Глава 9. Magnum ignotum1 частной собственности в проекции общего вектора прогресса российского общества
Начало третьего десятилетия существования постсоветской России характеризуется тем, что и в обществе, и в руководстве страной стали открыто проявляться новые начала. Конечно, они связаны в первую очередь с выражением открытого недовольства весьма значительной части населения сложившейся практикой «неосознанного» существования страны, всецело зависящего от мировых цен на энергоносители.
Также весьма болезненно стала восприниматься аутсайдерская роль России в постсоциалистическом развитии бывших «коллег» по СССР.Неуклюжие попытки властного руководства страны устранить эти недостатки с помощью введения новых структурных изменений в организации производства, по его же признанию, не улучшали положение общества, порождая неверие в саму возможность реализации выбранного обществом нового курса развития России. Все это нашло отражение в предвыборных статьях В. В. Путина в начале 2012 года, в которых он признал, что именно размытый характер собственности в новой России, порожденный «специфической» приватизацией, не позволил создать прежде всего эффективного собственника, а создал платформу «механического конструирования» субъектов некоей корпоративной собственности. Собственно, на этой «платформе» все эти двадцать лет и происходят все «события» по рыночному реформированию страны. И совершенно очевидно, что наше дальнейшее продвижение вперед, как, в общем-то, и сама «благоприятная» способность жизнедеятельности общества вообще в ближайшие годы, зависит не от разработки каких-либо «стратегий» развития и «второй волны» приватизации, а именно исходя из создания этой новой платформы эффективного собственника.
Ясно, что речь в данном случае должна идти не о создании какой-то новой «платформы», казалось бы, уже адаптировавшейся в мышлении
1 Неизвестное будущее (лат.).
9. Magnum ignotum частной собственности 315
нашего руководства и даже большей части населения.
О содержании этого процесса мы уже говорили, рассказывая о процессах, в том числе и в собственности, происходивших в постсоветских десятилетиях существования России. Здесь нам необходимо задуматься о том, что собой представляет сама «корпорация» с именем которой, как отмечалось в предыдущей главе, так быстро и просто в постсоветском обществе адаптировалась та «общественная собственность», которая и олицетворяла сам фундамент старого СССР.Конечно, можно было бы просто сослаться на содержание очень простого толкования понятия «корпорация» в известных западных словарях по экономике и процитировать, что «корпорация», в принципе, - это не что иное, как «частная фирма, зарегистрированная как акционерная компания»'. Тем более что акционерные общества были именно теми субъектами организации производства, которые и привнесли новизну в постсоветскую Россию то новое качество, которое характеризует и отличает новое производство от старого. Но вот стало ли это «новое» качество организации производства действительно новой экономической и социальной ячейкой общества? Ясного ответа на этот вопрос, на наш взгляд, пока нет, несмотря на значимость роли акционерных обществ в жизни страны, в целом российское общество весьма настороженно относится к корпоративному сектору, как, в общем-то, и к самой частной собственности на любые средства производства. Причину такого отношения следует видеть не только в исторических корнях весьма специфической ситуации с частной собственностью в России и в том, что опыт приватизации и создания первых частных предприятий в России носил весьма специфический характер, а в самом понимании корпорации как системообразующего института современного общества. Последнее, кстати, связано и с новой для нас и обыденной для мира эпохальной формой существования человеческого общества - капитализмом.
На наш взгляд, само объяснение того, что корпорация так «легко вошла» в обыденную жизнь постсоветской России, в определенной степени связано с ее трактовкой одним из основателей социологии -Э.
Дюркгеймом2. По его мнению, корпорация - это объединение по профессиональному признаку, которое должно лечь в основу устройства грядущего общества XX-XXI вв., в основу корпоративного1 См.: Словарь по экономике Колинза. 2-е изд. С. 231.
2 Дюргейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996.
316
//. Собственность как социальная технология
государства. Корпорация, по его мнению, социальный институт, который должен быть искусственно, сознательно реконструирован, возобновлен, снабжен самосознанием, технологией действия, очерчен законодательно, вписан в существующие структуры государства. Несомненное влияние на понимание корпорации нашими экономистами-реформаторами оказала и трактовка ее как «индустриальной системы» Дж. Гэлбрейтом, благодаря которому это понятие и получило распространение еще в СССР. Многое было взято из подходов к пониманию и трактовки понятия «корпорация» другими авторами. У Р. Дарендорфа, Д. Белла, Э. Тоффлера, М. Хаммера, Д. Чампи и др. - всех этих авторов непременно шел разговор о некоей динамике развития корпорации, ее модернизации чаще всего в терминах менеджмента рынков и технологий.1 И, естественно, они все чаще «уходили» от проблем ее первоначала и терминов рационализации классового господства К. Маркса, свойственных риторике исследователей советского периода жизни России. Исключение последнего и составило фундамент научной разработки проблем корпорации в постсоветской России2. При этом практически исключался главный момент: Россия делала первые шаги в совершенно новую для нее эпоху - капитализм, - которого не было ни в ее дореволюционном (несмотря на утверждение классика - В. И. Ленина - и советских историков), ни, естественно, в ее советском прошлом. В последнем, конечно, были не только крупные производственные предприятия и даже такие гиганты, как, например, Уралмаш, производивший 60 % средств производства в стране. Но все они никогда не были корпорациями, объединявшими свободных собственников. Отсутствовало здесь и то характерное для капиталистического предприятия обстоятельство, которое, по словам В.
Зомбарта, «непрерывно должно устанавливать связь между людьми», в котором и «лежит корень его специфической силы - созидать общество»3. И порождало'Подробнее об этом см.: Гуревич М., Рохмистров С. Корпоративное управление: истоки становления в России. М., 2004.
2См.: Голубков Д. Ю. Особенности корпоративного управления в России. М. 1999; Шеин В. И., Шуплев А. В., Володин А. А. Корпоративный менеджмент. Опыт России и США. М., 2000; Родыгин А. Д. Регулирование норм корпоративного управления в России и ЕС: ограничения, возможности и перспективы унификации. М., 2003 и др.
33омбарт В. Современный капитализм. М., 1906. Т. 1. Генезис капитализма. С. 194.
9. Magnum ignotum частной собственности 317
это «обстоятельство» не осознание «своего места» в процессе социалистического (коммунистического) преобразования страны, а суровая необходимость понимания того, что личный успех живет, по Зом-барту, «именно отношениями с другими людьми»'. Но этот «успех» складывается не из простого суммирования сил ремесленников, как представителей докапиталистической эпохи, отличавшихся, по выражению того ж е Зомбарта, «тяготением всего творческого к одиночеству», а из рождения нового капиталистического предприятия -новой формы, увеличивающей результаты труда бывших ремесленников в значительных размерах. Да, как замечал А. Смит, страдает многостороннее проявление личности бывших ремесленников, рождаются новые отношения и т. п., но и результаты труда увеличивают собственность участников нового производства. Эти результаты труда уже зависят не только от умений отдельных работников, но и от умелой организации совместных усилий в рамках новой формы организации производства - корпорации, управление которой осуществляют собственники средств производства. Конечно, правы многие исследователи корпоративного управления, упоминавшиеся выше, в том, что сама корпорация постоянно изменялась в ходе развития капитализма. Но корпоративное управление всегда оставалось неизменным в одном это управление осуществлялось собственниками.
И изменения характера и содержания этого корпоративного управления связаны не с различными периодами развития промышленности (изобретениями паровой машины, появлением двигателя внутреннего сгорания и т. п.), не с «бунтами инженеров» Т. Веблена или «гибелью капитализма» Э. Тоффлера, увидевшего это в увеличении, например, количества акционеров компаний, созданных такими личностями, как, например, Генри Форд, а с изменениями характера самой собственности, и конкретно частной собственности.Роль поледеней в развитии общества всегда подвергалась критической оценке. Особенно часто всячески умолялась ее роль как фактора именно развития общества.
Во-первых, что касается многолетней трактовки собственности в терминах рационализации классового господства, что до сих пор витает в различных вариациях исследований проблем собственности с «опорой» на Марксову теорию прибавочной стоимости. Здесь
Там же.
318
//. Собственность как социальная технология
каждый пытается найти некое свое видение решения данной проблемы. Однако весьма странно, что ни в одном из известных нам исследований данного характера не нашло весьма простое решение данной проблемы у Вернера Зомбарта, впервые введшего в научную практику само понятие «капитализм». А между тем как «совершенно превратное представление» считал В. Зомбарт то основание, на котором базировалось марксистское утверждение, «будто прибыль капиталистического предпринимателя может слагаться всегда только из долей результатов труда рабочих, состоящих на службе у него или у других капиталистических предпринимателей. Ошибочный исходный пункт, взятый Карлом Марксом из своего учения о прибавочной стоимости, -из сферы циркуляции! - замечал Зомбарт, - привел гениального человека именно к такому ложному в своей основе воззрению»'.
Сам факт образования прибыли у Зомбарта базируется на совершенно других основаниях. Решающее значение для самой возможности образования прибыли, по его мнению, «получает», во-первых, «характер покупателей товаров или услуг».
Среди хозяйствующих субъектов капиталистического предприятия Зомбарт выделяет тех, которые рекрутируются из лиц, способных «платить только собственным трудом». Во-вторых, это те, которые «могут платить «чужим трудом», среди которых он и выделяет самих «капиталистических предпринимателей»2.По Зомбарту, получается, что в сфере производства изначально все собственники, объединенные одной общей идеей получения прибыли, что и составляет фундамент корпорации как нового способа организации общественного, а не частного производства. Создает это, в принципе, и фундамент для участия всех членов нового образования и в корпоративном управлении. Остается только найти конкретную форму этого участия. И она со временем появилась - это создание акционерного общества, в котором «управленческий вес» каждого участника корпорации зависит от конкретного материального вклада. Данный процесс не является чисто автоматическим, а рождается и развивается постепенно как один из важнейших элементов развития в целом капиталистической системы. Сознательное вмешательство в этот процесс никогда не приносило положительного результата, примером чего и послужила провальная практика
1 Зомбарт В. Указ. соч. С. 207. 2Там же. С. 208.
9. Magnum ignotum частной собственности 319
не только в ходе акционирования в период российской приватизации, но и в ходе искусственного способа «оснащения» акциями всех работников предприятия с помощью благотворительного капитала отдельных банкиров-меценатов в середине 50-х гг. в США. Хотя само стремление и российских реформаторов, и американских банкиров понятно. Ибо участие в корпоративном управлении - это не только проявление особого чувства хозяина производства, но и возможность появления особой черты личности - осмысленной корпоративной ответственности.
Помимо сказанного, следует отметить и еще один момент, связанный с обнародованным высказыванием В. Зомбарта. Речь идет о том, что при данной постановке проблемы совершенно ясен вопрос о накоплении первоначального капитала, который, по замечанию И. Шумпетера, К. Маркс в «Капитале» изложил весьма неудачно. Хотя, как известно, «первоначальный капитал» по самой своей сути и есть «начало» капитализма. Человек ведь не рождается с таковым или без такового. Поэтому «Капитал» Маркса и получился без некоего смыслового начала. Отсюда и его «скомканный» конец. Возможно связано все это и с той критикой К. Маркса самым известным постклассическим экономистом и государственным деятелем Ойгеном Бам-Баверком, который заявил, что Маркс за прошедшие после публикации первого тома «Капитала» почти 20 лет не мог найти какого-то логичного продолжения своей самой значительной работы. Возможно, замечал он, Маркса как бы охватило смятение, оттого что он обнародовал свою схему переустройства мира'.
Вместе с тем, нельзя не отметить и то, что в работах К. Маркса всегда прослеживается некая перспектива развития человеческого общества. На наш взгляд, прослеживается таковая и по отношению к нашему предмету исследования - частной собственности.
Несмотря на то что К. Маркс как ученый, не смог выйти из той научной колеи, в которую «занесли» его занятия политикой, в его творческом наследии можно увидеть действительную диалектику собственности. Да, на ее основе и сторонники Маркса, и его противники видели то, что в итоге «ведет» к социализму. Однако, если вдуматься в само содержание используемой в этих целях цитаты: «капиталистическая частная собственность есть первое отрицание индивидуальной
1 Бам-Баверк О. Критика теории Маркса.
320
//. Собственность как социальная технология
частной собственности», которое, должно породить «установление общественной собственности на средства производства»', - то остается только восхищаться тем, как он смог в такой краткой форме представить сложнейшую концепцию развития человеческого общества, которая базируется на изменениях в собственности.
Да, «превращение» частной собственности в общественную форму это, казалось бы, прямой путь к социализму, о чем до сих пор утверждают многие «специалисты» по собственности. Но они почему-то упускают тот контекст, в рамках которого Маркс преподносит цитируемую выше мысль, доподлинно понять употребляемые слова в которой довольно непросто. Что касается исследователей проблем собственности из числа наших соотечественников, то можно представить, что они вряд ли понимают эту мысль как законченную в смысловом отношении часть текста. Ибо Маркс говорит не просто о «частной собственности», а о «капиталистической частной собственности». Понять это различие даже современному россиянину довольно непросто, как и до конца воспринять именно капиталистическую частную собственность, не «владея» соответствующим инструментарием. Что касается представителей науки капиталистических стран, они это различие понимают. Так, например, тот же Людвиг фон Мизес утверждает, что смысл «частной собственности в рыночном обществе (т. е. - при капитализме. — М. Р.) радикально отличается от того, что она означает в системе замкнутых домашних хозяйств. Там, где каждое домохозяйство экономически самодостаточно, средства производства, находящиеся в частном владении, служат исключительно собственнику. Он один получает все выгоды от их использования. В рыночной экономике собственники капитала и земли могут получать пользу от своей собственности, только применяя ее для удовлетворения потребности других людей. Чтобы получить какую-либо выгоду от того, чем они владеют, они должны служить потребителям»2.
Именно в этом и сама суть развития капитализма и корпоративный характер частной собственности, внутренний инструментарий которой может служить важнейшим способом формирования не столько внешней, сколько внутренней ответственности личности. Отсюда верно утверждение Мизеса о том, что «Собственность - это
'Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 773. 2Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. С. 641.
9. Magnum ignotum частной собственности 321
социальная функция»'. И эта функция, изменив свою сущность, как известно, и «породила» капитализм. Но не просто превратившись из общественной в частную или наоборот, как привыкли трактовать наши «специалисты» по собственности, а в более сложную конфигурацию своих изменений, поняв которую, только и можно не только иначе воспринимать саму значимость Марксовой диалектики, но и увидеть ее роль в развитии будущего человеческого общества.
Говоря о том, что собственность выступает определяющим фактором в характеристике некоей эпохи развития человеческого общества, сама суть ее как социальной технологии воспринимается представителями различных концепций общественного развития далеко неоднозначно. Отсюда и то, что при рассмотрении собственности как общественного явления важно увидеть в ее содержании в первую очередь перспективные начала, которые и являются ее основой как новой социальной технологии, на базе которой и возникает новая фаза в перспективном развитии человечества.
Именно с этих позиций мы и рассматриваем определения нашего предмета исследования - частной собственности. На чем строят свое негативное отношение к частной собственности наши исследователи, и что, собственно, по заявлению Ф. Энгельса, составляло саму суть марксистской теории? На выводе К. Маркса о ее «эксплуататорском» характере, подчеркивая ее отстраненность от самой личности. Да, считает он, появление в системе мирового развития капитализма - это объективный факт. Но он, как и все другое, преходящий. Уже в самом его осуществлении существует движение к новому витку развития человечества, который развивается именно на базе старого - капитализма. А в том «инструментарии», который выступает «механизмом» этих перемен, главное место занимает не конфликт «пары»: собственник средств производства и пролетарий, а непосредственно - собственность. Капиталистическая частная собственность, следовательно, и должна породить общественную собственность на средства производства. В принципе, эта Марксова диалектика вполне вписывается в сам ход мирового развития - смену одной эпохи другой - более, если коротко выразиться, «производительный». Но обратим внимание на слова Маркса о том, что «капиталистическая частная собственность есть первое отрицание индивидуальной частной собственности».
'Там же.
322 //. Собственность как социальная технология
Еще раз заметим: «первое отрицание». Не будем искать других - вторых, третьих и т. д. «отрицаний». Достаточно того, что капиталистическая собственность - это уже не индивидуальная собственность. Но значит ли это, что К. Маркс прав, говоря о будущем капиталистической собственности, которая породит установление общественной собственности»? И в какой конкретной форме это «установление» состоится? Какого-то четкого ответа на этот вопрос у К. Маркса, как видим, нет. И в первую очередь, по нашему мнению, потому, что четкие тенденции развития капитализма он наблюдать просто еще не мог. Они появились позднее. И, основываясь на них, как мы выше отметили, другой не менее знаменитый на Западе ученый - Людвиг фон Мизес - и сформулировал этот «четкий» ответ.
Именно в связи с последним К. Маркс не мог предвидеть и многие другие положительные стороны возникшего капитализма и трактовал их в весьма негативном виде. Так, например, описанное им «угнетение», «рабское отношение» и др. к наемному рабочему, особенно в на самом первом этапе становления капитализма, объясняется естественным сохранением пережитков феодализма в период перехода общества от одной общественно-экономической формации к другой. Проявляется все это и сегодня в постсоветской России, в которой в переходный период сохраняется многое из старого СССР (например, командное начало в управлении, когда один человек определяет все обстоятельства жизнедеятельности общества, как в старое время) и совершенно не в духе западной цивилизации проявляются отношения между наемными работниками и собственниками средств производства, которых тоже таковыми в полной мере назвать трудно. Что же касается самих оценок временных рамок переходного периода, которые у нас, как мы уже отмечали выше, весьма субъективны. И эта субъективность порождается все тем же командным началом в управлении - каждый руководитель государства стремиться «закончить» этот переходный период именно в «свое время» нахождения у власти.
А ведь даже на примере исторически устойчивых и инновационно развитых капиталистических производственных структур описанные выше тенденции можно проследить, как и то, что сами границы переходного периода довольно длительны. Так, например, уже упоминавшаяся компания Г. Форда, созданная в конце XIX в., лишь в начале 50-х гг. XX в. стала акционерным обществом. И лишь сегодня владельцами
9. Magnum ignotum частной собственности 323
акций предприятия являются уже не два брата - потомки основателя компании, а около одного миллиона работников корпорации. Так что процесс создания той корпорации, акциями которой владеет большинство работников предприятия, - это довольно длительный процесс. Отсюда и само качество корпоративного управления, которое представляет собой отнюдь не только функции наемных менеджеров, а характеризуется довольно многочисленным практическим участием работников в управлении производством. И особенно важно для нас на современном этапе развития постсоветской России: все рассуждения об изменении самого содержания и объема управления производством останутся досужим разговором, если не принять во внимание то, что «исходным материалом», фундаментом всех этих изменений выступает собственность. Вернее, процесс ее развития, в ходе которого и происходит непосредственная практика ее «расщепления», о которой говорили неоинституалисты. Так, например, центральным в концепции Ф. Найта выступает то, что люди, берущие на себя бремя просчитываемого риска и непросчитываемой неопределенности, а также гарантирующие большинству работников их заработную плату, получают право управлять деятельностью этого большинства и присваивать соответствующую часть дохода'.
Все вышесказанное является еще одним позитивным моментом, свидетельствующим о том, что тенденции развития собственности выступают главными факторами перспективного развития общества - становления в нем корпоративного начала, о сугубо конкретном содержании которого пока говорить трудно. Но уже сегодня ясно одно: сама сущность его связана не с той «общественной собственностью», которая является основой социализма, а с частной собственностью, которая постоянно развивается, определяя этим своим развитием тот уровень корпоративной ответственности личности, который «отливается» в некие конкретные формы человеческого объединения, будь это капитализм или нечто другое. Важно главное - именно эти формы государственности и деятельности населения являются субъектами перспективного развития человечества.
Что же касается самой динамики мирового развития корпоративного движения, то в его развитии можно, на наш взгляд, выделить
'Найт Ф. Понятие риска и неопределенности // THESIS. 1994. Вып. 5. С. 26-27; Найт Ф. X. Риск, неопределенность и прибыль. М., 2003; Радаев В. В. Экономическая социология. М., 2008. С. 203.
324 //. Собственность как социальная технология
четыре этапа, в целом соответствующие фазам становления творческой активности объединяемых ею людей.
На первом этапе, охватывающем период до окончания Второй мировой войны, в полной мере господствовали принципы индустриальной организации, основанной на массовом производстве воспроизводимых благ; полном доминировании экономических мотивов и целей как у работников корпорации, так и у ее руководителей. Естественным воплощением подобной системы были фордизм и сходные с ним принципы, ориентированные на достижение максимальной производительности и максимальных экономических результатов.
На втором этапе элементы творчества проявлялись прежде всего за пределами процесса производства, не оказывая на мотивацию хозяйственной активности работника ощутимого влияния. В большей мере возрастающие потребности людей в самореализации проявлялись в потреблении, что создало первые прецеденты преодоления массового производства как идеального типа организации хозяйственной структуры. В свою очередь это потребовало диверсификации производственных функций работников, результатом чего стало расширение и совершенствование форм мотивации продуктивной деятельности. Повышение производительности труда стало достигаться не столько четким соотношением заработной платы и результатов труда, сколько созданием в рамках коллектива элементов «человеческих отношений», позволяющих работнику ощутить свою значимость для организации. Терминологически этот переход принято обозначать как дихотомию фордизма и постфордизма.
Следующий этап связан с усилением децентрализации, демасси-фикации и фрагментации производства. Эти тенденции становились все более заметными по мере обретения работниками автономности и распространения индивидуализма. Данные перемены ознаменовали переход к системе гибкой специализации, призванной быстро отвечать на новые запросы рынка и включающей в себя такие элементы, как оперативное изменение объемов производства, подвижная кадровая политика, быстро меняющийся парк машин, гибкие технологические процессы и организационные формы. Вызывая к жизни «децентрализованные и деиерархизированные системы управления», эти изменения подготавливали переход полномочий на более низкий уровень и отвечали возрастающему творческому потенциалу и организаторским способностям работников.
9. Magnum ignotum частной собственности 325
Оценивая подобные явления в их совокупности, Д. Белл говорил
0 них как о «революции участия»', разворачивающейся первоначально на уровне трудового коллектива, профессиональных союзов и общественных организаций, но способной в скором времени распространиться и на прочие формы совместной деятельности. Результатом же этой «революции», по Л. Туроу, становится то, что «служащие» теперь гораздо более свободны в принятии решений, чем это было в традиционных иерархических компаниях»2.
Эти три этапа подготовили возможность перехода к четвертому, наиболее отвечающему потребностям развития творческой личности. Четвертый этап пришелся на 80-е годы и характеризовался прежде всего экспансией производственного принципа, получившего название модульной специализации.
Со стороны самой трудовой деятельности таковая ознаменовалась перенесением акцента с отдельных производственных операций на процесс создания продукта в целом. В новых условиях основную роль приобретают скоординированные усилия работников. Главной их задачей является уже не модификация готового продукта, а максимальное совершенствование приводящих к его созданию процессов - от непосредственного производства до инновационных решений, имеющих к формированию конечного результата весьма отдаленное отношение. Соответственно, креативной личности не задается непосредственное направление поиска, а предлагается широкая гамма возможностей для проявления способностей. В то же время индивидуализированная природа творческой деятельности уравновешивается ее коллективным характером.
На сегодняшний день подобная форма труда представляет собой оптимальный тип организации творчества в рамках корпорации. К подобного рода процессам нельзя больше относиться как к пасынкам бизнеса, безликим трудовым операциям, не заслуживающим уважительного отношения к себе. Теперь они должны занять центральное место в наших организациях. Процессы должны быть ядром, а не периферией системы управления и руководства компанией. Они должны формировать образ мыслей и взгляды людей; смещение акцента на процесс инициирует цепную реакцию, которая оказывает
1 Белл Д. Американская модель: с будущим в конфликте. М„ 1984. 2ТуроуЛ.С. Будущее капитализма. Как нынешние экономические силы формируют будущий мир. Новосибирск, 1999.
326 //. Собственность как социальная технология
воздействие на всех, от рядовых сотрудников до кончая руководства высшего звена. Старые роли исчезают или изменяются до неузнаваемости, и возникают совершенно новые.
Вышеуказанные изменения имели большое значение для общества, так как все больше людей были связаны теми или иными связями с корпорациями. Будучи по своему происхождению экономическим институтом, корпорация не могла не развиваться одновременно как институт социальный и политический. В этих своих качествах она представляет не только владельцев (акционеров) и менеджмент, но в различной степени - наемный персонал. Поэтому, когда она вступает в те или иные отношения с государством (а эти отношения как правило политические) или обществом (через социальные сферы деятельности корпорации), она также функционирует согласно логике «коллективного действия» пусть и специфической.
Если в индустриальной организации корпорация строилась на основе тех же принципов, на каких базировалось и общество, представляя собой его подобие, то сегодня производственные ассоциации являются в большей мере общностями. В соответствии с этим активность индивидов в составе подобной ассоциации осуществляется не на основе решения большинства и даже не на основе консенсуса, а на базе внутренней согласованности ориентиров и стремлений. Впервые мотивы деятельности в значительной мере вытесняют стимулы, а основанная на единстве мировоззрения и ценностных установок ее членов организация становится самодостаточной и наиболее динамичной формой производственного сообщества.
Развиваясь внутри производственных ассоциаций, новые принципы межличностного взаимодействия подготавливают становление радикального, отличного от существующего ныне, типа социальной структуры.
В сегодняшних условиях развитие корпорации представляет собой определенную проекцию общего вектора прогресса человеческой деятельности, позволяющего наблюдать, как пробуждение творческого потенциала отдельных личностей ведет к становлению нового типа социума, пронизанного постэкономическими принципами.
Современная корпорация входит в круг организаций, «в совокупности образующих общество», в том числе и потому, что включает социальные цели в систему базовых ценностей, тем самым достигая
9. Magnum ignotum частной собственности 327
высшей степени социологизации и оказываясь социальной структурой даже в большей мере, нежели экономической.
Однако не статус организации делает корпорацию важным элементом социального целого. В современных условиях корпорация может функционировать как представительное общественное учреждение только в том случае, если выполнение ею социальных функций укрепляет ее позиции как высокоэффективной производственной структуры, и наоборот. Однако в качестве представительного общественного учреждения корпорация является не только экономической единицей, но также и общественно-политическим учреждением -ее общественные функции как коллектива не уступают по значению ее экономическим функциям как производственной структуры. Эти неэкономические цели корпорации связаны прежде всего с целым рядом направлений ее деятельности.
Во-первых, корпорации, имея главным источником развития творческий потенциал своих сотрудников, являются в то же время и важнейшим инструментом формирования работников интеллектуального труда, других высококвалифицированных и самостоятельных тружеников. Инкорпорируя в себя новых работников, они осуществляют то непрерывное образование, необходимость которого для современного общества отмечают все ведущие социологи.
Во-вторых, корпорации, совершенствуя свою внутреннюю структуру, не только повышают тем самым результативность собственной деятельности, но и становятся источником образования и развития новых производственных форм. Нередко выходя за рамки компании, они придают общественному производству дополнительный динамизм и не только обеспечивают возрастающую продуктивность деятельности, но и формируют дополнительные потребности в творческих работниках. Так, Дж. К. Гэлбрейт отмечал, что на этапе своего становления корпорации были орудиями в руках своих владельцев и отражали особенности их личностей. Имена этих крупнейших бизнесменов - Кар-неги, Рокфеллер, Гарриман, Мелон, Гуггенхайм, Форд - были широко известны в США. Их все помнят, но лишь благодаря тем картинным галереям и благотворительным фондам, которые они создали'.
В-третьих, корпорации представляют сегодня наиболее мобильную часть социальных структур. Чтобы убедиться в этом, достаточно
1 Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. М., 2008. С. 28-29.
328
//. Собственность как социальная технология
9. Magnum ignotum частной собственности 329
проанализировать взлеты и падения современных компаний, оценить их способность к реструктурированию, их реакцию как на внешние, так и на внутренние вызовы. Отвечая на изменения конъюнктуры и мотивации, корпорации в известной мере дестабилизируют и само общество, приводя в движение другие социальные институты и придавая им должный динамизм.
В-четвертых, корпорации выполняют важную роль, находясь на стыке сообщества организаций и самого общества как единого целого. Масштабы деятельности современных производственных компаний, особенно оперирующих на международном уровне, соизмеримы с масштабами национальных экономик, в силу чего общество стремится контролировать подобные фирмы все более тщательно. Вмешательство общества и государства в деятельность корпораций в большей степени делает их активность соответствующей принципам социальной ответственности, нежели деятельность других организаций и институтов.
В-пятых, значительная стабильность, прочность и долголетие корпораций формируются на основе самих принципов их как акционерных обществ, так как любой акционер имеет право выйти из состава общества, продав свои акции, что не приведет к распаду корпорации.
Однако и сегодня главным достоинством корпораций является то, что акционерное общество позволяет привлечь весьма широкий круг лиц, имущественные средства которых могут составить весьма солидный капитал корпорации. Этот капитал, в свою очередь, поможет решать как сложные технологические задачи, так и способствовать развитию благосостояния всего общества.
Вместе с тем именно то, что взносы акционеров могут значительно различаться и что современной системе управления трудно сбалансировать роль и влияние владельцев капиталов в соответствии с их величиной, все это весьма непросто сказывается на самой жизнедеятельности корпораций. Значительные трудности в этой сфере связаны и с деятельностью наемного управленческого персонала. Это и многое другое далеко не положительным образом влияет на процесс развития корпоративного движения. Все это требует самого пристального внимания со стороны ученых, специализирующихся на проблемах развития корпоративного управления. Тем более что уровень его развития достиг совершенно новых высот. На практике же многое еще остается в старом формате, внося тем самым некие тормозящие дальнейшее
развитие корпоративного управления моменты. Все это требует уже сегодня реально представлять корпоративное управление как платформу замены научной школы классической системы управления на социологию управления. Ибо многие вызовы порождаются именно тем, что уровень развития современных корпораций не согласуется с отсталой системой корпоративного управления, которая продолжает существовать в настоящее время.
Таким образом, корпорации, корпоративное управление выступают конкретной платформой практики замены научной школы той классической системы управления, сложившейся в рамках индустриальной парадигмы на первом - интенсивном и количественном - этапе развития капитализма, на социологию управления. Последняя, естественно, не отвергает саму теорию управления. Она лишь в большей степени способна помочь разрешить тот тяжелейший социетальный кризис российского общества вместе с обществом с «думой о нем» за счет более предметного изучения социальных механизмов и возрождения общества в новых, «еще недостаточных формах идентичности»'. Именно в рамках социологии управления возможно реализовать «мысленный эксперимент» В. А. Ядова, высказанный им на методологическом семинаре ИС РАН в апреле 2006 года: «Не предвидеть, а помочь предвидению».
Обращение социологии управления к изучению корпоративного движения в России - это ее конкретный вклад в решение проблемы вектора направления трансформации в первую очередь. То есть осмысление самой направленности новых, рождающихся в современной практике институциональных изменений, способных высветить новые горизонты развития российского общества, осознать те конкретные социальные технологии, с помощью которых только и можно выстраивать объективные контуры будущего. Однако над этим осознанием не должна довлеть та ситуация социологии управления, которая, по мнению цитируемого выше известного специалиста по социологии управления и социальным технологиям А. В. Тихонова, «в новых условиях должна сделать свой шаг в направлении создания исследовательской программы решения проблем институционализации управления в нашей стране с учетом ее истории, традиций и социокультурной обусловленности, механизмов управления»2. Как раз с последним согласиться никак нельзя.
1 Тихонов А. В. Социология управления. 2-е изд. М., 2007. С. 318. 2Там же. С. 257
330 //. Собственность как социальная технология
Автор, видимо, не учитывает одного очень серьезного фактора, что сам процесс возникновения нового общества обусловлен именно уничтожением старого. И речь прежде всего идет о механизмах управления. Возникновение той же корпоративной формы организации и управления производством и, соответственно, акционерных обществ открытого типа в нашей стране было обусловлено в первую очередь как раз сломом старых механизмов хозяйствования - процессами разгосударствления, приватизации и акционирования предприятий, объединений, отраслевых и межотраслевых комплексов. А это не что иное, как глобальное изменение в сфере собственности. И в этом конкретном случае корпорация является не только новым институциональным феноменом, но и конкретной социальной технологией возникновения новой формы собственности, в корне отличной от старой. И дело не только в том, что реабилитирована частная собственность на средства производства, но и в том, что «уравненные» с ней государственная и другие «старые» виды собственности должны быть другими в своей качественной определенности. Точно так же должен измениться и сам механизм управления обществом.
Не случайно поэтому в социологической литературе возникла полемика вокруг проблем властнорегулирующих структур: власти, управления, социетальной политики. Из всех точек зрения, пристального внимания, на наш взгляд, заслуживает точка зрения члена-корреспондента РАН Н. И. Лапина. В ней, по крайней мере, можно найти некие истоки для реализации нашей гипотезы о формировании корпоративной социальной ответственности личности.
Особенностью теории Н. И. Лапина является ее социетальное содержание. Он исходит в том числе из того, что для нас особенно важно, и из признания эволюционного характера социодинамики социокультурных систем, рассматриваемых с позиции их самоорганизации. Подлинный смысл совокупности таких сопряженных понятий, как власть, государство, партии, социальная политика и др. в концепции Н. И. Лапина приобретают на основе социетальной функции такой структуры, как регулирование функционирования и изменения всех социетально-функциональных структур и социума как интегрального целого1.
'Лапин Н.И. Общая социология. М„ 2006. С. 200-201.
9. Magnum ignotum частной собственности 331
Заслуживает внимания и специальная категория «социальный механизм процесса», выделяемая академиком Т.Н. Заславской в функциональном исследовании проблем социетальной трансформации. Под социальным механизмом трансформационного процесса Т. И. Заславская понимает устойчивую систему взаимодействий социальных акторов разных типов и уровней, способствующую фундаментальному изменению общественного устройства. Взаимодействия, формирующие эту систему, регулируются, с одной стороны, базовыми институтами общества (а это институты власти, собственности, гражданского общества и прав человека), а с другой - социальной структурой общества и культурными особенностями акторов, индивидов и групп'.
Конечно, эти концепции построены на уровне социально-философской методологии в дисциплинарных рамках общей социологии с привлечением понятий и результатов исследований целого ряда отраслевых социологии, среди которых явно не выделяется социология управления. Скорее, их практическая реализация сопряжена с социологией организаций с использованием некоего организационного решения человеческих проблем (которое А. И. Пригожий охарактеризовал как «третью природу») для разрешения «синергий-ного парадокса». Решает же этот «парадокс» А. И. Пригожий тем, что определяет организацию как конструкцию из элементов разной природы, в связи с чем она пронизана внутренними противоречиями: 1) личного и безличного; 2) индивидуального и общего; 3) планомерного и спонтанного; 4) департаментального и интегрального начал2.
Однако, даже несмотря на то что А. И. Пригожий не сводит сам механизм социального управления к целевому управляющему воздействию, а включает в себя и процессы организации и саморазвития в своей системе, как и в системах Н.И. Лапина и Т.И. Заславской присутствуют механизмы регуляции управленческого типа. Но, думается, что, основываясь на подходе А. И. Пригожина, становится более понятным и сам феномен «корпорации» и ее институциональное место в развитии общества, и, что еще важнее, то, что в действительности скрывается в самих попытках представить свое видение и корпоративной собственности, и корпоративного
1 Заславская Т. И. Современное российское общество. Социальный механизм
трансформации. М., 2004. С. 200-201.
2Пригожин А. И. Методы теории организаций. М., 2003.
332 //. Собственность как социальная технология
управления. Что касается последних, то в их соотношении и кроется ответ на вопрос: «Собственность и управление: диалектика или тождественность развития этих социальных технологий ждет их в будущем?»
Конечно, такая постановка вопроса противоречит тем канонам, которые стали привычными в понимании и собственности, и управления. Тождественность этих понятий, уже высказанная классиками экономической науки Л. фон Мизесом и Ф. фон Хайеком1, до сих пор не осознается большинством специалистов по собственности и управлению. Тем более эту тождественность трудно понять нашим отечественным специалистам по данным проблемам. И прежде всего потому, что у многих из них сохранилось видение развития человеческого общества по рецептам марксистского учения. Именно поэтому сам фактор корпоративной собственности нашел свое применение в некоторых современных концепциях развития России2. Но ничего нового в содержании этих концепций не появилось. Уже сама трактовка их авторами корпоративной собственности как аналога общественной собственности на средства производства уводила постсоветскую Россию с пути строительства все того же коммунизма или его аналогов.
В понимании же корпоративной собственности как частной (а именно этому и «обязано» само появление корпораций и их собственности) собственности и кроется ключ, которым только и можно «открыть двери» в действительно новое будущее России.
Сразу же заметим, что найти этот ключ не так-то просто в том лабиринте многовековой борьбы против частной собственности. На протяжении более чем 2500 лет одной из самых главных тем западной политической теории был спор по поводу достоинств и недостатков
1 Как и все великие экономисты, Л. фон Мизес и Ф. фон Хайек были прежде всего людьми, пытающимися осмыслить человеческое общество не в статике, а в развитии и увидеть те движущие пружины его продвижения вперед, которые были скрыты от взглядов не только людей, но и ученых, ведущих в этой области специальные изыскания.
2 Речь идет о так называемой программе «СЭПИН» (социальной и экономической поддержки интересов населения), реализация которой предполагает увеличение объема социальной поддержки населения «без роста бюджетных трат» и т. п. (см.:Мельников С. Б. Формирование корпоративного управления муниципальными образованиями России в условиях кризиса. М., 1996).
9. Magnum ignotum частной собственности 333
частной собственности. Такого рода дискуссии продолжаются и сегодня в новой России1.
Продолжается это у нас прежде всего потому, что до сих пор не закончилось рыночное реформирование. И поэтому не случайно в самых различных попытках сформулировать какой-то оптимальный механизм современной трансформации России дело заканчивается предложением таких же концептов механизмов регуляции общества, основывающихся на различных типах управления, как и в рассмотренных выше концепциях Г. И. Заславской, Н. И. Лапина и А. Н. Пригожина. Во всех них в первую очередь фигурируют институты государственной власти.
Здесь напрашивается некая аналогия со старым советским «клише»: «вся власть принадлежит народу»2. В новых условиях предстоит только сформировать такую власть, чтобы ее интересы совпадали с интересами всего народа. Но ведь мы это уже «проходили» и в советское время, и сегодня, когда государство «заботится» не о каждом своем гражданине, а о себе (или иными словами о властях предержащих).
В условиях же господства рыночной экономики (частной собственности) действуют другие законы. «Если кто-то желает применить понятие власти к явлениям рынка, то ему следует сказать: в рыночной экономике вся власть принадлежит потребителям... Владение факторами производства, так же как и предпринимательскими или технологическими навыками, не дарует в рыночной экономике власть в смысле принуждения»3. Понять все это вряд ли возможно по прошествии менее чем двух десятилетий после отказа от старого восприятия рынка как системы эксплуатации «простого труженика», каковые в своем большинстве и населяли бывший СССР. А принять не менее трудно, так как новая практика хозяйствования, особенно на первом этапе переходного периода (90-е годы), воочию свидетельствовала о негативных чертах постсоветского капитализма именно в духе и конкретных образах того негативного облика западного образа жизни, который более 70 лет внедрялся в головы советских
' Собственность в системе социально-экономических отношений: теоретико-методологические и институциональные аспекты. М., 2005 и др. 2 Заметим, что роль государственной власти как управляющей системы пока трудно отрицать. Речь идет о самом содержании этой власти и ее целевой направленности (действительной, а не мнимой, как в советское время). 3Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. С. 609.
334 //. Собственность как социальная технология
людей могущественной идеологической системой бюрократической «верхушки» КПСС.
В условиях сохранения власти, в первую очередь экономической, новая бюрократическая «верхушка» политической системы современной России использует все преимущества рынка исключительно в своих интересах. Естественно, что процесс реализации этих интересов включает в себя не только теневые аспекты хозяйствования и административного управления, но и те аспекты деятельности государства, которые тормозят развитие новых отношений в современной России. При этом главный удар наносится по самой практике реализации частной собственности на средства производства. По сути, главным моментом всей постсоветской жизни России стала все та же вековая ситуация борьбы против частной собственности. И никакими разовыми мероприятиями (создание частичных условий защиты от чиновников малого бизнеса, создание антикоррупционной системы и т. д.) эту борьбу остановить нельзя, необходимы кардинальные меры.
Прежде всего необходимо задуматься над той ролью государства, деятельность которого до сих пор сохраняет черты старого - советского - органа власти, и понять простую истину, что у государства не больше возможностей создать нечто из ничего, чем у отдельного индивида, не восторгаться тем фактом, что государство на что-то тратит больше запланированного в его бюджете, а думать о том, чтобы кто-то конкретно не приобретал за счет государства больше остальной части населения'. Эти и другие подобные проблемы во многом порождаются и потому, что юридическое понятие собственности не в полной мере учитывает общественную функцию частной собственности.
Конечно, сам факт того, чтобы законы лучше соответствовали экономическим и особенно социальным целям частной собственности в условиях переходного периода осознать трудно. И главная трудность, как и во многих других случаях осознания новой сущности России, в том, что менталитет и правоведов, и государственных служащих, и практически всех других категорий людей, которые могли бы способствовать более успешному продвижению страны вряд ли отличается от общего менталитета всех россиян. Главное здесь - время. Как образно говорил народный артист О. П. Табаков, Россия воспрянет и станет новой тогда,
1 Естественно, речь не идет о той части населения, которой как раз и необходима материальная помощь государства.
9. Magnum ignotum частной собственности 335
когда в ней появится «непоротое поколение». А оно появится тогда, когда изменятся сами условия жизнедеятельности общества. Но эти изменения, как свидетельствует отечественная практика рыночного реформирования появляются не сразу. Хотя, даже если и появляются, то, конечно же, далеко не в четко очерченных и понятных формах.
Речь идет все о той же роли корпораций и корпоративного управления.
Если к последнему относится так же, как его трактуют отечественные ученые (кстати, и иностранные тоже, но это другой вопрос), а именно как «экономико-юридические отношения по управлению, распоряжению и контролю акционерной собственности»', то все вышеприведенные точки зрения наших ученых о государственном участии в регулировании общественных процессов новой России абсолютно бесспорны. Даже несмотря на то что, как утверждает С. А. Масютин, корпоративное управление «есть современный, прогрессивный вид управленческой деятельности... характеризующийся наличием корпоративной стратегии, корпоративного стиля работы менеджеров всех уровней, корпоративной культуры, финансовой и информационной открытости, системы защиты прав акционеров и владельцев других ценных бумаг предприятия-эмитента»2.
Но уже в содержании последнего определения вместо привычного взаимоотношения субъекта и объекта, характерного для управления, можно выявить некий баланс интересов и взаимоотношений. Такое взаимоотношение, как отмечают Г. Н. Бутырин, А. В. Попова и Е. Л. Шапиро, располагает к новому пониманию корпоративного управления как взаимодействия групп интересов или стейкхолдеров (также поведенческий аспект). Они приводят определение корпоративного управления, сформулированного компанией Deloitte&Touche как «систему взаимодействия и взаимного контроля между руководством компании, советом директоров, акционерами и другими заинтересованными лицами, обеспечивающую осуществление целей компании при соблюдении интересов всех сторон»3.
1 Алексеев А., Лебедянцев И. В поисках эффективного управления // Управление компанией. 2002. № 3. С. 61. Заметим, что данная формулировка вполне сходна и с положением статей 2 и 3 Федерального закона «Об акционерных обществах».
2Масютин С. А. Механизмы корпоративного управления. М., 2002. С. 38. 3Бутырин Г. Н., Попова А. В., Шапиро Е.Л. Корпоративное управление. М., 2007. С. 19.
336 //. Собственность как социальная технология
На основе нового понимания корпоративного управления данные авторы выстроили свою классификацию сущности корпорации и корпоративного управления, отличающуюся от всех других. При этом авторы заявили, что их новое понимание корпорации и корпоративного управления «составляет важную и методологическую проблему, не имеющую в настоящее время однозначного решения», сузив ее применение для достижения целей своего исследования -разработки общих принципов формирования кодексов корпоративного управления. Для нашего исследования представляет интерес сам подход авторов к корпоративному поведению с позиций концепции стейкхолдеров, являющихся, по мнению авторов, общеметодологическим принципом проектирования кодекса корпоративного поведения1.
Проблемы взаимодействия корпорации с ее стейкхолдерами на Западе стали злободневными в конце XX века2. Хотя, конечно же, стояли и раньше. Ибо, как замечал Дж. К. Гэлбрейт в своей книге «Корпорация в современном мире»: все дело в том, что просто корпорации не существует. Существует, скорее, несколько видов корпорации: все они представляют собой разновидности одного, но очень гибкого института»3.
Стейкхолдеры - это группы лиц или организаций, отдельные индивиды и организации как коммерческого, так и некоммерческого профиля деятельности, которые прямо или опосредованно, в большей или меньшей степени заинтересованы в достижении корпорацией своих целей. Да, в корпорации есть руководство и оно осуществляет управление, но стейкхолдеры предпринимают самые активные действия, чтобы повлиять на политику руководства компании с целью добиться больших выгод для себя, воздействуя на процесс принятия важных решений.
Классификация целей и интересов стейкхолдеров корпорации в зависимости от их типов дает прекрасное представление не только об идентификации стейкхолдеров в соответствии с объединяющими их целями и интересами, но и об их реальных возможностях влияния на процесс деятельности компаний (см. таблицу 3).
9. Magnum ignotum частной собственности 337
'Там же. С. 69.
2 Mitroff I. Stakeholders of the organization. New York, 1994.
3 Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. Избранное. М., 2008. С. 86.
Таблица 3'
Цели и интересы стейкхолдеров корпорации
1 Бутырин Г. Н., Попова А. В., Шапиро Е. Л. Указ. соч. С. 72-73.
338
//. Собственность как социальная технология
Продолжение таблицы 3
Данные представленной выше таблицы свидетельствуют не только о возможных взаимодействиях корпорации с ее стейкхолдерами (это сфера управления, связь его субъекта и объекта), но и об очень высоком уровне и возможностях взаимодействия представителей всех типов стейкхолдеров (а это уже самоорганизация, субъектно-субъ-ектное взаимодействие). Возможно ли появление конфликтных ситуаций в последнем случае? Да, возможно.
Может ли полностью устранить эти конфликты консенсуально принятый кодекс корпоративного поведения в условиях сегодняшней управленческой ситуации в России? Нет, не может.
В данном случае обязательно произойдет столкновение старого механизма управления, осуществляемого на командно-административной основе, с нарождающейся новой системой организации жизнедеятельности новой России - самоорганизацией, основанной на частных корпоративных интересах стейкхолдеров. Дальнейшее развитие ситуации рациональности в понимании интересов стейкхолдеров и тех корпоративных начал, которые возникли в результате утраты могущества и всеобъемности в экономических отношениях государственной собственности. И именно это развитие и является объективным условием дальнейшего развития общества в целом. Игнорирование этого факта - это главная причина того, что, встав на путь реализации новой парадигмы своего развития, Россия вот уже более двух десятилетий постоянно преодолевает трудности своего движения. Именно преодолевает, а не избавляется от них. Уже давно пора осознать, что трудности, с которыми столкнулись сегодня россияне, - это не случайное явление. Не являются они и следствием очередного мирового экономического кризиса. Эти трудности - прямой результат грубых пробелов
9. Magnum ignotum частной собственности 339
в управлении, которые привели к тому, что, несмотря на, казалось бы, последовательный рост ВВП, экономика и сельское хозяйство страны находятся в глубоком кризисе. Вклад сельского хозяйства, рыболовства, строительства и обрабатывающих производств в 2007 году в структуре ВВП составлял всего 25,5 %. Добыча ископаемых и производство газа, электричества и воды - 11,6 %. Остальные 63 % - это торговля и услуги. Степень изношенности основных фондов практически во всех отраслях составляют 50 %. Уровень рентабельности проданных товаров, продукции, работ, услуг крупных и средних организаций в целом по стране составил в 2004 году менее 14 %. Уровень же процентной ставки по кредитам для предприятий в тот же год был 20 % и выше. Уровень рентабельности в сельском хозяйстве в том же году, как и в 2006, составил 10 %. (в 1990 г. - 37 %). Мало что изменилось во всех этих сферах и сегодня - в 2012 году.
В то же время динамика роста тарифов так называемых «естественных», а в действительности - государственных монополий складывается далеко не в пользу потребителей.
В связи с такой ситуацией, на наш взгляд, не случайно, что на заседании Госсовета в феврале 2008 года Президент В. В. Путин дальнейшее развитие России связывал с необходимостью осуществления серьезных перемен в жизни российского общества. «Если оставить в управлении страной все как есть, отметил В. В. Путин, то вместо продвижения вперед, мы зайдем в тупик, и все развалится».
С чем должны связываться эти перемены? На наш взгляд, только с изменениями в содержании частной собственности как фундамента становления новых общественных отношений в России. Более того, новые стратегии частной собственности сегодня представляются как discovery procedure'.
Состоялось ли это «продвижение» в тот период, когда В. В. Путин уступил президентский пост своему «преемнику» - Д. А. Медведеву, заняв не менее важный пост - Председателя Правительства РФ?
Трудно прямо ответить на этот вопрос. Но, по крайней мере, хотя сразу же после выборов в Государственную Думу и нового Президента РФ на первое место вышли поиски конкретных путей реализации перспективного развития России. Президент Д. А. Медведев, новое Правительство во главе с В. В. Путиным сразу же выдвинул ряд
1 Процедуры открытия.
340 //. Собственность как социальная технология
предложений об изменении управления в экономике, сельскохозяйственном секторе и социальной сфере. Все они связаны с внедрением в практику самоуправленческих начал. Что из этого получилось конкретно, можно разобрать на одном конкретном факте.
В конце мая 2008 года вышерассмотренные начала в выступлении Министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной в Госдуме были представлены в некоей целостной концепции управления экономикой. Министр откровенно признала, что государство не поспевает за реалиями жизни, а многочисленные директивы и правила, которые оно формулирует сегодня, давно уже пора сдать в архив.
Реализацию же новых проектов Правительства, связанных прежде всего с «качественным ростом» и «модернизацией производства» министр пыталась связать с таким нововведением, как «саморегуляция бизнеса». «Если управление предоставить самому бизнесу, -отметила в своем выступлении в Госдуме Э. Набиулина, - все сразу пойдет на лад». По ее словам, в РФ необходимо более активно рушить административные барьеры. И действительно предложенный ею механизм саморегулирования, вобрал в себя все те предложения нового Президента Д. М. Медведева, которые частично были реализованы: это введение уведомительного порядка ведения бизнеса вместо разрешительного, отмена лицензирования деятельности (в РФ на тот период 85 % продукции подлежало сертификации, тогда как в ЕС только 15 %-20 %), предоставление права участникам рынка самим формировать стандарты и правила игры и др. Пожалуй, именно последнее и стало каким-то явным достижением. Что касается процесса «самоорганизации бизнеса», озвученного министром, то идея его была Набиулиной и загублена заявлением, что государство, по ее мнению, все-таки не должно уходить совсем с поста «главного контролера», чтобы не допустить вакханалии и самоуправства, а должно «пристально следить за всем происходящим». Как это будет осуществляться, министр в своем выступлении не сказала.
Хотя даже в таком контексте сказанное, несомненно, было шагом вперед в развитии России. Казалось бы, в Правительстве В. В. Путина намечались конкретные шаги, направленные на то, чтобы перестать связывать будущее новой России с тем мутантом конвергенции, каким представлялся возникший частнособственнический тип экономики, управление которым осуществлялось командно-административными методами, ведущими страну к тупиковой ситуации,
9. Magnum ignotum частной собственности 341
отмеченной В. В. Путиным в своем последнем на посту Президента Послании Федеральному собранию. Однако из всего вышесказанного в большей степени становилось ясно, что предлагаемый «контроль перехода на саморегуляцию» - это путь к воспроизводству новых бюрократических структур, которые в любом случае будут тормозить процесс развития самоорганизации в обществе.
Сегодня уже можно сказать, за весь четырехлетний срок своей деятельности Правительство В. В. Путина в сфере управления вряд ли реализовало задачу вырваться из старого плена экстенсивного пути развития и коррупционных пут новой бюрократии. Необходима конверсия самого управленческого начала в совершенно новое качество, о чем ни тогда, ни сегодня, когда В. В. Путин и Д. А. Медведев «поменялись» своими «постами» вопрос даже не стоит.
На наш взгляд, коренное преобразование России связано с изменением характера управленческих структур и особенно содержания их деятельности. Речь идет о замене самого административно-командного начала, на основе которого осуществлялась вся жизнедеятельность в советский период России и которое господствует в новой стране до сих пор, на качественно другое начало - самоорганизацию, самоуправление. Технология реализации этого начала - частная собственность, уничтожение которой, если вспомнить высказывание Ф. Энгельса на похоронах К. Маркса, и составляло суть марксизма, с методологией которого наше общество до сих пор еще окончательно не распрощалось.
Да, далеко не просто понять роль собственности в развитии новой России. Однако надо наконец-то признать (о чем, кстати, неоднократно упоминал и сам К. Маркс), что, например, именно феодальная собственность определяла всю систему жизнедеятельности феодального общества, общественная собственность, хотя и не в полной мере -жизнедеятельность социалистического общества. Точно также частная собственность определяет всю жизнедеятельность и капиталистического общества.
«Определить буржуазную собственность, - писал по этому поводу К. Маркс, - это не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства»'. С этих позиций можно понять трактовку западными мыслителями (Л. фон Мизес, Ф. фон Хайек)
1 Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 169.
342
//. Собственность как социальная технология
частной собственности как управления. Но это понимание вряд ли возможно в современной России, где нет безусловного права собственности. Более реально трактовать частную собственность как социальную технологию реализации самоуправленческого начала капитализма. Последнее, как, собственно, и сама частная собственность, не может осуществляться без тесного взаимодействия с другими социальными технологиями реализации нового качества жизнедеятельности страны. Это свобода, предпринимательство, конкуренция и др. Сюда же входит и рынок. Но если последний не имитируется, как происходит в современной России, то не владельцы собственности, ни чиновники, а потребители каждый день заново решают, кто, чем и в каком количестве должен владеть. Собственники же, еше раз повторим слова Л. фон Мизеса, являются уполномоченными потребителей, силами рынка, принуждаемыми наилучшим образом служить потребителям. «При капитализме, - утверждал он, - частная собственность есть „окончательное оформление самоопределения потребителей"»'
Последнее имеет прямое отношение к выполнению такой функции управления и самоуправления, как реализация программ и целей деятельности общества, что сегодня для нашей страны чрезвычайно актуально, уже отнюдь не в форме предвыборных лозунгов.
Можно ли исходя из сказанного предположить, что частная собственность как социальная технология самоорганизации общества формирует эти программы и цели общественного развития? Применительно к той эпохе, которую эта частная собственность олицетворяет, да, можно. Если даже брать за исходные предпосылки тот диалог общества и власти, который ведется сегодня по проблеме излишней опеки малого предпринимательства со стороны государства, то уже просматривается весьма конкретная цель развития новой России на ближайшую перспективу: становление в ней системы свободного предпринимательства. Более отдаленной целью будет то «окончательное самоопределения потребителей», которое связано с развитием в ходе постепенного совершенствования частной собственности корпоративного поведения и процессом формирования в новой России социальной корпоративной ответственности личности каждого члена общества. Последнее и составляет ту конкретную цель развития современной цивилизации России, поиск которой и вели всегда отечественные мыслители.
'Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. С. 641.
9. Magnum ignotum частной собственности 343
Вот это-то «самоопределение потребителей» и упускают представители различных наук, рассуждая о будущем собственности.
«В современном гражданском обществе, - утверждает экономист В. В. Коршунов, - «собственность личности как члена общества на свою рабочую силу должна быть столь же суверенной и конституирующей, как и само гражданское общество». И связывает эту позицию с «социальной ориентацией экономического развития»'.
Свой путь в будущем развитии собственности пытаются «проложить» и правоведы. В теоретическом плане здесь сложилось тупиковая ситуация. «Сложность нашего пути к настоящей собственности (а вместе с тем - к праву, свободе и т. д.), - замечает член-корреспондент РАН В. С. Нерсесянц, - состоит в том, что от обезличенной социалистической собственности необходимо перейти к индивидуализированной собственности, но вместе с тем это не может быть возвратом к частной собственности»2. «Не приемля ее и капитализм в целом, В. С. Нерсесянц предлагает преобразовать социалистическую в индивидуализированную гражданскую собственность. Новый же, постсоциалистический, строй с такой «гражданской» (цивильной, цивили-тарной) собственностью он, в отличие от капитализма и социализма называет «цивилизмом, цивилитарным строем»3.
Зацикленность B.C. Нерсесянца на «цивилизме» - это не обоснование объективно-исторической возможности нового (постсоциалистического и вместе с тем небуржуазного) типа «индивидуальной собственности, права, рынка, гражданского общества и правового государства», а, говоря его же словами, освобождение «общества с социалистическим прошлым от комплекса исторической неполноценности». Социализм, по его утверждению, «это не впустую затраченное время, а самый тяжкий и жестокий этап всемирной истории... на пути к утверждению более высокой ступени человеческой свободы, равенства,
'Коршунов В.В. Собственность в формировании социально ориентированной экономики России: дис. ... д-ра наук. М., 2003. С. 285. 2Нерсесянц В. С. Философия права. Учебн. для вузов. М., 1997. С. 335. Об этом говорит и В. Л. Иноземцев (см.: Иноземцев В. Л. Современное индустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. С. 134-152). 'Подробнее см.: Нерсесянц B.C. Закономерности становления и развития социалистической собственности // Вестник АН СССР. 1989. № 9; Нерсесянц В. С. Прогресс равенства и будущность социализма // Вопросы философии. 1990. № 3. Нерсесянц B.C. Продолжение истории: от социализма -к цивилизму // Вопросы философии. 1993. № 4 и др.
344 //. Собственность как социальная технология
справедливости и права»'. После столь высокопарных фраз о «движении» мировой цивилизации к своему «цивилизму» как-то весьма ущербно выглядят практические предложения правоведа о трансформации собственности в сконструированном им «переходном периоде».
С позиции «его права» все граждане — наследники социалистической собственности «в равной мере и с равным правом и за каждым гражданином должно быть признано право на равную для всех граждан долю во всей досоциалистической собственности. Социалистическая собственность тем самым будет преобразована в индивидуализированную гражданскую собственность, и каждый гражданин станет обладателем реального субъективного права на равный для всех минимум собственности. Помимо и сверх этого нового права каждый будет иметь право (в смысле буржуазного права) на любую другую собственность без ограничительного минимума»2. Помимо того что автор этого проекта «скрестил» «цивильное» право с правом буржуазным, которое он никогда не жаловал, он фактически воспроизвел филантропический план улучшения жизни рабочих Роберта Оуэна, который при попытке реализовать его в Нью-Ланарке.
В определенной степени можно считать, что «проект Нерсесянца» был реализован в период «большой приватизации» в России. Примерно 60% предприятий в результате ее находились под совместным контролем менеджеров и трудового коллектива. Примерно в 40 % случаев рабочие располагали даже более крупным пакетом акций, чем менеджеры. Несколько процентов предприятий прошли процесс приватизации еще до 1992 года, когда коллектив мог полностью выкупить все предприятия по закону об аренде государственных предприятий. Здесь все 100 % акций принадлежали трудовому коллективу3.
Чем закончилась данная «приватизация», общеизвестно.
Конечно, представленные точки зрения экономиста и правоведа не олицетворяют саму направленность экономики и права. Но они свидетельствуют лишь об одном - об опасности восприятия каких-либо точек зрения и проектов отдельных ученых или предсказателей от науки, стремящихся интроецировать социальные нормы и установления в некие социальные порядки, воспроизводящие якобы черты или концепции будущего человеческого общества.
1 Нерсесянц В. С. Философия права. С. 349. 2НерсесянцВ.С. Философия права. С. 337. 3Теория переходной экономики. М., 1997. Т. 1. Микроэкономика. С. 70.
9. Magnum ignotum частной собственности 345
На наш взгляд, необходимо не выстраивать какие-то конкретные очертания будущего, в том числе и прогнозировать развитие собственности в каких-то четко выраженных характеристиках, а, пользуясь рабочими гипотезами, «появляющимися в изобилии в ходе проведения рутинного исследования»' жизненной практики, способствовать реализации неких отправных моментов жизнедеятельности человеческого общества, порожденных практикой, - тех социальных технологий, с помощью которых и идет непрерывный процесс развития общества.
Такими отправными моментами выступают, в том числе, как мысли правоведов, так и мысли экономистов.
Во-первых, это суждение самого известного российского правоведа Б. Чичерина. «Там, где государственное начало поглощает в себе частное или значительно преобладает над последним, - утверждал он в конце XIX века, - это отношение может дойти до полного уничтожения гражданского равенства, с чем связано непризнание лица самостоятельным и свободным деятелем во внешнем мире. Это и есть точка зрения крепостного права»2.
Во-вторых, это то, что порождает сама свобода: разделение труда — рыночная экономика - частная собственность - самоорганизация. Свободный труд свободной личности, конвергируясь с «устраивающим» и личность, и социальный климат на производстве и в обществе предпринимательским доходом в условиях рынка формируют соответствующий тип личности участника общественного производства. Главной чертой этого типа личности и является способность воспринять корпоративную ответственность как единственный критерий проявления своей личной ответственности в обществе, критерий, который постепенно превращается в привычное проявление жизнедеятельности каждого человека, ибо основывается этот критерий на таком жиз-нетворящем и жизнеобеспечивающем условии развития человеческого общества, как взаимная заинтересованность в сотрудничестве. Этот главный критерий капиталистического общества, в котором не будет власти монополий и бюрократизма, и является главным результатом развития частной собственности. Именно эта новая частная собственность, пути развития которой сегодня трудно предугадать, и будет олицетворять то новое общество, идеал которого и пытались воспроизвести в своих учениях и теориях мыслители самого различного толка.
'Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2008. С. 64. 2Чичерин Б. Философия права. М., 1990. С. 103.