Присоединение Испании. Разрушение Нуманции (151-133 гг.доР. X.).

В то время, когда Рим такими быстрыми шагами увеличивал свое могущество на юге и востоке, он встретил на западе почти непреодоли­мое сопротивление. Ни один народ так продолжительно и упорно не защищал от римлян свою свободу и независимость, как многочислен­ные и воинственные племена, которые населяли западную и северную части Иберийского полуострова'.

В этой стране, в которой почти каждый город был крепостью, а горы представляли столько скрытых убежищ, пригодных для обороны, хитрость и храбрость римских полководцев в течение многих лет не имели никакого успеха. Вслед за одним подавляемым племенем вос­ставали десять других, и все они были преисполнены мщением и гото­вы были оказать еще более решительное сопротивление. С 200 по 133 год до Р. X. военные действия почти не прекращались, и Испания за все это время, можно сказать, не переставала быть могилой для рим­ского войска. Вследствие этого она внушала такой страх римлянам, что ни один солдат, если ему только не сулили богатой добычи, не согла­шался идти в эту отдаленную страну и рисковать там своей жизнью. Что же касается военачальников, то они прежде всего отправлялись туда для своего собственного обогащения, и только немногие из них, как например Катон, который, будучи консулом, вел там войну в 195 году, делились добычей и с солдатами.

Продолжительность военных действий ожесточила обе стороны в высшей степени. Ввиду такого упорного сопротивления римские пол­ководцы считали все для себя позволительным. Поэтому отличитель­ные черты характера римского народа: необузданная алчность, гру­бость и жестокость в обращении, презрительное вероломство — нигде не проявились таким постыдным образом, как в испанских войнах. У Аппиана, греко-римского историка первой половины второго столе­тия после Р. X., мы читаем следующее.

После заключения проконсулом Марцеллом мира с кельтиберами, преемник его, консул Лукулл, явился из Рима продолжать войну (в 151 году).

¹Около 206 года до Р. X. римляне владели провинцией Испанией, которая распада­лась на две части: ulterior (по ту сторону) и citerior (по эту сторону) Эбро. В 180—178 го­дах до Р. X. Тиберий Гракх покорил кельтиберов, обитавших внутри полуострова.

все движимое имущество было разграблено. И такая подлость не толь­ко не была наказана, но не вызвала даже ни малейшего порицания.

Пример Лукулла подстрекнул и бывшего с ним одновременно пре­тором в Испании по ту сторону Эбро Сервия Сульпиция Гальбу. Устрашенные его беспрерывными опустошениями и убийствами, жители Лузитании просили его о мире. Гальба выслушал их с при­творным дружелюбием, выражал сожаление о них, оправдывал даже их собственные набеги неплодородностью их страны и обещал пере­селить их в три, хотя и отдаленные друг от друга, но весьма плодород­ные округа. Когда лузитанцы собрались к Гальбе в числе почти 7000 человек, они были разделены на три части, хитростью обезоружены, окружены солдатами Гальбы и все перебиты на месте. Как низко уже пал римский народ, насколько потерял он всякое чувство справедли­вости, вполне выказалось при обвинении народным трибуном Л. Скрибонием Гальбы в его позорном деянии. Представ на суд со­бравшегося в трибах народа, Гальба со свойственным ему ораторским красноречием сумел внушить к себе сострадание и главным образом тем, что в своей защитительной речи указал на своих детей, которые в случае его осуждения должны будут погибнуть «несчастными сирота­ми».

Некоторым из лузитанцев удалось избегнуть устроенной Гальбой ужасной бойни, и между ними находился один человек, которому, подобно Ганнибалу, суждено было сделаться страшным врагом Рима. То был В и р и а т. Происходя из Лузитании, западной части полуост­рова (нынешней Португалии), и будучи от природы щедро наделен телесной силой и необыкновенными умственными способностями, он мог смело стать во главе своего свободного народа и вести борьбу против его притеснителей. Обладая в высшей степени храбростью, смелостью и хитростью, Вириат в 149—147 годах разбил одного за другим римских полководцев: Г. Ветилия, Г. Плавтия, Клавдия Уни­мана и других. Шесть лет вел Вириат войну с неизменным, решитель­ным успехом. Как далеко Вириат превосходил врага в великодушии, он доказал, когда окружил в одной гористой местности все войско Кв. Фабия Максима Сервилиана (в 142 году до Р. X.). По­добно тому, как Фабий поступил с 500 лузитанскими пленными, Ви­риат мог бы теперь и римским солдатам отрезать руки и отрубить го­ловы. Но, заставив консула подписать мирный договор, по которому каждая сторона удерживала за собой находившиеся в то время в ее владении земли, Вириат отпустил римское войско. Договор был утвержден сенатом, и Вириат был назван даже «другом римского на­рода» (в 141 году до Р. X.).

Но консул Кв. Сервилий Цепион, получивший в следующем (140) году в свое управление Испанию и, подобно Лукуллу, недовольный не­выгодным миром, писал сенату, что этот мир наносит бесчестие рим­

скому имени, и поэтому просил позволения воспользоваться пред­ставлявшимся теперь прекрасным случаем уничтожить страшного Ви- риата, так как большая часть его племени покинула его. Сенат разрешил Кв. Сервилию Цепиону возобновить войну под каким-ни­будь предлогом. Некоторое время Кв. Сервилий Цепион вел открытую войну. Но убедившись, что этим путем нельзя будет скоро достигнуть желанной цели, он не постыдился прибегнуть к помощи убийц, кото­рые согласились умертвить Вириата.

Храбрые лузитанцы воздали телу своего мужественного предводи­теля царские почести и продолжали еще некоторое время вести про­тив римлян войну с удвоенным ожесточением, но под конец вынуж­дены были покориться. Во время этой Лузитанской войны снова под­нялись кельтиберские племена. Необыкновенное мужество выказала защищаемая гарнизоном лишь в 8000 человек крепость Нуманция в нынешней Старой Кастилии, на верхнем течении реки Дурия (Дуэ- ро). Во время осады Нуманции зимою 140 года проконсул Кв. Пом­пей имел так мало успеха, что предпочел обратиться к подкупу и об­ману. Нумантийцы покорились, получив от Помпея обещание, что им будут сохранены их независимость и в особенности оружие. Но когда начальство над войском вместо Помпея принял новый консул М. Попиллий Ленас, то последний объявил договор недействитель­ным, а Помпей отрекся от тайно данных им обещаний. Когда же ну­мантийцы сослались на его собственных военачальников, то консул предложил им обратиться со своими жалобами в римский сенат. Се­нат решил продолжать войну.

После Попиллия начальство над войсками в Испании в 137 году по­лучил консул Гостилий Манцин. Нумантийцы поставили его в такое затруднительное положение, что с ним точь-в-точь повторилась исто­рия Постумия при Кавдинском ущелье, и консулу оставалось на выбор одно из двух: или принести в жертву 20 000 римских граждан, или со­гласиться на постыдный договор. Консул выбрал последнее. При по­средничестве квестора Тиберия Семпрония Гракха, отец которого в качестве правителя был известен местным жителям за вполне честного и уважаемого человека, был заключен договор, по которому нумантий- цам предоставлялись мир и независимость. Консул, квестор и прочие высшие военачальники утвердили договор своей клятвой, после чего они вместе со всем войском получили полную свободу.

Никто не сомневался в том, что римский сенат, побежденный та­ким великодушным поступком, утвердит договор. Но сенат и слы­шать не хотел о мире с Нуманцией и, в особенности по совету Сципи­она Африканского, высказал, что не желает принимать никакого уча­стия в таком бесчестном поступке, а потому постановил, что все те, кто своей присягой подтвердил договор, должны быть выданы непри­

ятелю. Гракх и другие военачальники по милости народа были осво­бождены от своей ответственности, но Манцин, нагой и закованный в цепи, был приведен римскими фециалами к воротам Нуманции и выдан неприятелю. Но нумантийцы совершенно справедливо рассу­дили, что невинный человек не должен отвечать за вероломство своих начальников. Они не приняли этой жертвы. Целый день простоял Манцин перед воротами Нуманции. Наконец, после гадания по поле­ту птиц, которое оказалось благоприятным, Манцин был приведен обратно в римский лагерь и был восстановлен во всех своих граждан­ских правах.

Храбрые нумантийцы благодаря своему мужеству еще в течение не­скольких лет защищались счастливо и навели такой страх на римских солдат, что военачальникам стоило больших трудов принудить их к но­вым нападениям. Наконец главное начальство над войском было пере­дано выбранному на 134 год во второй раз консулом Сципиону Афри­канскому; разрушитель Карфагена должен был уничтожить и Нуман- цию. Ему было разрешено пригласить к себе на помощь тех союзников, которые добровольно пожелают присоединиться к нему. В числе союзников, изъявивших согласие следовать за Сципионом, на­ходился и Югурта, предводитель нумидийских стрелков. Между италиками служил Гай Мари й. Таким образом этим будущим про­тивникам пришлось впервые встретиться перед воротами Нуманции. Прибыв в лагерь, Спицион был приведен в изумление. Вследствие сла­бой военной дисциплины при неспособных и нерадивых полководцах войско превратилось в настоящий сброд беспутной сволочи. Поэтому, прежде чем думать о военных действиях, Сципиону пришлось восста- новлять порядок и дисциплину.

С падением Нуманции была решена участь Лузитании. Почти вся Испания, за исключением ее крайних северной и северо-западной час­тей, подпала римскому владычеству. Не прошло и нескольких лет, как на всем полуострове римский язык, обычаи и образование получили права гражданства.

В том же 133 году римляне сделали новое, в высшей степени важное приобретение. Слабоумный царь Пергама Аттал III отказал им по ду­ховному завещанию все свое царство и все свои сокровища. По всем вероятиям, завещание это было подложное, так как в состав римской завоевательной системы входила также и политика получения на­следств хитростью и обманом. Пергамское царство включало ббльшую и лучшую часть Малой Азии. Оно было тотчас же занято. Однако рим­лянам пришлось вести войну почти четыре года, прежде чем удалось утвердиться в своем новом наследственном владении.

15.