Эпистемический статус аргументационных текстов
Говоря о месте аргументации в познании, нельзя обойти вниманием вопрос о том, какую роль играет аргументация в представлении, изложении, фиксации уже добытого знания, каким образом связана аргументация со способами существования знания.
Поскольку средством выражения, фиксации, распространения знания является текст, естественным образом возникает вопрос, можно ли рассматривать выражающие знание тексты как аргументационные. B самом общем виде ответ на этот вопрос будет таким: значительная часть текстов, выражающих знание, являются аргументационными. Выше были приведены доводы в пользу признания доказательства разновидностью аргументации. Будучи последовательными в этом отношении, мы должны считать тексты, в которых фиксированы доказательства, аргументационными. Как аргументационные можно оценить и те научные тексты, которые содержат различного рода обоснования, не являющиеся доказательствами. Таким образом, к разряду аргументационных текстов можно отнести и учебник математики, поскольку он содержит доказательства теорем, и учебник философии, поскольку там содержатся обоснования тех или иных положений.
Вместе с тем разница в восприятии первого и второго текстов весьма значительна.
B первом случае текст не воспринимается как адресованный некоторой личностью другим личностям, OH воспринимается как имеющий, скорее, безличный характер, как содержащий знание, истинность которого общепризнанна, и эту истинность может постичь всякий разумный человек, понявший данный текст. Конечно, содержащиеся в тексте теоремы были кем-то доказаны впервые, продемонстрированы сообществу, кем-то их доказательства были усовершенствованы, кем-то изложены в данном учебнике. Несмотря на это, содержание текста воспринимается как некоторое объективное знание, слабо ассоциируемое с личностью того, кто получил его впервые, хотя этот человек может быть хорошо известен (например, теорема может быть названа именем человека, впервые доказавшего ее).
Восприятие гуманитарных текстов личностно в гораздо большей степени.Вообще различие между гуманитарным и естественнонаучным знанием и соответственно между текстами, в которых это знание воплощается, является темой, разработка которой ведется достаточно активно и имеет солидную традицию; этим вопросам посвящена обширная литература (см., напр.: 33; 83). Однако на собственно аргументационный аспект в различии между естественнонаучными и гуманитарными текстами внимание обращается редко. Особенно отчетливо указанное различие может быть прослежено в тех случаях, когда аргументация характеризуется в плане ее действенности. Речь идет прежде всего о принятии реципиентом утверждений, содержащихся в тексте, об оценке их как истинных. Объекты естественнонаучного и точного знания, а также способы их исследования таковы, что утверждения, содержащиеся в текстах, прошедших соответствующую апробацию, как правило, принимаются в качестве истинных всеми реципиентами, понявшими данный текст (правда, и здесь нужно сделать скидку на существование различных школ и направлений в науке).
Вынуждающий характер доказательства, на который обращал внимание Х.Перельман, не является насильственным в собственном смысле слова. Решение об истинности или ложности утверждений, аргументируемых в естественнонаучных текстах, свободно принимается реципиентом. Разумеется, в таких случаях человек руководствуется соображениями типа «приняв А, я обязан принять В», но это внутренняя логическая обязанность, а не навязанная человеку извне. Сказанное относится к текстам, прошедшим достаточно эффективную процедуру проверки, в результате которой вероятность ошибки в доказательстве ничтожно мала (ошибки в доказательствах обнаруживаются, как правило, на более ранних стадиях научной коммуникации).
Специфика гуманитарного знания в этом отношении состоит в том, что здесь практически отсутствуют тексты, общепризнанные в смысле принятия всех содержащихся в них суждений как истинных, а рассуждений - как безупречных и убедительных.
Общепризнанность в гуманитарных науках имеет место, но характер ее иной. Общепризнанными считаются тексты, которые хорошо известны, с которыми исследователи соотносят свои взгляды (иногда демонстрируя при этом противоположность своей точки зрения той, которая выражена в данном тексте), вклад авторов такого рода текстов в развитие данной области знания высоко оценивается сообществом. Нельзя сказать, что люди никогда не соглашаются друг с другом относительно истинности философских суждений - взгляды двух или более человек по тем или иным вопросам могут совпадать. Гораздо реже, однако, можно наблюдать согласие со всеми положениями, содержащимися в тексте некоторой статьи, и уже совсем редко - в текстах трактатов и учебников. Несогласие с утверждениями, содержащимися в тексте, выступает как один из моментов, побуждающих увидеть за текстом личность аргументатора (наделяемую положительными или отрицательными характеристиками), а также осознать как личность себя самого.Стремление к познанию истины, реализуемое в философских размышлениях, не приводит к построению аргументационных текстов, которые воспринимались бы как истинные любым человеком или хотя бы любым компетентным человеком. Как же в таком случае можно говорить об успехе философской аргументации, о ее действенности? Вопрос действенности связан с вопросом адресованности аргументации. Х.Перельман, например, считал, что философская аргументация адресована некоторой идеальной аудитории, такой, которая способна понять и принять рассуждения автора. Вообще говоря, идеальная аудитория может пониматься в двух смыслах. Во-первых, как воображаемая аудитория, и в этом случае адресованная ей аргументация должна именоваться согласно нашей терминологии условной аргументацией. Нужно отметить, что этот элемент условности в философской аргументации достаточно силен. Второе понимание идеальной аудитории - это понимание ее как состоящей из реальных реципиентов, но не всех из них, а лишь тех, кто достаточно компетентен, чтобы понять и оценить аргументацию. Однако таким образом понимаемая идеальная аудитория для достаточно крупных блоков аргументации вообще не может существовать, если принятие трактуется как признание истинности. Реально аргументатор в философии может рассчитывать лишь на ослабленный вариант принятия таких крупных блоков - на оценку их как представляющих интерес, впечатляющих, последовательных, методологически плодотворных. Вместе с тем в отношении отдельных суждений и сравнительно простых аргументационных конструкций может иметь место принятие в сильном смысле, как признание истинности.