Фихте
С Канта началась немецкая классическая философия. Отныне последующие философы не могли избежать отношения к нему. Кант обосновал возможность научного знания. Но, введя понятие непознаваемой вещи в себе, он выступил как агностик в отноше&нии достижения абсолютной истины и тем самым поставил под сомнение ценность философского знания.
Развитие немецкой клас&сической философии как раз и было реакцией на эту ситуацию. Ближе всех по времени стоял к Канту Иоганн Фихте (1762— 1814). Он нашел противоречие в том, что, отрицая метафизику как вне- опытное знание, Кант допустил существование никакими орга&нами чувств не фиксируемой «вещи в себе». У Фихте высшим по&нятием трансцендентальной философии стало не понятие вещи в себе, а понятие Я, которое соединило в себе данные органов чувств со всем тем, что существует в человеческом разуме.Фихте критиковал Канта с точки зрения деятельного Я, под&метив чисто познавательный характер философии Канта. «Поня&тие действования... есть единственное понятие, соединяющее оба мира, существующие для нас в наличности, — чувственный и умопостигаемый. То, что противостоит моему действованию — про&тивопоставить ему что-нибудь я должен, ибо я конечен, — есть чувственный мир; то, что должно возникнуть через мое действо- вание, есть умопостигаемый мир». Цель человека, по Фихте, — он сам в единстве со своей свободой, с высшим Я. Достигнуть такого единства можно только при бесконечном стремлении разума под&чинить все не-Я.
Ф.Шеллинг
Другой немецкий философ — Фридрих Шеллинг (1775—1854) критиковал кантовское представление о явлениях. Пусть они оп&ределяются формами человеческого восприятия, но, может быть, они в таком же точно виде существуют и в природе? Самосозна&ние, которое так высоко поставил Шеллинг, исходит из фихтев- ского Я, превратившегося в единство субъекта и объекта, кото&рое, в свою очередь, Шеллинг объясняет тождеством природного и разумного, бытия и мышления.
И тот и другой критикуют последнее прибежище метафизи&ки, которое стоит особняком от кантовой теории познания — «вещь в себе».
Отказавшемуся от «чистого» разума нечем ее защи&тить.Кант показал, как возможно общезначимое знание. Но Шел&линг заботится не об общезначимости, а об абсолютности его. Считая себя последователем трансцендентальной философии, Шеллинг говорит не о принципе бытия (такого последователь Канта не мог допустить), а о принципе знания, которое было бы гарантом достижения абсолютной истины.
Принцип знания, по Шеллингу, не может быть усвоен посред&ством доказательства; он должен быть абсолютно свободным и поэтому может быть получен только через интеллектуальное со- зерцание, порождающее объект и тождественное с ним. Кант от&рицал возможность абсолютного познания, а Шеллинг сразу же берет его как предпосылку, выдвигая гипотезу тождества бытия и мышления. Шеллинг находит тождество субъекта и объекта в са&мосознании. В акте самосознания, по Шеллингу, от «я мыслю» переходим к «я существую», т.е. от понятия Я к самому Я.
Шеллинг по отношению к Канту сделал то же, что Спиноза по отношению к Декарту. Спиноза из двух субстанций создал одну, Шеллинг соединил явление и «вещь в себе». Кантовское Я обще- человечно, а не индивидуально. Но теперь стало возможным об&щечеловеческое Я превратить в сверхчеловеческое.
Когда Шеллинг, вслед за Фихте, отказывается от «вещи в себе», то возникает вопрос: как же происходит развитие из Я1 Шеллинг вводит диалектику противоречий: «Не существуй в Я противоположения, ему вообще чужды были бы движение, со&зидание и, значит, оно и не порождало бы ничего»[134]. По Шел&лингу, абсолютное Я раздваивается на идеальную и реальную действительность и отсюда проистекает ложное деление на огра&ниченное сознанием Я и «вещь в себе». Используя диалектику, Шеллинг подводит сознание и «вещь в себе» под третье — Абсо&лют. Различение противоположностей идеального и реального, субъекта и объекта и т.д., а затем их слияние в единое Я — ос&новной прием Шеллинга.
Отходя от пропасти, которую возвел между явлением и «вещью в себе» Кант, Шеллинг настаивает на моменте гармонии.
Кант, обосновав знание научное, ограничил знание метафизи&ческое. Шеллинг проложил этому знанию дорогу. Он приводит соображения против двойственности явлений и «вещей в себе», аналогичные возражениям против двух субстанций Декарта. Един&ство явления и «вещи в себе» возможно, по Шеллингу, только в том случае, если имеется нечто высшее, что соединяет их вместе.В конце трактата Шеллинг ставит вопрос о целесообразности истории: «Заслуживает ли вообще наименования истории простой ряд событий, протекающих без плана и цели, и не заключается ли уже давно в одном понятии истории представления о такой необходимости, на пользу которой вынужден работать даже са&мый произвол?»[135]. Тем самым Шеллинг выявляет основную осо&бенность западной философии XIX в. — ее историчность и форму&лирует ее высшую ценность — прогресс. Философия стала рас&сматриваться как «развивающийся процесс самопознания» чело&веческого духа и в согласии с принципом историчности оказалась историей философии.
После того как Фихте отбросил «вещь в себе», только распро&странение Я на всю природу могло спасти целостность философ&ского подхода. Немецкая классическая философия представляет собой единую цепь, начатую Кантом и законченную Гегелем. Г. Ге&гелю осталось в духе западной цивилизации придать представле&ниям Шеллинга законченно рациональную форму.