Обострение англо-французского конфликта в Египте в 1880-е гг. и политика России, Германии и Турции

Франция в 1882 г. еще не возражала открыто против британского присутствия в Египте. Но скоро в Париже начали осознавать, что оккупация будет не временным явлением, как все надеялись, а затянется на долгие годы.

311 DDF. Serie 1. T. 4. Doc. 574.

312 Сromer. Op. cit. P. 333.

313 Ibidem.

«политики реформ». Собственно, в Каир он приехал с программой широкомасштабных реформ, на которые нужны были немалые средства. Державы не стремились помогать англичанам в деле восстановления страны: это значило бы спонсировать упрочнение британских позиций в Египте.

Французское руководство было разочаровано из-за крушения надежд на восстановление существовавшего прежде англо-французского кондоминиума в египетских делах. «Французское правительство в тот момент реально интересовал только вопрос продления англо-французского контроля в том виде, в котором он существовал до оккупации», — писал позже лорд Кромер314. На Кэ д'Орсэ понимали, что ситуация для Франции постепенно ухудшается: решимость англичан ликвидировать двойственный контроль была налицо315. Французский посол в Лондоне уверял министра иностранных дел, что лучше «сохранять хорошие отношения с Великобританией», пусть и

«ценой жертвы», нежели ввязываться в борьбу, к которой Франция «плохо подготовлена»316.

По мере ужесточения позиции британских политиков по египетскому вопросу, тональность сообщений французского посла менялась. Он отмечал значительное «охлаждение между двумя странами», вызванное спором за Египет317. В Британии в 1882 г. еще не было четкой позиции по Египту. Кромер писал в своей книге: «Через несколько часов после битвы при Тель- эль-Кебире лорд Дафферин318 был информирован о том, что правительство Ее Величества размышляет о скором выводе английских отрядов из Египта»319. В вывод войск из страны в течение нескольких месяцев поначалу, вероятно,

314 Сromer. Op. cit. P. 339.

315 DDF. Serie 1. T. 4. Doc. 539.

316 Ibidem.

317 Ibid. Doc. 555.

318 Фредерик Дафферин – британский дипломат, в 1882 г. находился в Египте. Именно он не позволил членам египетского кабинета казнить Араби-пашу и добился его ссылки на Цейлон. Тогда же он был назначен британским комиссаром, которому было поручено составить план переустройства страны. Позже он написал отчет, в котором утверждалось, что оккупация принесла Египту пользу, а также содержались предложения по включению местной элиты в процесс управления страной. В дальнейших реформах Кромер учел многие его предложения.

319 Сromer. Op. cit. P. 341.

верил и премьер-министр Гладстон. Однако чем больше проходило времени, тем отчетливее политики понимали, что быстрой эвакуации не будет.

Англо-французский кондоминиум был заменен контролем, который осуществлял теперь т.н. «консультант» — британец. Французы сохранили свои позиции в Кассе египетского долга, следовательно, и финансовые рычаги давления на британцев. Как отмечает лорд Кромер, «с этого момента и до подписания англо-французской Антанты 1904 г., французские действия в Египте были постоянно враждебны Англии, с большей или меньшей силой»320.

На фоне ухудшения англо-французских отношений стал заметен другой

процесс — налаживание русско-французских связей. Потепление между Францией и Россией настало и в Восточном вопросе.

320 Сromer. Op. cit. P. 341.

321 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 72 (1). Л. 215.

322 Там же.

Капниста, британская оккупация не «расшевелила» французов323. Внешняя политика служила, как он пишет, скорее «предлогом для усиления борьбы внутри самой страны, это было единственное, что в действительности волновало и интересовало абсолютное большинство французов» 324 . Французские партии использовали промах Фрейсине в своих целях325. Таким образом, египетский вопрос в первые годы после оккупации стал предметом спекуляций на французской политической арене.

Русские дипломаты писали о том, что французы даже испытывают

«симпатию по отношению к действиям англичан в Египте»326. Вероятно, еще и потому, что они понимали важность своих позиций в Кассе египетского долга. В разговоре с послом графом Орловым министр Дюклерк сказал: «Англичане не понимают египетский вопрос.

Беседа между Дюклерком и Орловым состоялась в ноябре 1882 г.,

буквально через два месяца после введения британских войск на египетскую территорию. Но уже в декабре 1882 г. Орлов писал о том, что между кабинетами Лондона и Парижа установились «прохладные отношения»329. В разговорах с Орловым французский министр много говорил про «британское высокомерие и необходимость положить ему конец»330.

А.П. Моренгейм, назначенный послом в Великобританию, писал императору из Лондона: «Когда настанет момент покидать регион Суэца,

323 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 72 (1). Л. 225.

324 Там же. Л. 226.

325 Там же.

326 Там же.

327 Там же. Л. 272.

328 Там же.

329 Там же. Л. 304.

330 Там же.

англичан ждут очень большие сложности»331. Царь отреагировал на послание одним предложением: «То-то и скверно». Вероятно, Александр III имел в виду тот факт, что сложности скорее всего отпугнут англичан от эвакуации своих войск из Египта. Российские дипломаты с самого начала были склонны считать, что англичане изначально замышляли протекторат над Египтом и

«чем дальше, тем больше в Англии распространяется это идея»332.

Русская пресса начала жесткую кампанию против британцев в Египте. Газета Московские Ведомости, главным редактором которой был консерватор М.Н. Катков, опубликовала серию статей об опасных амбициях британцев на Ниле. «Завоевание Египта — первый шаг к осуществлению грандиозной идеи. С хедивом, сведенным к позиции индийского раджи, действующим по указке английского представителя, англичане хотят стать хозяевами всей нильской долины»333.

Любопытный разговор состоялся вскоре после оккупации между

французским министром Дюклерком и русским дипломатом Капнистом. Из него выяснилась интересная подробность: итальянское руководство также было крайне обеспокоено английским присутствием в Египте и искало поддержки у Франции и России. «Антанта, предложенная Италией (Франции.

— А.А.), в данный момент могла бы сослужить хорошую службу, если она действительно будет иметь продолжение и это не просто теория», - сказал Капнист Дюклерку335. «Такая антанта могла бы дать некоторые гарантии против Англии», — добавил русский дипломат. Очевидно, Италия искала союзника в Средиземноморье, но так и не нашла надеждной поддержки в лице

331 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 61 (1). Л. 575.

332 Там же. Л. 593.

333 Московские ведомости. 11/12/1882.

334 Там же.

335 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 61 (1). Л. 232.

Франции. Через пять лет итальянцы вступили в Средиземноморскую антанту с англичами и австрийцами, что, впрочем, не помешало им еще несколько лет спустя начать сближение с Францией по тем же вопросам средиземноморской политики. Все эти события и разговор Дюклерка и Капниста, на наш взгляд, свидетельствуют о том, что у Рима не было четкой линии по египетскому вопросу.

Важно вспомнить, что кроме Франции, Великобритании, России и Германии, была еще одна сторона, которая имела непосредственные интересы в Египте — Турция. В первые годы после оккупации турецкий султан еще рассматривал возможность вмешательства в египетский вопрос. В октябре 1883 г. французский посол в Константинополе в письме министру иностранных дел М.

336 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 118.

337 Ibidem.

самой главной угрозой ее колониальным владениям на Севере Африке, искала поддержку у самой Франции.

Нет ничего удивительного в том, что теперь французы повернулись в сторону Турции: вместе они могли усложнить англичанам задачу по установлению в Египте британского контроля. Так, генеральный консул Франции в Египте писал: «Хедив боится турецкой интервенции, его министры ее желают, но не осмеливаются ее требовать без согласия со стороны англичан… Мы должны приветствовать эту интервенцию, так как английское вмешательство мне кажется чрезвычайно опасным для будущего Египта»338. Хедив, которому удалось вернуть власть только при помощи английского оружия, был всячески заинтересован в том, чтобы англичане сохраняли свое доминирующее влияние в стране как можно дольше. Однако окружение египетского главы не поддерживало его англофильские настроения. Османы пытались использовать недовольство местных элит в своих интересах. В этой ситуации для англичан было очень важно если не узаконить свое положение в Египте, то хотя бы добиться фактического признания оккупации великими державами, в частности, Германией, которая на тот момент так и не определилась с тем, кого поддерживать в споре.

В начале 80-х годов, после оккупации, в большинстве колониальных споров Бисмарк оказывался на стороне французов, тем самым он стремился продемонстрировать всю ценность своей «дружбы» англичанам, которые, по задумке канцлера, должны были искать расположения Берлина. Французский посол в Берлине в своих донесениях отмечал, что канцлер «был готов применить определенные меры и отойти от того олимпийского безразличия, с которым мы сталкивались на протяжении более двух лет» 339 . Франко- германское «сближение» в особенности хорошо было заметно в 1884 г. Бисмарк в личных беседах с французским послом на протяжении всего 1884 г. жестко оценивал британскую политику в Египте, говоря, что своей

активностью в этом регионе «англичане нашли средство навредить всему миру»340. В Париже были только рады поддержке Бисмарка. Французские дипломаты в 1884 г. с удовлетворением отмечали, что «немцы совершили большой поворот в их пользу в Египте»341.

Проявлением франко-германского сотрудничества стал созыв конференции в Берлине в 1884 г. Подготовка к ней велась на протяжении года, и она стала важным этапом в колониальной истории. Основной проблемой был раздел Конго. В 1884 г. возник острый конфликт между Англией и Францией по поводу центральноафриканского региона. К 1884 г. большая часть территории Конго была под властью бельгийского короля Леопольда II, на службе у которого находился знаменитый американский исследователь, журналист и авантюрист Г.М. Стэнли. Однако эта территория интересовала также и французское правительство, которое снарядило экспедицию во главе с морским офицером, путешественником П.П. де Браззой. В целом французы и бельгийцы были готовы мирно поделить между собой всю территорию бассейна реки Конго, однако в это вмешалась третья сторона. Англичане, которые также стремились обосноваться в Центральной Африке, решили сделать это не напрямую, а посредством своего давнего союзника и сателлита Португалии. 26 февраля 1884 г. Великобритания подписала соглашение с Португалией. По этому договору Англия признавала

«права» португальцев на устье реки Конго. Жюль Ферри выразил протест против этого договора. Этот инцидент свидетельствовал о том, что англо- французское соперничество в Африке не ограничивалось Египтом. Любопытно было, как в этой ситуации поведет себя Германия. И Бисмарк поддержал французов. Этого оказалось достаточно для того, чтобы англо- португальский договор был аннулирован. В результате для рассмотрения этого спорного вопроса было решено созвать международную конференцию.

340 Affaire d’Egypte. Doc. 405.

341 Ibid. Doc. 410.

Конференция не имела никакого отношения к египетскому вопросу, но ее результаты добавили «очков» французам в зарождающемся противостоянии с Британией. Официально инициатива созыва конференции принадлежала Бисмарку. Французский посол в Германии писал о том, что «предварительное согласие между двумя кабинетами, парижским и берлинским, будет преамбулой созыва конференции» 342 . Германия еще в подготовительный период созыва обещала французам свою поддержку. Конференция открылась в Берлине в ноябре 1884 г. В ее работе приняли участие 13 европейских государств и США. Франция, Германия и США удовлетворили претензии Бельгии и передали ей территорию Конго вместе с устьем реки. Португалии, поддерживаемой Великобританией, удалось получить лишь небольшой участок южного берега реки Конго. Англия потерпела в этом вопросе серьезное поражение. 26 февраля 1885г. был подписан Заключительный акт Берлинской конференции343. Было решено объявить бассейн реки Конго зоной свободной торговли, торг невольниками в очередной раз был запрещен, такие же постановления с некоторыми оговорками344 были приняты относительно бассейна реки Нигер.

Поведение великих держав в период Берлинской конференции отразило существующую на тот момент расстановку сил в колониальной политике. В частности, проявилась изолированность Великобритании: она не получила поддержки Германии и в итоге уступила в споре за Конго. Кроме того, постановления, принятые участниками конференции и обязывающие великие державы в случае захвата страны провозглашать протекторат и соблюдать некоторые формальности, «свели на нет стандартную британскую политику

«неофициальной империи»345 в Африке»346. Эти решения остро ставили и

342 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 385.

343 История Африки в документах. С. 14.

344 Судоходство на Нигере, как и на Конго, было объявлено открытым для всех держав. Однако отличие заключалось в том, что если на территории Конго за исполнением постановлений конференции должна была следить международная комиссия, то на Нигере этими вопросами ведали Англия и Франция, каждая в

пределах своих владений.

345 Имеется в виду принятая в конце XIX в. практика отправлять отряды или экспедиции на незанятые территории Африки и Азии, занимать их, но не признавать их при этом своими официальными протекторатами.

проблему Египта, который официально не принадлежал англичанам и все еще оставался под номинальной властью турецкого султана. Таким образом, конференция имела важное значение еще и потому, что вводила новые правила в колониальной борьбе, которые шли вразрез с британской практикой.

Британия действительно находилась в затруднительном положении в начале 80-х г. С одной стороны, Франция, Россия и временно Турция с Германией объединились, чтобы усложнить условия британского присутствия в Египте. С другой — само присутствие в Египте дорого обходилось Великобритании как в прямом, так и в переносном смысле. Среди британского истеблишмента не было единства по египетскому вопросу. Долгое время в Англии шла непрекращающаяся борьба между сторонниками продления оккупации и теми, кто выступал за скорейший вывод войск из Египта347. В частности, о необходимости эвакуации британских войск говорила либеральная оппозиция в лице У. Харкурта во времена кабинета консерватора Солсбери. Гладстон постоянно подчеркивал временный характер оккупации, и даже Солсбери в разговоре с французским послом У.Г. Ваддингтоном348, на упреки в агрессивной политике британцев в Египте, гневно заметил: «У вас сильно ошибаются, если считают, что мы хотим оставаться в Египте на долгое время. Мы только ищем средства для того, чтобы уйти оттуда достойно; отряды, которые мы держим там, были бы намного полезнее в Индии»349. Правда, несмотря на внутренние разногласия по этому вопросу и декларации Форин Офис с обещаниями скорейшей эвакуации, действия британских политиков подтверждали худшие опасения Петербурга и Парижа о том, что англичане совершенно не собираются уходить из Египта350. Заявления Форин Офис о выводе войск в середине 80-х гг. превратились уже в простую формальность.

346 Sanderson G.N. England… P. 24.

347 The Cambridge History of British Empire… P. 152.

348 С февраля по декабрь 1879 г. занимал пост премьер-министра Третьей Республики, после отставки в 1883

г. согласился принять пост посла Франции в Великобритании, на котором проработал 10 лет.

349 Affaire d’Egypte. Doc. 41.

350 Ibid. Doc. 40.

Самой большой «головной болью» для англичан был финансовый вопрос. В первые годы после оккупации им так и не удалось навести порядок в экономике Египта. Усмирение восстания в Судане опустошило египетскую казну. Финансами страны фактически управляла Касса египетского долга, по сути контролируемая французами. Разумеется, французы не спешили помогать британской администрации.

Для того чтобы урегулировать финансовые проблемы Египта, англичане выступили с инициативой созыва конференции. Французские дипломаты в Берлине немедленно приступили к обсуждению новости с немецкими коллегами. Французы пытались заранее заручиться поддержкой Германии для того, чтобы оказать давление на англичан351. Бисмарк не давал им никаких гарантий, однако по тону сообщений, поступающих из Берлина, было понятно, что Германия займет благоприятную для французов позицию.

Конференция открылась летом 1884 г. в Лондоне. В качестве выхода из сложившегося тяжелого положения англичане выдвинули предложение передать египетской казне излишки доходов, накопившихся от тех бюджетных поступлений, которые были забронированы за Кассой египетского долга на уплату кредиторам процентов по долгам Египта. А по египетскому закону 1880 г. (т.н. закон о ликвидации) эти излишки были предназначены на погашение основной суммы долга.

Русский посол в Лондоне Е.Е. Стааль получил инструкции относительно позиции России во время конференции. В тексте Гирс давал не столько конкретные указания, сколько представлял российскую позицию по вопросу британской оккупации в целом352. Несмотря на то что конференция затевалась для того, чтобы решить финансовые проблемы, Гирс считал, что на ней необходимо снова остро поставить вопрос вывода британских войск из Египта: « Если парламент (британский. — А.А.) возьмет на себя обязательство

351 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 264.

352 Инструкции Гирса изначально были опубликованы в дипломатической переписке Стааля. Документы были подготовлены княжной Орлов-Давыдовой. Позже документы были опубликованы в The Slavonic Review.

эвакуировать войска в фиксированные сроки и объявит об этом на конференции, нам останется только аплодировать»353.

Однако и русская сторона, и все остальные участники понимали, что принимать решение о немедленной эвакуации в ситуации экономической разрухи было невозможно и губительно для самого Египта. Кроме невыполнимого условия эвакуации, у Петербурга были и реальные требования. В частности, Петербург хотел «хотя бы пропорционального» (остальным заинтересованным державам. — А.А.) участия в делах Египта.

«Небольшое число интересов России в Египте нельзя считать мотивом для исключения, наоборот, это значит, что Россия может быть объективной в вопросе, что только поможет общему делу», —писал министр 354 . Гирс советовал послу Стаалю не принимать предложения англичан по сокращению процентов по египетскому долгу. Не забыл Гирс и про Суэцкий канал. На его взгляд, лучшим решением была бы нейтрализация Суэцкого канала. Гирс настаивал на том, чтобы англичане приняли в Египте т.н. «нижнедунайскую модель»: создание европейской комиссии, состоящей из делегатов заинтересованных стран, которая будет контролировать работу канала. На наш взгляд, Гирс, как опытный политик, понимал, что англичане ни в коем случае не согласились бы принимать контроль европейской комиссии: расчет был сделан на то, чтобы еще больше затруднить положение противника.

В условиях существующего противостояния Британии с Францией и Россией, английские предложения не имели никакого успеха. Бисмарк также не благоволил англичанам. В апреле 1884 г. Германия провозгласила протекторат над своей первой африканской колонией — Германской Юго- Западной Африкой. Форин Офис оказался перед свершившимся фактом, что было воспринято, как Бисмарк и ожидал, без всякой симпатии. Отношения между Берлином и Лондоном существенно охладились, что было заметно и на конференции. Вот что сказал германский канцлер французскому послу де

353 Giers K. Russo-british relations in Eighties // Slavonic Review. Vol. 3. No. 7. June, 1924. P. 182.

354 Giers K. Op.cit. P. 184.

Курселю по этому поводу: «Их поведение (англичан. — А.А.) на конференции вызвало у вас недовольство, оно также вызвало раздражение у русских. Что до меня, то я не удовлетворен поведением графа Мюнстера; он не выполнил свои инструкции; он должен был быть куда более твердым в своих высказываниях… Он не хотел раздражать лорда Гренвилля и своих многочисленных друзей в Лондоне»355. Бисмарк даже обещал французам, что за англофильские настроения Мюнстер, представлявший интересы Германии на конференции, поплатиться своим местом. Мюнстера так и не уволили, а риторика Бисмарка была направлена на то чтобы усилить франко-британские противоречия. Ссориться с англичанами канцлер тоже не собирался, оставляя за собой возможность для очередного маневра.

Франция же постепенно шла на открытый конфликт с Великобританией из-за Египта. Один из французских дипломатов в 1885 г. писал: «Мы не просто так придаем огромную важность египетскому вопросу, не просто так превращаем его в проблему первостепенной важности, центр колониальной политики»356. Если экономические интересы Франции оставались более-менее нетронутыми, то ее политическое влияние в столь важном для нее регионе уменьшалось с каждым днем.

1884-1885 гг. показали Франции, что Россия намерена публично поддерживать ее претензии к англичанам. В свою очередь, Франция делала ответные «реверансы». Влиятельный французский политик Жюль Ферри в одном из своих выступлений затронул этот вопрос: «Без сомнения, отношения между Россией и Францией за время моего пребывания в Кэ д’Орсэ улучшились… Можно сказать, что Франция первой в 1884 г. признала интересы, которые Россия, в силу своих владений на Тихом океане, имеет в Суэцком канале. Франция больше всех настаивала на том, чтобы Россия, наряду с другими державами, стала гарантом долга, который Египет занял, чтобы выплатить компенсации пострадавшим в Александрии во время

355 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 405.

356 Charmes G. Politique exterieure et coloniale. Paris, 1885. P. XXVII.

беспорядков. Франция также настаивала, чтобы Россия имела своего представителя в администрации Кассы египетского долга, что ставило ее на один уровень с другими державами, контролировавшими египетские дела. В ходе дипломатических переговоров, которые за этим последовали, Россия и Франция шли рука об руку»357.

Провал переговоров с Францией и Россией на конференции еще раз

показал шаткость позиций британской администрации в Египте. Лорд Кромер столкнулся с крайне серьезным сопротивлением со стороны участников Кассы. Кромер предпринимал меры, чтобы ослабить оппозицию британцам внутри самого Египта. В частности, он вынудил хедива уволить и выслать из страны его советника адъютанта графа делла Сала с супругой урожденной княжной Гагариной: пара была известна своей публичной критикой британской оккупации358. Но даже такие резкие меры не могли бы скрыть очевидного: британцы находились в тупике, так как развитие страны не было возможно без реформ, а деньги на реформы нужно было просить у Кассы.

В марте 1885 г. Гладстон предпринял очередную попытку решить эту проблему. Если предложения, высказанные на конференции 1884 г., соответствовали по большей части интересам англичан, то новый план был составлен с учетом французских требований359. Этот факт сыграл решающую роль в том, что новый план британцев был одобрен остальными державами и официально принят. Согласно Лондонской конвенции, подтверждался и закреплялся международный контроль над египетскими финансами, который по-прежнему должна была осуществлять Касса египетского долга. Текущий долг Египта не должен был превышать 1 млн. ф. ст. Весь доход, с вычетом уплаты долга и расходов на администрацию, делился поровну между Кассой и египетским правительством. Наконец, как и хотели французы, был поднят вопрос о статусе канала и его возможном переходе под международный контроль.

357 Hansen J. Op .cit. Pp. 12 – 13.

358 Hornik M. P. The Mission of Sir Henry Drummond Wollf to Constantinople, 1885 – 1887 // The English Historical Review, vol. 55, No. 220. Oct., 1940. P. 599.

359 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 507.

Итоги конференции 1885 г. были хорошо приняты державами. В частности, Франция рассматривала их как положительный сдвиг в английской политике. «Это начало международной системы, установленной в Египте. После переговоров о свободе канала последует вопрос о нейтрализации Египта, и как необходимое последствие, последует эвакуация англичан из страны», – писал французский посол в Лондоне Ваддингтон360. Кроме того, в Кассу, в качестве равноправных партнеров, вступили Германия и Россия.

Принятие французских финансовых требований и вступление в Кассу Германии и России, которые вполне ожидаемо блокировали бы почти любые английские инициативы, в частности ассигнование на военные операции, были значительными уступками Великобритании французам. Так Англия пыталась отвести внимание от самой главной проблемы — эвакуации британских оккупационных сил из Египта. «Для англичан было проще всего навсегда обосноваться в долине Нила, забыв все обещания, сделанные Гладстоном, упразднив одним махом все капитуляции и последние следы международного присутствия в Египте» 361, – писал в 1887 г. французский журналист С. Де Шонски.

Сформировавший в 1885 г. кабинет лорд Солсбери, утверждая, что поддерживает курс своего предшественника Гладстона на скорую эвакуацию войск из Египта, на деле был намерен закрепить положение британцев в нильской долине. По крайней мере, именно об этом свидетельствовала миссия Друммонда–Вольфа в 1887 г. в Константинополь. Решение англичан отправить посланника в Турцию было принято под влиянием Германии, а точнее благодаря постепенному и крайне осторожному сближению Лондона и Берлина.

Жесткий политический курс канцлера по отношению к Великобритании в египетском вопросе произвел некоторый эффект: уже в 1884 г. англичане стали искать пути налаживания отношений с Бисмарком. Делалось это не по

360 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 507.

361 Chonski de S. Croquis egyptiens. Paris, 1887. P. 170.

официальным каналам, а в частном порядке. Например, известно, что глава английской дипломатии лорд Гренвилль пытался установить контакт с немцами через сына Бисмарка. Последний путешествовал по Европе, и его поездка имела ярко выраженный политический характер362. На приглашение лорда Гренвилля он, по словам канцлера, должен был ответить отказом и вообще, находясь в Англии, избегать контактов с ним. Данное поведение отражало текущее отношение Бисмарка к лорду Гренвиллю (к которому, судя по его собственным высказываниям, канцлер испытывал личную неприязнь363) и к английской дипломатии в целом. В Париже же, наоборот, он надеялся, что сыну удастся встретиться с некоторыми французскими политическими деятелями, и, в особенности, с Жюлем Ферри.

Однако по свидетельствам английских документов, встреча Герберта Бисмарка и Гренвилля все же состоялась, что, без сомнения, произошло с ведома и одобрения Бисмарка-старшего364. Во время беседы с главой Форин Офис сын канцлера дал понять английскому министру, что Берлин готов пойти на сотрудничество с Лондоном в египетском вопросе, в случае если последний даст согласие «уважать права Германии» 365 . Таким образом, Бисмарк предлагал сделку: помощь в Египте в обмен на лояльность Британии в интересующих Германию вопросах (каких именно, в беседах дипломатов не поясняется, но можно предположить, что Бисмарк не собирался ограничиваться лишь колониальной сферой). Англичане, придерживаясь своей традиционной дипломатии, не дали определенного ответа. В вопросе с египетскими финансами Бисмарк заявлял французским представителям, что не хочет открыто занимать чью-либо сторону и готов лишь исполнять роль стороннего наблюдателя366. Уже в начале 1885 г. французский посол писал в Париж, что Бисмарк неискренен по отношению к Франции и ведет двойную

362 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 405.

363 Ibidem.

364 Foundations of British foreign policy. Doc. 166.

365 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 405.

366 Ibid. Doc. 469.

игру367. С этого времени канцлер избегал резких высказываний относительно Англии и больше не давал щедрых обещаний французам, что, очевидно, было связано с зондажом ситуации на предмет улучшения англо-германских отношений.

Руководствуясь тем, что немцы не станут больше открыто противостоять Англии в египетском вопросе, Солсбери решил поставить точку в противостоянии с Россией и Францией. Сделать это можно было законным путем, склонив султана к соглашению. Проект Друммонд-Вольфа, который он собирался представить, должен был несколько успокоить представителей великих держав.

Друммонд-Вольф был сыном известного путешественника, ученого и удачливого дипломата. Он сумел завоевать доверие Палаты общин своим блестящим знанием иностранных дел, в частности, он был большим специалистом по ближневосточной политике. Любопытно, что будущий министр иностранных дел Франции Габриэль Аното случайно встретился с Генри Друммонд-Вольфом в поезде, который вез дипломатов в Константинополь. Аното потом писал в своих мемуарах: «В вагоне неожиданно у меня завязался разговор с благородным англичанином. Я узнал, что зовут его сэр Друммонд-Вольф, он еврей, финансист, и его направили с секретной миссией к султану обсуждать египетские дела, которые наделали немало проблем в отношениях Англии и Франции»368.

Итак, в 1887 г., будучи полномочным представителем Ее Величества в

Константинополе, Генри Друммонд-Вольф представил проект конвенции, которую Турция должна была подписать вместе с Англией. И она была действительно подписана 15 мая. Документ содержал 7 статей, 2 протокола и сопроводительное письмо369. Согласно конвенции, английские войска должны были быть эвакуированы в течение 3-х лет при условии

«интернационализации» Египта, то есть страна переходила под

367 Ibid. Doc. 475.

368 Hanotaux G. Mon temps, IV, La Question d’Orient. Paris, 1947. P.19.

369 Ministère des Affaires etrangères. Documents diplomatiques. Affaire d’Egypte. 1884 – 1893, Paris, 1893. P. 61.

международный контроль. Впрочем, в щедром обещании британцев был серьезный подвох, а именно: Лондон сохранял за собой право повторной оккупации Суэцкого канала в случае, если ему грозит «внутренняя или внешняя опасность». Более того, по конвенции несколько британских отрядов оставались в Египте для «обеспечения порядка» в египетской армии. Важный пункт касался также нейтрализации Суэцкого канала. В своем письме Друммонд-Вольфу лорд Солсбери писал, что нужно обязательно уточнить во время переговоров, что Англия не покинет Египет, если остальные державы не примут условия, зафиксированные в конвенции. В особенности, другим державам запрещалось осуществлять интервенцию в Египет, что также полностью соответствовало британским интересам370.

Журналист и главный редактор вестника министерства иностранных дел

Франции Le Constitutionnel подчеркивал, что «все преимущества по конвенции на стороне Англии, которая меняет или вовсе аннулирует султанские фирманы, способствуя исключительно своему влиянию»371. По его мнению, «сохранение отрядов в Египте было отрицанием неприкосновенности египетской территории»372. А подписать эту конвенцию значило бы «быть обязанными дипломатически признать протекторат англичан над Египтом и отказаться навсегда от своих справедливых требований и надежды вернуть себе влияние в Египте, приобретенное в течение века кропотливой работой и жертвами» 373 . Шонски выражал фактически общее мнение по вопросу. Присоединение к конвенции положило бы конец всем французским претензиям в Египте. Говорить о пересмотре египетского вопроса больше не смогла бы и Россия.

Протест Кэ д’Орсе, который активно поддержала французская пресса, был незамедлительной реакцией на новость о том, что Турция и Англия подписали конвенцию. Конвенция была так плохо принята, потому что, по мнению французов, пыталась уничтожить те немногие права и привилегии,

370 DDF. Serie 1. T. 5. Doc. 178.

371 Chonski de S. Op. cit. P. 164.

372 Ibid. P. 167.

373 Ibidem.

которые остались у Третьей Республики после бомбардировки Александрии374. Интересно, что Шонски в своей критике конвенции уверенно опирался на поддержку России. Он приводил отрывки из российских газет, которые выступали против конвенции. В частности, Шонски ссылался на посольскую газету Север: «Русское общественное мнение было неприятно поражено заключением конвенции с Портой. Наши газеты активно протестовали против препятствий, которые она создает для международных прав и интересов»375. Газета Россия, которую цитировал Шонски, писала о том, что страна «не может принять это соглашение, которое вредит нашим интересам»376. Газета также отмечала, что Турция была не в том положении, чтобы заключать такие соглашения: «Нужно напомнить Турции, что если она не отвергнет требования Англии, Россия будет вынуждена возместить себе все те привилегии, которые будут предоставлены Лондону»377. Газета добавляет, что Турция не дала России контролировать «вход в Черное море», так что она не имеет сейчас права « делать из Египта английский бульвар в этой части Востока, которая так близка к нашим владениям». В конце 80-х гг. восточный аспект противостояния Англии и России сохранялся и влиял на отношение России к египетской проблеме.

Историк М. П. Хорник считает, что конвенция была искренней попыткой англичан выйти из египетского кризиса 378 . По мнению исследователя, Солсбери сделал серьезный шаг в сторону решения проблемы, предлагая интернационализацию Египта. Желание премьер-министра решить египетский вопрос было вызвано «сближением России и Франции, которое именно тогда впервые стало явным и публичным».379 Об этом писал и другой историк У. Ланджер в книге, посвященной истории русско-французского альянса380.

374 Chonski de S. Op. cit. P. 170.

375 Ibid. P. 177.

376 Ibidem.

377 Ibidem.

378 Hornik M. Op. cit. P. 599.

379 Ibidem.

380 Langer W. The Franco-Russian Alliance. Cambridge, 1929. P. 92.

25 мая русский посол в Лондоне Стааль послал в Петербург письмо, информирующее о том, что Англия и Турция подписали конвенцию по Египту. 381 Стааль, как истинный дипломат, был очень аккуратен в своих оценках: «Большая часть статей требуют одобрения Европы. Было бы преждевременно высказываться по поводу всего комплекса мер, которые предусмотрены для того, чтобы подействовать на международную ситуацию в Египте… Вероятно, державы по-разному отнесутся к изменениям, которые будут происходить в египетской политике»382. Любопытно, что Стааль не показал всю двусмысленность конвенции, которая под видом эвакуации давала англичанам право остаться в Египте на долгие годы и вызвала гнев российских и французских дипломатов. Стааль там же добавил, что необходимо ждать французской реакции и не выступать первыми с заявлениями. Через месяц он снова вернулся к теме конвенции. Посол подчеркивал, что «на данный момент, разговор не идет просто о проекте»383. Его судьба, по мнению Стааля, будет во многом зависеть от того, что решит Европа и, в частности, от решения Франции. Он также пишет, вероятно, не без сожаления, что по мнению английских изданий, Россия куда более враждебна по отношению к конвенции, чем Франция384. Как себя поведет Франция, Стааль точно не знает, но предполагает, что существенную роль в данной ситуации могут сыграть финансисты. Их влияние, по его мнению, может отразиться на политике Франции385. Посол пишет про высокопоставленных держателей египетских активов, которые попытаются сделать все, чтобы избежать любых потрясений, способных затронуть египетский долг386. В Лондоне, по словам Стааля, букмекерские конторы принимали ставки на то, как отреагирует Франция. Настолько ее реакция казалась англичанам непредсказуемой. Без сомнения, посол в Лондоне, находился под влиянием местных политических элит.

381 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 66. Л. 136.

382 Там же. Л. 136 – 138.

383 Там же. Л. 158.

384 Там же. Л. 159.

385 Там же. Л. 159.

386 Там же. Л. 160.

Британская пресса в этот период писала о том, что Париж и Петербург согласовали свои действия и выступают против Лондона единым фронтом387. Влиятельное британское издание The Times уверяло, что французский посол имел длительную беседу с турецким визирем, который уже до этого был информирован о том, что Россия будет противостоять конвенции. В ход пошли угрозы сразу с двух сторон: в случае, если договор будет ратифицирован, Франция грозила Турции оккупировать Сирию, а Россия — Армению. К сожалению, неизвестно, насколько достоверна была информация, напечатанная The Times, однако очевидно, что отмеченные территории действительно входили в сферы интересов двух держав. В середине июля 1887 г. (то есть через два месяца после подписания) стало понятно, что идея конвенции полностью провалилась388.

Давление со стороны Франции и России оказалось настолько сильным,

что «даже сторонники правительства в Англии заранее смирились с возможным проигрышем их премьер-министра»389 . В тяжелом положении находились не только англичане, но и турецкий султан. Во дворце ходили слухи, что его вынудили принять предложение англичан, иначе ему грозили потерей трона390. Султану пришлось отказаться от ратификации договора: угрозы двух крупнейших игроков на Востоке возымели свой эффект.

Солсбери был взбешен: в особенности, его разозлила позиция французов. «Они самые неразумные люди, о которых я когда-либо слышал или представлял себе», — говорил премьер-министр 391 . Любопытно, что премьер-министр винил во всем скорее Россию, а Франция, на его взгляд, шла у русских на поводу.

Однако, нет сомнений, что в самой Франции был решительный настрой в египетском вопросе392. Англичане оставались в Египте, но необходимость

387 Там же. Л. 181.

388 Affaire d’Egypte. Doc. 62, 67.

389 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 66. Л. 179.

390 DDF. Serie 1. T. 6. Doc. 55.

391 Hornik M. P. Op. cit. P. 609.

392 «Feycinet was absolutely determined to make life of the English in Egypt not worth living» (Hornik M. P. Op. cit. P. 610).

постоянно оправдываться перед Европой и обещать скорейшую эвакуацию своих войск никуда не исчезла. Державы отказались признавать официально привилегированные позиции Британии в нильской долине. Очередное обещание сделал и сам Друммонд-Вольф в 1887 г., подчеркивая, тем не менее, роль Британии как державы, ответственной за благополучие Египта:

«Правительство Ее Величества отрицает всякое намерение аннексировать Египет или установить там свой протекторат. Уже несколько раз мы выдвигали идею, что Англия должна оккупировать Египет на временной основе, но это было бы нарушением традиционной британской политики и отказом от обязательств, взятых перед султаном, а также международным сообществом»393.

Франция и Россия одержали первую серьезную победу в египетском

вопросе. Таким образом, к концу 80-х годов интересы двух держав в Египте значительно совпадали. Более того, часто инициатором противостояния британской оккупации, как в случае с миссией Друммонд-Вольфа, выступала не Франция, которую принято представлять непримиримым соперником Великобритании, а Россия. Свою роль в становлении конфликта Англии и Франции сыграла и Германия: оказывая поддержку Франции сразу же после оккупации и вселяя в нее надежду на возможность заставить британцев эвакуировать Египет, Бисмарк пытался достичь своей давней мечты – столкнуть англичан и французов и склонить Британию к союзу. Турция, изначально представлявшая угрозу в глазах французов, в начале 80-х годов стала временным союзником в борьбе против британской оккупации. Однако султан был недостаточно силен, чтобы участвовать в играх европейской дипломатии на равных — кризис, связанный с подписанием конвенции Друммонда-Вольфа, продемонстрировал непрочность позиций Турции, которая постепенно теряла вес в египетском вопросе.

Великобритания, в свою очередь, была вынуждена идти на определенные уступки державам, чтобы получить их согласие в Кассе

393 Documents diplomatiques concernant l’Egypte de Mehemet –Ali jusqu’en 1920. Paris, 1920. P. 48.

египетского долга. На наш взгляд, эвакуировать свои войска в начале 1880-х гг. она не могла, так как в стране начался бы хаос, а во второй половине 1880- х гг., с приходом лорда Солсбери, уже не намерена была этого делать.