Основные тенденции социально-экономического развития стран Востока в новое время.
Процесс перерастания «свободного» капитализма в монополистический, начавшийся в 70-х годах XIX в., завершился в начале XX в. вступлением человеческого общества в эпоху империализма – особую, высшую стадию развития капитализма.
В. И. Ленин дал характеристику основных признаков этой эпохи: «Империализм есть капитализм на той. стадии развития, когда сложилось господство монополий, и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами». В рамках империализма наряду с резким обострением всех противоречий создавались предпосылки для социализма, и вопрос пролетарской революции выдвигался историей на повестку дня.В этот период мир окончательно раскололся, и горстка так называемых «передовых» стран эксплуатировала значительное большинство населения земного шара. Закончился территориальный раздел между крупнейшими капиталистическими державами, и началась борьба за его передел. Внутреннюю и внешнюю политику государств все более стала определять финансовая олигархия, игравшая решающую роль во всей жизни капиталистического общества и прежде всего в экономике и политике. Основным политическим свойством империализма был рост реакции – крайнее усиление национального гнета, расовой дискриминации, милитаризма. Обострение экономических и политических кризисов приводило к острым конфликтам, а затем к мировой войне.
Превратив большинство стран мира в свои колонии и полуколонии, империалистические монополии стали выжимать огромные сверхприбыли путем бесчеловечной эксплуатации труда сотен миллионов населения зависимых стран. Эти страны служили рынками сбыта и источниками сырья почти даровой рабочей силы. Но главной формой колониального порабощения стал вывоз капитала. Характеризуя экономическую политику империализма, В.
И. Ленин писал: «Пока капитализм остается капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны. В этих отсталых странах прибыль обычно высока, ибо капиталов мало, цена земли сравнительно невелика, заработная плата низка, сырые материалы дешевы».Империалистические государства все шире практиковали навязывание кабальных займов правительствам зависимых стран. К концу XIX в. подавляющее большинство стран Азии и Африки оказались опутанными сетью ростовщической кабалы. «Мир разделился на горстку государств-ростовщиков и гигантское большинство государств-должников». Государства-ростовщики устанавливали грабительские условия займов, диктовали размер процента, определяли вид гарантий к обеспечений, обусловливали расходование части денег на покупку своей продукции.
Государства-должники никогда не получали от кредиторов полной суммы займа: около 10–15% оседало в банках в виде «гарантий». Так, например, из номинальной суммы займа в 98 млн ф. ст. от европейских банкиров Египет получил 76. То же было в Китае, Турции, Тунисе. Гарантией для обеспечения займов служили доходы с железных дорог, с наиболее развитых сельскохозяйственных районов, с таможенных пошлин. Это давало возможность кредиторам вмешиваться во внутренние дела государств-должников, контролировать финансы и в конечном итоге устанавливать политический контроль. Внешние займы стали дополнительным фактором захвата и закабаления многих стран Азии и Африки.
Вывоз капитала никоим образом не ослаблял вывоза товаров» Обычно при заключении займов кредиторы оговаривали для себя наиболее выгодные условия торговли. С наступлением эпохи империализма возрастала роль колоний как рынков сбыта изделий фабричной промышленности метрополий. Конец XIX в. отмечен заключением многих неравноправных торговых договоров, подчинением таможенной политики интересам метрополий.
В то же время сохраняли силу и старые капитуляционные грамоты. Принцип «наибольшего благоприятствования», навязываемый колониальным и зависимым странам, отражал борьбу за монопольный захват их внутреннего рынка одной определенной империалистической державой, «...на колониальном рынке легче (а иногда единственно только и возможно) монополистическими путями устранить конкурента, обеспечить себе поставку, закрепить соответствующие «связи» и пр.».Процесс превращения стран Азии и Африки в базу сырья подрывал основы натурального хозяйства, связывал эти страны с мировым рынком. Метрополии диктовали колониям и зависимым странам характер и способы ведения сельского хозяйства. Многие страны стали специализироваться на выращивании одной культуры в ущерб остальным. Так, например, Ассам, Цейлон, Ява стали районами выращивания чая, Бенгалия – производства джута, Ирак поставлял финики и ячмень, Северная Африка – оливки, Вьетнам – рис, Золотой Берег – какао, Уганда – хлопок, Египет превратился в хлопковое поле для английской текстильной промышленности. В. И. Ленин писал по этому поводу: «Английские капиталисты всячески стараются развивать производство хлопка в своей колонии, Египте, – в 1904 г. из 2,3 миллиона гектаров культурной земли в Египте уже 0,6 млн было под хлопком, т. е. свыше четверти...» .
Многие страны Азии и Африки лишились собственной продовольственной базы.
Специализация сельского хозяйства на определенных видах колониального сырья еще более усиливала зависимость населения этих стран от империалистических монополий. Введение монокультур противоречило коренным интересам восточных народов, так как это означало полную зависимость от мирового рынка, от продажи продукции при отсутствии всякой возможности влиять на установление мировых цен. Монокультура наиболее выгодна для метрополии, способствуя прямой зависимости производящей страны от покупающей. Установление монопольно низких цен на сырье усиливало ограбление непосредственных производителей. Операции по закупке и продаже определенных видов сырья также переходили в руки иностранных компаний.
Империалистические монополии захватывали все источники сырья, а также новые земли. «Отсюда – неизбежное стремление финансового капитала к расширению хозяйственной территории и даже территории вообще».
Богатства недр стран Азии и Африки – нефть, руды, уголь, редкие металлы, фосфаты – все переходило в руки иностранных монополий. Создавались многочисленные компании по эксплуатации недр, по разведке полезных ископаемых. Нефтяные компании захватывали основные нефтеносные районы в Иране, арабских странах, Индонезии. Иностранные компании присваивали монопольное право на добычу и продажу соли в Египте, Индии, Вьетнаме, Турции. Богатейшие алмазные и золотые россыпи африканских стран перешли в руки английских, французских, немецких и бельгийских компаний.
Добыча полезных ископаемых, их разведка производились только в тех размерах, какие были выгодны метрополии Развитие добывающей промышленности обгоняло рост перерабатывающей. Иностранцы главным образом вывозили сырые материалы в необработанном виде, что давало им огромные прибыли.
Иностранные компании захватывали не только внутренний рынок, но и внешнюю торговлю стран Востока. «Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты, делят между собою прежде всего внутренний рынок, захватывая производство данной страны в свое, более или менее полное, обладание. Но внутренний рынок, при капитализме, неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок».
Само по себе превращение зависимой страны в страну монокультуры и в базу сырья не может дать желаемых результатов финансовому капиталу без господства в сфере обмена в экспортных и импортных операциях. И каждая империалистическая держава, вывозящая капиталы, огромную часть этих капиталов вкладывала в торговлю.
Анализ структуры ввоза и вывоза колониальных и зависимых стран показывает громадное преобладание в экспорте сырых материалов, а в импорте – фабричных товаров. В конце XIX и начале XX в. половину индийского ввоза составляли английские хлопчатобумажные ткани, три четверти вывоза – сырье и продовольствие.
Египет ввозил в больших размерах хлопчатобумажные ткани и продовольствие, вывозил главным образом хлопок. На Филиппинах 90% всего вывоза составляли сахар, пенька, кокосовые орехи и табак. На Золотом Береге к 1913 г. сельскохозяйственное сырье занимало 50% всего экспорта, 65% экспорта Уганды приходилось на хлопок, 96% экспорта Сьерра-Леоне – на продукты масличной пальмы и орехи коло. Во внешнеторговых отношениях между метрополиями и колониями господствовала система неэквивалентного обмена. Низкие цены на сырье и высокие цены на готовые товары приносили иностранным монополиям максимальные прибыли. Крестьяне зависимых и колониальных стран подвергались двойному ограблению. Как производители сырья они продавали по закупочным ценам какао, арахис, пальмовое масло вдвое и вчетверо ниже продажной цены этих продуктов на рынках Европы. А за европейские товары платили высокие цены. Вся таможенная политика подчинялась метрополиям. Американцы на Филиппинах установили специальные таможенные тарифы, дающие им наибольшую выгоду. Во Вьетнаме, в Тунисе французы контролировали все таможни. В Индии, в Египте железнодорожные тарифы были установлены в пользу англичан.Часть инвестированного капитала монополии использовали для скупки плодородных земель, для создания обширных плантации. Нередко они прибегали к прямому захвату земель, к насильственному сгону местного населения. Во Вьетнаме французские империалисты создали громадные плантации технических культур. На Яве возникли крупные плантации сахарного тростника, табака, кофе, чая, хинного дерева, занимавшие сотни и тысячи гектаров лучших земель. Эти плантации в основном принадлежали голландским капиталистам. Экспроприация земель приобрела особенно широкие размеры в Африке. Французы огнем и мечом провели колонизацию Алжира, различными махинациями им удалось экспроприировать значительные земельные массивы в Тунисе, Марокко. В годы первой мировой войны Италия начала «аграрную колонизацию» Ливии. В Южно-Африканском Союзе около девяти десятых всего земельного фонда страны было экспроприировано у африканцев банту и передано европейским поселенцам.
В Южной Родезии, Кении, Бечуаналенде английские империалисты выделили лучшие земли для европейской колонизации. Земельные компании сгоняли крестьян-арабов и африканцев с родных земель.Империалисты жадно добивались концессий, усиления сфер влияния, захватывали основные экономические высоты. Концессии на железнодорожное строительство были одним из действенных способов усиления колониального гнета. В. И. Ленин писал: «Постройка желдорог кажется простым, естественным, демократическим, культурным, цивилизаторским предприятием... На деле капиталистические нити, тысячами сетей связывающие эти предприятия с частной собственностью на средства производства вообще, превратили эту постройку в орудие угнетения миллиарда людей (колонии плюс полуколонии), т. е. больше половины населения земли в зависимых странах и наемных рабов капитала в «цивилизованных» странах»
Английские, французские, германские империалисты большую часть капитала вкладывали в строительство средств транспорта, связи, железнодорожных и шоссейных дорог, судоходных каналов, портов, мостов, телеграфных и телефонных линий. Тем самым они приближали основные центры производства сельскохозяйственного и минерального сырья к пунктам вывоза и облегчали проникновение своих товаров в глубинные районы. Строительство осуществлялось с применением почти дарового труда местного населения. Только в Южно-Африканском Союзе, в бельгийских и французских колониях было построено свыше 7 тыс. миль железнодорожных путей. В Корее концессию на постройку железной дороги между Сеулом и Чемульпо приобрели американцы, а затем перепродали японцам. Японцам там принадлежали концессии на важнейшие железнодорожные магистрали, телеграфные линии.
Колониальный характер строительства железных дорог особенно ярко проявился в Индии. Железные дороги строились здесь веером – от портов в глубь страны и не обеспечивали внутренних экономических связей между отдельными районами. Концессии на телеграфные линии в Иране, Египте принадлежали англичанам. В конце XIX – начале XX в. немцы получили концессию на строительство Багдадской железной дороги, которая имела чрезвычайно важное экономическое, политическое и стратегическое значение.
Иностранный капитал проникал также в сферу обращения. Банки метрополий или их отделения контролировали все области экономики колоний. «...Финансовый капитал в буквальном, можно сказать, смысле слова раскидывает свои сети на все страны мира. Большую роль играют при этом банки, учреждаемые в колониях, и их отделения».
Банки не только контролировали все финансы страны, но нередко занимались эмиссией бумажных денег. Именно в руках банков сосредоточивались главные нити экономической, а следовательно, политической жизни страны. С 1875 г. Индокитайский банк получил широкие привилегии в области эмиссии денег и коммерческой деятельности. Банк непосредственно владел многими предприятиями, был связан с монопольными компаниями, контролировавшими вывоз риса, добычу полезных ископаемых, откуп опиумной и водочной монополий. В Корее японский банк стал выполнять роль государственного банка. Он выпускал банкноты и облигации, совершал валютные и казначейские операции. Такую же роль играл в Египте так называемый Национальный банк, активы которого находились в Лондоне. В закабалении Турции и Ирана большое место принадлежало Оттоманскому и Шахиншахскому банкам. В 1904 г. Англия имела 50 колониальных банков, к 1910 г. число их выросло до 72, а число отделений превысило 5 тыс. Банки управляли не только экономикой зависимых и колониальных стран, они определяли и политику правительств.
Финансовый капитал был наиболее заинтересован в захвате отсталых стран, но одновременно он сам воспроизводил эту отсталость. В своем стремлении превратить зависимые страны в аграрно-сырьевой придаток к метрополии капитал душил местную промышленность, создавал неблагоприятные условия для ее развития, используя при этом свое влияние на правительственный аппарат. Существующие отрасли переходили к иностранным монополиям.
Обычно страны, вывозящие капитал, вкладывали его в основном в добывающую и легкую отрасли. Обрабатывающая промышленность главным образом была связана с первичной обработкой сельскохозяйственного сырья для облегчения его вывоза. Так, в Египте значительное развитие получила хлопкоочистительная и хлопкопрессовальная промышленность, в Индии – чайная, джутовая, во Вьетнаме – рисоочистительная и т. д.
Свои капиталовложения иностранные монополии использовали для установления контроля над местной промышленностью.
Империализм в зависимых странах консервировал докапиталистические отношения, способствовал живучести феодальной эксплуатации, пережитков еще более ранних социально-экономических формаций. Был сохранен класс феодальных землевладельцев – социальная опора иностранных монополий, а также феодальная эксплуатация крестьян, обеспечивавшая почти даровую рабочую силу. В колониальных условиях экспроприированные крестьяне превращались чаще не в пролетариев, а в пауперов, в батраков с наделом, нищих арендаторов, бесправных издольщиков. Империалисты приспосабливали феодальные отношения к колониальной эксплуатации. Пережитки феодализма и задержка промышленного развития создавали относительное аграрное перенаселение и до минимума снижали цену рабочей силы.
Все описанные выше процессы объективно вели к тому, что колонии и зависимые страны постепенно втягивались в мировой рынок и в них развивались своеобразные формы национального капиталистического предпринимательства.
В странах Азии и Африки складывались новые классы – национальный пролетариат и национальная буржуазия. В большинстве этих стран национальный пролетариат начал формироваться раньше национальной буржуазии – на иностранных предприятиях, нефтепромыслах, железных дорогах. Колониальная структура промышленности определила формирование основных отрядов рабочего класса по отраслям промышленности. Это были рабочие текстильной, пищевой промышленности и рабочие транспорта, железнодорожники, трамвайщики, портовые рабочие. Преобладание сезонных отраслей промышленности, связанных с первичной обработкой сырья, чрезвычайно низкая оплата труда способствовали текучести рабочих, наличию в их рядах полупролетарских слоев. Почти во всех странах Азии и Африки большое число рабочих сохраняло связь с деревней, с земельной собственностью. Все это препятствовало созданию кадрового пролетариата и росту его классовой сознательности. Слаба была и концентрация рабочих. Огромное большинство их было разбросано по мелким и мельчайшим мастерским, где они подвергались полуфеодальной эксплуатации. Империализм сохранил старые методы эксплуатации и по отношению к фабрично-заводским рабочим. Скрытая безработица, относительное аграрное перенаселение мешали созданию свободного в капиталистическом смысле слова рынка рабочей силы. Это давало возможность армии посредников, подрядчиков вклиниваться в отношения между капиталистом и рабочим, позволяло капиталистам широко применять систему контрактации рабочей силы. Развитие капитализма в условиях господства феодальных пережитков, колониальной и полуколониальной зависимости вынуждало рабочих стран Азии и Африки продавать свою рабочую силу намного ниже ее и без того невысокой стоимости.
Колониализм обусловил также и особенности формирования национальной буржуазии. В странах Азии и Африки этот процесс проходил медленно, чрезвычайно противоречиво. Господство иностранного капитала задерживало развитие национального капитализма. Здесь почти не наблюдалось перерастания мануфактуры в фабрику, капиталы накапливались в основном не в сфере производства, а в сельском хозяйстве, торговле. Национальная буржуазия почти повсеместно была связана с помещичьим землевладением. Купечество, связанное с внутренним рынком, владельцы мануфактур, промышленных предприятий сами страдали от конкуренции и гнета иностранного капитала. Национальной буржуазии приходилось бороться за внутренний рынок своей собственной страны.
Часть буржуазии была связана с империализмом, выступала в качестве посредника между иностранным капиталом и внутренним рынком. Эти компрадорские слои поддерживали империализм и феодальные силы. С развитием капитализма все более обострялись противоречия между национальной буржуазией колоний и империализмом.