Заключение

Какой главный вывод можно было бы сделать из книги о соб­ственности? Если коротко и основываясь на менталитете, харак­терном для постсоветского периода России, то он бы звучал про­сто: необходимо заменить существующую форму собственности, которая не поддается однозначной оценке, на частную.

Предлагаемые теоретико-методологические выводы и научно-практические рекомендации автор основывает на результатах своего многолетнего исследования и своей практики работы в Государст­венной Думе над проблемами собственности и рыночного преобра­зования постсоветской России.

1. Одним из главных моментов этих результатов является то, что допущенный на первом этапе рыночного реформирования страны и продолжающий иметь место сегодня приоритет осуществления этого процесса исключительно представителями экономической науки создал определенный «перекос» по отношению участия в нем представителей других наук. Данная ситуация негативно сказалась на восприятии теоретических аспектов рыночного реформирования и на практике осуществления данного процесса.

На этом фоне особенно ощутимо проявляется ситуация явно неудовлетворительной, если не провальной, роли социологической науки, и в первую очередь такой ее специальной научной теории как социология управления. Именно последняя исходя из своей спец­ифики и должна была стать приоритетной при рассмотрении про­блем и обстоятельств перехода России из одного состояния жиз­недеятельности в качественно другое.

Заключение

347

что предметом изучения социологии управления являются все про­цессы самоосуществления процесса развития общества на различных этапах, в том числе не только управления, но и самоуправления, а не только процессы развития одной его сферы — экономической, что и осуществлялось в постсоветской России экономической наукой.

Работа социолога, как отмечал еще Э. Дюркгейм, не то же самое, что работа государственного деятеля, чью функцию и пытались реа­лизовать наши отечественные экономисты-«рыночники». Социологу, по свидетельству того же Э. Дюркгейма, не нужно подробно изла­гать, какой должна была быть эта реформа, что пытались делать и делают сегодня экономисты, каждый по-своему. Социологу дос­таточно «определить ее общие принципы, опираясь на приведенные факты»'. Определение этих общих принципов и является специали­зированным объектом исследований в предметном поле социологии управления, поскольку этот процесс носит специфический харак­тер, обусловленный природой объекта.

2. Суть социально-управленческого подхода к исследованию про­блем современной России заключается не в попытках сформули­ровать и навязать какой-то конкретный образец перехода страны к своему новому состоянию, как это свойственно представителям экономической науки, а в умении осмыслить те позитивные резуль­таты, которые достигнуты представителями общественных наук, с конкретными результатами практики.

Результаты последней, конечно, могут быть не всегда положи­тельными. Тем важнее их осмыслить не с позиции какой-то обще­ственной доктрины, а исходя из содержания эволюционного раз­вития общества. Именно с позиции последнего утверждения не было обнаружено то, что единственным на сегодня познанным законом развития человеческого общества является собственность. И этот социологический закон открыл К. Маркс.

Теоретическое обоснование собственности как социологиче­ского закона развития общества - это не единственное достиже­ние К. Маркса, которое стало фундаментом нашего исследования в поисках общих принципов реформирования новой России.

'Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996. С. 29.

348

Заключение

в свое время сподвижником К. Маркса - Ф. Энгельсом: запрещение частной собственности на средства производства.

3. Сказанное с очевидностью свидетельствует, что сам вектор нашего исследования собственности как социальной технологии конкретной формы реализации социологического закона имеет началом точку все в той же системе марксистского знания, которое в свое время и стало основой зарождения в России социалистической системы жиз­недеятельности, а не идеи и конструкции западных идеологов капи­тализма (рыночной экономии). Но сам процесс нахождения нашего вектора исследования возможен только исходя из самих возможно­стей социолого-управленческого подхода.

Представители же экономической и правовой наук, являющиеся фаворитами в исследовании проблем собственности, просто продол­жают «дело К. Маркса», который в своих революционных интересах сумел подвести идеологическую базу под стихийный протест проле­тариата, действительно находившегося в тот период в тяжелейших условиях. Суть этого протеста, если отмести наукообразную риторику экономистов, в восстановлении справедливости, которая заключа­лась бы в том, чтобы рабочий получал полный продукт своего труда, и составляла Марксову теорию трудового присвоения (трудовой теории стоимости). Впоследствии, с более предметным осознанием рынка, эта теория Маркса осталась невостребованной. Однако для наших ученых этого процесса не существовало. Они, оставаясь на Марксо-вых позициях, не могли понять саму объективность рынка: его, как известно, в СССР не было, а западные трактаты, хотя и были пере­ведены на русский язык, не пользовались известностью, так как про­тиворечили марксистскому революционному учению, господствовав­шему в СССР в полном смысле этого слова. А многие Марксовы идеи, представлявшие собой действительно важные открытия для челове­чества (как в случае с собственностью), замалчивались или извраща­лись.

Заключение

349

Он им представлялся неким субъективным феноменом, а не меха­низмом самостоятельного объективного характера - той новой тех­нологией, понимание которой только и может устранить пережитки старого в поступательном движении новой России.

Потому-то научную разработку проблем собственности современные экономисты и связывают исключительно с «ролью трудового способа присвоения» и как соответствующего условия - «прогрессивной соци­альной направленностью экономического процесса». И именно тру­довая теория собственности как специфическая форма реставрации Марксовой трудовой теории стоимости у целого ряда отечественных экономистов выступает в качестве «методологического базиса иссле­дования социально-экономических отношений присвоения».

Не говоря о том, что данные представления являются реставрацией давно забытого прошлого, они дезавуируют и ту действительно реша­ющую роль собственности в качественно новом процессе развития современной России, кстати, инициированную также К. Марксом.

4. Еще одним негативным моментом является факт реставрации старых социалистических отношений через «проталкивание» оте­чественными экономистами и правоведами общественного харак­тера собственности, считающими ее «принадлежностью общества и только его». И такое происходит в то время, когда частная соб­ственность стала основой абсолютного большинства предприятий страны. Хотя это - свидетельство статистики. В действительности государство прямо или через своих представителей «проникло» бук­вально в каждое крупное частное предприятие.

Возможно ли в таких условиях «управленческой деятельности» госу­дарственных органов ожидать так необходимого населению страны инновационного развития экономики? Вряд ли.

350

Заключение

В этих условиях и возникает необходимость самых решительных шагов в сфере государственного управления, основанного на команд­ном начале и замене его на государственное регулирование. Сам же непосредственный рыночный процесс, который сегодня лишь ими­тируется, может возникнуть лишь в условиях действия новых соци­альных технологий. И прежде всего на основе частной собственно­сти действия предпринимательства в свободной конкурентной среде.

5. При всей очевидности благоприятного отношения к общест­венной собственности российского населения и до, и после 1991 года, казалась неотвратимой ситуация, при которой, отказавшись от соци­алистической системы хозяйствования на основе государственной (общественной) собственности, ясно, что господство последней также должно остаться в прошлом. Развитие новой России должно осущест­вляться на основе новой социальной технологии - частной капитали­стической собственности на средства производства, представление которой не сформировалось даже у отечественных «специалистов» по собственности, кардинально отличной от частной собственно­сти в простом домохозяйстве. Однако, даже зная о том, что простой народ при социализме никогда не был хозяином государственной соб­ственности, что командовали ею чиновники, десятками лет форми­рования негативного отношения россиян к частной собственности на средства производство, до сих пор является важнейшей чертой их менталитета.

Именно последнее является определяющим фактором появления такого рынка «инновационных» определений современной действи­тельности, как «суверенная демократия» (В. Сурков) и «суверенный капитализм» (Э. Тополь).

Такого рода характеристики современного состояния обществен­ных отношений в России - не только далеко не случайное явление, но и прямая попытка представить эти характеристики как некий новый положительный результат развития российского общества. На самом деле, скорее всего, можно констатировать лишь одно - отказав­шись от социалистической идеологии старого советского общества,

Заключение

351

сойти с привычной платформы советского образа жизни и пуститься в неизвестное будущее не готов был никто: ни практики управления, ни ученые, ни тем более население. Именно это необходимо признать и сегодня, так как Россия до сих пор балансирует на старой плат­форме и лишь пытается перейти на новую платформу — капитализм. Отсюда и все те негативные явления в обществе, не позволяющие ему вырваться из старой жизни. Еще более вредным для развития страны являются утверждения ученых из Института переходного периода, созданного в свое время Е.Т. Гайдаром, о том, что в совре­менной России созданы новые рыночные условия и преодолены старые социалистические «рифы» - ведущая роль КПСС, планирование и др.

Признание последнего наносит колоссальный вред не только самой идее необходимости отхода от советской платформы, реализован­ной в начале 90-х годов, но и вообще самой мысли о том, что россий­ский народ может жить не хуже населения развитых капиталистиче­ских стран. В том числе нанесен удар и по самому рынку как эффек­тивному механизму организации жизнедеятельности. А между тем, в России возникла не какая-то новая модель рынка, от существова­ния которой выигрывают лишь чиновники и владельцы средств про­изводства, а известная форма развивающегося капитализма, которую М. Вебер называл «бюрократическим капитализмом». Российская же специфика этой формы свелась к тому, что руководящая «верхушка» просто стала использовать «рынок» как новую форму удовлетворения своих потребностей.

Как же отнеслись к возникновению такой практики наши оте­чественные ученые и в первую очередь экономисты? Разработали новую идеологическую систему, оправдывающую возникшую ситу­ацию, или стали критиковать это новшество? Ни то и ни другое. Они просто продолжали свою научную работу в своем привычном плане, иногда прямо, иногда иносказательно, а в условиях нынешнего кри­зиса - доказательно советуя отойти от рыночных реформ как непри­менимых для российской цивилизации.

Все сказанное и заставило нас выстроить целую систему социо-лого-управленческих конструкций, с помощью и при использова­нии которых можно обосновать те, говоря словами Э. Дюркгейма, «общие принципы» развития России, которые устремлены не только в ее будущее, но и, как это ни странно звучит, в ее прошлое. Речь идет о том, что та семидесятилетняя практика существования страны,

352

Заключение

которая являлась «эпохой социализма», не могла быть совершенно изолированной от других, существовавших одновременно в ней «эпох» капитализма и феодализма. Эти предположения мы подтвер­дили конкретными историческими примерами из жизни послерево­люционной России и СССР. Оказалось, что последователи марксист­ского учения о развитии человеческого общества не раз прибегали не только к использованию в своей практике элементов капитализма, но и именно благодаря внедрению этих элементов избегали тяже­лых и даже гибельных для процесса реализации их теории кризисов.

Новизна и, на наш взгляд, плодотворность использования социо-лого-управленческого подхода к анализу переходных периодов вне зависимости от идеологической платформы, от специфики экономи­ческих констант и т. п. ограничительных горизонтов, на наш взгляд, это самый конкретный и эффективный путь осмысления действи­тельности современной России. Такой подход, несомненно, ближе к выявлению содержания той практики переходных процессов, которые после принятия новой Конституции РФ в 1993 году, изменения отно­шения к частной собственности на средства производства и др., мед­ленно, но весьма определенно наполняются рыночной проблемати­кой, вытесняя содержание социалистического прошлого.

6. Именно на этой практике - единственном объективном начале рыночного реформирования России — и строится инновационность социологической концепции собственности, которую автор выстра­ивает на осознании совершенно новой системы жизнедеятельности современного российского общества, становление которого идет в нормальном, по его мнению, историческом времени. Исходя из всего этого автор и выстраивает ту систему приоритетов, которая только и может обеспечить реальные и эффективные перемены в жизнеде­ятельности современного российского общества.

Во-первых, опровергается точка зрения экономистов о том, что неверно делать ставку на какую-либо одну форму или вид собствен­ности - частную или государственную. Но опровергается не столько нашими теоретическими доказательствами, сколько самой практи­кой развития капитализма, в том числе и в новой России.

Во-вторых, само содержание подхода экономистов к собственно­сти, рынку, государству, предпринимательству, демократии и мето­дологическому индивидуализму и другим феноменам обеднено рам­ками предмета экономической науки. Ограниченные возможности

Заключение

353

этой науки и порождают самые немыслимые конструкции той же собственности, которые сводятся, например, к противоречию между собственностью человека как личности и его же собственности как члена общества1.

При этом упускается главное: собственность, являясь социологи­ческим законом, определяет сам характер социальных отношений в обществе. Направленность этого характера отношений реализуется в тех социальных технологиях, благодаря которым возникает и разви­вается та социологическая специфика общества, которая свойственна той или иной стране. Выявить это в полном объеме возможно только с помощью социолого-управленческого подхода. В этих условиях все разговоры о развитии «институционального предпринимательства», как «выдумывание» каких-то новых форм деятельности государства по управлению обществом или о какой-то решающей роли частной или общественной собственности, - это предложения по совершен­ствованию существующей управленческой деятельности в конкрет­ной социальной системе. А сама ее качественность и определенность характеризуется конкретной формой собственности - частной или общественной (государственной). И тот выбор, который сделали рос­сияне в начале 90-х годов, отказавшись от социализма, - это выбор именно главенства частной собственности, аналогами которой и явля­ются капитализм, рыночная экономика.

На практике этот выбор означает, что россиян не устраивает та аморфная государственная (общественная) собственность, которая выгодна лишь каким-то общественным кланам, которые реализуют свои интересы через осуществление командной формы управления. Выбирая частную форму собственности, граждане России высказались

'Здесь уместно вспомнить слова великого экономиста XX века И. Шумпе-тера. Еще в 1920-х гг., замечал он, увеличилось число экономистов, которые, высказывая «величайшее уважение» к Марксу, тем не менее начали пони­мать, что его чистая экономическая теория устарела... Марксизм оставался их идеологией, они сохранили преданность ему, но вопросы чистой эконо­мической теории стали рассматривать как немарксисты. Иными словами, они усвоили истину, согласно которой экономическая теория - это техника рассуждений; эта техника по своей природе нейтральна, и ошибочно пола­гать, что можно что-либо выиграть для социализма, борясь за марксистскую или против маржиналистской теории ценности; всякая техника устаревает, и литературная защита оснований социализма явно проигрывает, цепляясь за устаревшие инструменты (Шумпетер И. А. История экономического ана­лиза: в 3 т. СПб., 2001. Т. 3. С. 1176-1177).

354

Заключение

за внедрение в стране самоуправления, центром этого самоуправле­ния и является такая социальная технология, как частная собствен­ность на средства производства, которая, заменив командное управ­ления государством старой системы, и осуществляет самодвижение самоорганизующейся системы нового общества в тесном взаимодей­ствии с другими социальными технологиями - экономической сво­бодой, предпринимательством, конкуренцией и другими,возникно­вение которых она же и обусловила.

7. Так называемая смена парадигм развития российского общества означает смену не только характера организации общественного взаи­модействия - управления на самоуправление, не только смену самих парадигм всех сфер жизнедеятельности общества: здравоохранения, образования, организации жизнедеятельности граждан по месту жительства и других, но и взаимодействия государства с системой самоорганизации общества. Новое качество жизнедеятельности общества, естественно потребовало коренных изменений государ­ства. Все эти изменения и должны произойти в переходный период, который проходит в России все последние годы.

Что касается непосредственно изменений государства как ранее главного субъекта государственного управления, то ему вряд ли стоит следовать рекомендациям экономистов и становиться институцио­нальным предпринимателем. Оно, как и все сферы жизнедеятельно­сти общества: экономика, социальная сфера и другие, должны изме­няться институционально. То есть стать совершенно новыми социаль­ными институтами с совершенно новыми функциями. Главная форма деятельности государства - управление должно быть заменено регу­лированием. Экономика и другие сферы жизнедеятельности страны должны стать на путь самоорганизации. Роль старой функции -управления, таким образом, заменяется собственностью. Ясно, что данная собственность уже по определению не может быть государ­ственной, что на самом деле и произошло в России после приватиза­ции. И если бы не рост цен на энергоносители, в стране появилась бы совершенно новая модель ее жизнедеятельности, в которой государ­ство бы просто не могло играть патерналистскую роль из-за отсут­ствия финансовых средств. В этих условиях - а это все еще переход­ный период - неумолимо рождается новое содержание регулирую­щей функции государства, основывающееся на диалектике действий государства и рынка. Прогрессивная модель развития этих отношений

Заключение

355

определяет и прогрессивную модель нового общества - систему сво­бодного предпринимательства, свободную от негативных «наростов» капитализма - бюрократизма, монополизма и т. п.

8. Развитие новой частнохозяйственной (рыночной) модели россий­ского общества, вполне естественно, повлечет изменения не только в экономике, организации социальной сферы, но и в социальной струк­туре общества. Сегодня изменения в последней в связи с рыночным реформированием ограничиваются рассмотрением лишь одного плана. Экономисты, а за ними и представители других наук, в том числе и отдельные социологи, например, прямо связывают процесс развития предпринимательства в России с возникновением так называемого «среднего класса». Такая постановка вопроса в принципе неверна.

Во-первых, заметим, что 40% «состава» этого «среднего класса» вообще не предприниматели по условиям их отнесения к данной принадлежности. Они работают в государственном секторе и заин­тересованы в процветании не общества, а лишь самого государства, из бюджета которого формируются их доходы.

Во-вторых, понимание сущности предпринимательства как соци­ального явления не может включать в себя какие-то параметры коли­чественной группировки людей в группы, страты и т. д. Сегодня он предприниматель, а завтра - нет. Вечных же предпринимателей, по словам И. Шумпетера - классика предпринимательства на все времена, вообще не бывает.

В-третьих, сама проблема формирования социальной структуры в обществе напрямую с самими процессами рыночного реформиро­вания не связана.

Одно можно утверждать точно: в новом российском обществе, которое появится после окончания рыночного реформирования, несо­мненно, возникнет и новая социальная структура общества, и то, видимо, не сразу, а после смены нескольких поколений.

9. В связи с утверждением ведущей роли частной собственности в жизнедеятельности постсоветского российского общества, ясно, что в исследовании должна быть ее весомая презентация. Именно в этой связи важно не только обрисовать ее место в развитии человеческого обществ как социологического закона, но и как понятного для вос­приятия явления конкретной человеческой практики.

В этом плане ее роль ощущают на себе сотни тысяч россиян, работающих в сфере малого и среднего бизнеса, и в первую очередь

356

Заключение

потому, что все они практически участвуют в становлении того кон­цептуально нового управленческого процесса, в котором роль осо­бого типа социального взаимодействия играет именно частная соб­ственность, а не управленческое начало государственных структур, с которыми это новое начало находится в постоянной конфронтации.

Вмешательство только государства и его чиновников не способст­вует существованию корпораций как субъектов реализации частной собственности именно в интересах и владельцев акций и менеджмента, и работников корпорации, и работников ее смежников, и, конечно же, потребителей. Сохранение этой хозяйственной ячейкой (а такая орга­низация возможна и даже необходима в любой сфере деятельности, в том числе в образовании, и здравоохранении, и особенно, по месту жительства) свободы от политического и экономического контроля обеспечивает совершенно новый характер ее деятельности, основы­вающиеся на базе внутренней согласованности ориентиров и стрем­лений каждого члена корпорации.

Последнее в корне отлично от той экономической демократии, глав­ной формой которой на Западе считалась тенденция развития соб­ственности работников. В отличие от США, где эта форма развива­лась в течение нескольких десятилетий, в России ее очевидный неу­спех проявился уже в первые годы постприватизационного времени. Из 47% акционерного капитала приватизированных предприятий, принадлежащеего трудовым коллективам, вряд ли что-то сегодня принадлежит работникам и даже основной массе управленческого персонала. Капитал «перетек» в руки немногих, в том числе и людей, никогда на этих предприятиях не работавших... Так что повторять опыт начала 90-х годов в России и реанимировать идеи 50-х годов XX века, американского банкира Луиса Келсо, о создании собствен­ности работников и опыт югославских экспериментов в области рабо­чего самоуправления 60-70-х годов вряд ли стоит. Из сказанного вытекает один, но главный вывод: собственность, как и все другое, нельзя навязывать индивидам искусственно, как нельзя обществу навязывать и рынок, и капитализм.

Процесс развития частной собственности обусловлен лишь одним -отсутствием факта ее запрещения и устранением старых законов, условий и обстоятельств, мешающих этому процессу. Основой их раз­вития в новой России и стала деятельность корпораций, основанных на частной собственности ее акционеров, на заинтересованности

Заключение

357

всех членов этого социально-экономического института во взаим­ном сотрудничестве для достижения высоких целей каждого участ­ника этого процесса.

Говоря об этом, ни в коем случае нельзя проводить параллели даже с капитализмом самых экономически развитых стран. Да, там частная собственность не вызывает каких-либо проблем. Она так же, естественна, как воздух и вода. Но далеко не все корпорации там «морально чисты». Это и по их вине случаются жестокие экономиче­ские кризисы. Но в этом нельзя винить ту же частную собственность, ибо не она является причиной каких-то неблагополучных явлений для населения - потребителей результатов деятельности корпораций, а то, что государство в силу каких-то своих причин (некомпетент­ность, стяжательство и т. п.) позволило действовать менеджменту корпорации так, а не иначе.

Да, по многим причинам сегодня нельзя считать практически все развитые в экономическом плане страны эталоном в реализа­ции рыночной экономики. Здесь, по аналогии с движением к комму­низму бывших социалистических стран, наблюдается такое же дви­жение к лучшей модели капитализма. Но трудно отрицать, что в этом движении все их успехи связаны именно с частной собственностью. И именно это необходимо понять и нашим отечественным экономи­стам, тем, кто является ее ярыми противниками.

Вместе со всем сказанным можно утверждать одно - время вмеша­тельства в развитие современной России уже прошло. Она постепенно входит в ритм саморазвития. В этом уже убедились и сами руководи­тели нашей страны - и В. В. Путин, и Д. А. Медведев. Что касается самих возможностей более ясно отслеживать этот процесс, в большей степени имеются у представителей социологической науки, и в част­ности ее специальной научной теории - социологии управления, вби­рающей в себя черты своеобразной «транзитологии» процесса смены эпох. И с позиции этой науки те главные перемены в новой России, которые обычно связываются с осуществлением реформ в хозяйствен­ном секторе, должны происходить в сфере собственности, а именно с заменой господства собственности государственной на частную. Но изменения не привычных названий, а смены самих технологий, с помощью которых собственность и реализуется. Приоритет частной собственности на средства производства как социальной технологи означает весьма определенное состояние дел в обществе - приход

358

Заключение

самоорганизации на место старой системы государственного управ­ления на основе командного метода. И частная собственность поис­тине становится инновационной процедурой открытия для России принципиально нового пути развития. И все будущее российского общества связывается именно с развитием частной собственности, тем социальным феноменом, которого у нас никогда не было, но который и будет определять весь процесс поступательного движения страны к совершенно новой парадигме ее развития, которое будет осущест­вляться на основе социологического закона развития человеческого общества, а не на основе сценария какой-то, пусть и гениальной, лич­ности, действиями и помыслами которого руководит «дух-покровитель». И именно в результате такого развития каждый индивид станет той новой личностью, главной характеристикой которой станет корпора­тивная социальная ответственность.