ДВУЯЗЫЧИЕ ОЧЕРК ОДНОЙ СИТУАЦИИ МНОГОЯЗЫЧИЯ; ЛЮКСЕМБУРГ

Предлагаемое нами описание ситуации многоязычия основано на описании выбора языка в зависимости от его употреблений (emplois). Для данного описания мы исполь­зуем метод, предложенный Дж.

Мы различаем употребления конкуррентные (emplois concurrentiels), когда используются несколько языков, и исключительные (emplois exclusifs), когда используется лишь один язык, а все прочие исключаются. Обратимся к таблице конкуррентных употреблений и к спискам исклю­чительных употреблений (см. ниже). Каждой строке или каждому употреблению в таблице соответствует список языков, например ЛФ, НФЛ и т. д., где Л обозначает люк­сембургский, Н — немецкий и Ф — французский, а поря­док символов — частоту выбора каждого из языков; НФЛ, например, означает, что для данного употребления чаще всего выбирается немецкий язык, затем следует француз­ский и, наконец, люксембургский. Символ f указывает, что отношение взаимных частот использования двух первых языков в списке языков (например, Ф и Н в ФНЛ) разви­вается в пользу первого (в сочетании с ФНЛ символ f означает, что диспропорция между французским (употреб­ляемым преимущественно) и немецким языками постоянно возрастает). Символ j означает, что отношение частот использования двух первых языков, напротив, развивается в пользу второго. Символ X означает, что в данном случае

автор сведениями не располагает. Тире означает, что стро­го определенного употребления не существует.

В классификации и определении употреблений мы ис­пользуем четыре вида характеристик: конкуррентное vs исключительное употребления (1), люксембургский vs фран­цузский языки (2), область употребления (3) и тип употреб­ления (4). Как уже говорилось, мы различаем употребле­ния конкуррентные и исключительные. Кроме того, в сфе­ре исключительных употреблений, списки которых приве­дены ниже, мы различаем употребления, присущие только люксембургскому или только французскому языку.

Под типом употребления (usage) мы понимаем различные аспекты процесса речевой коммуникации. Порождение (или активный тип) и восприятие (пассивный тип) означают соответственно порождение и восприятие сообщения, диа­лог и монолог — присутствие и отсутствие собеседника; наконец, устный тип (usage oral) и графический тип (usage graphique) — разговорный код и письменный код^[107]. При классификации употреблений мы принимаем во внимание лишь их активный или пассивный характер (см. выше); характеристики же «диалог»/«моноЛог», «устное»/«графиче- ское» не используются. Что это означает?

Люксембургский, как мы увидим ниже, употребляется только в диалоге. Иными словами, сочетание характеристи­ки «диалог» с любой другой характеристикой неизменно порождает идентичные с точки зрения выбора языка упот­ребления: языком любого диалогического употребления всегда остается люксембургский. Поскольку при составле­нии таблицы необходимо обеспечить хотя бы минимальную независимость выбора языка от каждой (в отдельности) из использованных характеристик, характеристика «диалог» в таблицу не включается ^[108]. В областях, помеченных «толь­ко французский», языком любого употребления является французский. Употребление только Л и только Ф в табли­цу не входит. Диалогические употребления выступают в качестве исключительных по отношению к конкуррент- ным монологическим употреблениям (см. таблицу), по отно­шению же к монологическим употреблениям с пометкой только Ф они являются употреблениями, обозначаемыми только Л.

Диалогический тип употребления в таблицу не входит. Мы анализируем лишь монологический и графический типы употребления, т. е. те области, к которым относятся устные тексты без собеседника и тексты письменные, например речи, радио- и телепередачи, пьесы (театр), письма, докла­ды, бланки и т. п. канцелярские документы и т. д. По суще­ству, во всех этих областях диалогическое употребление невозможно ^[109]. Кроме того, в областях с 9-й по 20-ю (от личных заметок до надписей) исключается и монологиче­ский тип. Что же касается областей 1—8 (от речей до про­поведей), то они допускают графический тип, обязательно предполагая устный тип без собеседника. (Письменный тип имеет здесь вид текстов, которые воспроизводят устный текст и относятся к областям с 9-й по 20-ю, например речи — здесь письменный тип использования относится к обла­стям 13, 14, 16 и 17, охватывающим понятие «пресса».)

В сущности, Ёсе области относятся либо к монологическому, либо к графическому типу. Вот почему в нашей таблице области МОНОЛОГИЧЕСКОГО ТИПА и области ГРАФИ­ЧЕСКОГО ТИПА представлены не как две отдельные колон­ки, а как одна, разделенная на две части. Употребления монологические и графические различны еще и потому, что относятся к разным областям; характеристики же моно­логический (устный) тип употребления и графический тип употребления, т. е. устное и графическое, в данном случае не играют роли.

В качестве примера классификации, которой можно достичь, если брать менее специальные области, определяе­мые не на основании текстов, а по другим признакам и способные сочетаться со всеми типами (употреблений), можно привести употребления, относящиеся к области юриспруденции.

УСТНЫЙ ТИП УПОТРЕБЛЕНИЯ ГРАФИЧЕСКИЙ ТИП

ДИАЛОГ МОНОЛОГ УПОТРЕБЛЕНИЯ

порождение восприятие порождение восприятие Ф Ф Ф ФИ ФИ

Определение употреблений в известной степени зависит от выбора языка. Речь может идти о выборе одного языка при исключении всех прочих или о более или менее частом выборе каждого из нескольких языков.

Предположим, мы рассматриваем употребление: «перио­дические издания», В; в данной ситуации это употребление может быть охарактеризовано сочетанием НФ, а так как употребление «толстые журналы», В, характеризуется со­четанием ФН, то мы должны выделить особую область «толстые журналы» (18), отличную от области «периодиче­ские издания» (17). Различным вариантам выбора языка у нас соответствуют различные употребления. Но оказы­вается, что употреблений мы различаем больше, чем вари­антов выбора, следовательно, определение употреблений зависит от вариантов языкового выбора в той мере, в какой различным, и только различным, вариантам выбора соот­ветствуют различные употребления. Заметим, кстати, что

Можно было бы, несомненно, расчленить также некоторые представленные в данной таблице области, если бы мы не были вынуждены из-за отсутствия цифровых данных, которые вообще невозможно найти, определить употребле­ния таким образом, чтобы показать явную диспропорцию в распространении языков для каждого употребления;

Таблица конкуррентных употреблений

Восприятие

Порождение

(МОНОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП: устные тексты без собеседника)

1. Речи, приветствия, лекции, беседы

2. Выступления в палате депутатов, в муниципальных советах ....

3. Радио

4. Телевидение

5. Пластинки .

6. Кино . . . .

8. Проповеди, богослужения ....

(ГРАФИЧЕСКИЙ ТИП: письменные

тексты) ......................................................

XX

XX

XX

XX

* Символ Л обязан своим местом в таблице многоязычному характеру соот­ветствующего пассивного употребления.

** Французские и бельгийские провинциальные газеты, посвящающие Люк­сембургу местную хронику.

так, например, в таблице сочетания ЛФН и ФЛН говорят о том, что в охарактеризованном подобным образом упо­треблении люксембургский и французский стоят рядом.

Первая часть нашего описания люксембургской ситуа­ции — описание выбора языка по употреблениям, содер­жит, кроме таблицы конкуррентных употреблений (см. предыдущую страницу), списки исключительных употреб­лений, которые мы приводим ниже. В случае исключитель­ных употреблений выбор падает либо на люксембургский, либо на французский, немецкий же не употребляется исклю­чительно. В диалоге используется только люксембургский язык. Исключения, редкие и весьма спорные, составляют: педагогические советы (классные советы и т. п.) в лицеях, Государственный совет, сфера юрисдикции, где имеет хож­дение французский язык, а иногда французский и люксем­бургский. Большинство этих довольно стереотипных упо­треблений относится к монологическому типу. Исключи­тельными употреблениями французского языка в графи­ческом типе являются: законы, постановления, судопроиз­водство, судебные акты (кроме уголовных дел); извещения и т. п.; вывески, дорожные знаки и т. д. В монологическом типе французский употребляется исключительно при уст­ных формах судопроизводства, в речах защитников, обви­нительных речах и т. д.

Охарактеризовав употребления в целом, мы можем до­вольно четко представить себе специализацию языков по употреблениям: люксембургский специализировался в диа­логических употреблениях (где он только один и употреб­ляется как язык «исконный», «родной»), а немецкий и французский, т. е. языки школы, в недиалогических (при­чем эти последние явно преобладают). Что же касается, с одной стороны, люксембургского, с другой — немецкого и французского, то они специализировались соответствен­но в диалогических употреблениях (где используется толь­ко «исконный» люксембургский) и недиалогических (где немецкий и французский, т. е. языки школы, явно преоб­ладают). Мы видели, что одноязычный характер диалоги­ческого типа явился причиной того, что он не включен в таб­лицу. Приведем списки употреблений немецкого и фран­цузского языков.

а) Употребления, в которых преобладает французский язык: 1 П (порождение) и В (восприятие), 2 П и В, 7 В, 11 П и В, 12 П, 14 (В), 15 (В), 18 П и В, 20 П и В; к этим употреблениям следует добавить приведенные выше исклю­чительные употребления.

б) Употребления, в которых преобладает немецкий язык: 3 В, 5 (В), 6 В, 8 П и В, 13 П и В, 16 П и В, 17 П и В. В данном случае понятия «активный и пассивный тип употребления» и «область» не принимают^ во внимание. Таким образом, эти списки удовлетворяют условию, кото­рому подчинено составление таблицы, а именно сохранена частичная независимость выбора языка от каждой из ис­пользованных характеристик^[110]. Во второй части нашего исследования мы постараемся выяснить, чем обусловлены применительно к соотношению языков различия между активным и пассивным употреблениями ряда областей.

Что же касается соотношения в распространении немец­кого и французского языков, то из имеющихся на этот счет в таблице указаний (стрелки) следует, что расхожде­ние между различными употреблениями, для которых мы располагаем данными, явно увеличивается ^в, иными слова­ми* каждый язык укрепляет свои позиции относительно другого языка (и абсолютно, но этого таблица не показы­вает) в тех употреблениях, где он является преобладаю­щим. Дальнейшее распространение немецкого языка свя­зано с развитием массовых средств коммуникации и, как следствие этого, усилением иностранного влияния в обла­сти культуры; успешному развитию немецкого языка, свя­занному с иностранным влиянием, можно противопоста­вить французский, который обязан своими успехами не­устанным усилиям самих люксембуржцев ^[111].

Вторая часть нашего описания, к которой мы теперь приступаем, посвящена характеристикам сложившейся в Люксембурге языковой ситуации, большинство которых более или менее наглядно представлено в таблице класси­фикации употреблений или обсуждается в плане этой классификации. Некоторые из этих характеристик можно рассматривать в качестве факторов, влияющих на выбор языка, однако для классификации употреблений этих черт недостаточно, ибо в качестве различительных призна­ков употреблений они обладают слишком слабой класси­фикационной силой (как, например, стилистический аспект, см. сноску 4), а также потому, что они относятся к постоян­ным факторам, обусловливающим выбор языка (например, степень владения языком) ^[112]. Именно поэтому мы не при­нимали их во внимание прежде. Вот основные из этих характеристик в том порядке, в каком мы будем их рас­сматривать: иностранное влияние на культурную и эко­номическую жизнь страны, способы усвоения данных языков, состав и относительная важность некоторых групп людей, соответствующих данным употреблениям языка, распространение языков во множестве употреблений, зна­чимость этих языков, интерференция.

Начнем с наиболее наглядной из этих характеристик — иностранного влияния. Изменения в соотношении языков при переходе от активного употребления к пассивному в 3, 7 и 12-й областях (радио, театр, печатная продук­ция) и отсутствие активного употребления, соответствую­щего 4, 5, 6, 14 и 15-й областям (телевидение, пластинки, кино, местные и иностранные газеты) являются показателем иностранного влияния на экономическую и культурную жизнь страны. Пассивные употребления, соответствующие этим областям, как, впрочем, и областям 16, 17, 18 и 19 (периодическая печать, реклама), касаются производства, которое включает наряду с национальным производством, если оно не равно нулю (области 4, 5, 6, 14 и 15-я) и импорт­ную продукцию. Хотя точных цифр у нас нет, однако те данные, которыми мы располагаем для 16, 17, 18 и 19-й областей, не обнаруживают присутствия импортной про­дукции. Важность ввоза иностранной продукции ^[113] в обла­сти культуры, как и всякой иной, является одним из эле­ментов, которые обусловливают распространение в Люк­сембурге немецкого и французского языков.

Родным языком жителей Люксембурга является люк­сембургский ^[114]. Немецкий и французский изучаются позд­нее, в школе. Следовательно, условия усвоения этих двух языков не отвечают тем, при которых «смысл монем уста­навливается путем прямой ассоциации обозначающего и обозначаемого и ничем не опосредствован» ^п. Так, Людови- си сожалеет о «времени, потерянном на изучение языков, а не сущности вещей» *². Люксембургский не преподается; из этого следует, что почти во всех употреблениях един­ственными письменными языками являются немецкий и французский (исключение составляют лишь некоторые употребления, например печатная продукция).

Обучение немецкому языку начинается в первом клас­се начальной школы («учиться писать» — синоним выра­жения «учиться немецкому языку»), французскому — во втором полугодии второго класса ^[115]. Французским языком владеют хуже, чем немецким; лишь к концу обучения в сред­ней школе знания учащихся в области обоих этих языков примерно сравниваются. В отдельных случаях немецким все же владеют лучше. Французский язык, который по своей структуре дальше от люксембургского, чем немец­кий, и менее распространен, считается трудным. Фран­цузскому языку отведено большее или по крайней мере равное с немецким количество учебных часов. Количество часов французского и немецкого языков одинаково в млад­ших классах начальной и старших классах средней школы. Языком, на котором ведется преподавание, является сна­чала люксембургский, затем немецкий и, наконец, фран­цузский. Иногда длительное время используются одновре­менно два языка. Что касается немецкого и французского языков, то поворот в сторону преобладания второго насту­пает в третьем или четвертом классе; в старших же клас­сах французский язык становится единственным языком, на котором ведется преподавание.

Мы уже говорили, что равновесие во владении немецким и французским языками наступает ко времени окончания средней школы. Менее 10% окончивших среднюю школу и получивших диплом бакалавра одинаково хорошо вла­деют немецким и французским языками, более 90% выпуск­ников знают лучше немецкий ^м. Из того факта, что суще­ствует значительная группа людей, одинаково хорошо владеющих немецким и французским языками, еще не сле­дует, что французский используется так же часто, как и немецкий.

В Люксембурге нет университета, и поэтому молодежь, прослушав, как правило, годовой подготовительный курс у себя на родине, поступает в высшую школу за границей. Эта временная эмиграция способствует проникновению иностранной культуры точно так же, как радио, телевиде­ние, пластинки, кино, различные издания, пресса и рек­лама.

Рассмотрим теперь применение языков не с точки зре* ния их употреблений, а с точки зрения того, какие группы населения относятся к этим употреблениям. Все жители Люксембурга триязычны, если считать, что триязычие имеет место тогда, когда каждый из трех языков используется по меньшей мере в одном употреблении. Мы будем называть «одноязычными» и «многоязычными» не тех индивидов, которые знают лишь один или несколько языков, а тех, которые в определенном употреблении применяют соответ­ственно лишь один или несколько языков. В случае исклю­чительных употреблений одного из языков (например, в ди­алоге — люксембургского) можно сказать, что носители языка одноязычны. В случае конкурентных употребле­ний группы, состоящие из индивидов, которые относятся к одному и тому же употреблению, являются смешанными; обычно они состоят из двух подгрупп, которые в языковом отношении ведут себя одинаково: это, с одной стороны, одна или несколько одноязычных подгрупп, с другой — одна или несколько подгрупп многоязычных. Например, в группу политических деятелей, которые относятся к упо­треблению 2 П, входят: 1) подгруппа Л, состоящая из лю­дей, которые в своих выступлениях используют только люксембургский; 2) подгруппа ЛФ, которая активно ис­пользует два языка (люксембургский и французский), но люксембургский чаще, чем французский; 3) подгруппа ФЛ, где имеет место обратное явление, и, наконец, 4) подгруп­па Ф, которая активно употребляет только французский. Группа индивидов, соответствующая области «печатная продукция», состоит только из одноязычных подгрупп. Одноязычие может быть фактом сознательного выбора, как, например, одноязычие писателей. Языковое поведение инди­вида может меняться в зависимости от употребления: в одном употреблении оно может быть охарактеризовано, например, ФН, а в другом — НФ.

Из того, что мы знаем о различии во владении немецким и французским языками, следует, что менее 10% населе­ния страны может быть отнесено к французским употреб­лениям по преимуществу. Можно полагать, с другой сто­роны, что эти группы малочисленны.

Отметим, что многоязычие не свойственно индивидам. В прессе, в некоторых печатных изданиях используется два, иногда три языка. Можно выделить три случая: 1) текст французский, перевод немецкий (тексты законов или поста­новлений, предназначенные для широкого распространения; административные акты, касающиеся налогов, выборов и т. д.; распоряжения, уведомления и т. п.); 2) немецкий и французский соседствуют (пресса, реклама и т. д.; в газе­тах немецкий почти монопольно владеет разделами поли­тической и общей информации; еженедельные литератур-

ные приложения издаются на обоих языках, хотя и здесь абсолютного равенства нет); 3) наконец, частный случай предыдущего — немецкий и французский чередуются, осо­бенно в передовых статьях.

Можно ли сравнить распространение рассматриваемых языков во всех употреблениях в целом? В рамках одного употребления в основу оценки положена большая или меньшая частота выбора языка в каждом отдельном слу­чае, или, точнее, большая или меньшая частота появления одной единицы, такой, например, как речь, передача, пьеса, фильм, письмо, доклад и т. п., случайное появление кото­рых совпадает со случайностью выбора. Следовательно, упо­требления и особенно области различаются своими, только им свойственными единицами.

Для оценки распространения языков во множестве употреблений требуется стандартная единица измерения. Однако возможность соизмеримости языков в различных типах употреблений вызывает сомнение. Действительно, что, кроме продолжительности, позволяет приравнивать «десять минут чтения» и «десять минут сочинения»? Но для оценки распространения языков во множестве употребле­ний данного типа подобная единица вполне применима. Так, с одной стороны, мы видим, что монополия диалоги­ческого употребления принадлежит люксембургскому; с другой стороны, можно считать, что в активном монологи­ческом типе на первом месте также стоит люксембургский, в пассивном монологическом типе — немецкий, в активном графическом типе — немецкий и в пассивном графическом типе — снова немецкий. Что же касается пассивного гра­фического типа в трех областях под рубрикой «газеты», то, исходя из количества проданных экземпляров, можно определить отношение немецкого к французскому как 5 к 1 ^[116]. Мы упростили картину, считая люксембургские газеты в языковом отношении однородными.

Учитывая все вышеизложенное, приходим к следую­щему выводу: картина распространения языков во множе­стве употреблений в целом показывает, что люксембург­ский язык преобладает над немецким, а немецкий — над

французским. Соотношение ЛНФ справедливо более чем для 90% индивидов, соотношение ЛФН — менее чем для 10%.

Употребления, в которых первенство принадлежит фран­цузскому языку, а именно театр В, печатная продукция П, канцелярия П и В, и примыкающие к ним исключитель­ные употребления занимают первое место по шкале значи­мости, если только разные употребления могут быть упоря­дочены по такой шкале. Вместе с тем малочисленные груп­пы населения, относящиеся к этим употреблениям и, более того, регулярно отдающие предпочтение французскому во всех употреблениях, т. е. люди со средним образованием, занимают верхнюю часть социальной лестницы. Таким образом, французский часто связывается как с вершиной лестницы употреблений, так и с верхом социальной лестни­цы, приобретая особый престиж, что ведет к его использо­ванию в качестве «высокого стиля» всюду, где выбор языка связан с выбором стиля. Кроме того, французский язык временами заменял и сейчас еще заменяет люксембургский как символ национального самосознания ^[117], что содействует усилиям, направленным к его распространению.

Тот факт, что французский язык используется узкими группами населения, принадлежащими к верхней части общественной пирамиды, приводит к относительной слабо­сти его распространения во множестве употреблений. След­ствием диспропорции между выдающейся значимостью французского языка и его малым распространением являют­ся более или менее ощутимые осложнения ^[118].

Постольку, поскольку выбор стиля связан с выбором языка, французский выбирают, когда необходим высокий стиль, например в активных употреблениях, относящихся к областям: речи..., переписка, канцелярия, люксембург­ские газеты, реклама. Как мы видим, употребления, в ко­торых выбор языка зависит от выбора стиля, немногочислен­ны. В некоторых употреблениях носители языка не распо­лагают гаммой стилистических регистров, в других — выбор стиля не связан с выбором языка, таковы, например, употребления радио П и В, театр В, печатная продукция П и В и т. д.

В отличие от французского немецкий язык не выполня­ет символических функций; в стилистическом отношении он обычно служит нейтральным дополнением французского в графическом типе. Мы уже говорили о массовом характере его распространения и приводили некоторые доводы, объяс­няющие это явление: способы усвоения этого языка и раз­витие средств массовой коммуникации. По сравнению с французским его использование писателями — напомним, что области 13 П соответствует значительная подгруппа населения, применяющая только немецкий, — больше соот­ветствует его распространенности и хотя бы поэтому лише­но осложнений.

Распространение немецкого и французского языков и малая численность населения ^[119] Люксембурга препятству­ют успешному развитию люксембургского, в частности его лексики. Еще не так давно перед лицом нацистской опасно­сти ^[120] люксембургский язык был возведен в символ нацио­нального единства, что в послевоенное время явилось при­чиной попытки нормализовать орфографию, которая, одна­ко, успеха не имела. В школе люксембургский как особый предмет не преподается; лишь в начальной школе и млад­ших классах средней несколько часов отведено чтению люк­сембургских авторов. Тот факт, что французский язык использовался и используется до сих пор наравне с люк­сембургским как символ национального самосознания, заставляет полагать, что оба языка здесь, как и в других употреблениях, находятся друг к другу в дополнительном распределении. В стилистическом плане люксембургский успешно сопротивляется французскому в области патрио­тического красноречия.

Интерференция находится в зависимости от большин­ства описываемых выше факторов. Малочисленность насе­ления служит препятствием к установлению особого немец­кого и французского говоров Люксембурга путем закреп­ления индивидуальной интерференции ^[121]. Языковая норма все еще навязывается извне. Явления интерференции, кото­рые имеют место в люксембургском, или, точнее, в разно­видностях люксембургского, в некоторой степени постоян­ны. Но самым ярким является исключительное разнообразие в индивидуальном использовании люксембургского, особен­но в области лексических заимствований; последнее являет­ся следствием того, что не существует четко установленной и соблюдаемой языковой нормы; этому способствует также отсутствие ярко выраженной воли к сопротивлению интер­ференции и то, что «иностранный» характер немецкого и французского языков все менее ощутим. Интерференция всех трех языков колеблется в зависимости от индивидов и употреблений.