Роль примера в трактатахАристотеля
Учебными целями трактатов Аристотеля объясняются повторные (в пределах одной и той же главы) разъяснения с помощью примеров. Этот прием используется философом достаточно часто.
Еще один важный прием, не играющий значительной роли в «Аналитиках», но эффективно работающий в «Метафизике» - обоснование ссылкой на принятое словоупотребление. B полной мере значение подобных приемов проявляется при изложении хрестоматийного Аристотелева учения о четырех причинах во второй главе пятой книги «Метафизики». Аргументационная карта первой половины данной главы представлена Схемой 8.Схема 8
Пр-Тір Причины изваяния - и ваятельное
искусство, и медь
Пр-Т1,:
Занятие трудом- причина
хорошего самочувствия, а оно
- причина занятия трудом
IIp-T13:
Причина крушения судна - отсутствие кормчего , присутствие которого было причиной его сохранности
}
}
}
У одного и того же бывает несколько причин
друг K другу, HO не B одном и том же смысле
3
T1
Одно И TO же бывает иногда причиной же противоположного
t t t
^V,2,3) i/TV. Причиной называется [1] то содержимое вещи, из чего она возникает; (например Пр2- 01(!52,3),i* медь - причина чаши), а также их роды суть причины; [2] форма, или первообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также роды формы или первообраза (например, Пр2- O1a 2 3J1: для октавы - отношение двух к одному и число вообще); [3] то, откуда берет первое свое начало изменение или переход в состояние покоя (например, Пр3- O1a 2 3J1: отец - причина ребенка); [4] цель, т.е. то, ради чего (например, Пр4- O1Z1 2 з) і: Цель гулянья - здоровье).
t
O21: Когда нас спрашивают, почему человек гуляет, мы говорим: «Чтобы быть здоровым» - и, сказав так, считаем, что указали причину
Линейное расположение в тексте указанных тезисов, примеров и оснований таково.
Сначала утверждается O1a 2 3J !/T21 со всеми его примерами, за ним - O21. Затем последовательно идут тезисы T11, T12 и T13, после каждого из которых приводится соответствующий пример. Примечательно, что за примером Пр-Тх3 следует целая серия примеров, вновь относящихся к OV,2,3),i/TV Здесь утверждается: «Звуки речи у слогов, материал изделий, огонь, земля и все такого рода элементы тел, части целого, предпосылки для вывода - все они причины этих вещей в значении того, из чего эти вещи состоят; причем одни из них суть причины как субстрат (например, части), другие - как суть бытия вещи (таковы целое, связь и форма). C другой стороны, семя, врачеватель, советчик и вообще то, что действует, - все эти причины в смысле того, откуда начало изменения и покоя. A остальные суть причины в смысле цели и блага для другого, ибо «то, ради чего» должно быть наилучшим и целью для другого, причем нет никакой разницы, идет ли речь о подлинном благе или о кажущемся благе» (10, 1043b 20).ПочемуАристотель, экономно расходующий «иллюстративный материал» в своих логических текстах, приводит в текстах метафизических такое количество примеров, которое на первый взгляд может показаться избыточным?
Прежде всего, можно предположить, что ученики Аристотеля плохо усваивали его идеи, если последние не были проиллюстрированы обильным количеством примеров. Однако, согласно дошедшим до нас сведениям, он преподавал метафизику достаточно подготовленным людям. Если принять во внимание, что примеры в определенном смысле компенсируют сухость языка философа и широкое использование абстракций, создавая «образную» составляющую его текстов, правомерно было бы ожидать чрезвычайной насыщенности примерами в первую очередь от «Аналитик». Трудно не признать права «отдохнуть на примерах» за читателем или слушателем, воспринимающим типичное для «Первой Аналитики» рассуждение: «Если же одна из посылок - о присущем, а другая - о возможно присущем, то заключение будет о возможно присущем, а не о присущем...
B самом деле, пусть сперва посылки будут утвердительными и пусть A присуще всем В, а Б - возможно присуще всем В. Если BB подвергнуть обращению, то получится первая фигура и заключение будет о том, что A возможно присуще некоторым Б, ибо если одна из посылок в первой фигуре - о возможно присущем, TO и заключение будет о возможно присущем» (12, 39b 10-15). Тем не менее, как было отмечено выше, употребление примеров в «Аналитиках» весьма ограничено по сравнению с использованием аналогичного приема в метафизических текстах.Особая роль примера в «Метафизике» заключается, по-видимому, в том, что пример здесь - не только иллюстрация и своеобразная компенсация абстракций. Метафизические (и, как будет показано ниже, этические) идеи Аристотеля служат, прежде всего, структурированию опыта, создавая одновременно нормы и инструментарий познавательной деятельности. Так, идея четырех причин ориентирует на упорядочение соответствующих разновидностей обусловливающих факторов, дает возможность увидеть общее в разнообразии (семя, врачеватель, советчик - действующие причины), открывает читателю (слушателю) начало пути, которым он далее может продвигаться самостоятельно, изучая причины все новых явлений. Серия примеров во фрагментах 1043b 20-25 может быть завершена многоточием. Аристотель-учитель не столько ведет ученика за собой, сколько снаряжает для самостоятельных странствий.
«Аристотель не только составил отчет о проделанной греческими философами логической работе, - утверждает Т.В.Васильева, - но и провел полную оценку и переоценку унаследованного им философского словаря. Что есть природа? Что есть причина? - отвечая на подобные вопросы, Аристотель учитывает бытовавшее и бытующее среди философов понимание и употребление этих слов и наделяет их, кроме того, своим значением» (30, с. 51-52).
А.Ф.Лосев (ссылаясь на В.Йегера) высказывал мысль, что форма произведений Аристотеля вообще несущественна. «Что касается филологов, - пишет А.Ф.Лосев, - то они наивно сравнивали стиль аристотелевских учебников со стилем платоновских диалогов, последними восхищались, а первые старались объяснить, выправить, дополнить конъектурами.
И только теперь начинают понимать, что если для Платона форма его произведений является ключом к пониманию его философской мысли, то у Аристотеля мы вообще как бы не встречаем никакой формы: в них одно содержание» (73, с. 14-15). Есть основания считать, что «эффект отсутствия формы» - одно из слагаемых исторического успеха текстов Аристотеля, служивших созданию наук века спустя после смерти автора. Аристотель в своих трактатах, определенно, не художник, и на это так или иначе указывают почти все, кто пишут об этом мыслителе. Вместе с тем упускается из виду еще одно важное обстоятельство - а именно то, что Аристотель как автор - хороший психолог и педагог (кстати, современные психологи считают его основателем функционального подхода к психике (см.: 90, с. 47)). Трактаты Аристотеля не отражают истории его философских исканий, но содержат изложение результатов в форме, пригодной для усвоения читателем. Основные идеи Аристотеля не доказываются, а «обнаруживаются», но это «обнаружение» не обставлено внешними эффектами. Ссылки на то, что «так говорят», служат, помимо прочего, установлению связи с традицией, приглушающей до известной степени эффект новизны. B тексте Аристотеля нет «авторского Я» - ни явного, ни скрывающегося в образе другого героя. Читатель находит здесь предмет, инструменты и перспективу. Оказывается, что и то, и другое, и третье читателю как раз и нужно. Теперь он может ставить и решать задачи, о которых раньше не смел и помыслить. Преклонение потомков перед «великим учителем сведущих», чья власть была признана «в Багдаде и в Кордове, в Египте и в Британии», с этой точки зрения может рассматриваться как вознаграждение авторской скромности Аристотеля, а сама эта скромность - как прием, в известном смысле аналогичный Сократовой иронии.1.3.4.