ВЫВОДЫ

1. Характеристика слоя. Насыпь пер­вого слоя (толщ. 1—1.50—1.80 м), покрывав­шая раскопанные помещения, произошла в ре­зультате их гибели. Этим объясняется состав насыпи: первый слой представляет обычно завал камней, упавших внутрь здания при разрушении его стен.

Мат, и исслед. по археох. СССР, № 4

временно, в результате векового образования насыпи. Примером слоя этого рода может быть насыпь в помещениях I, III (юго-восточный конец), IV и XII и на улице. Камни и обломки черепицы в этих помещениях были только возле стен. Следов пожара здесь нет (ни кусков угля, ни сажи), помещения не имели крыш, следовательно, не было материала для огня.

2. Архитектура зданий. План почтя всех зданий неправильный: противоположные стороны неравны, углы тупые или острые; особенность эта характерна как для жилых помещений, так и для остальных.

Кладка стен одинакова во всех зданиях: стены сложены из небольших или совсем мелких буто­вых камней на грязи, т. е. в качестве связующего раствора была взята земля, смоченная водой. Ни в одном здании нет ни глины, ни извести во швах. Сложенные таким образом стены были в целом не прочны: камень мелок, свя­зующий раствор не крепок; кроме того, стены сложены на насыпи, а потому и фундамент не­устойчив.

здание полностью не сохранилось.

Остатки известковой штукатурки на сте­

нах внутри зданий имеются только в немногих помещениях, напр. в помещении VIII. Стены помещения V, повидимому, были обмазаны внутри желтой глиной, которая обнаружена на северо-восточной стене и на нижних ря­дах других стен. Обмазка стен из смеси грязи с глиной имеется еще в кладозой помещения П. В помещении X была обмазана желтой гли­ной северо-западная стена, над очагом. Сте­ны в остальных зданиях, вероятно, имели об­мазку из грязи, на которой сложены и сами стены.

Дверные пролеты имеют ширину от 0.80 до 1.10 м. Пролеты окон нигде не сохранились, так как стены сильно разрушены. Вследствие этого невозможно определить и высоту поме­щений внутри, плохая кладка стен и небольшие размеры помещений говорят о том, что высота стен была незначительна.

Крыши во всех жилых зданиях были чере­пичные. Судя по тому, что слой обломков че­репиц обычно находился возле одной из стен здания и черепицы имели наклон в одну сто­рону, а также принимая во внимание незначи­тельную ширину зданий, можно предполагать,

что крыши были построены чаще всего на один скат. По обильному слою сажи и массе кусков угля можно считать, что в жилых зданиях были и потолки.

Полы в помещениях были везде земляные, иногда смазанные глиной, напр. в помещении VI; в жилых комнатах полы были золистыми и плотно утоптанными; во дворах подошва менее твердая и незолистая. Частичная вымостка из плит имеется на полу помещения VIII.

Отопление помещений производилось боль­шей частью очагами, которые имеются в по­мещениях III, VI, X; вероятно, очаги были и в помещениях II и VIII, в углах которых най­дены кости и зола. В помещениях I и V на­ходятся описанные выше печи.

В нескольких случаях наблюдается пере­стройка зданий: заложена дверь между поме­щениями VII и VIII, перестроены помещения X—XII; здесь, повидимому, была дверь из по­мещения X в XI, которая позднее была зало­жена стеной; построен забор для двора XII с юго-восточной стороны и др.

Раскопанные помещения принадлежали, пови­димому, двум жилым комплексам: к одному из них относились помещения I—VI, к другому помещения VII—XII.

3. Инвентарь помещений. В жилых комнатах и в кладовых найдено большое коли­чество орудий и бытовых предметов. Имеются орудия земледелия: железные сошники, жернова и ступы для размола зерна. В большом коли­честве найдены орудия рыбной ловли: грузила (в помещении VIII — 44), крючки (в помещении IX свыше 100); следовательно, здесь были как сети, так и переметы. Найдены орудия тек­стильного производства: прясла для веретен, железная гребенка для обработки шерсти. Сле­дует отметить наличие большого количества железных предметов: замков в помещениях VIII—IX, невыясненного назначения железные предметы с втулками (один из них напоминает долото, другой похож на скобель и др.), имеется железное оружие (большой наконечник копья, рукоятка кинжала или меча) и пр. В большом количестве находились в помеще­ниях, особенно в восточном комплексе (поме­щения X, XI и VIII), точильные камни крупных размеров и оселки, все со следами длитель­ного употребления. Возможно, здесь была куз­ница или мастерская по обработке металлов. Находка двух формочек для отливки металли­ческих колец, вероятно, грузил, подтверждает такое предположение. Местом для мастерской могло служить помещение X: очаг возле северо- западной стены мог служить и горном, а мра­морная колонна и кубический камень могли быть использованы в качестве наковальни и рабочей площадки.

Глиняная посуда найдена н большом количе­стве, но во всех помещениях одинаковых типов. Амфоры с конусовидным корпусом, украшенным На плечах рифлением и желобками в нижней

части, находились во многих помещениях (f, V, VI, VIJ, JX), все они одинаковы по форме, размерам и материалу и происходят из одной мастерской. Почти во всех амфорах найдены остатки рыбы. Пифосы, найденные в кладовой помещения II и в помещениях VI и IX, также одинаковы по форме, величине и материалу. Тонкостенные горшки и кувшины с сильно обгоревшей поверхностью и всегда почти пло­хой сохранности, найденные в нескольких по­мещениях, одинаковы по материалу и работе. Среди поливной посуды имеется несколько видов, различных по материалу, технике и форме. Наибольшее число составляют миски и тарелки из красной глины, покрытые анго­бом и поливой, или прозрачной или желтого цвета. Орнамент на этих мисках и тарелках всегда гравированный: геометрический или ра­стительный, или дает изображения животных, птиц, человека. На донышках снаружи в нескольких случаях имеются одинаковые граффити. К другому виду поливной посуды относятся миски и тарелки из белой глины, покрытые прозрачной поливой и украшенные „акварельным" орнаментом. Изображения рас­плывчаты и неопределенны, так как целых экземпляров не сохранилось. Третий вид поливной посуды составляют кувшины из белой или светлосерой глины, покрытые поли­вой зеленого цвета, плохого обжига, вслед­ствие чего эти кувшины всегда отличаются плохой сохранностью; найдены они почти во всех помещениях.

Клейма на черепицах различны (рис. 98), но они повторяются в целом ряде помещений; по материалу, форме, величине и технике изго­товления черепицы разделяются на несколько видов и прэисходят, несомненно, из различных мастерских.

4. Занятия и социальный состав населения. На основании найденного в по­мещениях инвентаря — орудий труда и пред­метов быта — можно считать, что население квартала занималось как сельским хозяйством, земледелием и скотоводством, так и рыболов­ством и некоторыми ремеслами: текстильным, кузнечно-слесарным.

Разнообразие орудий труда и занятий харак­теризует хозяйство раскопанных комплексов как хозяйство натуральное, удовлетворявшее, по возможности, все Свои потребности соб­ственными силами и средствами. Жители этого квартала сами сеют хлеб и обрабатывают землю, сами размалывают зерно примитивным спосо* бом— ручными жерновами и в ступах, сами пекут хлеб, ловят рыбу и имеют ее запасы в кладовых, держат домашний скот и птицу, сами изготовляют себе одежду и производят некоторые необходимые в хозяйстве орудия и предметы и т. п. Не исключена возможность, что жители сами строили свои дома: прими­тивность техники постройки, неправильность их плана и т. п. свидетельствуют о том, что постройки были выполнены не специали­стами, а „кустарным*' способом. Отрицатель­ные признаки, напр. отсутствие монет (не­сколько найденных монет являются случай­ными и не одновременными постройкам) и пред­метов импорта вообще, говорят об отсут­ствии внешней торговли и подтверждают вы­сказанное выше определение описываемого хозяйства, как хозяйства мелкого и самостоя­тельного. Раскопки предыдущих лет в этой части Херсонеса дают в первом слое такую же картину.

Открытые в первом слое дома относятся к последним векам существования Херсонеса (XII—XIV вв.). Материалы из раскопок послед­них трех лет, производившихся в северо- западной части Херсонеса, накопились в столь значительном количестве, что на их основании можно сделать следующие предварительные выводы: а) экономическое положение населе­ния Херсонеса в последние века его суще­ствования находилось на очень низком уровне; б) жители города или, по крайней мере, данного района, бывшего в это время окраиной города, вели самостоятельное мелкое хозяйство, удо­влетворявшее их главные потребности: они занимались не только ремеслами, но и сель­ским хозяйством и рыболовством; в) Херсонес в целом утратил свое прежнее значение круп­ного торгового центра, бывшего некогда посредником между югом и севером, и пре­вратился в небольшой город, экономически тесно связанный лишь с местной небольшой областью.^[181]