§ 3. Замена неморфологизованного члена предложения морфологизованным
Может возникнуть вопрос: всегда ли удачны такие преобразования? Напр.: Его добротой я был растроган до слез. Попробуем заменить выделенный член предложения придаточным: Его добротой я был растроган так, что хлынули слезы.
Вряд ли такую замену можно признать синонимичной, потому что придаточное степени имеет еще и значение следствия, чего нет в обстоятельстве. В таких случаях лучше пользоваться другим приемом, рекомендованным еще Р. И. Аванесовым, - заменой неморфологизованного члена предложения морфологизованным[60]. Ср.: Его добротой я был сильно (очень) растроган. Наречия степени сильно, очень являются здесь бесспорными обстоятельствами степени. Синонимичная им предложно-именная форма до слез выступает в такой же синтаксической функции обстоятельства степени.Этот прием является особенно надежным средством при разграничении несогласованных определений, с одной стороны, дополнений и обстоятельств к существительному - с другой. Напр.: шашка деда - дедова шашка, рама окна - оконная рама, площадь у вокзала - привокзальная площадь, сторожка в лесу - лесная сторожка, ложка из дерева - деревянная ложка. Во всех этих словосочетаниях между подчиненным и подчиняющим словом - определительные отношения, хотя в некоторых примерах они осложнены обстоятельственным оттенком (площадь у вокзала, сторожка в лесу).
Таким образом, прием замены неясного в синтаксическом отношении члена предложения придаточным предложением или морфологизо- ванным членом тоже может оказать существенную помощь при решении некоторых трудных вопросов синтаксиса второстепенных членов предложения.
Все-таки необходимо отметить, что и постановка вопроса, и прием замены одних синтаксических единиц другими не гарантируют полностью от различного толкования некоторых случаев употребления второстепенных членов предложения. Взять хотя бы пример, приведенный в начале этой главы: На зов он явился немедленно. Выделенное предложно-именное сочетание допускает преобразование его и в придаточное времени, и в придаточное причины.
Также правомерны и оба синтаксических вопроса: Когда явился? Почему явился?.Следовательно, возможность объяснения одних и тех же синтаксических явлений по-разному не исключается, особенно там, где в языке есть переходные случаи. Напр.: Любя, помни, что есть ненависть, ненавидя, помни, что есть любовь (Ф. Вигдорова). Каким членом предложения являются выделенные деепричастия? Ср.: 1) Если любишь, помни, что есть ненависть, если ненавидишь, помни, что есть любовь. Когда любишь, помни, что есть ненависть, когда ненавидишь, помни, что есть любовь. Таким образом, деепричастия любя, ненавидя совмещают функцию обстоятельства условия и обстоятельства времени.
Однако было бы неправильно относить к переходным случаям те члены предложения, синтаксическая функция которых бесспорно выявляется при помощи рассмотренных выше приемов. Напр.: Сказать сквозь смех. Ставим синтаксический вопрос: Сказать как?. Заменяем морфологизованным членом предложения: Сказать смеясь. Ясно, что это обстоятельство образа действия. А в пособии по русскому языку для университетов утверждается, что сочетание сквозь смех имеет определительно-обстоятельственное и объектное значения, которые выявляются при помощи вопросов: Сказать как? сквозь что?. То же самое и в отношении примера: Оповестить (как? через что?) через газету, хотя ясно, что и это - обстоятельство образа действия.
Стремление к двоякому толкованию там, где оно не оправдано языковой системой, особенно вредно в практике школьного преподавания, потому что вырабатывает у учащихся привычку недостаточно вдумчиво относиться к явлениям языка, уверенность, что в грамматике нет ничего определенного, бесспорного, что любое объяснение можно признать правильным.