1. Новая лингвистическая парадигма и структурализм
В конце XX века в отечественном языкознании были сделаны прогнозы об основных тенденциях развития лингвистики в XXI веке, сущность которых может быть определена как «вторичная гуманизация» лингвистики.
Имеется в виду возвращение к изучению «человеческого фактора» в языке после длительного структуралистского периода в XX в. Новая научная парадигма формируется на основе интеграционных процессов взаимодействия лингвистики с другими гуманитарными науками -психологией, антропологией, этнографией, культурологией, социологией и др. В языкознании XXI века ожидаются усиление антропо- и этноцентризма, психологизма, функционализма, прежде всего в его коммуникативной разновидности; замена уровневой, дискретной лингвистики недискретной, полевой; развитие когнитивной лингвистики, изучающей связи языка со структурами нашего сознания, а также исследование взаимодействия в речемыслительной деятельности языкового и неязыкового знания и роли языковой картины мира в создании общей картины мира этноса [Кибрик 1995; Кубрякова 1995; Язык и наука 1995].По мере развития этих тенденций становится очевидным, что учет «человеческого фактора» не противоречит фундаментальным принципам структурной лингвистики – принципам системности и функционализма, сформулированным в работах И. А. Бодуэна де Куртенэ (1845-1929), А. М. Пешковского (1878-1933), Р. Якобсона (1896-1982) и др., в Тезисах Пражского лингвистического кружка (1929). И в XXI веке не потеряли своей актуальности многие положения структурной лингвистики, прежде всего понимание языка как функциональной и целенаправленной системы средств выражения [Тезисы ПЛК 1967], как «системы систем»; выявленные «законы структуры языка, взаимозависимости его частей, а также частей языка и языка в целом» [Якобсон 1963]. Теория морфологических оппозиций, общего (инвариантного) и частных (вариантных) значений Р.
Якобсона не утрачивает объяснительной силы и при исследовании функций грамматических форм в тексте.Большое влияние на описание русской морфологии оказала работа А. А. Зализняка «Русское именное словоизменение» (1967), выполненная в рамках структуралистского подхода к языку, при котором язык рассматривается как закрытая семиотическая система безотносительно к коммуникативной ситуации общения и фоновым знаниям. Теоретические принципы этого исследования реализованы в «Грамматическом словаре русского языка» (1977), представляющем модель словоизменения 100 тысяч слов русского языка. Именно «в рамках структуралистской парадигмы ... были заложены основы современного подхода к описанию грамматических категорий» [Плунгян 1998: 326], который реализуется во многих исследованиях.
Расширение интересов лингвистики не вступает в противоречие с пониманием языка как семиотической «системы систем», но ставит задачи соотнесения знаний об устройстве языковой системы с другими знаниями – о ментальном, духовном, эмоциональном, эстетическом внутреннем мире человека как носителя языка, с его представлениями о внешнем мире. Лингвистические исследования в этом направлении показали, что широкие гуманитарные знания человека как члена этноса тесным образом взаимодействуют с системой семантических координат и ориентиров, явным или скрытым образом выраженных в языке, в частности в его грамматике. В современной лингвистике новый импульс получили многие идеи предшествующих этапов ее развития.