Аргументационная карта речиСократа: нежиданные эффекты
А.Ф.Лосев писал в комментариях к «Пиру», что речь Сократа об Эроте (где, собственно, и сформулировано платоновское понимание идеи прекрасного) «удивляет нас своей неопровержимой логичностью» (104, с.
510). Подобные оценки, относящиеся как к речи Сократа, так и к диалогу в целом, содержатся и в работах других авторов и, «закрепленные» в учебной литературе, выглядят уже общим местом. Против общих представлений подобного рода возразить, по существу, нечего. Вместе с тем открытым остается следующий вопрос: насколько логичность диалога, и, в частности, речи Сократа, связана с обоснованностью в традиционном смысле, находящем выражение в логической структуре аргументационных конструкций? Для ответа на данный вопрос требуется провести аргументационный анализ текста.Реализация аргументационного подхода к тексту предполагает выяснение статуса содержащихся в нем утверждений, квалификацию последних как тезисов или оснований соответствующих аргументационных конструкций. Начинать построение аргументационной карты с «физического» начала текста было бы делом долгим и неблагодарным. Подобный метод чреват неизбежным «распылением» внимания на второстепенные суждения (коих в любом философском тексте содержится множество). Выявление логических связей таких суждений с другими суждениями, содержащимися в том же тексте, мало что даст для понимания основных структурных характеристик текста, способа представления и обоснования авторских идей. Следует также иметь в виду, что логическая равноправность «тезисов первого уровня», то есть тезисов, не являющихся основаниями других аргументационных конструкций, нивелирует различия в смысловой нагрузке, которую несут разные предложения в контексте системы или совокупности взглядов философа-автора текста. Учитывая эти соображения, имеет смысл начинать построение аргументационной карты текста с выделения основных положений, характеризующих философскую идею как высказывательно-понятийный комплекс.
Применительно к анализу речи Сократа как одной из важнейших речей, составляющих диалог «Пир» , это означает, что мы не начинаем с утверждения Сократа, котррым он начинает свою речь, - «Ты показал в своей речи поистине прекрасный пример, дорогой Агафон, когда говорил, что прежде надо сказать о самом Эроте и его свойствах, а потом уже о его делах», - и не пытаемся выявить его логическую связь со следующим предложением - «Такое начало мне очень по душе» (103, 199c). He углубляемся и в структуру следующего за этим вопроса: «Так вот, поскольку ты прекрасно и даже блестяще разобрал свойства Эрота, ответь-ка мне вот что. Есть ли Эрот непременно любовь к кому-то или нет?» Мы начинаем с фрагментов, расположенных в конце речи Сократа, где он «пересказывает» слова жрицы Диотимы о «прекрасном по природе», пути его достижения и награде, которая достанется человеку, одолевшему этот путь (103, 210a-212a). Это апофеоз диалога - серия высказываний об идее прекрасного - вечного, неподвижного, безотносительного, абсолютного, не подверженного никаким воздействиям, не представимого в виде какого-либо тела, речи или знания, которые могут быть прекрасными лишь благодаря причастности к «прекрасному самому по себе». Здесь говорится и о знаменитом движении от красоты тела к красоте души, затем - к красоте нравов и обычаев, после - к красоте наук, позволяющем узреть «прекрасное по природе», и о том, что такое созерцание делает человека способным «постичь не призрак истины, но саму истину и родить добродетель, а не ее видимость», получить любовь богов и достичь бессмертия в том смысле, в каком это возможно для человека.
й распространенное представление о «безупречной логичности» «Пира», идоминирующийвплатоновских диалогах образ Сократа, убедительно доказывающего собеседникам (как правило, являющимся оппонентами) свою правоту, позволяет надеяться, что мы найдем в диалоге логичное и последовательное обоснование положений о «прекрасном самом по себе», играющих ключевую роль в теории идей.
Однако, пытаясь установить посылки, из которых могли бы быть выведены (с использованием тех или иных разновидностей демонстративных или недемонстративных форм умозаключений) эти положения, представленные во фрагментах 210a-212a, мы не обнаруживаем в тексте очевидных «кандидатов» на подобную роль.
Возьмем, к примеру, предложение из фрагмента 211a: «Кто, наставляемый на пути любви, будет в правильном порядке созерцать прекрасное, тот, достигнув конца пути, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшествующие труды, - нечто, во- первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то где-то для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно C другим безобразное». Предшествующее (210b-e) и последующее (211e) описание движения по эротической иерархии (прекрасные тела - прекрасные нравы - прекрасные учения - прекрасное по природе) не являются в собственно логическом смысле основаниями для указанного суждения. Смысловая связь, бесспорно, присутствующая здесь, не порождает ни дедуктивной, ни индуктивной логической структуры, ни полного умозаключения, ни энтимемы. Смысловая связь суждений об эротической иерархии с предшествующими утверждениями о стремлении смертных существ к бессмертию также не вызывает сомнений, однако умозаключений (в том числе энтимематических), которые служили бы «мостиком» OT одного к другому, здесь тоже нет. Таким образом, строго говоря, характеристика свойств идеи прекрасного, способностей человека, которому удается постичь эту идею, а также описание пути ее постижения постулируются, а не выводятся из предшествующих утверждений диалога, не обосновываются (во всяком случае, актуально) с их помощью.
Подобный вывод дает основание поставить и такой вопрос: а есть ли вообще в речи Сократа аргументационные конструкции? Ha этот вопрос следует ответить положительно.
Речь Сократа содержит две достаточно отчетливо обозначенные многоуровневые аргументационные конструкции. Тезисом первой является утверждение «Эрот - не бог», тезисом второй - «Любовь есть стремление родить и произвести на свет в прекрасном». Первая из указанных аргументационных конструкций образуется в ходе непродолжительного диалога Сократа с Агафоном и его разговора с Диотимой (и то, и другое содержится в речи Сократа).Аргументационная конструкция образуется следующим путем. Агафон соглашается с Сократом в том, что Эрот вожделеет к прекрасному, а если кто-то к чему-то вожделеет, значит, ему этого недостает. Отсюда Агафон вынужден сделать вывод, что Эроту недостает прекрасного, и отказаться от своего прежнего убеждения в том, что Эрот прекрасен (кстати, именно убеждение в красоте Эрота обусловило пафос речи, произнесенной Агафоном непосредственно перед речью Сократа). Изложение разговора Сократа с Диотимой доказывает, что Эрот - не бог, ибо все боги прекрасны, а Эрот не прекрасен, и разъясняет, что Эрот - гений, то есть посредник между людьми и богами.
Итак, основные звенья рассуждения могут быть представлены следующим образом.
1. Эрот вожделеет к прекрасному. 2. Вожделение вызывает то, чего недостает вожделеющему. Отсюда из (1) и (2) следует, что: 3. Эроту недостает прекрасного. A это значит, что: 4. Эрот не прекрасен.
Ho, поскольку верно: 5. Bce боги прекрасны, остается утверждать на основании (4) и (5): 6. Эрот - не бог.
B целях наглядности данную аргументационную конструкцию можно представить в схеме 4.
Схема 4
T11 Эрот не бог
O12
OVT21
Эрот не прекрасен
Bce боги прекрасны
02і/Т3іЭроту недостает прекрасного
O31 Эрот вс K прекі
и чего не имеют)
Это трехуровневая аргументационная конструкция, содержащая в своем составе двухуровневую аргументационную конструкцию с тезисом T21 (он же является основанием O11 для тезиса T11) и одноуровневую аргументационную конструкцию с тезисом T31 (этот тезис служит основанием для тезиса T21^.
Аргументационная конструкция состоит из ответов Агафона на вопросы Сократа и ответов Сократа на вопросы Диотимы. Буквальное выражение суждения O32 в диалоге выглядит так: «- A не согласились ли мы, что любят то, в чем нуждаются и чего не имеют? [вопрос Сократа к Агафону] - Выходит, что так, - сказал Агафон» (201b). Содержание O31 задается вопросом Сократа: «Ho не получается ли, что Эрот - это любовь к красоте, а не к безобразию?» - и словами рассказчика (Апол- лодора, пересказывающего повествование Аристотема, якобы присутствовавшего на пире с Сократом): «Агафон согласился с этим».
Цепь - O11ZT21 > повторяется в разговоре Сократа и Диотимы. Здесь же представлен первый уровень аргументационной конструкции: - T11>.
Bo фрагментах 205d - 206e разговора Сократа с Дио- тимой содержится аргументационная конструкция с тезисом «Любовь есть стремление родить и произвести на свет в прекрасном». Тезис, формулируемый самой Диотимой (206e), является следствием сложного рассуждения. Вначале собеседники соглашаются с тем, что всякое желание блага и счастья - любовь, а желание блага есть желание обладать им вечно. Из этого следует, что любовь предполагает стремление к вечному обладанию благом, а значит, и стремление к бессмертию. Ho поскольку смертное существо может приобщиться K бессмертию лишь через рождение нового, любовь есть стремление к порождению. Затем делается иллюстрируемое яркими примерами утверждение, что стремящиеся породить (разрешиться от бремени) желают сделать это в прекрасном. Итогом становится вывод: любовь есть стремление родить и произвести на свет B прекрасном.
Эта структура представлена Схемой 5.
Схема 5
Ti1
Любовь есть стремление родить и произвести на свет в прекрасном
X
OVT21 Любовь есть стремление к порождению
/
O21ZT21 Любовь есть
стремление к бессмертию
/
O3I
Всякое желание блага и счастья - любовь
O12
Стремящиеся породить (разрешиться от бремени) желают это сделать в прекрасном
O22
Смертное существо может приобщиться K бессмертию лишь через рождение нового
O32
Желание блага есть желание обладать им вечно
Ни Сократ, ни Диотима (мысли которой он передает в своей речи) не устанавливают явной логической связи между, с одной стороны, утверждениями «Эрот - не бог» (это утверждение дополняется разъяснением, что Эрот - гений, т.е.
посредник между людьми и богами) и «Любовь есть стремление родить и произвести на свет B прекрасном» и, с другой стороны, высказываниями о свойствах «прекрасного самого по себе» и пути к нему.Таким образом, аргументационная карта речи Сократа позволяет утверждать, что основные положения этой речи не получают прозрачного, логически упорядоченного обоснования, которое было бы представлено в соответствующей аргументационной конструкции. A ведь эти положения, характеризующие идею прекрасного, представляют и основную идею диалога - «идею идеи прекрасного».
Аргументационный анализ «Пира», даже не ориентированный на поиск строгих доказательств, но исходящий из неизбежности энтимем и правдоподобных рассуждений, приводит к обескураживающему результату: диалог, признаваемый образцом логичности, содержит «логический провал», отделяющий от имеющихся в нем аргументационных конструкций основные положения автора, обоснованию которых этот диалог, собственно, и служит.
Означает ли это, что утверждения о «неопровержимой логичности» диалога следует считать опровергнутыми или в лучшем случае рассматривать как метафорические? Такой вывод был бы слишком поспешным. Греческое слово «логос» допускает возможность разных смыслов русского слова «логика», и большая часть этих смыслов так или иначе отличается от тех, что лежат в основе одноименной науки. Именно эти, иные, но также важные для анализа философского текста смыслы позволяют говорить о безупречной логике «Пира» в целом и речи Сократа в частности. B связи с вышесказанным уместно вспомнить о том, что А.Ф.Лосев, стремясь выявить «логические конструкции» «Пира», обращает внимание не только и не столько на аргументационные конструкции, сколько на иные ракурсы связи мыслей. Среди подобных связей - те, что можно назвать импульсными (одна мысль дает импульс возникновению другой) или причинными, а также ассоциативные и интеллектуально-фабульные. Логика Платона в этом смысле - не только логика абстракций и фактов, но и логика образов. «Платон, - писал А.Ф.Лосев, - вообще говоря, с большой неохотой пускался в чисто абстрактную логику. Эта последняя всегда таится у него под густым покровом мифолого-поэтических и символических образов» (104, с. 505).
Обескураживающий результат аргументационного анализа главной составляющей «Пира» -речиСократа- способен породить разочарование в возможностях такого анализа если не философских текстов вообще, то уж во всяком случае, текстов Платона или, как минимум, данного диалога. Однако и с подобными выводами не стоит торопиться. Внимательное рассмотрение «Пира» с более широких позиций показывает уместность аргументационного анализа по крайней мере в двух смыслах. B первом смысле - это выявление собственно аргументационных конструкций, которые содержатся не только в речи Сократа, но и в других речах, составляющих «Пир». Уместность и продуктивность аргументационного анализа во втором смысле заключается в том, что такой анализ, обнаруживая свою ограниченность, позволяет поставить вопрос об обогащении исследовательского инструментария средствами, соотносимыми с собственно аргументацией и позволяющими рассматривать те или иные составляющие философского текста в качестве парааргументационных («околоаргумента- ционных», поскольку греческое «пара»означает«воз- ле чего-то»,«при чем-то») иликвазиаргументационных (« мнимоаргументационных », поскольку латинская приставка «квази» означает «мнимый»), атакже выделять такую важную составляющую философского текста, как аргументационный ресурс.
1.2.2.