5.8. Понятие стабильной правовой системы

Выявление правовых и неправовых критериев стабильности правовой системы позволяет приблизиться к общему определению этого феномена. Характеризуя стабильность права, В.Н.

В отечественной философской и политологической литературе среди признаков стабильности фиксировались сохранение предметом своих свойств при воздействиях на него внешней среды, способность воспроизведения себеодинаковости, себетождественности и непрерывность существования[3].

Стабильность, действительно, проявляется в  многочисленных законах сохранения. Речь идет о способности объекта сохранять в определенных пределах неизменными свои качественные характеристики. Стабильность тем самым демонстрирует запас устойчивости пребывания объекта в среде. Применительно к правовой системе можно утверждать, что ее стабильность предполагает сохранение данной качественной определенности, целостности структуры, способность воспроизводить отношения одного и того же типа. При этом воспроизводство отношений однородного типологического характера не означает, что стабильная правовая система не знает динамики, ведь воспроизводимые социальные связи нужно постоянно совершенствовать.

Стабильность правовой системы есть способность сохранять такое состояние, которое является нормой для нее. Поэтому стабильность можно охарактеризовать такими чертами как уравновешенность, размеренность, гарантированность, определенность, оформленность, организованность, регулярность, согласованность. Стабильная правовая система обеспечивает в целом предсказуемые общественные отношения и сама характеризуется предсказуемостью. Это позволяет предвидеть варианты развития общества с их возможными последствиями.

Можно назвать и признак долгосрочности существования стабильной правовой системы. Такая система имеет возможность в течение сравнительно долгого времени посредством правового воздействия воспроизводить отношения одного и того же типа. Стабильное право обеспечивает выполнение этой задачи даже при возможном изменении нормативно-правовой базы. Впрочем, длительность существования данной правовой системы выражается и в довольно продолжительном времени действия нормативно-правовых актов, т.е. их неустаревании. Длительное, непрерывное развитие правовой системы вполне допускает внесение изменений в правовые акты; главное, чтобы они не вызывали ломки существующего строя, а обеспечивали его незыблемость. Данный признак призван подчеркнуть, что стабильность правовой системы является не случайным состоянием, а результатом длительной эволюции правовой реальности. Правовая система воспринимается в этом случае как постоянный фактор регулирования человеческих отношений.

Нет необходимости в хронологически точном определении временных параметров длительности стабильной правовой системы, ибо эти временные рамки обнаруживаются в каждом конкретно-историческом случае при наличии всех названных показателей стабильности.

Итак, подстабильной правовой системойможет пониматься согласованная и цельная правовая система, отвечающая требованиям определенного конституционного строя и принципам легитимности, обеспечивающая правопорядок на основе воспроизводства предсказуемых отношений однородного типа.

Во избежание терминологических недоразумений есть смысл провести различие между понятиями «стабильность» и «устойчивость» правовой системы. В юридической и иной научной литературе эти категории традиционно отождествляются. Авторы настойчиво придерживаются краткого определения стабильности, содержащегося в Большой советской энциклопедии: «Стабильность означает устойчивость, прочность, неизменность определенного состояния или уровня». «Под устойчивостью и преемственностью правосознания, - полагает Е.А. Белканов, - понимаются стабильность части его содержания и трансляция этого содержания посредством воспитания». О.Г. Румянцев отмечает: «Устойчивость юридических предписаний — то неотъемлемое качество, без которого законодательство не может существовать как постоянная, стабильная система регулирования». Не дифференцируются указанные понятия и в работах сторонников концепции устойчивого развития[4].

Усилиями ученых многих поколений к концу XX столетия была подготовлена концепция устойчивого развития, которая получила международное признание. В 1992 г. итоговым документом конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро была утверждена Глобальная программа устойчивого развития, призвавшая национальные правительства разработать при участии всех слоев общества стратегию устойчивого развития для своих стран на основе рекомендаций данного международного форума. Под устойчивым развитием в Итоговом документе конференции понималось самоподдерживающееся развитие мировой цивилизации без ущерба для природы, обеспечивающее равный доступ к распределению материальных и духовных благ. Устойчивое развитие в качестве особого типа развития мировой цивилизации должно обеспечить сохранение условий обитания человеческого общества на Земле. Оно предполагает удовлетворение жизненных потребностей нынешнего поколения людей без уменьшения такой возможности для будущих поколений.

Данная концепция сформировалась на основе осознания человечеством глобальных угроз для своего существования.

К сожалению, пакет принятых по данному вопросу нормативно-правовых актов в Российской Федерации не отвечает многофакторному анализу проблем устойчивого развития. Указы Президента РФ от 4 февраля 1994 г. «О государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития»[1] и от 1 апреля 1996 г. «О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию»[2] подходят к категории устойчивого развития довольно узко — в аспекте сохранения природно-ресурсного потенциала для удовлетворения потребностей будущих поколений. Так, основными направлениями перехода России к устойчивому развитию определены:

разработка системы стимулирования хозяйственной деятельности и установление пределов ответственности за ее экологические результаты;

оценка хозяйственной емкости локальных и региональных экосистем;

выполнение природоохранных мероприятий и т.п.

Устойчивое развитие в современных условиях уже не может обеспечиваться в старой, стихийной парадигме исторического развития, как это было до XX в. Ни одной стране мира не удастся решить свои экологические проблемы обособленно от политических или социально-экономических проблем.

В новейшей литературе существует множество определений устойчивого развития. Пожалуй, не стоит останавливаться на тех, которые ограничиваются рассмотрением нормативов производства, потребления, способных свести к минимуму ущерб, наносимый окружающей среде. По мнению Е.А. Лукашевой, состояние устойчивого развития «может характеризоваться обеспечением стабильного функционирования экономической и политической систем общества, суверенитета и территориальной целостности государства, защиты национальных интересов, соблюдения конституционных прав и свобод граждан». В этом случае разницы между категориями «стабильность» и «устойчивость» не просматривается.

Даже в условиях переходного развития наблюдается устойчивость правовой системы общества, а стабильное состояние обретается ею после завершения переходного периода. Смешение указанных понятий не позволяет адекватно оценить момент окончания переходных процессов в правовой сфере, т.к. любое застойное правовое явление придется трактовать как стабильность. Таким образом, в настоящей работе понятие стабильности правовой системы представляется более широким по отношению к категории «устойчивость».

Устойчивость находит свое выражение прежде всего в стремлении правовой системы сохранять свои функциональные качества, несмотря на различные внешние «возмущения». Для стабильной же правовой системы важно сохранять и воспроизводить не только свою функциональную направленность, но и качественную определенность относительно сложившегося конституционного строя.

Стабильная правовая система обладает набором вполне определенных черт, обеспечивающих ее стабильность. После системного анализа этих черт можно перейти к рассмотрению другого сложного и пока не разработанного вопроса — о степени динамичности стабильной правовой системы. Ведь при всех своих неизменных качествах правовая система непрерывно функционирует и развивается.

Стабильность правовой системы не тождественна стационарности — полной неподвижности структур, она способна к развитию — изменению некоторых внутренних свойств подсистем, набора компонентов, связей между ними и с внешней средой, режима функционирования и т.п. Р. Штаммлер отмечал, что «не существует ни одного положения права, которое по своему положительному содержанию оставалось бы безусловно неизменным». В философии признается, что категории «закон» и «хаос» взаимоисключают друг друга, т.е. получают определенность через взаимное отрицание. Однако они могут и включать друг друга. Однотипность компонентов правовой системы, их интеграция в единую структурно-организационную целостность, относительная автономность функционирования, стабильность вовсе не означают неизменности системы. Правовая система динамична, она постоянно развивается в силу присущих ей внутренних и внешних противоречий. Правовая система, достигшая зрелости, находится в стабильном состоянии. Вместе с тем в ней продолжаются взаимодействия противоречивых сторон, которые обусловливают ее дальнейшее развитие.

Правовая стабильность не имеет ничего общего с застоем. Правовая система вынуждена постоянно воспроизводить правопорядок в обстановке непрерывных попыток его нарушения. Г.Ю. Семигин отмечает: «Если задуматься, то неизбежно возникает чувство изумления от того, что человеческие общности вообще способны к устойчивому существованию»[2]. Правовая система должна постоянно «гнаться» за стремительно обновляющейся и усложняющейся общественной практикой, за новыми потребностями и тенденциями бурно развивающейся жизни. Будучи открытой системой, право непрерывно пополняется новыми нормами и отказывается от устаревших, посредством которых уже невозможно осуществлять правовое воздействие на определенные разновидности общественных отношений. Введение новых компонентов сопровождается некоторыми изменениями существующей правовой системы в целом.

Правовая система, завершившая определенную форму движения в регламентации определенных однотипных общественных отношений, может дальше развиваться лишь количественно, умножая тождественные компоненты до определенного предела, ибо любой вид движения ограничен и качеством (способом и сложностью связи), и количеством (количеством компонентов, находящихся в данной форме связи). Если же совершенствование данного типа общественных отношений посредством правового воздействия становится исторически бесперспективным и наталкивается на сплошное сопротивление извне, правовая система перестает поддерживать самосохранение за счет внешнего окружения и внутренних естественных факторов и переходит в иное качественное состояние. Поэтому именно динамизмом, а не неподвижностью обеспечивается стабильность правовой системы. До определенных пороговых пределов динамика правовой системы способствует ее поступательному развитию. По замечанию Р. Эшби, «стабильная система ограничена в своих изменениях лишь в том смысле, что ей несвойственны всевозможные беспредельные отклонения». Можно утверждать, что стабильность правовой системы будет тем выше, чем шире диапазон возможных изменений в пределах сохранения ее целостности, т.е. чем больше запас отклонений существенных параметров системы, при которых она может сохранять состояние согласованного соответствия, динамическое равновесие. Только при этом условии можно использовать формулу Р. Дарендорфа: «чем больше изменения, тем больше предмет — есть одно и то же».

В стабильных правовых системах сочетаются гибкость связей компонентов, непрерывная изменчивость их состояний с незыблемостью протекания основных внутренних процессов системы и ее частей в рамках конкретного типа общественных отношений. Способом существования стабильных правовых систем является их функционирование, т.е. сохранение своей целостности и определенности, своей выделенности из окружающей среды через непрерывное воспроизводство системы в целом, отдельных ее компонентов и типологически однородных сегментов внешнего окружения.

Стабильные правовые системы выделяют себя из внешней среды и не дают ей поглотить себя посредством поддерживания динамического равновесия с изменяющимися внешними условиями в соответствии с принципом простого приспособления. Простое приспособление не приводит к изменению структуры системы. Оно состоит в перестройке внутренних процессов стабильной правовой системы таким образом, чтобы была обеспечена ее целостность при изменении внешних условий в определенных пределах (в пределах типологического соответствия правовой системы строю общественных отношений).

Динамическое равновесие выражается в сохранении основных параметров правовой системы — ее качественной определенности. Функционирование стабильных правовых систем инвариантно в том смысле, что в основном сохраняются качественные типологические свойства и характеристики системы через изменчивость ее частей. Правовая система воспроизводит себя и интересующие ее сегменты внешней среды в случае сохранения своего типологического качества в заданных общественно-политическим строем пределах. Стабильность правовой системы означает постоянство всех ее системообразующих факторов — целей, основных принципов функционирования, нормативности, пространственно-временной идентичности, внутренних и внешних системных связей. Отклонение правовой системы от перечисленных параметров можно объяснять утратой стабильности. В этом состоитпорог динамического развития стабильной правовой системы, за которым система утрачивает свою качественную определенность, коренное содержание, типологическую природу, ориентацию (общую направленность). В остальном разнообразные динамические изменения правовой системы (переработка нормативно-правовых актов, снижение или повышение уровня общественного правосознания, усовершенствование технологии правообразовательной деятельности и др.) не становятся факторами дестабилизации.

В основании динамического равновесия стабильной правовой системы лежит относительный баланс между величинами, которые, с одной стороны, постоянно воспроизводят систему и ее среду, а с другой — стремятся к ее изменению. Такое равновесное состояние немыслимо без структурной упорядоченности данной правовой системы. Структура правовой системы не сразу, не прямо и не автоматически следует за изменениями вовне. Являясь наиболее устойчивой стороной целого, структура противостоит постоянным изменениям частей, удерживает эти изменения в определенных рамках. При этом стабилизирующие возможности структуры правовой системы не безграничны. Когда сохранение системы в пределах определенного качества начнет существенно затруднять решение новых юридических проблем, возникнет потребность в структурных преобразованиях. Пересмотр структур правовых систем обычно ставится в повестку дня в случаях, когда функционирование системы под давлением выдвигаемых проблем фактически уже начинает изнутри деформировать сложившиеся структуры. Тогда в правовой системе актуализируются некоторые функции, которые влекут за собой новообразования структурного характера. В этих условиях структура перестает выполнять роль хранителя целостности правовой системы.

При наличии выявленных критериев стабильности правовой системы до преодоления ею порогового предела в своем развитии правовую систему можно считать стабильной. При этом нас не должно смущать наличие таких явлений, как правовое многообразие, несовершенство некоторых юридических средств, сохранение отдельных элементов старой правовой системы в рамках новой, пробельность права. Все эти характеристики вполне присущи функционирующей правовой системе и в стабильный период.

Трудно согласиться с М. Галентером, который признает многоукладность чертой исключительно переходных правовых систем[1]. В современном мире многообразие уже не рассматривается в качестве разрушительного последствия переходного периода, оно — необходимая константа демократической организации общества. Впервые о необходимости многообразия в общественном устройстве сказал Полибий, который ратовал за смешанную форму государства, сочетающую начала монархии, аристократии и демократии, чтобы каждая власть служила противодействием другой. Такая система управления, по его мнению, «устойчиво пребывала бы в состоянии равномерного колебания и равновесия». Во времена образования Соединенных Штатов Америки Дж. Мэдисон выступил с перспективной теорией множественной социальной дифференциации американского общества (деление на фракции, группы интересов, секты). Эту идею удалось заложить в фундамент американского государства, хотя многие современники Мэдисона воспринимали разнородность и разобщенность как источник угрозы частным правам граждан. Аргументация Мэдисона сводилась к следующему: если большинство населения однажды объединится неким общим интересом по отношению к частным правам и общенациональным интересам, федеральная власть сумеет удержать это большинство от посягательства на частные права, поскольку она формируется на основе представительства большинства. Наконец, в некоторых новейших конституциях (Чехии, например) говорится о соревновательности как основе функционирования общественной системы, условии обеспечения ее стабильности.

Наличие или отсутствие многообразия (состязательности) в правовой системе является глубинным архетипом юридической сферы жизни общества. Именно состязательность социальных интересов, вызванная многообразием условий жизни человека, порождают юриспруденцию. Состязательность лежит в основе правосудия — ведущего института развитой правовой культуры. Многообразие правовой действительности является источником правового прогресса. Сочетание различных форм правового воздействия на общество значительно надежнее обеспечивает стабильность правовой системы, чем тотальное показное единство, которое ведет к ущербности системы и ее последующему разрушению.

Централизованное воздействие на экономику, исключающее частный сектор и частную предпринимательскую инициативу, плодит такие негативные последствия в экономической сфере, как монополизм и игнорирование интересов личности. Монолит императивной управляющей системы лишает человека возможности развиваться, подчиняет его, лишая гуманистической перспективы.

Правовые системы рушатся из-за возникающего вакуума равноценных разнородных средств правового воздействия. Внутреннее единообразие опасно для поступательного, эволюционного развития правовой системы. Оно не способно учесть многообразия общественной жизни, на регламентацию которой нацелена правовая система. Другими словами, для обеспечения эффективного воздействия на общественную жизнь степень разнообразия правовой системы должна быть не меньше степени разнообразия объекта ее воздействия. В этом состоит своеобразный закон действия правовой системы. В соответствии с этим законом параметры правовой системы не могут выбираться произвольно, они зависят от свойств управляемого ею объекта. Чем сложнее управляемый объект — общественные отношения, нуждающиеся в правовой регламентации, тем сложнее должна быть правовая система. В этом заключается тот необходимый минимум разнообразия правовой системы, который обеспечивает ее стабильное функционирование. Можно сказать, что структурное (в том числе функциональное) разнообразие есть свойство стабильной правовой системы.

Если довольно длительное время нарушать закон многообразия правовой системы, то на подавление диалектического противоречия между системой и средой правовая система откликнется переходом к новому качеству. Тогда без коренного реформирования данной системы уже нельзя будет обойтись. Многообразие всякий раз имеет производный характер от предшествующего единообразия. Развитие осуществляется через механизм «двойного ограничения», в ходе действия которого конечное многообразие исходной правовой системы подвергается еще одному ограничению. Как следствие — высшая ступень развития организуется из ограниченного числа компонентов предыдущей. Однако при этом происходит развертывание большего их богатства на новом, более высоком уровне. Так, «двойное ограничение», готовящее «трамплин» для прыжка в качественно новую область, оказывается необходимым условием появления нового структурного уровня, новых возможностей развития.

Многообразие нужно отнести к принципам демократической культуры. Поэтому принцип многообразия необходимо признать и институциализировать еще в переходный период, чтобы он эффективно действовал и в условиях стабильного правового порядка. Многообразие должно стать чуть ли не изначальным фактором правовой жизни, тогда общество получит надежные гарантии своей безопасности. В этом смысле правовое многообразие отвечает самой многоукладной природе общественных отношений и наполняет свободу личности, общественную, гражданскую и государственную практику богатством содержания и выбора, стимулирует социальное творчество и тем самым способствует реализации многообразных общественных интересов и индивидуальных способностей.

Интегрированный государством общественный интерес позволяет реализовать действительное многообразие в правовой сфере. Опыт правового развития современных обществ свидетельствует — именно в многообразии содержания стабильных правовых систем заключается их сила.

Однако у правового многообразия как фактора стабильного существования правовой системы есть свои пределы, оно не может быть бесконечным. «Бесконечное разнообразие элементов, частей будет утверждать себя, противостоя целому и тем самым дезорганизуя и в конечном счете разрушая его», — писал X. Берман. Разнообразие правовой системы тогда способно представлять угрозу ее стабильности, когда предполагает сосуществование антагонистически несовместимых, типологически неоднородных правовых феноменов, относящихся к качественно противоположным правовым системам. Например, Гражданский кодекс Российской Федерации предусмотрел в качестве самостоятельного источника гражданского права обычаи делового оборота (ст. 5). Данное нормативное положение сразу же оказалось в категории «неработающих», так как обычай в силу целого ряда своих черт не может использоваться государством с большой территорией. Поэтому юридическая практика отторгла неадаптируемый сегмент иностранной правовой системы.

Подводя итог общетеоретической характеристике стабильной правовой системы, важно заметить, что ее стабильность должна явиться следствием естественно-исторических, эволюционных процессов. Все попытки радикального ускорения процессов правовой стабилизации изначально обречены на неудачу. «Искусственная стабильность» не может быть долговечной, а потому в подлинном смысле этого термина не должна рассматриваться в качестве стабильности. Причина этого скрывается в характере системных связей правовой системы и ее внешней среды: до тех пор, пока регулируемые правом сферы общественной жизни не станут стабильными, говорить о стабильности правовой системы преждевременно. В связи с этим стоит критически отнестись к признанию Конституции гарантом стабильности общества. Авторами монографии «Конституция и закон: стабильность и динамизм» (Москва, 1998 г.) отмечается: «За время, прошедшее с момента принятия ныне действующей федеральной Конституции РФ, в стране сложился достаточно стабильный конституционный порядок», и еще: «только Конституция, адекватная новым общественным потребностям, способна обеспечить стабильность и упорядоченность, необходимые для успеха крупных экономических и политических реформ».

Роль Конституции как одного из многочисленных факторов стабилизации не стоит переоценивать. Конституция способна обозначить наиболее общие условия стабильности общества, предусматривая идеалы общественного развития и формы разрешения конфликтов между ветвями власти. В этом смысле Конституция оказывает стабилизирующее воздействие на общественно-политическую жизнь страны, не более. Ибо стабильность нового правового строя находит свое выражение и юридическое осуществление не в актах образования нового государства, либо актах провозглашения принципов права нового типа (в принятии Конституции, деклараций и т.п.). Когда в ходе правореализационного процесса начнут складываться устойчивые, предсказуемые социальные отношения между субъектами права, только тогда возникнут основания подлинной стабилизации. К тому же, за пределами текста Конституции начинается процесс издания многочисленных нормативно-правовых актов, отражающий обновление системы права. Конституционное провозглашение новых идеалов общества само по себе чрезвычайно важно, но не может сделать их в полной мере реальными (если, скажем, отсутствуют объективные предпосылки, заложенные в общественном устройстве). Государство не становится ни демократическим, ни правовым оттого, что соответствующие определения содержатся в Основном законе государства и общества. Не возникает от этого и гражданское общество. Поэтому не формально-юридическое, а реально-фактическое положение общества характеризует его стабильность.

Так, например, введение в ряде переходных стран Восточной Европы избирательной системы с половинной долей пропорционального представительства в принципе отвечало главным императивам времени — острой потребности в стабилизации общественного развития и удержании социально-политических конфликтов в правовом русле, а также необходимости формирования парламента как органа, выражающего общесоциальные интересы, согласовывающего различные позиции на базе общей воли. Однако жизнь в очередной раз показала, что попытки «цивилизовать» политические отношения, не подкрепленные созданием социально-экономических основ для формирования полноценного гражданского общества, не могут дать ощутимого стабильного эффекта.

Таким образом, с помощью Конституции создаются условия стабилизации жизни общества, а не сама стабильность.

Итак, категория устойчивости выступает неотъемлемой характеристикой любой правовой системы, пока она сохраняет свои системные качества. Стабильность же правовой системы является высшей формой ее устойчивости, при которой она способна сохранять свою качественную определенность и воспроизводить социальные отношения однородного типологического характера. В связи с этим трудно разделить позицию В.Н. Кудрявцева, согласно которой «главная задача сейчас — выход из затянувшегося кризиса, преодоление отставания страны, а уж развитие, тем более устойчивое, — дело будущего». В отсутствие устойчивой связи между компонентами различных уровней правовая система не способна сохранить свою структуру и перестанет автономно существовать.

Стабильность современного общества складывается из множества слагаемых: политической стабильности, социальной стабильности, экономический стабильности и т.д. Роль и место правовой стабильности в жизни общества универсальна. Винфрид Беттчер писал, что все социальные перемены отражаются и закрепляются прежде всего в политической стабильности. Данная точка зрения не учитывает того факта, что закрепление модели будущего стабильного развития первоначально осуществляется в праве. Право, таким образом, создает условия и фиксирует итоги стабилизации общественной жизни, будучи решающим фактором стабильности.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. Дайте определение понятия «стабильная правовая система».

2. Проведите соотношение понятий «стабильность» и «устойчивость» правовой системы.

3. В чем состоит пороговый предел динамики стабильной правовой системы?

4. В чем заключается закон разнообразия правовой системы и до каких пределов он способствует ее стабильности?