Возвращение и грозное правление Суллы; перемены в государственном устройстве; удаление и смерть Суллы (83-78 гг. до Р. X.)

Владычество партии Мария, установившееся в правление Цинны, быстро приближалось к своему завершению. Уже распространился слух, что Сулла окончил победоносно войну с Митридатом и находит­ся уже на обратном пути в Италию.

Весной 83 года до Р. X. Сулла высадился в Брундузии. Ни одно из войск партии Мария не оказало ему сопротивления. К этому присое­динилось еще и то обстоятельство, что во главе этих войск стояли не­способные предводители, какими были, например, Г. Норбан и Л. Сципион. Многие перешли на сторону Суллы, другие бежали в Верхнюю Италию. Туда последовали за ними легаты Суллы и между ними молодой Гней Помпей, чтобы истребить их. Сильнейшее со­противление Сулла встретил перед расположенной на скале Пре- н е с т о й, в которой укрепился сын Мария. Сулла предоставил осаду Пренесты одному из своих легатов, а сам двинулся на Рим. Под его стенами Сулле пришлось выдержать кровопролитное сражение с храбрыми самнитянами, луканами и кампанцами, бывшими под на­чальством Понция Телезина. Победу над ними доставил Сулле Марк Красс, который командовал его правым флангом.

и. Римляне

Пренеста.

щий Сулла вступил в город, который со страхом и трепетом ожидал его кровавой расправы.

Наконец сдалась и Пренеста после того, как молодой Марий сам лишил себя жизни. Военачальники Суллы преследовали оставшихся еще марианцев через всю Италию, даже в Испании и Африке, причем 24-летний Помпей так отличился, что Сулла при его возвращении в Рим вышел к нему навстречу со свитою, дал ему титул Великого и ис­ходатайствовал ему триумф, хотя тот не был не только консулом, но даже и претором. Великолепный триумф самого Суллы в честь победы его над Митридатом продолжался два дня; во время этого триумфа нес­ли напоказ более девяти миллионов рублей (на наши деньги), которые затем были сданы в государственное казначейство.

Едва Сулла увидел себя повелителем Рима, как дал волю самому свирепому мщению. Прежде всех испытали на себе его ярость бедные граждане Пренесты зато, что такдолго ему сопротивлялись. Он прика­зал своим солдатам выгнать их на обширную площадь — их было 12 000 человек — и всех до одного расстрелять стрелами. Из числа войск Ма­рия 6000 человек, в числе которых находилось множество самнитян и раненый их предводитель Понций Телезин, сдались добровольно, так как Сулла обещал им помилование. Сулла приказал согнать их на рим-

ское ристалище, где они в страшной неизвестности ожидали своей участи. Затем на ристалище вступил вооруженный легион и запер по­зади себя вход решеткой. Тогда один из начальников скомандовал, и солдаты бросились на 6000 несчастных и стали рубить их; временами солдаты, утомившись, отдыхали, а затем, после непродолжительной остановки, снова продолжали свою кровавую работу. Рядом с ристали­щем находился храм Беллоны. В этот храм в это самое время Сулла со­звал сенат и излагал ему с величайшим хладнокровием одно предложе­ние.

Затем Сулла перешел кпроскрип- ц и и, то есть к опале тех, кого он считал за приверженцев Мария. Для сторонников Суллы это было равносильно полному разрешению на убийство, грабеж и другие насилия, и этим правом месть и алчность пользовались самым ужасающим обра­зом. Все узы крови, дружбы, гостеприим­ства, святости были порваны. Сын убивал отца, раб господина, брат брата. Всякий, кто имел врага или просто кредитора, все равно, к какой бы партии тот ни принад­лежал, помещал его в список подлежав­ших проскрипции, приказывал убить его и присваивал себе его имущество. Столь обесславивший себя впоследствии Ката­лина убил своего собственного брата, а затем просил Суллу внести его в список проскрипции. Принадлежавшие к сословию всадников бога­тые купцы и олигархи представлялись лучшей добычей; должностные лица также не были пощажены, ибо с их смертью освобождались до­ходные должности. Подобно тому, как два года назад неистовствовали приспешники Мария, так теперь шайки приверженцев Суллы купа­лись в крови граждан. Всякая старинная личная ненависть возникала теперь с новой силой. Всякое желание, в котором некогда было отказа­но, удовлетворялось теперь насильственно. Никто не смел под угрозой смертной казни давать у себя убежище приговоренному к опале или помочь ему в бегстве. Сам Сулла показал тому страшный пример. Он приказал разрыть могилу Мария, бросить прах его в Анио и свалить па­мятники в честь его побед. Усыновленного Марием его племянника, любимого народом претора М. Мария Гратидиана, Сулла приказал предать страшным мучениям, а затем казнить на могиле умерщвлен-

ного Катула. Для того, чтобы ни один из приговоренных не избег свое­го убийцы, Сулла оценил голову каждого из осужденных в 12 000 дина­рий (5600 р ). Эта приманка настолько подействовала, что можно было видеть ежечасно, как убийцы с отрубленными головами в руках входи­ли в дом Суллы и выходили оттуда обратно, нагруженные золотом.

В то самое время, когда весь город походил на бойню, Сулла каж­дый вечер веселился за роскошным столом в обществе плясунов, фиг­ляров и развратных женщин, без которых он никогда не мог обходить-

Надгробный памятник одного вольноотпущенника на Аппиевой дороге. Реставрация Канины.

ся. Один из подчиненных ему военачальников осмелился однажды спросить его, когда будет конец убийствам. «Мы вовсе не желаем, — продолжал он, — просить за тех, кого ты решил лишить жизни, но спрашиваем лишь из неуверенности, кого ты хочешь оставить жить». — «Я и сам этого еще теперь не знаю, — отвечал Сулла, — пока возьми вот это!» Он подал ему лист, на котором были написаны имена 80 знатных мужей, приговоренных им к смерти. На следующий день Сулла приказал казнить еще 220 человек и вскоре затем еще столько

же. При этом Сулла сказал в одной публичной речи, что пока он осудил только тех, чьи имена пришли ему на память, и что впоследствии на­ступит очередь и тех, имена которых он не может еще теперь припом­нить.

Когда наконец убийства прекратились и можно было спокойнее размышлять о совершившихся ужасах, то оказалось, что в это страш­ное время, по приблизительному расчету, погибло 15 консулов и кон- суларов (то есть бывших консулов), 90 сенаторов, 2600 всадников и бо­лее 100 000 римских граждан.

Так как после этих казней бесчисленное множество домов, помес­тий и земель опустели и остались никому не принадлежащими, то Сул­ла раздарил их своим друзьям и любимцам. Один из его вольноотпу­щенников мог соперничать с царями в великолепии своих поместий и богатством картин и статуй. Марк Лициний Красс, будущий три­умвир, при продаже столь громадного количества имений, рабов и до­мов положил основание своему колоссальному богатству. Он утверж­дал, что тот не мог назваться ботатым, кто не мог содержать на свои средства целого войска. Сулла не упустил, впрочем, случая и для собст­венного своего обогащения.

Однако 120 000 солдат, которых новый властитель Рима должен был отблагодарить за доставленную ему власть, не были еще обеспечены. Сулла послал их в Этрурию, Лациум и Кампанию с повелением силой выгнать местных союзников из их жилищ и разделить между собой их дома и поля. Таким образом был выгнан из своих хижин бедный народ, и этим несчастным не оставалось ничего другого, как соединиться в разбойничьи шайки и снова грабить и убивать других. Между тем но­вые поселенцы сделались для Суллы надежной опорой в провинции. Для того, чтобы иметь подобную же надежную опору и в Риме, Сулла даровал свободу 10 000 рабам, наделил их полями приговоренных к опале и предоставил им римское гражданство. Все они получили на­звание корнелиев и всегда составляли надежную охранную стражу Суллы, когда он появлялся посреди народа.

Затем Сулла заставил избрать себя пожизненным диктатором для того, чтобы сосредоточить в своей особе всю совокупность власти, то есть власть законодательную и судебную, которая до тех пор была раз­делена между различными должностями и народным собранием. Во­оруженный такими полномочиями, Сулла получил возможность при­ступить к переустройству государства. Что он подразумевал под этим, должно было скоро обнаружиться. Демократия с ее революционными волнениями внушала ему отвращение. Ее надлежало вырвать с кор­нем. Это было достигнуто восстановлением аристократически-оли- гархического правления сенатской партии. Чтобы достигнуть этой цели, Сулла шел вперед, не щадя никого и ничего на своем пути. Уже выше было упомянуто о той решительной мере, которою он начал пре­образование государственного устройства, а именно об основании во­енных колоний в Этрурии, Лациуме и Кампании. Эти новые поселен­

цы получили римское гражданство и, готовые повиноваться во всякое время призыву сената, составляли известный род военного надзора за беспокойными элементами населения. Еще тягостнее для народной партии должно было оказаться ограничение прав народных три­бу н о в. На будущее время инициативой, то есть правом внесения на утверждение в народное собрание законов, трибуны могли пользова­ться не иначе как с разрешения на то сената.

Сенат должен был иметь надзор за всеми правительственными дей­ствиями, за делами управления и за отправлением правосудия. Затем цензорство, которое благодаря своим обширным полномочиям постепенно возросло в своем значении и сделалось одной из важней­ших государственных должностей, не могло бить так оставлено, и зна­чение его должно было быть ограничено. Право надзора за правами было отнято у цензоров, и за ними осталось лишь одно финансовое значение: надзор за общественными постройками и ведение списков гражданам, но которым устанавливались податная и служебная повин­ности. Вместо цензуры были введены полицейские законы против ро­скоши на пирах, при погребениях и т. д. с целью воспрепятствовать все более и более усиливавшимся преступлениям. Далее были изданы строгие законы, каравшие изготовление фальшивой монеты, отравле­ние, подделку духовных завещаний, неправильное домогательство го­сударственных должностей, поджигательство, убийство вообще, убий­ство отца, матери и родственников и государственную измену.

Восстановив порядок и спокойствие, Сулла устроил великолепные игры для того, как выразился он, чтобы потешить народ после столь многочисленных трудов и лишений. Между прочим Сулла задал на площади всему римскому народу роскошный пир, который продол­жался несколько дней, причем вино лилось рекой, а блюд подавалось так много, что остатки их ежедневно выбрасывались в Тибр. Сам Сулла проводил каждый вечер за роскошными пиршествами, а ночи — в бес­стыдных оргиях.

Хотя к такой личности, как Сулла, нельзя относиться без содрога­ния, но к этому чувству все-таки невольно примешивается и чувство известного уважения, возбуждаемое тем необыкновенным даровани­ем, благодаря которому он, хотя и ужасными средствами, но в такое короткое время сумел положить конец долго продолжавшимся смутам и водворить среди одичавших римлян порядок и повиновение. Задачу свою водворить мир и спокойствие Сулла выполнил настолько успеш­но, что при жизни его никто не осмелился даже попытаться возбудить какую-либо смуту. При этом он всегда имел в виду общее благо, и, до-

Ристалище.

С античного изображения.

ведя дело до конца, без всякого постороннего принуждения, сам доб­ровольно сошел с политической арены. Никто не верил ушам своим, когда этот человек, перед которым все трепетало, когда он в предшест­вии 24 ликторов проходил по улицам, появился без всякой свиты на ораторской трибуне и обратился к народному собранию с приглаше­нием; если кто имеет что-нибудь против него высказать, чтобы не бо­ялся этого сделать, так как он готов дать отчет в своих действиях и упу­щениях. Но страх все еще сковывал уста всем, и все хранило глубокое молчание. Сулла сошел с ораторской трибуны и без всякой вооружен­ной свиты пошел один пешком к себе домой. Только один юноша по­шел вслед за Суллой и с бранью дошел до дверей его дома. Тут Сулла обернулся и сказал ему спокойным тоном: «Ты будешь виной того, что впоследствии ни один диктатор не сложит добровольно своего досто­

инства». Несколько дней спустя Сулла удалился в свое поместье Путе* оли. Здесь он описал достопамятные случаи своей жизни, но эти запи­ски, к сожалению, потеряны, однако Плутарх пользовался ими во мно­гих его биографиях. Остаток жизни Сулла проводил в охоте, рыбной ловле и в пирах. Он умер в 78 г. до Р. X. на шестидесятом году от рожде­ния от кровотечения, а по другим известиям, от мучительной болезни, бывшей последствием его развратной жизни. Тело Суллы торжествен­но было перенесено в Рим, предано на Марсовом поле сожжению, а за­тем прах его был погребен рядом с усыпальницами цезарей.

27.