Почему Ганнибал, действуя иначе, чем Сципион, достиг в Италии такого же успеха, как и тот в Испании
Я полагаю, что у многих вызывает удивление, каким образом военачальники, придерживавшиеся противоположного вышеописанному образа действий, достигли таких же результатов, как и те, что следовали ему.
Может показаться, что причина победы не зависит от этого; более того, указанный образ действий, по-види- мому, не делает тебя сильнее или удачливее, если славу и влияние можно приобрести и противоположным способом. Чтобы не отвлекаться от вышеназванных личностей и лучше объяснить то, что я желаю сказать, замечу, что Сципион, вторгшись в Испанию, благодаря своему благочестию и человечности тотчас же снис-кал себе любовь этой провинции, а также почтение и преклонение ее народа. Ганнибал, напротив того, войдя в Италию, действовал совершенно по-иному, но своей жестокостью, насилиями, грабежами и вероломством достиг такого же результата, что и Сципион в Испании, ибо все города Италии подняли мятеж в его пользу и все народы последовали за ним.Размышляя над тем, чем это было вызвано, можно усмотреть здесь несколько причин. Первая состоит в том, что люди падкй на перемены, и в большинстве случаев обновления желают ка1С те, кто благоденствует, так и те, кто бедствует. Ведь истина, кото рую нам уже доводилось высказывать, гласит, что людям наскУ чивает добро, а зло их удручает. Эта вечная жажда отворяет дв^ ри перед всяким, кто становится во главе нововведений в како#
Л6о стране. Если это чужеземец, к нему стекаются сторонники;
jf он из своих, его окружают последователи, постоянно умно- #саЯсЬ в числе и Увеличивая его влияние, так что, как бы он ни п0СтуПал, успех ему всегда обеспечен. Кроме того, людьми дви- #сут две основные силы: любовь и страх, и ими может командовать как тот, кого любят, так и тот, кого боятся; более того, зачастую У последнего бывает больше приверженцев и верных исполнителей, чем у того, кто пользуется любовью.
Поэтому для вождя все равно, по какому из этих путей он идет, ЛЙШЬ бы он обладал доблестью и эта доблесть обеспечила ему уважение среди людей.
Когда она велика, как у Ганнибала и Сци- ПИОН&, эта доблесть затмевает собой все ошибки, вытекающие из чрезмерной любви или чрезмерного устрашения. Ведь и тот и другой образ действий таят в себе великие опасности, способные сокрушить любого государя. Тот, кто излишне полагается на любовь, едва он отклоняется от верного пути, становится презираемым; другой, рассчитывая только на то, чтобы наводить страх, как только отклоняется от меры, становится ненавистным. Среднего же пути придерживаться невозможно, ибо этого не позволяет наша природа; все излишества необходимо умерять с помощью чрезвычайной доблести, которой обладали Ганнибал и Сципион. Тем Не менее и тот и другой понесли ущерб от присущего им образа кизни, хотя за него же были и превозносимы.|,?Почему их восхваляли, мы уже сказали. Ущерб, в случае со Сципионом, заключается в том, что его солдаты в Испании под- вяли против него мятеж вместе с частью его друзей; это произо- Шло именно потому, что они его не боялись. Ведь присущее ЛЮДЯМ беспокойство, как только их тщеславие замечает для себя желанней выход, подталкивает к тому, чтобы забыть все дружеские узы, соединяющие их с государем благодаря его СнИсходительности, как и поступили солдаты и друзья Сципио- На- Вследствие этого, чтобы исправить свою оплошность, он был отчасти прибегнуть к той жесткости, которой ранее пренебрегал. Что касается Ганнибала, то трудно привести какой-то ^ИМеР> когда бы жестокость и коварство навредили ему, но мож- мПредположить, что Неаполь и другие города, оставшиеся верными римскому народу, поступили так именно из, опасения пе* ред этими качествами. Определенно можно сказать, что нечести, вый образ жизни Ганнибала вызвал к нему такую ненависть со стороны римского народа, какой не пользовался больше никто из врагов этой республики, так что если Пирру, когда он находился со своим войском в Италии, сообщили о том, что его хотят отравить, то Ганнибалу не простили обид, даже когда его войско было рассеяно, и он остался один, и был вынужден покончить с собой.
Итак, репутация человека нечестивого, вероломного и жестокого принесла Ганнибалу известное неудобство, но зато эти же качества дали ему величайшее преимущество, поражавшее всех писателей: хотя его войско было совершенно разнородно по составу, в нем никогда не возникало никаких раздоров между солдатами или волнений, направленных против полководцев. И все это только благодаря великому ужасу, внушаемому его личностью; вхочетании с почтением, вызываемым его доблестью, этот ужас поддерживал в солдатах порядок и единство. Итак, я делаю вывод, что не так важно, какой образ действия изберет полководец; важнее, чтобы он обладал выдающейся доблестью, как приправой, умеряющей остроту его поступков. Ведь, как мы уже сказали, и тот и другой способ действий таят в себе недостатки и опасности, если они не подкреплены чрезвычайной доблестью. И если Ганнибал и Сципион пришли к одинаковому результату, один чередой похвальных поступков, а другой - предосудительных, то мне кажется нелишним обсудить деяния двух римских граждан, которые снискали одинаковую славу также разными способами, хотя и в том и в другом случае похвальными.