ФОНЕТИЧЕСКИЙ звуко-буквенный разбор слов онлайн
 <<
>>

ВВЕДЕНИЕ

Как окружающий нас физический мир состоит из элементарных частиц, мельчайших известных частиц материи, так и синтаксический строй нашей речи организуется разнообразными, но регулярными комбинациями элементарных, или минимальных, единиц, далее неделимых на синтаксическом уровне.

Представления об элементарных частицах отражают достигнутую современной наукой ступень в познании строения материи.

В лингвистике на современном этапе ее развития созрела потребность осмыслить понятие элементарных синтаксических единиц, из которых, как становится все очевиднее, строятся все другие, более сложные конструкции. Определение исходного понятия, первоэлемента кон- цепционных построений, становится непременным условием самого существования научной теории синтаксиса.

Поиск элементарных объектов как частей, интегрантов сложных явлений, выяснение взаимных отношений «простого» и «сложного», выяснение системных связей между «простыми» элементами и воссоздание на этой основе теоретической картины изучаемой реальности - эти проблемы, конкретизируясь в каждом случае, встают на том или ином этапе в разных областях науки. «В истории науки элементарность никогда не была только простотой, а включала в себя аспекты фундаментальности, исходности, существенности и неделимости. Эти аспекты и составляют, по-видимому, исходный смысл понятия элементарности и его относительно сохраняющееся инвариантное содержание», - пишет современный историк философии[1].

Осуществление задачи Синтаксического словаря - представить синтаксические ресурсы русского языка научно систематизированными в словарных параметрах, впервые в лексикографической практике, - стало возможным на основе предлагаемого решения принципиального вопроса синтаксической теории - выявления конститутивной единицы синтаксиса.

В этом решении находит реализацию плодотворная идея взаимодействия лексики и грамматики, связанная с именами В.

В. Виноградова и других наиболее глубоких и дальновидных лингвистов. Эта идея стала особенно актуальной в наше время, когда синтаксисты обратились к семантике. На теперешнем этапе зависимость правил построения синтаксических конструкций от лексико-семантических характеристик их компонентов стала очевидностью, уже не требующей доказательств, но требующей систематизации материала.

Для осмысления синтаксического механизма языка необходим ответ на вопрос о том, в каких единицах, на каком уровне системы это взаимодействие осуществляется. В качестве такой единицы выдвинуто понятие синтаксемы. Синтаксемой названа минимальная, далее неделимая семан- тико-синтаксическая единица русского языка, выступающая одновременно как носитель элементарного смысла и как конструктивный компонент более сложных синтаксических построений, характеризуемая, следовательно, определенным набором синтаксических функций.

Различительными признаками синтаксемы служат 1) категориальносемантическое значение слова, от которого она образована, 2) соответствующая морфологическая форма и 3) вытекающая из (1) и (2) способность синтаксически реализоваться в определенных позициях.

Диапазон синтаксических потенций каждой синтаксемы определяется ее функциональными свойствами, принадлежностью к тому или иному функциональному типу.

Функциональная типология синтаксем базируется на понимании синтаксической функции как конструктивной роли синтаксической единицы в построении коммуникативной единицы. С этой точки зрения для характеристики синтаксической единицы существенным оказывается разграничение и противопоставление трех основных возможностей, трех функций синтаксем:

  1. Самостоятельное, изолированное употребление единицы.

П. Употребление единицы в качестве компонента предложения.

III. Присловное употребление единицы в качестве компонента словосочетания (или сочетания слов).

Сумма возможностей и составляет основание для разграничения трех функциональных типов синтаксем: свободных (в Словаре помещаются под буквой А), обусловленных (Б) и связанных (В).

Свободные синтаксемы могут выступать в функциях I, II, III, обусловленные - в функциях II, III, реже в I, связанные - только в III функции.

Функция I представлена чаще всего заголовками, а также драматургическими ремарками, экспозиционными предложениями текста. Понятие функции II и III в описании синтаксем детализируется более конкретным понятием позиции.

В функции-П различаются позиции:

  1. предицируемого компонента предложения;
  2. предицирующего компонента предложения;
  3. распространителя предложения (ситуанта);
  4. полупредикативного осложнителя предложения.

В функции III различаются позиции:

  1. приглагольная;
  2. приименная (присубстантивная);
  3. приадъективная и приадвербативная.

Термины функция и позиция, следовательно, обозначают понятия более общей и более конкретной ступени абстракции: тот или иной тип функции как потенцию, как виртуальную способность каждая синтаксе- ма реализует в определенной синтаксической позиции в той или иной модели предложения или словосочетания[2].

Функциональный анализ единиц определяет и структуру словарной статьи. «На входе» материал классифицируется по морфологическим показателям (для имен - падежи предлог, по порядку падежей и по алфавиту предлогов), затем проходит сквозь классификационный фильтр синтаксических функций, распределяясь по рубрикам А, Б, В, и «на выходе» показывает набор функций и позиций для каждой формы в каждом из данных структурно-семантических значений.

Поскольку термин «синтаксема» употребляется и применительно к типу, и применительно к манифестирующей его конкретной словоформе, естественно, что как словарная единица синтаксема представлена рядом лексических «делегатов» одного категориально-семантического подкласса в примерах и в иллюстрациях. В случаях, когда синтаксема образуется от слов лексически замкнутого круга, Словарь стремится перечислить их с возможной полнотой. Понятно, что структурно-семантические значения, выявленные у каждой синтаксемы, абстрагированы от множества конкретных употреблений словоформ данного подкласса, регулярно занимающих соответствующую позицию в соответствующей конструкции в текстах, представляющих различные виды общественно-речевой практики.

В результате, подтвердив эффективность понятия синтаксемы, сформулированного и теоретически заявленного в работах автора 1969, 1973, 1982 гг.,[3] Синтаксический словарь впервые в практике грамматического осмысления и описания языков представляет синтаксическое устройство русского языка в виде систематизированного перечня синтаксем с характеристиками и иллюстрациями их комбинаторных свойств, в составе всех моделей словосочетаний и предложений, в которых каждая из син- таксем способна функционировать.

Возникает вопрос о правомерности именования работы словарем, о характере жанра исследования. Сама постановка задачи сталкивается с устойчивым представлением о противопоставленности двух (и только двух) способов описания языка. Согласно этому представлению, словарный состав языка получает отражение в словарях, формы слов и синтаксические конструкции описываются в грамматиках. И накопившийся практический опыт лингвистических описаний, и все большее проникновение языковедов в сущность взаимодействия лексики и грамматики делают это разделение в большой степени условным. Грамматические пометы о формах слов и их синтаксическом окружении сопровождают слова, толкуемые или переводимые в словарях. С другой стороны, грамматические описания, чтобы быть адекватными объекту, все более стремятся использовать в построении синтаксиса лексико-семантические показатели.

Как всякий словарь, книга содержит в виде словарных статей снабженный объяснениями и примерами перечень единиц, расположенных по определенным принципам, выработанным лексикографической практикой (алфавитный порядок предлогов, глаголов, указатели, ориентирующие читателя). Но Словарь устремлен на то, чтобы показать семан- тико-синтаксическое устройство языка.

Таким образом, по способу организации и представления материала работа эта является словарем нового типа, по целям же и по содержанию полученной информации она носит грамматический характер, в Словаре получает отражение функционально систематизированный синтаксический строй языка.

Назначение Словаря может быть оценено и с теоретической, и с практической точек зрения. Практическое назначение Словаря - быть нормативным семантико-грамматическим справочником для широкого круга читателей - филологов и не филологов, для учебно-педагогического использования, для русских и нерусских обучающихся. Установленные между предложением и синтаксемами отношения целого и его частей, образующих предложение компонентов, позволяют извлекать из Словаря информацию как активного характера, о выражающих разные смыслы, о порождающих разные виды предложения средствах русского синтаксиса, так и рецептивного, опознавательного, о роли и значении (конечно, и о правильности формы, если нужно) отдельных компонентов предложения.

Композиция книги обеспечивает несколько вводов в Словарь и позволит читателю удовлетворить интерес к языковым фактам и закономерностям, идущий от разных отправных точек.

В теоретическом отношении Словарь может рассматриваться как первый опыт описания всех элементарных структурно-смысловых единиц русского синтаксиса и их функциональных возможностей и через них, в сущности, - всей картины моделей русского предложения. Словарь послужит источником материалов, обработанных в новом ракурсе, для дальнейших исследований специалистов и в области системных отношений фиксированных единиц, и для обсуждения ряда дискуссионных проблем современной синтаксической науки.

Разработанная в Словаре система информации может способствовать прояснению некоторых актуальных для грамматической теории вопросов.

Среди таких теоретических результатов словарного описания синтаксического строя отметим следующие.

  1. Установление релевантного для синтаксиса уровня абстракции от конкретного, с учетом взаимодействия трех составляющих синтаксемы - категориально-семантического, морфологического и функциональносинтаксического ее признаков - дало основание увидеть на этом уровне то взаимодействие формы и содержания, которое позволяет синтаксеме функционировать как единице формы и значения.

Язык осуществляет возможность выразить содержание мысли средствами синтаксиса путем предикативного сопряжения синтаксем, т.

е. элементов, являющихся одновременно конструктивными и смысловыми.

Этот результат вносит коррективы в распространенные представления о соотношении синтаксиса и семантики как двух будто бы независимых друг от друга ярусов языка. Способы проявления этой бесспорно существующей зависимости неоднородны. Словарь дает основания для предварительных обобщений и дальнейших размышлений по этой проблеме.

Характеристику каждой синтаксемы можно представить схематически в виде таблицы, в которой формы и значения синтаксем составляют вертикальную координату, функции и позиции - горизонтальную. Схема наглядно выявит разнонаправленность взаимодействия этих координат: семантика свободных синтаксем (локативных, темпоративных, директивных, делиберативных и др.) независима от их позиционных возможностей, она заключена в синтаксеме как бы «до предложения», на «до- коммуникативном» уровне (диагностическим показателем чего и служит типичная для них возможность изолированного употребления в качестве единиц номинации); значения обусловленных и связанных синтаксем (субъектных, объектных и др.), напротив, производны от реализуемой ими позиции.

  1. Вступая в предложение определенной структуры, синтаксема приобретает статус его компонента. Предложение любого состава и с точки зрения организации и с точки зрения членения может рассматриваться как одна из исчисляемых комбинаций синтаксем. Таким образом преодолевается затруднение, в котором оказалась стратификационная концепция языковых уровней, вынужденная констатировать, что между предложением и словом нет отношения целого и части[4]. Недостающим звеном системы, частью по отношению к целому - предложению, оказывается не слово-лексема (в исходной форме), а слово-синтаксема, или синтаксическая форма слова. Проясняются отношения синтаксемы со словом и предложением, с одной стороны, и отношения синтаксической и морфологической формы слова - с другой: объем понятия и дифференциальные признаки морфологической и синтаксической формы слова не совпадают. В пределах одной морфологической формы, как правило, различается ряд омонимичных и полисемичных синтаксем. Понятно, что синтаксемы (1) о + Предл. с делиберативным значением и (2) о + Предл. со значением признакового партитива являются, при морфологическом подобии, структурно-смысловыми омонимами, они различаются и значением и набором позиционных возможностей, что определяет и их функциональную характеристику:

синтаксема (1), представляющая тип свободных синтаксем, реализует свои потенции в изолированных позициях заголовка или те магиче- ски-экспозиционного отрезка текста (1.1.2.: О вреде табака; О детях; Об очередных задачах и т. п.); в позиции предицирующего компонента предложения, при предицируемом имени информативного значения (И.

  1. Рассказ - о детях; Стихи - о любимой; Доклад - о задачах... и т. п.); в качестве присловного распространителя при глаголах и именах той же семантики (III. 1. рассказывать о детях, петь о любимой; Ш. 2. рассказ о детях, песня о любимой и т. п.);

синтаксема (2), представляющая тип обусловленных синтаксем, характеризует предмет по количеству его составных частей либо в предикативной позиции (И. 2. Всякая вещь о двух концах; Домик был о трех окошках и т. п.), либо в атрибутивной, приименной (Ш. 2. домик о трех окошках; храм о двух шатрах и т. п.); оттенок устарелости в этой син- таксеме делает ее возможности и лексически и стилистически ограниченными.

Отношения полисемии возникают в пределах делиберативной син- таксемы в позициях III. 1 и 2: помимо распространения глаголов и имен информативного значения, она выступает как распространитель глаголов и имен так наз. «горестного чувства» (сетовать, тужить, тосковать, печалиться, грустить, плакать о ком-чем; тоска, печаль, грусть о ком- чем и т. п.). В этом случае делиберативное значение синтаксемы о + Предл. осложняется каузативным оттенком, эта же объектно-каузативная синтаксема в свою очередь вступает в синонимические отношения с объектно-каузативной синтаксемой по + Дат. (тосковать по дому, по друзьям). Многообразие конкретных условий проявления полисемии и синонимии в разных синтаксемах будет импульсом для последующих наблюдений

Естественно, что в синонимические отношения (на основе сходства значений и функций, при различии формы) вступает не морфологическая форма, например о + Предл. во всей совокупности объединяемых ею синтаксем, а делиберативная синтаксема о + Предл. с делиберативной синтаксемой про + Вин. (о детях - про детей), так же как с рядом других делиберативных синтаксем, образуемых с помощью производных предлогов (насчет детей, по поводу детей, относительно детей и т. п.). То, что отношения омонимии, полисемии, синонимии, антонимии возникают именно между синтаксемами, а не между предложно-падежными формами вообще, может служить еще одним доказательством объективного существования в системе языка выделенных единиц.

Соотносительность единиц описания обнаруживает системность отношений между ними более наглядно по синтагматической, но, что не менее важно, и по парадигматической оси. Регулярность одних из этих отношений становится явной из самого описания, другие дают стимул для дальнейших исследований.

Известен тезис о принципиальной полисемии языкового знака. Выявляя положение знака - элементарной синтаксической единицы - в системе координат, синтагматических и парадигматических, Словарь позволяет с большей достоверностью судить о тождестве и различии определяемых знаков.

  1. Тройственная характеристика каждой синтаксемы - с точки зрения формы, значения и функции - позволяет более объективно дифференцировать значения падежных форм и семантических групп глаголов. Количество выделяемых единиц (степень дробности деления) - один из самых спорных вопросов семантических классификаций - определяется здесь не произвольно устанавливаемой шкалой обобщения, не интуитивным представлением о типах ситуаций, а синтаксическими условиями употребления.

Функциональный анализ выявляет семантические группировки глаголов (и имен существительных - соотносительных и не соотносительных с глаголами), подтверждая реализацию каждой из них в соответствующих наборах именных распространителей. Внимание к категориально-семантическим характеристикам компонентов позволяет более четко, чем это делалось в ряде описаний и словарей, разграничить типы глаголов - знаменательных, способных быть самостоятельными предикатами, и неполнознаменательных, лишь способствующих выполнять эту роль именным признаковым синтаксемам.

Разграничение именных распространителей по признаку конкретность/ абстрактность дает основание различить глагольные словосочетания с предметным именем как средства номинации расчлененного действия, используемые в качестве распространенного предиката глагольной модели, и сочетания с абстрактным именем, служащим в свою очередь способом номинализованного представления предикативной единицы, содержащим, таким образом, имплицитную предикативность (ср.: Соседи говорят о пироге - Стихи говорят о бедности его воображения и под.).

Различение характера синтаксических связей в основных моделях и их модификациях, с одной стороны, в монопредикативных и полипреди- кативных предложениях - с другой, дает возможность представить всю совокупность «простых предложений» русского языка в иерархически организованном порядке.

Вопрос о семантических классификациях, поставленный на синтаксические опоры, позволяет более четко представить проблему типологии самих семантических отношений. Можно вывести из морфологически похожих сочетаний слов столб из мрамора и спор из озорства отношения предмета и его материала, в одном случае, действия и его мотивации - в другом. Существенно при этом, что признак по материалу - имманентное свойство предмета, которое может быть констатировано как атрибутивно, в распространенной номинации, словосочетании, так и предикативно - в именной модели предложения; что касается причинноследственных отношений, то это отношения на другом рече-мыслитель- ном уровне - между пропозициями, или событиями. Описание синтаксем и семантико-синтаксических условий их реализации ориентирует на корреляцию семантических отношений с разными видами мыслительного процесса, получающими выражение в синтаксических построениях разной сложности.

  1. Получены основания уточнить соотношение понятий функции и формы.

Сумма позиционных возможностей каждой синтаксемы, представленных в Словаре, характеризует «объем употребления» синтаксемы, или ее функциональное пространство. Эти данные словаря могут получить числовое выражение, коэффициент, обычно в пределах от 1 до 10. Так, обусловленная синтаксема от личного имени в дательном со значением субъекта состояния (Саше не спится, но весело ей) употребляется только в качестве предицируемого компонента модели, другие позиции ей не свойственны. Эта синтаксема получит коэффициент 1 (или 3, если считать разными позиции одноименной субъектной формы при разных предикатах: Саше не спится; Ей весело; Ей пора вставать). Равным единице будет и функциональный коэффициент связанной синтаксемы винительного объекта действия: у этой синтаксемы единственный способ включаться в связную речь - при переходном глаголе.

Равный двум коэффициент у ряда обусловленных синтаксем признакового значения: у синтаксемы из-под + Род., характеризующей предикативно или атрибутивно предмет - вместилище по бывшему содержимому (Эта бутылка - из-под кефира; бутылка из-под кефира), у упомянутых выше синтаксем признакового партитива о + Вин. (Стул - о трех, ногах; стул о трех ногах), фабрикатива из + Род., характеризующего предмет по материалу (Столб - из мрамора; столб из мрамора).

Полный набор из 10 основных позиций, дополненный грамматическими вариантами моделей, дают многие локативные синтаксемы.

При этом не следует абсолютизировать никакую классификацию, в классификации часто отражается тенденция к противопоставленности явлений, при наличии промежуточных случаев.

Кроме того, функциональные рубрики служат сетью, улавливающей отображение в синтаксических потенциях онтологических свойств предметов и явлений, стоящих за синтаксемами. Явлениям же в самой действительности свойственна разная степень «свободы» осуществления. Так, например, предметно-пространственное понятие принадлежит к наиболее «свободным»: оно может представать восприятию в самых разных связях, поскольку «все существует в пространстве». Отсюда - самый полный набор функций и позиций у локативных синтаксем. С другой стороны, свободные же синтаксемы с орудийным значением (топором, из лейки, на машинке, в микроскоп, через увеличительное стекло, с помощью рычага и т. п.) обладают узким синтаксическим диапазоном, потому что в самой действительности категория орудия неотделима от категории действия. Тем не менее употребление их при глаголах не делает эти синтаксемы связанными, управляемыми: их форма не задается конкретными глагольными лексемами, она в себе (в единстве предметнокатегориального значения имени и предложно-падежного оформления) заключает инструментальное значение, что подчеркивается также парадигматической корреляцией с рядом орудийных синтаксем (начертить окружность циркулем, с помощью циркуля, при помощи циркуля; увидеть в микроскоп, при помощи микроскопа; поливать из шланга, с помощью шланга и т. д.).

Но так или иначе, состав и количество занимаемых синтаксемой позиций определяет объем и способы ее употребления в языке. Любые подсчеты частотности тех или иных форм недостаточно достоверны, не будучи соотнесены с функциональным коэффициентом. Основания исчисления его могут быть детализированы, но в принципе они обусловлены функционально-типологическим характером синтаксемы.

  1. Изучение функциональных свойств именных синтаксем обнаружило разнообразие их конструктивно-смысловых возможностей, не сводимых к зависимости от глагола. Это наблюдение дало основание для принципиально иного решения структуры Словаря.

Существующие словари, толковые или специальные практического назначения справочники сочетаемости, в большинстве своем исходят из имплицитного или эксплицированного понятия глагольного управления (глагольной валентности), строятся от «управляющего» слова, и с большей или меньшей полнотой раскрывают возможности того или иного глагола быть распространенным теми или иными предложно-падежными формами. При несомненной полезности подобных словарей, в которых реализуется лексикографический опыт лингвистики, в них не получает достаточного отражения собственно синтаксический аспект отношений между сочетающимися элементами, остаются невыясненными синтаксические потенции, которыми располагают эти элементы.

Во многих семантических исследованиях последнего времени, отечественных и зарубежных, в работах в области так называемой падежной грамматики недостаточен интерес к собственно синтаксическим, конструктивным свойствам и возможностям падежных форм. Между тем, в силу богатства и разнообразия падежных и предложно-падежных форм при разнородности их функций функционально-синтаксический аспект проблемы для русской грамматики приобретает особую актуальность.

Исследование конститутивных единиц русского языка подтвердило мысль В. В. Виноградова о том, что имена существительные служат в русском языке «опорой большей части синтаксических конструкций»[5]. Именные, а не глагольные синтаксемы оказались главным ключом к синтаксическому механизму русского языка. Описание субстантивных син- таксем составило основную часть Словаря. Принятая в лексикографии каталогизация валентностных свойств глагола минует особенности безглагольных конструкций, нивелирует различия в синтаксическом статусе субстантивных форм в глагольных предложениях, наконец, не отражает и многих глагольных конструкций, не укладывающихся в рамки глагольного «управления», «присловного синтаксиса». Ср., например, несо- относительность с глагольными сочетаниями таких предложений, как Собак набежало; Больного знобит; Воды прибывает (при невозможности глагольных словосочетаний * набежав собак, набеги собак; зноби больного, знобивший больного; прибывать чего и под.). В предложениях Счет подписывается чернилами и Счет подписывается контролером одноименные формы творительного падежа представляют разные син- таксемы, находящиеся в разных отношениях с глаголом.

Путь от именных синтаксем, с характеристиками соответствующих глаголов в необходимых случаях, дал возможность полнее представить состав и безглагольных, и глагольных моделей русского предложения.

В результате такого положения вещей глагольная часть Словаря получила отраженный характер, повторяющий закономерности, установленные в именной части. За критерий отбора глаголов, включенных в раздел «Глагольные сочетания», приняты словосочетательные свойства глаголов, способность их вступать в присловную связь с «правыми» распространителями - связь, сохраняющуюся при изменении форм глагольного слова (например, напиться воды - напился воды, напьемся воды, напейтесь воды, напившись воды и т. д.). Не включены глаголы, реализующие только «левую», субъектную связь, поскольку она возникает на принципиально иной основе - не для распространения слова, а для построения предложения. Связи второго рода с достаточной полнотой представлены в именной части, с необходимой характеристикой соответствующих глаголов, с двусторонней информацией о синтаксических свойствах обеих сочетающихся сторон.

Глагольные сочетания сами по себе представляют различные типы по характеру взаимной связи с именной синтаксемой, что получает частичное отражение и в используемых терминах: глагольным словосочетанием называется сочетание глагола со связанной синтаксемой, типа В, сочетанием слов (при глаголах, при именах и т. д.) - сочетания с синтак- семами свободными, типа А, и обусловленными, типа Б. Особую разновидность сочетаний слов составляют сочетания именных синтаксем с неполнозначными (фазисными, модальными и вспомогательными) глаголами. Глагольные сочетания в Словаре даны дважды: в порядке, повторяющем расположение соответствующих субстантивных синтаксем (с индексами, отсыпающими к их более подробной квалификации), и в алфавитном порядке. Наблюдения над собственными возможностями субстантивных форм позволили установить, что большинство сочетаний глаголов с именами строится не на основе управления, глагольного «требования», а на основе синсемичности, взаимной готовности обеих сторон к соединению, при наличии общих сем. Круг собственно управляемых, связанных синтаксем, отражающих индивидуальную, лексическую сочетаемость, оказался минимальным.

Сочетаемость, таким образом, предстает в Словаре не как лексическая, а как семантико-грамматическая проблема, устремленная к выявлению обобщающих закономерностей синтаксических связей.

  1. Функциональная классификация синтаксем дает ответы на ряд центральных вопросов теории предложения: о предикативном минимуме предложения, о возможностях и способах выражения главных компонентов различных моделей русского предложения, о возможностях и способах распространения моделей, о характере и степени присловной связи. Ряд нерешенных синтаксических проблем: проблема субъекта предложения, проблема «детерминантов», проблема сильного и слабого управления и др. своим затянувшимся существованием обязан тому, что наблюдались следствия, а не причины - причины еще не были выявлены. Эти причины - в наличии системно-синтаксических потенций у синтаксем определенных функциональных типов.

Последовательное описание моделей как результата реализации потенций предназначенных для их построения синтаксем подтверждает тезис о принципиальной двусоставности русского предложения. В этом тезисе, как в фокусе, сходятся логико-философские, гносеологические предпосылки и языковые данные: отображающий разные виды отношений действительности рече-мыслительный акт, претворяющийся в предложение, заключается в предикативном (в плане модальности, времени и лица) отнесении признака к предмету, его носителю. Именование предмета само по себе или именование признака, не приписываемого ничему, не составляет содержания предложения.

Выделение односоставных предложений было исторически прогрессивным шагом в упорядочении синтаксических конструкций на том этапе синтаксической теории, когда она:

во-первых, не преодолела морфологического ограничения, наложенного на представления о способах выражения предицируемого (подлежащего); в силу этого синтаксически не оправданного ограничения за односоставные принимались предложения с обязательным субъектным компонентом (предицируемым), выраженным определенными формами косвенных падежей;

во-вторых, не разграничивала язык и речь; в результате этого нераз- граничения за односоставные принимались речевые реализации двусоставных языковых моделей с контекстным или ситуативным эллипсисом предицируемого компонента (подлежащего): в силу присущей речи си- туативности (актуализованности категорий «я - здесь - сейчас») и сопротивления избыточности этот компонент часто оказывается избыточным, хотя место и способы его выражения остаются фиксированными.

Полученные в Словаре перечни моделей выявляют регулярные способы выражения предицируемого компонента русских предложений разных типов: обусловленные синтаксемы со значением личного субъекта предицируемого признака (Он в тревоге; У него озноб; Ему весело; Его знобит; С ним обморок; В нем недоброта и недоверчивость и т. п.), свободные синтаксемы с локативным значением, некоторые темпоративные в предложениях, предикативно характеризующих неличный субъект - называемое место или время (За окном (на дворе, на улице) мороз (морозно, морозит); Над равниной побелело (месяц, туманно); На солнышке тепло (припекает, капель); В лесу сумрак (сумрачно, смеркается) и т. п.; Восьмого марта - Международный женский день; Сейчас - полночь и т. п.); отвлеченные имена и инфинитив во вторичных, полипредикатив- ных моделях - с иным набором предикативных признаков; особые формы выражения главных компонентов закреплены за экспрессивномодальными модификациями предложений.

Диалектическая противопоставленность в предикативном единстве предметного и признакового содержания в разной степени абстракции от конкретного - вот структурно-семантическая основа предикативного минимума (модели) предложения и вместе с тем основание для иерархической классификации моделей по типам отображаемых внеязыковых отношений, в их соотнесенности с соответствующими языковыми средствами и ступенями логико-мыслительного процесса осмысления действительности.

Что касается «детерминантов», или распространителей предикативного минимума предложения, существование которых как особого синтаксического явления было отмечено А. Х. Востоковым, А. В. Добиа- шем, Л. В. Щербой, позже В. В. Виноградовым и терминологизировано

Н.              Ю. Шведовой, следует сказать, что множественность обсуждавшихся в литературе их признаков, или критериев опознавания, необязательных в совокупности, лишь частично применимых в разных случаях, свидетельствует сама по себе о принципиальной неоднородности наблюдаемого объекта, рамки которого оказались неправомерно расширенными. Дискуссия о детерминантах может идти далее либо путем наращивания как перечней детерминантов, так и их факультативных признаков, либо путем дифференциации материала с иной точки отсчета.

Действительно, изучение функциональных потенций именных син- таксем показывает, что роль распространителей предложения свойственна только свободным и обусловленным синтаксемам, но не связанным, которые не способны разорвать присловную связь (речь не идет, конечно, о случаях эллипсиса). То, что детерминантами, т. е. распространителями предложения, считают «основные семантические компоненты предложения субъект, объект», выражаемые формами косвенных падежей (Ему весело; У него бодрое настроение; С женщиной беда; За ним долг; Сыну год; Старику нездоровится; У отца три сына; От муравьев польза; С сердцем плохо, На уме - развлечения; В ребенке нет зла и т. п.), можно объяснить только как результат наложения привычных падежных критериев членов предложения на реальные структуры.

Думается, что задача дальнейшего изучения распространителей предложения - не столько в распределении их по разрядам обстоятельств, сколько в дифференциации характера их отношений с распространяемым целым: существенно различны связь, допустим, между действием и локальной его характеристикой, с одной стороны, и между действием и его причиной, следствием, условием - с другой: в первом случае связь поддается непосредственному наблюдению, во втором конструируется в результате логической операции в сознании субъекта речи. Эти различия ставят соответствующие конструкции в разные парадигматические ряды в системе синтаксических средств.

<< | >>
Источник: Е. Е. Долбик, В. JI. Леонович, Л. Р. Супрун-Белевич. Современный русский язык : хрестоматия. В 3 ч. Ч. 3. Синтаксис / сост. : Е. Е. Долбик, В. Л. Леонович, Л. Р. Супрун- Белевич. — Минск : БГУ,2010. — 295 с.. 2010

Еще по теме ВВЕДЕНИЕ: