2.1. «Египетский след» в Средиземноморской Антанте 1887 г.
Провал конвенции Друммонд-Вольфа и ряд уступок англичан в египетском вопросе показали, что совместные франко-русские действия могут быть достаточно эффективными. В одиночку Англия едва ли могла им что- либо противопоставить.
Известно, что Солсбери как-то сказал в сердцах: «Как бы я хотел, чтоб мы никогда не посылали отрядов в Египет!»394. После того, как Франция и Россия сорвали подписание конвенции Друммонд-Вольфа в 1887 г., англо-турецкие переговоры были возобновлены уже в 1888 г. Об этом в своем секретном послании из Константинополя сообщал французский посол Монтебелло395. Турки пытались договориться с английским правительством неофициально, через сына лорда Солсбери, который в это время прибыл в Константинополь «на каникулы». Турецкий султан призывал британское правительство к урегулированию проблемы вывода английских войск из Египта. Официально англичане не реагировали на турецкие предложения, однако тайные англо-турецкие переговоры действительно имели место, правда, они так и не принесли никакого результата.Чем быстрее Франция и Великобритания отдалялись друг от друга, тем чаще они искали поддержки у Германии. Последняя хоть и заигрывала с Францией, но всегда понимала, что политический и военный союз между двумя странами невозможен. Во Франции после падения кабинета Ж. Ферри в 1885 г. к власти пришли правые, выступающие против какого-либо сотрудничества с Германией. В это же время на политической арене появился генерал Ж. Буланже, призывающий французскую нацию к реваншу за
394 Foundations of British foreign policy. P. 423.
395 DDF. Serie 1. T. 7. Doc. 93.
поражение во франко-прусской войне. Все это создавало напряжение в отношениях Парижа и Берлина.
Параллельно с конца 1880-х гг. постепенно наблюдалось сближение Англии и Германии, инициированное лордом Солсбери, с одной стороны, и
«железным канцлером», — с другой.
Лондон хотел укрепить свои позиции в Египте, а Германия казалась в этом деле подходящим партнером. Особую роль сыграла гибкая политическая линия, проводимая Солсбери, который летом и осенью 1885 г. «усиленно обхаживал Бисмарка»396.Сближение двух стран отразилось в заключении Средиземноморской
Антанты в 1887 г. Советский историк Н. А. Ерофеев писал, что Англия, приверженная политике «блестящей изоляции», пошла на соглашение из-за напряженности в отношениях с Францией в Египте. «Несмотря на рост англо- германских противоречий в связи с борьбой за колонии, английское правительство продолжало считать своим главным противником Францию»397,
- отмечал Ерофеев. Свою роль сыграла и временная, но ощутимая изоляция
Британии на международной арене, вызванная отчуждением Германии. Охлаждение в англо-германских отношениях проявилось на конференциях середины 80-х, в частности, в решениях Берлинской и Лондонской конференций 1884 г. Любопытно, что сама Германия в Средиземноморской Антанте не участвовала: в нее вошли Австро-Венгрия и Италия, находящиеся в военно-политическом союзе с Берлином. Как такого договора подписано также не было - державы лишь обменялись нотами в 1887 г.
Основной декларируемой целью Средиземноморской Антанты было сохранение статус-кво в Средиземном, Адриатическом, Эгейском и Черном морях. Она имела двойную направленность. С одной стороны, Австро- Венгрия хотела придать договоренностям 1887 г. антирусский характер. С другой стороны, итальянцы, являвшиеся французскими конкурентами в Средиземноморье, стремились сотрудничать с Англией против Франции. В
396 Монархи, министры, дипломаты … С. 172.
397 Ерофеев Н. А. Указ. соч. С. 154.
обмен на поддержку в египетских делах, Солсбери был готов посодействовать Италии в ее притязаниях на Триполи398 . Средиземноморская Антанта, по мнению историка Тэйлора, «защищала английские интересы в Египте, итальянские интересы в Триполи и интересы всех трех держав в Константинополе»399.
Впрочем, ее значение и влияние в международных делах было ограниченным.Солсбери, будучи талантливым дипломатом, весьма умело обставил участие Англии в этом соглашении. Великобритания «вольно трактовала свои обязательства, оговорив право устанавливать характер отношений со своими партнерами в зависимости от обстоятельств»400. Так, военное вмешательство англичан на стороне членов Антанты фактически сводилось на нет целым рядом оговорок, которые внесло в соглашения английское правительство. Солсбери в письме королеве Виктории сообщал о встрече с итальянским представителем, передавшим ему меморандум. В нем «было предложение альянса на случай войны с Францией», точнее «документ заканчивался предложением каждой державе предоставить морскую помощь в случае войны одной из них с Францией». На это премьер-министр ответил, что, во-первых,
«Англия никогда не обещала материальную помощь в случае какой-то неопределенной войны, причины и цели которой неизвестны», а во-вторых,
«любое обещание, даже дипломатического сотрудничества, не может быть направленно против одной единственной державы, как, например, Франции»401. Солсбери подчеркивал, таким образом, отсутствие постоянных союзников и постоянных врагов у Великобритании. Кроме того, британский премьер-министр очерчивал определенные границы соглашения, отмечая, что
«характер этого сотрудничества должен быть решен ими (участниками соглашения. — А.А.),402 когда появится в этом необходимость, в зависимости
398 Тэйлор А. Дж. П. Указ. соч. С. 328.
399 Там же. С. 330.
400 Романова Е.В. Указ. соч. С. 63.
401 Foundations of British foreign policy. Doc. 175.
402 Насчет того, кого подразумевает Солсбери, говоря «они», А.Дж. П. Тэйлор высказывает мысль, что сам Солсбери понимал под словом «они» англичан, а итальянцы по своей наивности считали, что Солсбери имеет в виду английское и итальянское правительства.
от сложившейся ситуации»403.
Таким образом, членство Великобритании в Средиземноморской Антанте знаменовало временное сближение с Германией и в то же время не изменило традиционной политике «блестящей изоляции». Кроме того, договоренности Англии с Италией и Австрией мешали сближению двух последних с Францией и Россией в случае, если интересы этих держав совпадут. Не случайно Солсбери утверждал потом, что Средиземноморское соглашение предотвратило создание континентальной коалиции европейских держав против Англии404.Как нам кажется, вероятность формирования континентального союза на
тот момент была невелика: Франция, Германия и Россия не могли объединиться против Великобритании хотя бы потому, что в январе 1887 г. произошла очередная «военная тревога», напомнившая Франции о франко- прусской войне и постоянной угрозе со стороны Рейна. Средиземноморская Антанта для Англии была скорее методом перестраховки. Впрочем, истинные намерения Солсбери до сих пор вызывают споры среди историков405.
Солсбери не мог быть уверен в том, как будет дальше развиваться
германская политика. Британского премьера волновала позиция принца Вильгельма, который в скором времени должен был наследовать трон. Несмотря на все сомнения, слух о налаживании более тесных отношений между Германией и Англией распространялся быстро. В январе 1887 г.
403 Foundations of British foreign policy. Doc. 176.
404 Тэйлор А. Д. П. Указ. соч. С. 332.
405 Историк Г. Холборн считает, что Германия стремилась создать Средиземноморскую Антанту против России (Holborn H. Op. cit. P. 248.). В противостоянии с Санкт-Петербургом Берлину нужна была поддержка:
Австро-Венгрия была в этом случае естественным, но недостаточно могущественным союзником. Интересы другого германского союзника Италии никогда не сталкивались с русскими интересами, зато Англия, главный российский противник в Азии, была идеальным претендентом на эту роль. По мнению Холборна, Англия согласилась на Антанту не из-за Египта, а под давлением Бисмарка, который отказался противостоять России на Балканах и в Проливах, в случае, если Солсбери не подпишет Антанту.
Биограф английского дипломата сэра Эдварда Грея Ф. Г. Хинслей видит в Средиземноморской Антанте не столько англо- германское сближение, сколько англо-австрийское желание потеснить Россию на Балканах (Hinsley F.H. British Foreign Policy Under Sir Edward Grey. Cambridge, 1977. P. 165). Существует и третья точка зрения, которую выразил исследователь В. Н. Медликот в своей статье, посвященной Средиземноморской Антанте. По его мнению, соглашения, которых достигли три державы, были в равной мере направлены против России на Балканах и против Франции в Северной Африке (Medlicott W.N. The Mediterranean Agreements of 1887//The Slavonic Review. Vol. 5. No. 13, 1926. P. 66). На наш взгляд, точка зрения Медликота максимально верно отображает положение дел в конце 80-х годов на европейской арене, где державы противостояли друг другу сразу на нескольких фронтах. Медликот отмечает, что Англия была, возможно, даже больше заинтересована в сближении с Италией, чем с Австрией, потому что Австрия была не столь эффективным партнером на Востоке.русский посол в Лондоне направил письмо в Петербург о вероятном сближении Англии и Тройственного союза. В числе прочего, дипломат обращал внимание на риторику джингоистской прессы. В статье, подписанной влиятельным британским политиком Чарльзом Дилком, утверждалось, что в случае войны с Россией Англия окажет всяческую помощь Австрии 406 . Официальный Лондон не подтвердил информацию, но сама идея возможного альянса витала в воздухе, а слухи о скорейшем его заключении становились все более частыми.
Несмотря на то, что Германия, инициировав Средиземноморскую Антанту, выступила во многом против России, отношения двух держав постепенно возвращались в нормальное русло. Через несколько месяцев после обмена нотами в феврале — марте участницами Средиземноморской Антанты, Россия и Германия 18 июня 1887 г. в Берлине подписали договор о перестраховке. С российской стороны переговоры вели братья Шуваловы — Петр, посол в Берлине, и Павел, а с немецкой — Герберт Бисмарк, статс- секретарь министерства иностранных дел и старший сын Отто фон Бисмарка. Страны обязывались соблюдать благожелательный нейтралитет, если одна из них вступит в войну с третьей державой. Договор, однако, не распространялся на случай, если Германия нападет на Францию, а Россия — на Австро- Венгрию. Германия также признавала «исторические права» России на Балканах. Соглашение содержало и секретную часть, в которой Бисмарк обещал России благожелательный нейтралитет в случае, если Россия решит
«принять на себя защиту входа в Черное море» для «сохранения ключа к своей империи», то есть, если Петербург захочет блокировать проливы Босфор и Дарданеллы. По сути, договор о перестраховке был последней попыткой Бисмарка помешать формированию русско-французского союза, контуры которого начали складываться в середине 80-х.
406 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д.. 66. Л. 48.