Завоевание города Вейев. Камилл (405-396 гг. до Р. X.).
Влияние патрициев благодаря их старинному значению, богатству, прочной организации, политической опытности, выказанной ими в особенности в избирательных происках при производстве выборов по комициям, было так велико, что с 444 по 400 год до Р.
X. только они выбирались в «военные трибуны с консульской властью». Впоследствии, начиная с 399 года до Р. X., выбирались и плебеи. Но случалось нередко, что сенат, вследствие будто бы нарушения формальностей, объявлял выбор плебеев недействительным и вообще пользовался и разными другими средствами для того, чтобы лишить предоставленное им право всякой действительной силы.
Доказательством тому, что патриции в стремлениях своих воспрепятствовать избранию плебеев на должности военных трибунов не отступали ни перед какими средствами и нередко прибегали даже к убийству, служит поразительная история Спурия Мели я.
По свидетельству Ливия (IV, 12), в десятом году после уничтожения децемвирата в Риме свирепствовал страшный голод. Многие во избежание голодной смерти бросались в Тибр. Тогда один богатый плебей, Спурий Мелий, принадлежавший к сословию всадников, почувствовав сострадание к несчастному народу, скупил хлеб и роздал его частью даром, частью за бесценок голодающим. Благодаря этому Спурий Мелий приобрел всеобщую любовь, и можно было ожидать, что он в случае домогательства с его стороны добьется должности военного трибуна. Этому следовало во что бы то ни стало воспрепятствовать. С этой целью Спурия Мелия обвинили в том, что он имеет в своем доме склад оружия, устраивает у себя тайные собрания и стремится к единовластию. Старому Цинцина- ту, назначенному диктатором, было поручено устранить эту опасность. Он потребовал Мелия, через своего начальника конницы С е р - вилия Агалу, к ответу и к оправданию во взведенном на него обвинении.
Мелий отказался исполнить приказание, пустился бежать от ликтора и стал взывать к народу о помощи. Атала догнал его и поразил мечом. Это насилие удостоилось похвалы диктатора, как достославный подвиг, спасший свободу отечества.Одновременно с этими внутренними междоусобиями продолжались внешние войны. Хотя нападения вольсков и эквов ослабели, но зато неоднократные ссоры с северными соседями, этрусками, и распри с соседними городами Фиденами и Вейями привели наконец к серьезной войне, из которой Рим только с крайним напряжением всех своих сил мог выйти победителем. Сначала были завоеваны и разрушены Фидены (в 426 г.). Затем наступила очередь цветущих и многолюдных Вейев, которые долгое время были равносильным соперником Рима и нанесли (в 477 г.) роду Фабия (306 Фабиев с 4000 клиентов) на речке Кремере кровавое поражение. Борьба хорошо укрепленного, расположенного на крутом холме и окруженного двумя реками города была упорна и продолжительна. Войску приходилось находиться на войне и зиму, и лето. Римляне не привыкли вести войну подобного рода. До сих пор они совершали непродолжительные походы против разбойнически вторгавшихся шаек эквов и вольсков и после кратковременных перерывов снова возвращались к полевым работам и своим домашним занятиям. Теперь же воины, находясь на войне и зиму, и лето, не могли сами себя вооружать и продовольствовать, и их приходилось содержать за счет государства. Таким образом пришли к мысли о выдаче войскам жалованья. Благодаря этому нововведению римское
войско, составленное из граждан, получило способность вести действительные завоевательные войны, даже если они велись в значительном удалении от города.
Война против Вейев длилась уже девять лет с переменным счастьем. Римлянам впервые пришлось предпринять настоящую осаду. Мы узнаем, что они расположились перед городом укрепленным лагерем, построили осадные машины, придвинули боевые щиты, но без всяких решительных последствий. Окончательное покорение города в десятый год осады было делом диктатора М а р к а Фурия Камилла (в 396 г.).
Вей и
Он приказал прокопать проход, который шел из римского лагеря под стеной города до средины вейентинского замка, где находился храм Юноны. Сильный вооруженный отряд проник этим подземным ходом до самого храма. Оставалось пробить только одну тонкую стену; вдруг слышат, как верховный жрец, держа перед царем вейентинцев мясо убитого жертвенного животного, говорит: «Кто принесет эту жертву богине — хранительнице Вейев, тот победит в битве». В это самое мгновение пол раскрывается и врываются прикрытые щитами римляне. Камилл выхватывает жертвенное мясо и приносит его в жертву на алтаре Юноны. Отряд тотчас же проник в город и отворил ворота остальным войскам. Город был предан разграблению, и в руки победителя досталась несметная добыча. Камилл удостоился такого блестящего триумфа, какого римляне еще никогда не видывали. В роскошном одеянии, стоя
на колеснице, запряженной четверкой белых коней, подвигался он вверх по Священной дороге (via Sacra) к Капитолию во главе своих опьяненных радостью воинов, воспевавших ему хвалебные гимны.
Плодородие завоеванной у вейентинцев земли и красота города Вейев привели римлян в такой сильный восторг, что серьезно зашла речь о том, чтобы переселить туда часть народа. Вопрос этот возбудил в сенате горячие споры, причем Камилл в особенности высказался против этого переселения, видя в таком разделении сил лишь пагубное ослабление и зародыш опасных осложнений. Его усилия увенчались желанным успехом, и переселение не состоялось[67].
Но Камилл вскоре испытал самую оскорбительную неблагодарность. Трибуны обвинили его в пристрастном разделе вейентинской добычи и даже в сокрытии некоторой ее части и потребовали его к народному суду. Ему также вменено было в преступление и то, что он своим блистательным триумфальным въездом на колеснице, запряженной четверкой белых коней, позволил себе уподобиться Юпитеру Капитолийскому. Раздраженныйтаким обращением, Камилл, не ожидая приговора Народного собрания, удалился в изгнание, в Ардею. Выходя из ворот Рима, он обратился с мольбой к богам, чтобы они скорее заставили его сограждан раскаяться и почувствовать в нем нужду[68].
8.