях она вызывает смерть»574.

Так как у Франции были хорошие отношения с Эфиопией, Маршан

отправил курьера именно через эти земли с донесением для правительства о занятии французами Фашоды. Второй курьер был отправлен через Конго: по этому пути шла экспедиция Маршана до левобережья Нила. Капитан сумел навязать вождю племени шилуков (одно из нилотских племен Судана) кабальный договор. Предписание заключать соглашения с местными племенами, с которыми экспедиция будет вступать «в контакт», было отправлено из Парижа еще в январе 1898 г.575. С июля по сентябрь отряд Маршана беспрепятственно находился в Фашоде.

В это время в центральной части Судана продолжались военные действия англо-египетских войск против дервишей. Они особенно активизировались в конце 1897 г. Дервишы начали свое продвижение и уже находились на угрожающем расстоянии от Донголы и Бербера. 26 января 1898 г. кабинет Солсбери разрешил продвижение Китченера в Хартум. 8 апреля на берегу Атбары суданские войска были разбиты англичанами. Путь на столицу был открыт.

Солсбери, зная об экспедиции Маршана, предостерегал сирдара, что в случае «неожиданной встречи с французскими или абиссинскими властями, ничего не должно быть сказано или сделано, что могло бы в какой-то степени намекнуть на признание от имени правительства Ее Величества прав владения Францией или Абиссинией какой-либо частью долины Нила»576. Британцы были осведомлены о том, что Менелик активно сотрудничает с французами и

574 Churchill W. Op. cit. P.320.

575 DDF. Serie 1. T.14. Doc. 3.

576 ВD. Vol. 1. Doc. 185.

что план Маршана построен во многом из расчета на помощь Эфиопии. Поэтому необходимо было заручиться нейтралитетом эфиопов в предстоящем конфликте. Любопытно, что королева Виктория даже послала негусу сообщение на фонографе, которое очень тронуло эфиопского правителя 577.

О возможном столкновении думал не только лорд Солсбери, но и Аното, который до конца противился отправке миссии. Известно, что он даже обдумывал различные варианты отзыва капитана, однако это было уже невозможно. Во-первых, потому что в проект были вложены большие средства, а во-вторых, тогда Аното пришлось бы идти на открытую конфронтацию с влиятельными колониальными кругами578.

Тем временем военная операция англо-египетских войск подходила к концу. 1 сентября передовые части армии Китченера579 находились всего в 10 км к северу от махдистской столицы. 2 сентября состоялась решающая битва за Судан, и в этот же день Китченер взял Омдурман. Несмотря на то что Халифа больше года с остатками своей армии продолжал вести партизанскую войну в пустынях Кордофана, с этого времени можно говорить об утверждении английской власти на территории Судана. Битва при Омдурмане и решительная победа над дервишами удивительным образом совпали с прибытием французского отряда в Фашоду.

Неизвестно, что именно заставило Китченера поспешить с генеральным сражением. Борьба с дервишами шла уже второй год, а главная битва произошла в самый неподходящий для французов момент. Нет сведений, доказывающих гипотезу, согласно которой Китченер спешил с разгромом дервишей, потому что знал об отряде Маршана. В прессе причину видели в действиях войск Халифы. Так, в Санкт-Петербургских Ведомостях 18 августа писали: «В Каире получены сведения из Судана, побудившие сэра Китченера поспешить с походом на Омдурман, а лорда Кромера сократить свой отпуск. Дело в том, что дервиши окончательно покинули свою

577 Letters of Queen...P. 263.

578 Brown R. Op. cit. P. 75.

передовую позицию в Шаблуке, где у них было сосредоточено 12 000 человек»580. Возможно, поражение дервишей, на которых в какой-то мере рассчитывал Маршан, и его прибытие в Фашоду явились неудачным для французов совпадением. В любом случае, победа англичан над махдистами явилась отправной точкой французских неприятностей на Верхнем Ниле.

Битва при Омдурмане стала триумфом генерала Китченера. 8 сентября из Парижа пришло письмо Монсона, адресованное Солсбери. Посол сообщал, что Делькассе «без промедления поздравил его с победой у Хартума». Глава Кэ д'Орсэ отметил также, что «разногласия, которые существуют между двумя странами относительно Египта, не могут влиять на мнение французов о блестящем подвиге армии»581. К этому времени капитан Маршан уже больше месяца находился в Фашоде. После победы Китченера при Омдурмане столкновение представителей двух держав было уже неизбежно.

Продвижение англичан в регионе Верхнего Нила волновало русских дипломатов. Еще в начале 1898 г. почетный русский посол в Париже, член Государственного совета барон Моренгейм писал в одном из своих писем в Петербург о «самой вероятной угрозе, связанной с ненормальной и нелегальной ситуацией, которую Англия, своими военными и финансовыми действиями, создала в Египте для других держав»582. В особенности барон отмечал британские проекты по «продолжению кампании в Судане». Он писал про реформы, которые должны были ослабить контроль Кассы над работой британской администрации. Моренгейм, один из архитекторов русско- французского союза, видел выход из этой ситуации только с помощью совместного давления на британцев. Он опасался, что Франция, «в силу экстренности ситуации, и не имея другого выхода, может на этот раз отойти от своих принципов и после договоренности с британским правительством по этому вопросу»583 начать искать поддержки других стран. Боясь постепенно потерять таким образом союзницу, Россия в начале года предложила

580 СПб Ведомости. 30/08/1898.

581 ВD. Vol. 1. Doc. 188.

582АВПРИ. Посольство в Париже, ф. 187, оп. 524, д. 2201. Л. 218.

583 Там же.

выработать совместную стратегию по египетскому вопросу. Однако предложение так и не было реализовано, а уже в сентябре разразился Фашодский кризис, который длился на протяжении осени — зимы 1898 г., который полностью изменил ситуацию.