§ 1. Предварительные замечания [317]
Папирус был найден в 1962 г. среди остатков погребального костра в античном захоронении в некрополе близ узкого горного ущелья Дервени, через которое проходит дорога, ведущая из Фессалоники в Восточную Македонию и Фракию, и ныне хранится в Археологическом музее Фессалоники.
На основании монет, сосудов и керамики захоронение датируются концом IV началом III века до н. э. [Themelis P., Touratsoglou J. Oi taphoi tou Derbeniou. Athena, 1997. Р. 221). Все, что дошло до нас, это обгоревшая верхняя треть папирусного свитка, и вопрос о том, как он оказался в этом месте, продолжает интриговать исследователей [см.: Betegh G. Papyrus on the Pyre // Acta Ant. Hung. 2002. V. 42. Р. 5166]. Первые колонки папируса сохранились особенно плохо и восстановлены издателями после кропотливого многолетнего труда по собиранию более двух сотен обуглившихся фрагментов и составлению из них того, что может быть хотя бы приблизительно восприниматься как цельный текст [318].Какой бы мы не придерживались гипотезы о Sitz im Leben папируса был ли он всего лишь «газетой», используемой для разжигания костра, как думал Янко [Janko R. The Derveni Papyrus (Diagoras of Melos, Apo pyrgizontes logoi?): a New Translation // Classical Philology. 2001. V. 96. P. 1, note 1], или же помещен в погребение намеренно (Betegh, см. выше) из фрагментов первых пяти колонок становится ясно, что содержательно он вполне уместен в похоронном контексте [319]. В тексте упоминаются Эриннии (один раз, а не дважды, как считалось ранее: LM 96; Betegh 75), которые, должно быть, идентифицируются с душами (однако см. КРТ 144). Зевсу причитаются обычные в подобных случаях возлияния из воды и молока, однако непонятно, в каком смысле «каплями» (Betegh, см 76; KPT 144). Возможно, упоминаются Эвмениды (также души, см. кол. VI), причем каждому даймону, повидимому, полагается жертвенная птица ее надлежит сжечь, а также спеть в его честь гимн, «складно» положенный на музыку, что удивительно хорошо соответствует как обстоятельствам находки папируса, так и его содержанию [320].
Разумеется, не следует приравнивать Папирус к таким «погребальным текстам», как орфические золотые таблицы (см. новое исследование: Graf F., Johnston S. I. Ritual Texts for the Afterlife. Orpheus and the Bacchic Gold Tablets. L., 2007), однако рассматривать его в контексте «погребального костра», как предлагает Бетег, представляется разумным.Повидимому, автором был скорее практикующий прорицатель jiavTiv (возможно, oveipoKplthV, толкователь снов, тераакород, толкователь знамений, или птицегадатель), пожелавший объяснить некоторые из профессиональных секретов посвященным или же стремящимся к посвящению (что может объяснить апологетический стиль этих разделов и демарш против наемных магов в кол. XX), нежели теологтеоретик, систематически толкующий религиозный текст. Правда, как видно из последующих колонок, этот религиозный практик загадочным образом весьма интересовался натурфилософией и космологией, однако вспомним, к примеру, Парацельса, одно никогда не противоречило другому.
Примечательно, что нигде не упоминаются традиционные боги, вроде Аида и Персефоны; причем, говоря о божестве, автор из Дервени проявляет склонность к монотеизму, интерпретируя разных богов в качестве последовательных стадий космогонического процесса. В то же время он испытывает не вполне объяснимый интерес к «магам» и, вместе с тем, предостерегает своих читателей от шарлатанов:
(Кол. VI). мольбы и жертвоприношения умиротворяют души, а [песнопения] магов способны устранить наседающих даймонов. А наседающие даймоны это [мстящие] души. Поэтомуто маги совершают жертвоприношение так, как будто они выплачивают пеню (reoivh[v] areoSiSOvtev). В качестве подношения они льют воду и молоко, из которых изготавливают возлияния (для умерших). Они приносят в жертву неисчислимые хлебцы со многими пупырышками (reoluOjifala), потому что души также неисчислимы. Посвященные приносят предварительную (первую) жертву Эвменидам, равно как и маги. Ведь Эвмениды это и есть души. Потому каждый, желающий принести жертву за них богам, должен сначала (пожертвовать) птицу.5 (Кол.
XX) [Что же до тех людей, которые верят в то, что они всему научились], лишь наблюдая за таинствами, совершая их [с другими людьми] в городах, то я нисколько не удивлюсь, узнав, что они [ничего] не уразумели. Ведь невозможно только слушая в то же время и изучить сказанное (та Xeg6|ieva). Поэтому все те, (кто надеется научиться у людей, превративших) отправление ритуалов в свою профессию (tecvh), заслуживают удивления и сожаления. Удивления потому, что, хотя они и верят в то, что познают, перед тем, как приступить к таинствам, они уходят после их совершения еще до того, как сподобились знания, даже не задавая вопросов, как если бы они поняли чтолибо из того, что увидели, услышали или изучили; сожаления же не только потому, что они зря потратили свои деньги, но и потому, что ушли лишенные даже своего мнения (gvWmhS). До совершения таинств надеясь достигнуть знания, свершив их, они уходят, лишенные даже надежды.О мигрирующих мастерах и, в частности, восточных целителях и магах в Греции см. книгу Вальтера Буркерта (Lore and Science in Ancient Pythagoreanism. Cambridge, МА, 1972, 41 сл.). Бетег (Betegh 78 сл.) предлагает рассматривать этих магов в греческом контексте. Jourdan (37) допускает, что в данном случае слово «маги», как это типично для греческого, употребляется в уничижительном контексте. Рассматривая эти колонки, Мартин Уэст [321] считает, что папирус принадлежит к тому типу литературы, которая циркулировала в среде приверженцев эсхатологического культа Диониса (по его обозначению "OrphicBacchic cult society"), причем комментарий включает в себя как модернистские тенденции (объясняя орфическую поэму средствами современной комментатору науки), так и архаизирующую, восходящую к восточной традиции комментирования тем самым «магам», практика которых упоминается в данной колонке.