Духовная жизнь греков: религия, искусства и науки

Главными источниками для ознакомления с религией древних гре­ков следует считать двух поэтов: Гомера (около 1000 л. до Р. X.) и Гесиода (около 850 г. до Р. X.). По краткому, но меткому выраже­нию Геродота, «они создали эллинам родословное дерево богов», то есть привели представления задолго еще перед тем почитаемых богах и о деятельности их в не изменившуюся существенно и впоследствии си­стему.

«Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба,

Видя, как с кубком Гефест по чертогу вокруг суетится».

Жилищем бессмертным богам служила гора Олимп. Немаловаж­ный по своему значению намек на понятие о единобожии следует ис­кать в выдающемся положении Зевса (Юпитера). Он — высшее боже­ство, «отец богов и людей», «собиратель облаков», «громовержец», «эгидодержатель» (эгида — держатель щита с грозой и с блистающими

Праздничная площадь в Олимпии.

Реставрирована по Фр. Тиршу

Зевс.

С бюста Зевса, работы Отриколи. Ватикан.

молнией облаками). К другим небожителям принадлежат: Гера (Юно­на) — «лилейнораменная», сестра и супруга Зевса.

Или забыла, как с неба висела? как две навязал я

На ноги наковальни, а на руки набросил златую Вервь неразрывную? Ты средь эфира и облаков черных С неба висела...

Она покровительствует браку и любви; главным местом поклоне­ния ей был Аргос; ей посвящены были павлин и ворон.

Гефест (Вулкан) — бог огня; кузница его была в Этне, а помощ­никами его были одноглазые циклопы. Любимейшей дочерью Зевса была Паллада-Афина (Минерва); «онавышла, вооруженная щи­том, из головы Зевса». Она богиня разума, ясности и прозорливости как на войне, так и во время мира; ей посвящена сова; главным местом почитания ее были Афины, где родилось изречение: «приносите в Афины сов» (оттуда, где их много). Благороднейший сын Зевса — Аполлон был богом солнца и света, «Феб», то есть светозарный; он почитался творцом образования и вместе стем богом прорицания, по­эзии и врачевания; главным местопребыванием его были Дельфы — город знаменитого оракула. Ему сопутствовали девять муз (камены): Каллиопа (эпическая поэзия), Эвтерпа (лирическая поэзия), Мельпо­мена (трагедия), Эрата (поэзия любви и пантомима — «мимика»), По­лигимния (хвалебные песни — «гимны»), Талия (комедия), Терпсихо­ра (танцы), Клио (история), Урания (землеведение и астрономия). Им посвящены были гора Парнас и Кастальский источник. Сестра Апол­лона—А рте м и да (Диана) была богиней внезапной смерти, охоты и

свободной жизни природы и почиталась покровительницей девственной и юно­шеской чистоты и целомудрия. Богом войны был Арей (Марс). У Гомера он называется «богом, истребителем наро­дов, кровью покрытым, стен сокруши­телем». («Илиада», V песнь, 31).

Гера (Юнона).

С бюста в вилле Людовизи в Риме.

Афродита (Венера), как богиня любви, напротив, сияет блеском кра­соты; ей посвяшены мирт и голубь, а главным местом почитания ее был ост­ров Кипр.

Вулкан, приготовляющий оружие в своей кузнице.

Паллада Афина.

С античной мраморной статуи, найденной при Велетри.

Главным богом воды был брат Зевса — Посейдон (Нептун), су­пруг Амфитриды, «колебатель земли» с трезубцом в руках, а многочис­ленную свиту его составляли тритоны и нереиды (мужские и женские, насмешливые водяные духи). Ему также был подвластен морской ста­рец Протей, отличавшийся необыкновенной способностью к пре­вращениям.

Из подземных богов самым выдающимся был Плутон с супругой своей Персефоной (Прозерпиной). Он был богом царства теней (Гаде­са), вход в которое сторожила трехглавая собака — Цербер. Перевозчик

Харон перевозил души умерших через море Ахерон и реку Стикс под­земный мир (Гадес). Здесь из реки Леты души пьют забвение зі ного бытия и вследствие этого превращаются в призрачные существа или тени. Судьями мертвых были Минос, Родомантус и Эак. По их приго­вору души отправлялись в Элиниум, то есть обитель блаженства, или в Тартар — место мучений.

Деметра (Церера) олицетворяла мать земли. Она была богиней растительного мира, то есть хлеба (отсюда «цереалии» — плоды полей). Поклонение ей заключалось главным образом в происходивших в Элевзине таинствах (мистериях), в основании которых скрывался глу­

бокий смысл: правильное умирание и возрождение растительного мира служило прообразом бессмертия души, потому что каждая чело­веческая жизнь, хотя и делается добычей смерти, но для того лишь, чтобы еще могущественнее и прекраснее выйти из царства тьмы.

Богом веселья был Дионисий (Бахус). Ему посвящена была ви­ноградная лоза. «Чудесен дар Бахуса, — бальзам для истерзанного сер­дца», — говорит Шиллер. За Бахусом постоянно следует множество горных и лесных духов, имеющих наполовину человеческий, наполо­вину звериный образ: козлоногие или рогатые Сатиры, Паны, Силе­

ны‘, Менады и Вакхантины — неистовые женщины, служившие во­площениями одушевленного вином, музыкой и необузданной весело­стью настроения духа, Нимфы — водяные, горные и лесные женские духи (Наяды, Ореады и Дриады). Отличительными знаками Дионисия были плющ, козел (трагос) и жезл. Из Дионисиева культа с его хорами и чередовавшимися с ними песнями возникли впоследствии трагедия и комедия.

Олицетворением нравственных идей служили: Фемида (право­судие), с весами и пальмовой ветвью, Немезида (мстительница людской заносчивости), Эри н н и и или Эвмениды (Фурии) со змеями волосами и факелами, которые преследуют преступника, как

¹Первоначально были один Пан и одна Силена, впоследствии их было много.

дикого зверя, даже в подземном мире и олицетворяют собой угрызения совести, А т э — искушение, ведущее к прегрешению, а через это к по­гибели, М о й р и и (Парки) — богини судьбы: первая из них (Клофо) ткет нить жизни, вторая (Лахезис) тянет ее в разные стороны, третья (Атропа) обрезает.

Эллинский язык, отражавший в своей гибкости, правильности, яс­ности, глубине и благозвучности отличительную особенность духа эл­линского народа, был вторым главным элементом, благодаря которо­му эллины сознавали свое единство. Однако эллинский язык стал при-

чиной разобщения, царствовавшего между различными племенами вследствие политических причин. Благодаря разнородности госу­дарств развились и достигли собственного и самостоятельного совер­шенства многие наречия (диалекты). Демократические учреждения, заставлявшие людей образованных входить в сношения с людьми ма­лообразованными, и то обстоятельство, что более говорилось, чем пи­салось, способствовали совершенствованию языка.

Но внешнее разобщение языка не мешало характеру его общности, так как различные наречия его были знакомы всем грекам и служили им для выражения разнообразных видов поэзии.

Древнейшие известия о возникновении греческой образованности начинаются с имен баснословных Орфея, Лина и Музея. Но это были скорее мудрецы, жрецы и учители народа, и им и их религиозным и нравоучительным песням приписывается первоначальное просве­щение эллинского народа, введение мистерий или таинств, высших

учений и т. д. Они были родом из Фракии и распространили оттуда свое учение по всей Греции. Таким образом история собственно грече­ской поэзии не может начинаться с них.

Греческая поэзия возникла лишь тогда, когда эллинам после завер­шения переселений и умиротворения внутренних смут удалось достиг­нуть прочных форм своего существования, а отдельные племена благо­даря прекрасному климату и счастливому положению страны, способ­ствовавшим развитию торговли, искусств и благосостоянию их, возвысились до более свободного и благоустроенного образа жизни.

Такое счастливое стечение обстоятельств в особенности выпало на долю ионических колоний в Азии, и в них впервые расцвел гений, ко­торый сделался образцом для всех времен в области эпической поэзии. То был Гомер, родом ионянин; но так как место рождения его не было достоверно известно, то впоследствии семь городов оспаривали друг у друга славу именоваться его родиной. Уже выше было упомяну­то, что знаменитый поход на Трою и возвращение героев оттуда со­ставляют содержание обоих известных творений этого поэта: «Илиа­ды» и «Одиссеи». Ради живого и всестороннего представления об элли­низме, насколько он изображен в них, мы приводили уже некоторые отрывки из этих творений. Ликург, как известно, первый принес эти песни в Элладу; Пизистрат же поручил целому обществу ученых со­брать и привести в порядок сохранившиеся до него от предшествовав­ших рапсодов отдельные части этих поэм, и юношество в школах учи­ло наизусть песни Гомера в этом, дошедшем до нас, виде.

Шествие Вакха. С античного барельефа в вилле Боргезе в Риме.

Еще и в настоящее время многие археологи полагают, что на Гоме­ра. как главу многочисленной школы писавших в его духе гомеридов, следует смотреть как на первоначального слагателя приписываемых ему'творений. По их мнению, песни эти распространялись благодаря пению и устной передачи в отдельных рапсодиях, причем как боль­шие, так и незначительные отдельные части их многократно изменялись. Наи­более вероятным является мнение но­вейших ученых, которые полагают, что «Одиссея», изложенная по одному опре­деленному плану, должна считаться все­цело произведением одного Гомера; имеющая же меньше связи в своем изло­жении «Илиада» только частью сочине­на самим Гомером, или же в основание ее легли более древние героические пес­ни, связанные Гомером в одно целое.

Песни Гомера были образцовыми творениями, и ни одно эпическое про­изведение после Гомерова века не до­стигало его высоты. Впоследствии поя­вились циклические поэты, которые об­нимали в своих произведениях большие или меньшие циклы, то есть периоды, из героического мира Троянской войны, но они вместо внутреннего единства имели в виду исключительно лишь исторический ход событий. Из произведений этих писателей возникло первое в собственном смысле историческое повествование (логография), начало которому также положено в Ионии. Так самыми древними историческими писателями (логографами) были несомнен­но ионяне: К ад м из Милета, Дионисий, Гекатей и Гелла- ник. Наконец, Геродот (род. в 484 г. до Р. X.), на которого мы не раз уже ссылались и который усовершенствовал своим произведением этот вид истории, хотя и был родом из дорического города Галикарнаса в Карин, но написал свою историю на ионическом наречии, на кото­ром иатагались эпические произведения.

Совсем в другом роде, чем циклики, является Гесиод, отец кото­рого был родом из эолийского города Киме, в Малой Азии. Гесиод жил около 800 г. до Р. X. в Аскре, в Беотии, и одержал победу на состязании многих певцов в Халкиде, на острове Эвбее. От него мы имеем не из­бегнувшее, без сомнения, многих изменений эпическо-дидактическое стихотворение о происхождении и родословной богов, так называе­мую «Феогонию», в которой обнаруживаются постепенное исчезнове­ние эпического (повествовательного) характера и возникновение бо­лее дидактического (поучительного) направления.

Недостаток живости и полета воображения в особенности выказы­вается в другом произведении Гесиода, носящем название «Работы и Дни», в котором поэт в простом и изящном, а нередко в сухом изложе­нии предлагает разные правила благоустроенного земледелия, домаш­него хозяйства и в особенности образа жизни.

Следующие два образчика служат верной характеристикой направ­ления как самого поэта, так и его века:

«Выше всех тот, кто находит мудрый совет и его принимает,

Ибо совет тот ему же в грядущем будет полезен.

Благоразумен и тот, кто охотно слушает более мудрых.

Но безрассудный глухой к учению мудрых срамит человека

И обращает его в бесполезное бремя земли». (I, 291).

«Друга на пир своего приглашай, но врага — ни за что.

Прежде ж того пригласи, кто живет по соседству с тобой;

В горе домашнем неопоясанный сосед поспешит,

Тогда как твой кровный друг еще опояшется прежде.

Честный сосед будет столько ж полезен, на сколько злой вреден. Тот должен считаться счастливым, у кого есть честный сосед. Если нет злого соседа, то даже быка не лишишься.

Если сосед твой честно отмерит, то отмерь ему тою же мерой,

А если ты можешь, то воздай ему еще бблыпим,

Ибо найдешь его легче, когда в нем будешь нуждаться». (X, 340).

Впоследствии возник целый разряд поэтов, которые выражались краткими изречениями (гномами), основанными на житейской опыт­ности и мудрости и назывались поэтому гномическими поэтами; к ним принадлежали: знаменитый Солон Афинский (прославившийся свои­ми элегиями нравственного и политического содержания), Феог- н и д из Мегары (570—490 гг. до Р. X.) и другие. В этом веке также про­

цветали и так называемые «семь греческих мудрецов», к которым, кро­ме Солона, принадлежали еще: Фалес, Хилон — спартанский эфор, Би ант из Приены, Питта к — властитель лесбосский (сло­живший с себя впоследствии добровольно это достоинство), Клео-

бул и Периандр; все они оставили потомству знаменитые изрече­ния¹. Здесь также можно упомянуть и о знаменитом баснописце Эзо­

Эзоп.

С античной статуи.

пе (570 г. до Р. X.), происходившем из Фригии или Фракии, сама история жизни которого представляется нам баснослов­ной. Он был маленького роста, горбат и настолько беден, что вынужден был про­даться в рабство. Басни его, составленные или рассказываемые первоначально в прозе, сохранились далеко не в первона­чальном своем виде; существующее же и в настоящее время собрание басен Эзопа претерпело множество изменений, в осо­бенности благодаря поэту Бабрию, кото­рый собрал и обработал их в III веке на­шей эры по древним сборникам.

принадлежали частью к эолийскому, а частью к дорическому племенам, пользовались их энергичными и благо­

Нежный и спокойный дух созерцания вселенной, выказавшийся в только что названных поэтах, достиг высшего своего развития у поэтов лирических, которые звучными наречиями для выражения сильных, суровых и нежных чувств, но не избегали при этом и ионической мягкости и изне­женности.

Архилох, с острова Пароса (730—660 гг. до Р. X.), прославился силой и живостью своих стихотворений, в которых он первый употре­бил ямбы. Ссора с окружающим миром впервые зажгла в нем лириче­ский пламень. Рассказывают, что выказанная Архилохом в одном сра­жении трусость возбудила к нему такое презрение, что некто Ликамб, обещавший было ему руку своей дочери, отказал ему в ней. За этот от­каз поэт отомстил такими язвительными стихами, что они привели Ликамба и дочь его к отчаянному решению повеситься. Благодаря на­падкам в сатирических стихотворениях и на других своих знатнейших сограждан Архилоху удалось вернуть к себе, как к поэту, страх, утра­ченный им в качестве воина. За это сограждане изгнали его с острова.

Солон: «Укажи заблудшему дорогу», «Никогда (не делай) через меру». Питтак- «Прощение лучше мщения», «Не попрекай никого бедой, ибо сам в нее попасть мо­жешь» Биант: «На пути от юности к старости запасись мудростью». Клеобул: «Не будь заносчив в счастии и малодушен в несчастии». Периандр: «Дело мастера боится» или «Без муки нет науки». Хилон: «Держи язык за зубами». Фалес: «Счастлив тот. кто здо­ров, богат и образован».

Но вскоре после того, как Архилох на состязании с лирическими поэ­тами на Олимпийских играх заслужил своим гимном в честь Геркулеса всеобщую похвалу, родной город снова принял изгнанника со славой и ликованием.

Ал к е й (около 610 г. до Р. X.) происходил из города Митилены, на острове Лесбосе, главном местопребывании эолийского племени. Бу­дучи не менее знаменитым поэтом, чем Архилох, он прославился еще более своей храбростью и как глава партии и в особенности ценился за песни, исполненные огня и пылкости против тиранов. Таким же врагом тиранов был и суровый Стесихор из Гимеры, в Сицилии (632—566 гг. до Р. X.).

Остров Лесбос был так же родиной пламен­ной Сафо, стихотворения которой, выражав­шие страстную любовь, пользовались в древно­сти большой славой. Предание о том, что она, воспылав пламенной любовью к одному юно­ше по имени Фаону и будучи им отвергнута, бросилась с Левкадского утеса в море, есть ни что иное, как вымысел.

Терпандр был также лесбиец. Про него рассказывают, что он водворил согласие между спартанцами, погруженными в гражданскую войну и междоусобные распри, и имел большое влияние на развитие музыки в Лакедемонии.

В Спарте же прославился своими хоровыми песнями А л к м а н, ко­торый происходил из лидийского города Сардеса, но жил в Спарте (около 612 г. до Р. X.) и писал на дорическом наречии. О Тиртее ио замечательном действии его стихотворений в Спарте было рассказано уже выше. Он был родом милезиец, но жил в Афинах. В этом же горо­де, в доме Пизистрата, жил иАнакреон — уроженец Теосав Ионии (559—478 гг. до Р. X.); стихотворения его представляют дух ионян со­вершенно в другом направлении, выражающем влечение к веселости и чувственным наслаждениям. Подобным же содержанием, но преис­полненным вместе с тем жалобами на непрочность наслаждений жиз­ни отличаются элегии ионянинаМ и мнерма из Колофона (630г. до Р. X.); он ввел в свои стихотворения сочетание гекзаметра (шести­стопного стиха) с пентаметром (пятистопным стихом). Следует упомянуть еще об И в и к е из Региума (530 г. до Р. X.) и о С и м о н и - дес острова Кеоса (500 г. до Р. X.).

Около этого же времени начало проявляться направление, которое составляет отличительную особенность творческого духа афинского народа. Драматическое искусство, так много обязанное афиня­нам, как увидим это впоследствии, начало выказывать в это время пер­вые свои проблески. Феспис, современник Солона, разъезжая в те­лежке из одного города в другой, давал, должно быть, ужо тогда театра­льные представления, причем для изменения лица употреблял белила

и румяна. Но лучшее устройство сцены и введение второго актера и хора впервые были употреблены Эсхилом.

Так выказывался частью вполне, частью в зародыше художест­венный гений греков и при том, сообразно различным характе­рам племен, в различных и разнообразных формах.

То же находим мы и в отношении наук. Уже было упомянуто о

семи мудрецах, которые высказывали первые воззрения созерца­тельного и объемлющего разума в особенности в отношении явлений нравственной и политической жизни. Первые мыслители, выделив­шие из поэзии научные истины из мифи­ческого вымысла, явились также у ионян. Сообразно с эпическим характером, проя­вившимся в ионическом искусстве, на­правление, принятое философией, заклю­чалось в исследовании природы и ее явле­ний.

Анакреон. С античной камеи.

Таким философом был знаменитый Фалес Милетский (636—546 гг. до Р. X.), который прославился своими астрономи­ческими и математическими познаниями. Греческие боги для него не существовали, и он признавал божественной сущностью только заключающееся во вселенной без­личное жизненное начало (душа мира). По его стопам пошли Анаксимандр и Анаксимен, Диоген из Аполлонии,

Ферекид из Сиры иГераклит из Эфеса. Другим глубоким мыс­лителем был Ксенофан из Колофона, у которого ясно выказыва­лось враждебное направление греческой философии против народной религии. Изгнанный из своего отечества, он жил и учил в городе Элее, в Сицилии, и в особенности в Нижней Италии, усеянной, подобно Си­цилии и Малой Азии, греческими колониями.

Эти колонии были большей частью дорического происхождения, как например: Та р е н т, основанный в 707 году до Р. X. лакедемоняна­ми, Сиракузы (в755 г. до Р.X.) коринфянами, Агригент, Мес­са н а и т. д. Другие колонии были обязаны своим происхождением ахеянам, как то: Кротон (основан в 710 г. до Р. X.), Сибарис (основан в 720 г. до Р. X.). Колонии же Катан а, Леонтин а, Гиме- р а были основаны ионийскими жителями Халкиды на острове Эвбее. Все эти колонии были издавна богаты, могущественны и принимали участие в умственной деятельности греческого народа; здесь же жили последователи и сторонники Ксенофана. Нижняя Италия была также местопребыванием пифагорейцев. В своей философии, направ­ленной больше к изучению внутренней стороны духа, пифагорейцы пользовались дорическим наречием, которое проявилось уже с такой мощью в лирической поэзии, и довели его в своих произведени-

яхдо высшей степени совершенства. Основатель пифагорейской шко­лы — такой необыкновенный человек, что заслуживает более подроб­ного о себе рассказа.

Пифагор родился в 580 году до Р. X. на острове Самосе, главном местопребывании ионян, и отличался необыкновенными физически­ми и умственными способностями. На восемнадцатом году он одержал на Олимпийских играх победу, которая доказала, что он в физическом и умственном отношении достиг уже полного развития. Уже на Самосе он занимался математикой, геометрией и музыкой и, должно быть,

был посвящен Ферекидом в натуральную философию. Для дальнейшего своего об­разования Пифагор совершил путешест­вия, о которых сохранилось много вымыш­ленных рассказов. Однако достоверно, что, кроме Элеи и Крита, он посетил также и Египет. Отличительное государственное устройство и мудрость Египта привлекали к себе в это время все выдающиеся умы Греции, а цари его начали входить в много­численные сношения с греками (как, на­пример, Амазис с Поликратом, властите­лем Самоса). Многие из последующих уч­реждений Пифагора носят на себе следы того влияния, которое имели на него еги­петские жрецы.

У Пифагора родилась мысль образовать союз людей, тесно связанных между собой общим учением и образованием и стремящихся к одной общей цели — к управлению государством на началах науки. Быть может, он имел в виду осуществление идеала, выраженного впоследствии Платоном в следующем изречении: «Те государства будут счастливейшими, в кото­рых правящие философствуют или философы управляют».

Возвратившись из своего путешествия, Пифагор убедился, что оте­чество его, остров Самос, который находился под властью тирана По- ликрата, мало пригодно для его цели. Он покинул Самос и избрал по­прищем для своей деятельности греческие колонии в Нижней Италии. В первый раз Пифагор выступил публично вКротоне в 532 году. Его телесная красота, бросавшаяся в глаза, и заимствованная, по всем ве­роятиям, у египетских жрецов белая льняная одежда, добродетель, со­храненная им воздержанием от всего чувственного, наконец, увлекате­льная плавность красноречия собрали вокруг него множество слуша­телей и оказали ему уважение. Благодаря всем этим обстоятельствам Пифагор получил возможность осуществить идею о своем союзе.

Первые последователи Пифагора, принятые после предваритель­ного испытания и наблюдения в этот союз, составили тесное обще­ство. Их жизнь была подчинена известным правилам и постановлени-

ям, направленным при этом к тому, чтобы сделать тело здоровым, а дух воздержным. Для этого им предписывалась известная диета (им в осо­бенности были запрещены бобы и мясо), и они были обязаны часто за­ниматься музыкой, как источником всякой гармонии, законы и содер­жание которой были открыты впервые Пифагором. Отдавая ежеднев­но отчет в своих собственных деяниях и поступках, они должны были

Греческий философ С античной статуи.

точно соблюдать предписания своего нравственного образования.

Кроме того, им предписывалось за­ниматься науками, в особенности ма­тематикой. Последняя обязана Пифа­гору замечательными открытиями, как, например, названной его именем Пифагоровой теоремой, открытие ко­торой доставило Пифагору такую ра­дость, что он в благодарность богам принес в жертву гекатомбу (сто быков). Кроме математики, пифагорейцы за­нимались нравственными и политиче­скими исследованиями.

В передаче этих познаний и в по­священии во все пели своего союза Пифагор, по всем вероятиям, соблю­дал различные степени. Так. расска­зывают. что принимаемые в союз в те­чение первого года ограничивались только испытанием, приучались к молчанию и безусловному исполне­нию определенных обрядов и предпи­саний образа жизни. После продолжи­тельного и всестороннего испытания и выказав достаточную восприимчи­вость, вновь принимаемый посвящал­ся в высшие степени. Наконец, выдер­жав испытание и пройдя вес степени.

можно было сделаться полноправным участником общественной жизни союза и принимать участие в управлении Кротоном наравне с самим Пифагором, который хотя и не занимал никакой определен­ной должности, но имел в это время большое влияние на обществен­

ные дела этого города.

Пифагорейцы и за пределами Кротона сохраняли связь друг с дру­гом. Так, рассказывают, что один пифагореец умер на чужбине, не имея возможности уплатить расход за свое содержание. Перед смертью он написал несколько иероглифов на доске и просил своего домохозя­ина выставить ее на большой дороге. Много времени спустя одному из собратьев покойного случилось приехать в эту местность, он узнал

знак и заплатил все расходы. Сам Пифагор пользовался в своем союзе таким уважением, что одно уверение: «он сказал это» считалось не­оспоримым доказательством справедливости сказанного.

Однако, кажется, что сам союз в своей первоначальной форме, от­личительными качествами которого были единство и согласие, суще­ствовал недолго. В скором времени он возбудил против себя противо­действие частью со стороны тех, которым, как говорят, было отказано в приеме в него, частью со стороны народа, который не одобрял его, видя в нем тесно сплачи­вающуюся аристократию. Так, один гре­ческий историк говорит, что в кротон­ском сенате заседало триста пифагорей­цев. Наконец скрытое сопротивление обратилось в явное восстание против этих пифагорейских братских союзов, причем многие из их членов погибли.

По одним сведениям, Пифагор сам ли­шил себя жизни при этом; по другим же, он отправился в Метапонт, где и умер в глубокой старости (в 500 году до Р. X.). Но и после его смерти пифагорейцы продолжали свое суще­ствование; они образовали философскую школу и преимущественны­ми предметами своих занятий избрали нравственно-политические на­уки и математику. Таким пифагорейцем был, между прочим, знамени­тый Архит Тарентский, который прославился в своем отечестве и как полководец, и как государственный человек.