§ 90. «Ноэматический смысл» и различение «имманентных» и «действительных объектов»
Подобно восприятию, любое интенциональное переживание — это и составляет самую основу интенциональности — обладает «интенциональным объектом», т. е. своим предметным смыслом.
Иными словами: обладать смыслом («иметь что-нибудь на уме») — это основной характер сознания вообще, которое благодаря этому есть не только переживание, но и переживание, обладающее смыслом, переживание «ноэтическое».Правда, то, что выделилось в нашем показательном анализе как «смысл», не исчерпывает всю ноэму; в соответствии с этим ноэтическая сторона интенцио- нального переживания состоит не только в моменте, собственно, «наделения смыслом», с которым в качестве коррелята и соотносится именно «смысл». Вскоре окажется, что полная ноэма заключается в целом комплексе ноэматических моментов, что специфический момент смысла образует в этом комплексе лишь своего рода необходимое ядро, или центральный слой, в котором сущностно фундируются
другие моменты, — только поэтому мы и были вправе называть их смысловыми моментами, однако в расширительном смысле слова.
Однако пока остановимся лишь на том, что ясно выступило в предыдущем изложении. Мы показали, 5 что интенциональное переживание вне всякого сомнения устроено так, что при соответствующей направленности взгляда из него можно извлечь «смысл». То положение дел, какое определяет для нас этот смысл, а именно то обстоятельство, что несуществование ю (или, скажем, возникающее впоследствии убеждение в несуществовании) «самого» представляемого или мыслимого объекта не может отнимать представляемое как таковое у соответствующего представления (и у соответствующего интенционального пережива- is ния вообще), не может отнимать у него то, что так или иначе осознается в нем, так что необходимо различать «сам » объект и представляемое, — это положение дел не могло оставаться незамеченным и прежде.
Различие это бросается в глаза, а потому должно было по- 20 лучить свое выражение и в литературе. И на деле на него указывает производившееся в схоластической философии различение «ментального» «интенционального» или «имманентного» объекта, с одной стороны, и «действительного » — с другой. Однако 25 i гигантский шаг разделяет самое первое схватывание некоторого различения в сознании и его правильную, amp; феноменологически чистую фиксацию и вполне кор-о =1 "О
ректное оценивание, — и как раз этот шаг, решающий о для разработки непротиворечивой и плодотворной зо - феноменологии, не был осуществлен. Решающее При Ф
этом — прежде всего абсолютно адекватное описание g всего наличествующего в феноменологической чистоте и устранение любых толкований, которые транс-
цендировали бы данное. Уже термины выдают здесь 35 -о
истолкованность, и нередко весьма ложную. Это про- 8\
является уже в таких выражениях, как «ментальный », ^
«имманентный» объект, и по меньшей мере способ- 3
ствует такому истолкованию выражение «интенцио- | нальный » объект. 40
Весьма соблазнительно говорить так: в переживании дана интенция вместе с ее интенциональным объектом, который как таковой неотделим от нее, т. е. реально присутствует в ней. Этот интенциональный объект остается ведь в ней как подразумеваемый, представляемый и т. п. независимо от того, существует ли в действительности соответствующий «действительный объект» или нет, уничтожен ли он тем временем и т. д.
Однако, если мы попробуем разделять таким путем действительный объект (в случае внешнего восприятия — воспринимаемую вещь природы) и интенциональный объект и реально вкладывать последний как «имманентный» объект восприятия в переживание, то мы окажемся в затруднительном положении, когда противостоять друг другу будут две реальности, между тем как наличествует и возможна лишь одна.
Я воспринимаю вещь, природный объект, например дерево в саду, — это и только это есть действительный объект воспринимающей «интенции». Второе же имманентное дерево или хотя бы «внутренний образ» действительного, стоящего перед моим окном дерева отнюдь не даны, и если гипотетически предполагать подобные вещи, то это ведет лишь к противосмысленности. Отражение как реальный момент психологически-реального восприятия было бы в свою очередь чем-то реальным — таким реальным, которое лишь функционировало бы, как образ, взамен другого. Однако оно могло бы функционировать так лишь при условии, что существовало бы сознание отражения: в нем нечто сначала являлось бы — тут мы имели бы первую интенцио- нальность, — а затем функционировало бы по мере сознания как «образ-объект» взамен другого, — для этого необходима вторая, фундируемая в первой ин- тенциональность. Не менее очевидно, однако, и то, что каждый из этих способов сознания уже требует различения имманентного и действительного объекта, т. е. заключает в себе ту самую проблему, которая должна была быть разрешена всей этой конструкци-ей. Вдобавок и сама конструкция вызывает то самое возражение, которое мы однажды уже разбирали29: вкладывать в восприятие физического функции отображения — значит подводить, подкладывать под восприятие сознание образа, которое при дескриптивном рассмотрении оказывается конструируемым существенно иначе. Но главное, однако, заключается здесь в том, что приписывание восприятию, а стало быть, если быть последовательным, то и всякому ин- тенциональному переживанию функции отображения неизбежно — это явствует без дальнейших разъяснений из нашей критики — влечет за собой уход в бесконечность.
вать все эти восприятия, суждения и т. д. лишь как сущности, каковы они в самих себе, констатировать
g все то, что очевидно дано в них; но мы не позволяем
с; -©-
2 U CD х
х |_
О с;
х CD
-е-
В противовес подобным заблуждениям мы должны твердо держаться данного в чистом переживании, принимая его в рамках ясности таким, каким оно «дает себя».
«Действительный» же объект того необходимо заключить в скобки. Поразмыслим над тем, что это означает: если нам начинать как людям с естественной установкой, то действительный объект — это вещь, она там, снаружи. Мы видим вещь, мы стоим перед ней, мы устремили на нее свой взор; обретая ее в пространстве напротив себя, мы описываем ее и делаем свои высказывания о ней. Равным образом мы занимаем свою позицию, оценивая ее: это находящееся напротив нас, что видим мы в пространстве, нравится нам или побуждает нас к таким-то и таким-то действиям; то, что здесь нам дано, мы либо берем в руки, либо обрабатываем и т. д. и т. д. Если же теперь мы осуществим феноменологическую редукцию, то каждое трансцендентное полагание, т. е. прежде всего всякое полагание, заложенное в самом же восприятии, получает скобку, выключающую его, и скобка такая распространяется на все фундируемые акты, на каждое суждение о восприятии, на ценностное полагание, основывающееся на нем, на любое возможное суждение о ценности и т. д. Это влечет за собой следующее: мы позволяем себе рассматривать и описы- себе суждений, которые пользовались бы полаганием «действительной» вещи, равно как и,всей трансцендентной природы, которые разделяли бы такое пола- й гание. Будучи феноменологами, мы воздерживаемся от всех подобных полаганий. Однако, если мы не стоим на почве таких полаганий, если мы не участвуем в ф ю них, то это не значит, что мы отбрасываем их. Они о ведь здесь, наличны, они сущностно принадлежат самому феномену. Напротив, мы всматриваемся в них; вместо того чтобы участвовать в них, мы превращаем их в объекты, мы принимаем их как составные части о is самого феномена, а осуществляемое восприятием по-
лагание — именно как его компонент. % А тогда мы спросим в самом общем смысле, твер-
и х х
CD ct
_о
° до придерживаясь произведенных выключений с их -©- ясным смыслом: что же такое очевидным образом о 20 заключается— «лежит» во всем подвергшемся редукции феномене? Ну, конечно, именно в восприятии заключается ведь и то, что оно обладает своим ноэ- матическим смыслом, его «воспринимаемым как таковым», «цветущим деревом там, в пространстве», — 25 все это следует разуметь в кавычках, — именно самим коррелятом, неотделимым от сущности подвергшегося феноменологической редукции восприятия.
Гово- ря образно: введение в скобки, какое претерпело вос- 8 приятие, препятствует любому суждению о воспри- ^ зо нимаемой действительности (то есть вообще всякому, 5 которое фундируется в неподвергшемся модифика- ^ ции восприятии, стало быть, вбирает в себя осуществил ляемое восприятием полагание). Однако введение в скобки не мешает выносить суждение о том, что вос- 35 приятие есть сознание какой-либо действительности (полагание которой, однако, не может уже «совершаться» нами теперь), и оно не мешает описывать эту являющуюся по мере восприятия «действительность» как действительность являющуюся, со всеми теми осо- 40 бенными способами, в каких она сознается, например,именно как воспринимаемая лишь «односторонне», в такой-то и такой-то ориентации являющаяся. Со всей тщательностью и аккуратностью мы должны следить за тем, чтобы не вкладывать в переживание что-либо еще помимо того, что действительно заключено В нем, 5 и чтобы заключающееся в нем «вкладывать» в него именно так, как оно «лежит» в нем.