Практика Суда Европейского Союза по вопросам создания и функционирования единого рынка электроэнергии ЕС
Электроэнергетика, как и энергетическая сфера в целом, долгое время не регулировалась правом Сообществ. В период с 1950-х по 1970-е гг. сфера электроэнергетики была целиком и полностью отдана на откуп государствам- членам.
Они осуществляли жесткий контроль за данной областью путем создания вертикально интегрированных компаний, курирующих весь энергетический цикл - от производства до потребления энергии . Ситуация [128] изменилась лишь в 1980-е гг. С принятием в 1986 году Единого европейского акта, который установил цель создания внутреннего рынка к концу 1992 года, вопрос необходимости проведения в том числе общей электроэнергетической политики сдвинулся с мертвой точки. В 1988 году Европейской Комиссией была принята рабочая программа под названием «Внутренний энергетический рынок», в котором впервые за много лет отразилась приверженность европейского института к формированию единого рынка в электроэнергетической отрасли. Однако первые попытки Комиссии инициировать принятие нормативных актов в данной области не находили поддержки в Совете ЕС[129].В 1990-е годы Комиссия подвергла критике существование монополий и исключительных прав, в первую очередь в телекоммуникационной индустрии, а затем в электроэнергетическом и газовом секторах на том основании, что деятельность компаний-монополий в указанных сферах препятствует эффективному функционированию внутреннего рынка ЕС. К сожалению, в то время государства-члены не смогли договориться о принятии квалифицированным большинством голосов законодательства относительно либерализации энергетического и других рынков на коммунитарном уровне. В связи с этим Комиссией было принято решение использовать положения Договора о ЕС, посвященные правовому регулированию конкурентных отношений и свободному передвижению товаров, с целью дальнейшей ликвидации государственных монополий.
Поскольку специальные положения об энергетической политике в праве ЕС на тот момент отсутствовали, к энергетическому сектору, в том числе к электроэнергетическому рынку, применялись статьи Договора об учреждении ЕЭС, регулирующие следующие аспекты: общая торговая политика, защита потребителей, налоги, конкуренция и внутренний рынок .
При этом часть 2 статьи 90 Договора об учреждении ЕЭС предусматривает: «предприятия, на которые возложено управление службами общего экономического значения или представляющие собой по своему характеру фискальную монополию, должны подчиняться правилам настоящего Договора, включая правила конкуренции, в той мере, в какой применение этих положений не подрывает, юридически или фактически, выполнение ими специальных задач, которые на них возложены. Развитие торговли не должно подвергаться какому-либо воздействию, которое противоречило бы интересам Сообщества» .
В данном случае Комиссия утверждала, что исключительные права монополий входили в противоречие с положениями права внутреннего рынка ЕС о свободе движения товаров и свободе учреждения в той части, в которой наличие таких прав не может быть оправдано выполнением публичных обязательств . Более того, указывалось, что монополии вовсе не обязаны оказывать услуги общественного характера. В итоге исключительные права вертикально интегрированных хозяйственных объединений государств- членов ЕС были успешно оспорены .
Приведем пример из судебной практики. В деле «Commission v Italy» затрагивались вопросы применения права внутреннего рынка ЕС в отношении электроэнергетического сектора. В данном случае Комиссия в результате проведенного расследования пришла к выводу, что компания ENEL, монополист, обладающий исключительными правами на импорт и экспорт электроэнергии в Италии, создавала препятствия производителям электричества из других государств-членов при продаже энергии конечным [130] [131] [132] [133] потребителям, а также нарушала право потенциальных покупателей на свободный и недискриминационный выбор источника энергоснабжения. зарегистрированных в других государствах-членах, а также mutatis mutandis иностранным потребителям, поскольку вероятнее всего обладатель исключительных прав на экспорт электроэнергии будет реализовывать свою продукцию в первую очередь на национальном рынке несмотря на предложения о покупке со стороны компаний-дистрибьютеров 135 электроэнергии из других государств-членов . Суд ЕС оставил без удовлетворения иск Европейской Комиссии, поскольку не было доказано, что применение норм права внутреннего рынка не создает препятствий для оказания услуг общеэкономического значения компанией ENEL. Соответственно утверждалось, что государства-члены не несут бремя доказывания того, что ни одна мера не может обеспечить возможность оказания таких услуг при одинаковых условиях. Более того, Суд ЕС пришел к выводу, что юридическое лицо должно осуществлять свою деятельность при экономически приемлемых условиях, которые предположительно влекут за собой получение обычной нормы прибыли на инвестируемый капитал136. Тем не менее, было отмечено, что «для государства-члена ЕС сам факт передачи полномочий по оказанию услуг общеэкономического значения предприятию не столь важен. Главное, чтобы оказание подобных услуг не принесло ущерб коммунитарным интересам» . 134 135 136 137 Ibid., para. 11. Ibid., para. 12. Ibid., para. 11. Case 158/94, Commission v Italy 1997 // ECLI:EU:C: 1997:500. Данное решение имеет основополагающее значение для становления единого электроэнергетического рынка, так как судебным институтом Союза была открыта дорога к рассмотрению исключительных прав с точки зрения конкурентного права и норм права внутреннего рынка. Несомненно, процесс создания единого конкурентного электроэнергетического рынка ЕС значительно ускорился с подписанием Договора об учреждении Европейского Союза в феврале 1992 года. Впервые меры в области энергетики нашли отражение в первичном праве Союза среди направлений деятельности Сообществ . Это способствовало скорейшему инициированию Комиссией переговоров по вопросу принятия нормативного акта, регламентирующего правоотношения в области электроэнергетики на наднациональном уровне. По итогам четырехлетних переговоров, несмотря на противодействие со стороны энергетических компаний, была принята [134] [135] Директива 96/92/ЕС об общих правилах для внутреннего рынка 140 электроэнергии . Данная Директива не только обозначила требование, обращенное на тот момент к 15 государствам-членам либерализовать сектор электроэнергетики, но и достаточно детально раскрыла следующие аспекты: конкурентные отношения и монополии, функциональное разделение, производство и распределение энергии, обеспечение надежности розничных поставок, а также регулирование тарифов. Либерализация электроэнергетического рынка изначально была нацелена на повышение конкуренции, что в итоге должно было способствовать снижению цен на электроэнергию на розничном рынке. Суд Европейского Союза рассмотрел ряд дел о толковании отдельных положений указанной Директивы, принятой в рамках Первого энергопакета. Одно их таких - дело «Vereniging voor Energie v Directeur van de Dienst uitvoering en toezicht energies (Case C-17/03)[136] [137]. Упомянутое дело было инициировано по преюдициальному запросу Торгового суда Королевства Нидерландов относительно интерпретации положений части 5 статьи 7 Директивы 96/92/EC, в которой предусмотрено, что системный оператор не должен ставить в худшие условия пользователей, а также отдельных категорий пользователей, в особенности в сравнении со своими дочерними предприятиями и владельцами акций. Поводом для преюдициального запроса послужил спор между энергетической компанией, зарегистрированной на территории Нидерландов, и Директоратом по имплементации нормативных актов и контролю за поставками энергоресурсов, выступающим в качестве регулятора, отвечающего за обслуживание системы, касательно решения последнего о сохранении на преференциальной основе части трансграничной системной мощности для транспортировки электроэнергии в Нидерланды. Суду надлежало выяснить, препятствует ли запрет дискриминации, сформулированный в части 5 статьи 7 Директивы, использованию мер, предусмотренных законодательством Нидерландов, благодаря которым возможно предоставление в приоритетном порядке в целях импорта электроэнергии части генерируемых мощностей, для того чтобы выполнить обязательства по международным контрактам, в рамках которых необходимо было обеспечить надежное и эффективное распределение электроэнергии по городской сети по максимально низкой цене, обоснованной мотивами обеспечения общественных интересов. Часть 5 статьи 7 Директивы 96/92/ЕС предполагает абсолютный запрет дискриминации в отношении отдельных пользователей системы и категорий пользователей. Его нельзя толковать ограничительно лишь применительно к техническому регулированию. Более того, если предположить, что указанная норма относится только к техническим правилам, часть 2 статьи 7 потеряла бы всякий смысл . [138] Суд пришел к выводу, что часть 5 статьи 7, а также статья 16 Директивы 96/92/ЕС исключают возможность использования национальных мер, которые предоставляют энергетическим компаниям приоритетные пропускные мощности для трансграничной передачи электроэнергии в случае, если такие меры исходят от оператора системы, лица, осуществляющего контрольные полномочия в сфере обслуживания энергосистемы, либо предусмотрены нормами законодательства при условии, что они (меры) не были санкционированы в соответствии с процедурой, предусмотренной статьей 24 Директивы[139]. Судом ЕС было справедливо отмечено, что преференциальный режим, предоставленный одной из национальных компаний, создают сложности для нормального функционирования внутреннего электроэнергетического рынка, ограничивая конкуренцию. Недискриминация в данном случае рассматривается как частный случай одного из основополагающих принципов права Европейского Союза - принципа равенства. Указанное решение было одним из первых, затронувших вопрос недопустимости дискриминации и установления преференция для отдельных национальных игроков на энергетическом рынке Союза[140]. Еще одним делом, затрагивающим толкование положений Директивы 96/92/ЕС, является дело «AEM SpA (C-128/03) and AEM Torino SpA (C- 129/03) v. Autordn per l'energia elettrica e per il gas and others». Судебным институтом был рассмотрен вопрос о том, допустимо ли установление государством-членом возможности взимания в течение переходного периода дополнительных платежей за использование национальной распределительной системы для того, чтобы компенсировать преференции, предоставленные энергетическим предприятиям (в данном случае, гидро - и геотермальным электростанциям. Судом был сделан важный вывод о том, что установленные упомянутой Директивой правила доступа к национальной системе передачи электрической энергии на недискриминационной основе, тем не менее, позволяют государству принимать меры, предполагающие введение обязательства по уплате дополнительных платежей за доступ к системе передачи электроэнергии в течение переходного периода. Однако Суд указал, что недопустимо устанавливать такие платежи исключительно для определенных видов производства электроэнергии, поскольку такая практика нарушает конкурентное право ЕС[141]. В данном деле Судом ЕС также был затронут вопрос применения требований объективности, транспарентности и недискриминации в отношении поведения оператора, передающего энергию, на электроэнергетическом рынке Союза. Первая электроэнергетическая Директива, нацеленная на создание подлинно единого энергетического рынка Союза, к сожалению, не способствовала полноценной либерализации сферы электроэнергетики. Европейские законодатели не смогли в одночасье реформировать исторически сложившуюся единую структуру управления энергосетью. Несмотря на тот факт, что Директива 96/92/ЕС была ориентирована на поэтапное формирование единого рынка электроэнергетики, она закрепила за государствами-членами ЕС достаточно широкий круг полномочий в решении вопросов первостепенной важности. Так, доступ к сети энергоснабжения, а также функциональное разделение доминирующих операторов в вертикально интегрированных компаниях осуществляются при наличии одобрения со стороны компетентных органов государств-членов[142]. Что же касается технических и управленческих аспектов трансграничной торговли на энергетическом рынке ЕС, то они и вовсе не были затронуты упомянутым документом . Аналогичным образом документ ничего не говорит об исключительных правах, предоставленных государственным монополиям, действующим в сфере электроэнергетики. Представляются неслучайными точки зрения, согласно которым Директива 96/92/ЕС не ликвидировала, а скорее легитимировала барьеры на пути строительства единого рынка электроэнергии . Она способствовала созданию взамен наднационального рынка электроэнергии множества либерализованных рынков на уровне государств-членов. Такое положение вещей в итоге заставило Комиссию задуматься о необходимости принятия нового нормативного акта, направленного на гармонизацию национальных правопорядков в области электроэнергетики. В 1998 году, в том числе для решения данного вопроса, был организован «Флорентийский форум», посвященный электроэнергетической проблематике. Он подготовил почву для принятия новой Директивы, регламентирующей аспекты создания единого рынка электроэнергетики. Принятию очередной «электроэнергетической» Директивы в рамках так называемого Второго энергопакета способствовали следующие условия: - формирование Европейской комиссией более четкой законодательной инициативы, основанной на опыте отдельных государств-членов по сближению своих правовых режимов в целях либерализации электроэнергетических рынков; - благоприятный политический климат, созданный при помощи усилий участников Европейского совета по вопросам энергетики, проходившего в Лиссабоне в 2000 году. Именно в рамках данного Совета была озвучена идея о необходимости скорейшего принятия мер по завершению создания внутреннего рынка электроэнергетики; - настоятельная необходимость снятия ограничений, предусмотренных Первой электроэнергетической директивой. [143] [144] Кроме того, к моменту принятия очередной «электроэнергетической» директивы накопился ряд проблем, существенно затормозивших процесс либерализации электроэнергетического рынка ЕС и требующих скорейшего разрешения. К ним относятся: имплементация Директивы 96/92/ЕС с нарушением предусмотренных в ней сроков; осуществление регулирования доступа к сетям передачи энергии с несоблюдением принципа недискриминации; занятие крупнейшими электроэнергетическими компаниями значительных позиций на рынке . Конструктивным решением стало принятие Директивы 2003/54/ЕС Европейского Парламента и Совета от 26 июня 2003 года об общих правилах внутреннего рынка электрической энергии и об отмене Директивы 96/92/ЕС. Указанный документ предусмотрел упразднение количественных ограничений на торговлю электроэнергией, что к 2007 году должно было обеспечить полную либерализацию электроэнергетического рынка Союза. В Директиве 2003/54/ЕС затрагиваются аспекты выполнения публичных обязательств по коммунальным услугам и защите прав потребителей с тем, чтобы частные компании, действующие в рамках единого энергетического рынка, принимали во внимание такие факторы как социальная изолированность, характеристику данных услуг как общедоступных, надежность поставок и вопросы защиты окружающей среды[145] [146]. В связи с вышеизложенным, Директива 2003/54/ЕС устанавливала: а) выполнение коммунитарных целей - за государствами-членами ЕС закреплялась обязательство обеспечить для компаний, действующих в области электроэнергетики, условия для создания конкурентного и экологически устойчивого рынка. Не случайно, в качестве целей энергетической политики Европейский Союз провозгласил создание конкурентной среды, обеспечение надежности поставок электроэнергии и устойчивое развитие[147]. б) обязательства по обслуживанию населения - государствам - членам ЕС предоставляется право налагать обязательства по обслуживанию населения на энергетические компании при условии, что такие услуги будут явным образом определены, будут прозрачными, верифицируемыми и оказываемыми при соблюдении требования недискриминации. Для выполнения таких обязательств Директива предусматривает долгосрочное планирование. Тем не менее, государства-члены должны иметь в виду возможность доступа к энергосети со стороны третьих лиц[148] [149]. в) универсальное обслуживание - государства-члены ЕС гарантируют универсальное обслуживание потребителей. Директивой закреплено право потребителей на получение электроэнергии при условии обоснованной, соизмеримой и транспарентной оплаты . Введение положения о соизмеримости оплаты имело целью содействовать скорейшей либерализации электроэнергетического рынка для бытовых потребителей, выигравших от усилившейся конкуренции. г) защита прав потребителей - в целях защиты конечных потребителей, в особенности тех, у которых нет финансовой возможности оплачивать электроэнергию, Директивой предусмотрены специальные меры, предоставляющие возможность в случае необходимости поменять поставщика и в то же время предотвратить необоснованное отключение электроэнергии. д) государственная поддержка - для достижения цели экономического и территориального сплочения, а также надежности энергоснабжения и защиты окружающей среды компаниям может быть предоставлено экономическое стимулирование для конструирования и обеспечения дальнейшего функционирования необходимой сетевой инфраструктуры. е) потенциальное нарушение обязательств по обслуживанию населения - государства-члены могут не применять нормы, регулирующие аспекты производства электроэнергии и доступ третьих лиц, если они препятствуют исполнению, юридически или фактически, обязательств по обслуживанию населения, а также развитию торговых отношений в интересах Сообщества. Отметим, что выполнения обязательств по обслуживанию населения было предметом исследования Суда ЕС, который в деле «Altmark»[150] постановил, что денежная компенсация стоимости такой услуги не является формой государственной поддержки (субсидирования), поскольку отвечает следующим условиям: а) обязательства по обслуживанию населения четко определены; б) параметры, в соответствии с которыми рассчитывается денежная компенсация, утверждены заранее; в) размер такой компенсации должен покрывать издержки, понесенные в связи с исполнением обязательств, и не должен их превышать; и г) если соответствующая компания не была выбрана в соответствии с установленной процедурой размещения заказов на оказание услуг для общественных нужд, уровень денежной компенсации определяется размером издержек, которые могла бы понести в данной ситуации любая другая компания[151]. Безусловной новацией Директивы 2003/54/ЕС является предъявление более строгих требований к разукрупнению предприятий, действующих в качестве системных операторов передающей и распределительной сетей. Будучи компонентами вертикально интегрированных компаний, такие системные операторы должны быть независимы друг от друга в вопросах выбора организационно-правовой формы, структуры и принятия решений. В отношении доминирующих компаний, нормативным актом Союза впервые предусматривалась необходимость снижения риска занятия лидирующего положения на рынке и недобросовестного поведения. Для достижения данной цели государства-члены к 31 июля каждого года должны предоставлять Европейской Комиссии в соответствии с антимонопольным законодательством ЕС доклад относительно предприятий, занимающих доминирующее положение на рынке и характеризующихся недобросовестным поведением, препятствующим развитию конкурентных отношений[152]. В отношении производства электроэнергии Директива 2003/54/ЕС предусмотрела разрешительную процедуру для получения соответствующей лицензии. Государства-члены должны опубликовать перечень критериев, которые должны учитывать предприятия, планирующие создание новых генерирующих мощностей. Отступление от подобного правила, заключающееся, например, в использовании процедуры торгов, возможно только в исключительных случаях необходимости обеспечения энергобезопасности и защиты окружающей среды. Европейские законодатели надеялись, что введение разрешительной процедуры положительным образом скажется на привлечении иностранных инвестиций в энергетическую отрасль Союза. Статья 20 Директивы 2003/54/ЕС установила право доступа третьих лиц к системам передачи и распределения электрической энергии. Нормативным актом предусматривались публикуемые тарифы, применимые ко всем категориям потребителей при условии соблюдения требований объективности и недискриминации. Кроме того, тарифы, а также методики их подсчета должны быть заранее одобрены независимыми регуляторами и опубликованы до вступления их в силу. Предприятия, оказывающие услуги по передаче и распределению электроэнергии, информируют потребителей относительно условий доступа к системам. При этом в доступе не может быть отказано за исключением случаев, когда отсутствуют необходимые мощности. В любом случае, отказ в доступе должен быть мотивирован. Указанная Директива впервые предусмотрела регулируемый, а не договорный, доступ к системам передачи и распределения электричества. Практика Суда Европейского Союза по вопросам применения и интерпретации положений Директивы 2003/54/ЕС значительно более обширная, чем в отношении её предшественницы. Во многом это связано с масштабным расширением Европейского Союза, который в 2004 году принял 10 новых государств: Латвию, Литву, Эстонию, Чехию, Словакию, Венгрию, Польшу, Мальту, Кипр и Словению . Становясь полноправными государствами - членами ЕС, указанные страны подчиняются правопорядку Союза: для них становятся обязательными положения учредительных договоров, а также актов, принятых институтами Союза до присоединения, в том числе регламентов и директив, посвященных энергетике. Это повлекло, в свою очередь, появление значительного количества преюдициальных запросов национальных судов новоиспеченных государств-членов ЕС в Суд Европейского Союза. Так в упомянутом в предыдущей главе деле «Julius Sabatauskas» (Case C-239/07) суд проанализировал положения статьи 20 Директивы 2003/54/ЕС, придя к выводу о необходимости обеспечения [153] недискриминационного, прозрачного и приемлемого по стоимости доступа к сети, а также разграничения понятий «доступ» (access) и «присоединение» (connection). Помимо преюдициальных запросов, затрагивающих различные аспекты конкурентного права ЕС применительно к электроэнергетическому рынку Союза, судебный институт столкнулся со значительным количеством исков об аннулировании, поскольку далеко не все государства-члены, в особенности из недавно вступивших в Европейский Союз, смогли достичь целей, определенных в Директиве 2003/54/ЕС. В частности, проблемы с трансформацией в национальное законодательство отдельных положений указанного документа возникли у Словацкой Республики (дело «ATEL») . Также Европейская Комиссия инициировала в Суде ЕС иск в отношении Королевства Швеция, компетентные органы которой не сумели в надлежащие сроки принять законодательные меры по имплементации положений Директивы 2003/54/ЕС, предусматривающих соблюдение требования разделения функций по распределению и производству энергии в рамках вертикально интегрированного предприятия. Также шведской стороной не было учтено требование, предписывающее регулирующему органу утверждать до момента вступления в силу методику, используемую для расчета или установления сроков и условий подключения и доступа к национальным сетям, включая тарифы на передачу и распределение электроэнергии. По результатам рассмотрения запроса, Суд ЕС обязал виновную сторону вследствие нарушения обязанностей, вытекающих из законодательства ЕС, оплатить штраф[154] [155]. Вопросы построения и функционирования внутреннего рынка были затронуты в следующих делах: дело «Citiworks AG» (Case C-439/06)[156], дело «Enel Produzione SpA v Autorita per l'energia elettrica e il gas.» (Case C- 242/10)[157], а также объединенное дело «Alexandra Schulz v Technische Werke Schussental GmbH» и «Co. KG and Josef Egbringhoff v Stadtwerke Ahaus GmbH» (Joined Cases C-359/11 и C-400/1)[158]. В деле «Citiworks AG» электроэнергетическая компания (Citiworks), учрежденная по праву Германии, обратилась в судебный институт ЕС с преюдициальным запросом относительно соответствия норм национального законодательства статье 20 Директивы 2003/54/ЕС, устанавливающей, что «государства-члены должны обеспечить доступ третьих лиц к системам передачи и распределения на основе опубликованных тарифов, применимых ко всем потребителям объективно и без дискриминации между пользователями системы». Фактические обстоятельства дела заключались в следующем. С 2004 года Citiworks осуществляла поставку электроэнергии сети DFS Deutsche Flugsicherung GmbH, проходящей через территорию аэропорта «Лейпциг/Галле». Компания FLH, выступающая в качестве ответчика, обслуживает этот аэропорт, поддерживая систему энергоснабжения, обеспечивающую собственные потребности в электричестве, а также потребности 93 предприятий, расположенных на его территории. Согласно национальному праву Германии, указанное предприятие расценивается как энергетическая сеть. В ходе расследования, проводимого в связи с заявлением, регулирующий орган попросил вмешаться компанию citiworks. Решением от 12 июля 2006 года, регулирующий орган удовлетворил ходатайство FLH. Citiworks обжаловал его в Верховный суд Дрездена. При этом компания утверждала, что положения национального законодательства Германии несовместимы с положениями Директивы 2003/54. В этой связи суд Дрездена обратился с преюдициальным запросом в Суд ЕС. Немецкий суд интересовал ответ на вопрос: «Должна ли статья 20 Директивы 2003/54/ЕС толковаться как исключающая положение закона Г ермании относительно освобождения отдельных операторов систем энергоснабжения от обязательства предоставлять третьим лицам открытый доступ к таким системам на том основании, что они располагаются в рамках территориально связанной зоны действия сети и в основном служат для обеспечения энергетических потребностей самого предприятия или взаимосвязанных предприятий, где не установлено, что открытый доступ третьих лиц к системам может создавать необоснованные затруднения?». Суд ЕС отметил, что при ответе на данный вопрос необходимо интерпретировать статью 20 Директивы 2003/54/ЕС в свете её целей и положений. Исходя из текста преамбулы к Директиве, а также статей 16 и 20, открытый доступ третьих лиц к системам передачи и распределения электроэнергии является одной из важнейших мер, которые государства- члены должны отразить в своем национальном законодательстве с целью достижения подлинно единого внутреннего электроэнергетического рынка. Руководствуясь нормативными определениями понятий «передача» и «распределение», Суд пришел к выводу, что, во-первых, система передачи представляет собой взаимосвязанную систему, используемую для транспортировки энергии под сверхвысоким и высоким напряжением для продажи конечным потребителям или дистрибьютерам. Распределительная система же используется для транспортировки энергии под высоким, средним или низким напряжением в целях продажи оптовым и конечным потребителям. Согласно данным, представленным Суду ЕС, энергосистема, фигурирующая в деле, не подпадает ни под понятие «система передачи», ни под понятие «распределительная система» и по этой причине на неё не распространяется действие Директивы 2003/54/ЕС. Во-первых, предполагается, что указанная система образует местную сеть и не затрагивает вопросы конкуренции по причине низкого уровня потребления энергии, а, во-вторых, функционирование такой системы рассматривается в качестве дополнительной деятельности по отношению к основной, заключающейся в обслуживании аэропорта. Что же касается природы передающих и распределительных систем и количества электроэнергии, транспортируемого с их использованием, необходимо отметить, что единственным критерием, разграничивающим передачу и распределение по смыслу Директивы, является величина напряжения. Суд ЕС также отмечает, что из положений статьи 13 Директивы, предусматривающей, что предприятия - собственники распределительных систем либо отвечающие за работу таких систем назначают операторов, не следует, что только компании - дистрибьютеры электроэнергии должны обеспечивать право открытого доступа к системе. Также в национальном законодательстве Германии ничего не сказано о том, является ли для оператора деятельность по обеспечению функционирования систем энергоснабжения основной или дополнительной. Исследовав фактические обстоятельства дела, Суд ЕС пришел к выводу, что компания FLH не обслуживает передающую систему, поскольку электричество не транспортируется под сверхвысоким или высоким напряжением, а передается для дальнейшей поставки конечному потребителю, что в полной мере позволяет рассматривать такую систему в качестве распределительной. Также было отмечено, что статья 20 (2) Директивы оставляет за оператором распределительной системы право отказать в доступе, если системе недостает необходимой мощности, при условии, что существуют обоснованные причины для такого отказа. Возможность отказа необходимо оценивать в каждом конкретном случае. Государства-члены не могут самостоятельно отступить от таких требований без индивидуальной оценки технических возможностей системы обеспечить право доступа к ней третьих лиц. Тем не менее, Директива позволяет государствам не применять положения статьи 20 (2), когда применение может препятствовать исполнению обязательств, наложенных на предприятия в целях обеспечения общего экономического интереса и в той мере, в какой оно не может негативным образом сказываться на развитии торговли. Из содержания статьи 3 (8) Директивы заключаем, что государства- члены могут принять решение об ограничении прав доступа третьих лиц к передающим и распределяющим системам в целях обеспечения публичного обязательства по поставкам электроэнергии. Для этого государства-члены должны, с одной стороны, выяснить, будет ли неограниченное право доступа к системам препятствовать исполнению операторами публичных обязательств и, с другой стороны, определить возможность исполнения такого рода обязательств иными способами, не влияющими отрицательно на реализацию прав доступа третьих лиц. Исключение из требования о необходимости представления прав доступа к энергосистемам третьим лицам, предусмотренное национальным правом Германии, не может быть оправдано с точки зрения Директивы 2003/54/ЕС, поскольку не затрагивает географических и правовых аспектов, относящихся к району, в рамках которого функционирует сеть. Кроме того, оно не может быть оправдано и точки зрения положений статьи 26 (1) Директивы 2003/54/ЕС, предусматривающей возможность отступления от представления права открытого доступа к системам в случае, если государства-члены могут продемонстрировать, что существуют серьезные проблемы для функционирования небольших изолированных систем. Исходя из вышеизложенного, Суд пришел к выводу, что статья 20 (1) Директивы 2003/54/ЕС должна интерпретироваться как исключающая возможность освобождения операторов систем энергоснабжения от исполнения обязательств по предоставлению третьим лицам права открытого доступа к системам на том основании, что они расположены на географически связанной территории функционирования сети и в основном служат для обеспечения энергетических потребностей самого предприятия и подсоединенных к нему предприятий. Еще одним прецедентом, в контексте которого были рассмотрены отдельные положения Директивы 2003/54/ЕС, стало дело «Enel Produzione SpA v Autorita per l'energia elettrica e il gas.». Будучи компанией, производящей электричество и владеющей установками, обеспечивающими жизненно важные потребности населения в энергоресурсах, ENEL подала иск в суд Италии об аннулировании Решения № 52/09 на том основании, что его положения несовместимы с нормами Директивы 2003/54/ЕС. Компания утверждала, что в соответствии с оспариваемым законодательством доступность необходимого объема энергии для диспетчерского управления энергосистемой не определяется свободным взаимодействием спроса и предложения и основана на инструкциях, адресованных предприятиям, имеющим собственные генерирующие установки, и предусматривающих поставку энергоресурсов по цене, определяемой не производителем, а наднациональным регулятором. По мнению ENEL, такие правила идут вразрез с конкурентной политикой Европейского Союза в отношении производства и поставки электроэнергии, навязывая интервенционистский подход. Кроме того, упомянутое решение противоречит статье 11 (2) и (6) Директивы 2003/54, предусматривающей, что диспетчерские службы должны учитывать экономическое значение электроэнергии, вырабатываемой генераторными установками, предоставляя выбор доступных цен на основе экономических критериев, а также, что системные операторы должны закупать энергию, чтобы покрыть потери ресурсов и поддерживать мощность системы в соответствии с требованиями недискриминации и прозрачности. Учитывая указанные обстоятельства, Административный трибунал Ломбардии адресовал в Суд ЕС преюдициальный запрос: исключает ли, в частности, статья 24 Директивы 2003/54 принятие национального законодательства, предусматривающего обязательство для производителей электроэнергии, необходимых для целей удовлетворения спроса на диспетчерские услуги, подавать заявки на биржевых рынках в соответствии с программами, утвержденными системными операторами, и не позволяющего производителям свободно устанавливать размер оплаты заявок, связав его с критерием, который не может быть предварительно определен на основе рыночных, недискриминационных и транспарентных процедур? Для ответа на поставленный вопрос Суду ЕС надлежало установить, отвечают ли обязательства публичной службы в отношении диспетчерских услуг, осуществляемых оператором, владеющим генерирующими установками, требованиям объективности, достаточной определенности, прозрачности, опубликованы ли они и поддаются ли проверке. Следует отметить, что национальное законодательство Италии определяет условия и критерии, в соответствии с которыми установки или группы установок квалифицируются как жизненно необходимые. При этом список таких установок подлежит обязательному ежегодному опубликованию. От национальной энергетической компании также требуется направлять европейскому энергетическому регулятору, а также пользователям диспетчерских услуг следующее материалы: а) доклад с указанием причин, почему генерирующие установки были включены в список; б) время года и обстоятельства, при которых можно предположить, что каждая из этих установок окажется жизненно необходимой для обеспечения безопасности системы; в) основные рабочие параметры и периоды, в течение которых указанные параметры должны быть опробированы; г) оценка вероятного использования генерирующих установок, а также других сооружений, в течение периодов, в которых они могут оказаться жизненно важными для обеспечения безопасной работы электроэнергетической системы. Указанные обязательства нашли отражение в законодательстве Италии относительно прав пользователей диспетчерских услуг в области энергетики. Правила, регулирующие жизненно необходимые генерирующие установки, не являются дискриминационными, как утверждает Enel. На самом деле, эти правила применяются ко всем операторам, которые, в течение определенного периода, имеют в собственности одну или несколько установок, которые, на основе объективных технических критериев, могут оказаться необходимыми для того, чтобы удовлетворить потребности в электроэнергии диспетчерских служб. Что же касается требования о том, что электричество должно поставляться в соответствии с критерием экономического приоритета, то из материалов, представленных в суд, со всей очевидностью не следует, что заявки о продаже, поданные заранее, не выбраны энергетической компаний в порядке ранжирования - начиная с той, в которой указана наименьшая цена. И наконец, в отношении требования о том, что законодательство может быть оспорено, следует отметить, что Решение № 52/09 является нормативным актом, юридическая сила которого может являться предметом рассмотрения в рамках судебного разбирательства. В конце концов, именно иск об аннулировании указанного решения послужил поводом для инициирования процесса в Суде ЕС. Руководствуясь вышеизложенным, на вопрос национального судебного органа Италии Суд ЕС дал отрицательный ответ, отметив, что в отношении установления обязательства для производителей электроэнергии подавать заявки на биржевых рынках в соответствии с программами, утвержденными системными операторами, и не позволяющего производителям свободно устанавливать размер оплаты заявок, связав его с критерием, который не может быть предварительно определен на основе рыночных, недискриминационных и транспарентных процедур, Директива 2003/54/ЕС не препятствует принятию соответствующего законодательства. Наконец, назовем еще одно решение, затронувшее вопрос относительно ценообразования на розничных рынках поставки электроэнергии в контексте толкования Директивы 2003/54/ЕС. В деле С-400/11[159] поводом для обращения в наднациональный судебный институт послужила необходимость разъяснить положения национального закона Г ермании, предусматривающего возможность установления в потребительских договорах (договорах об оказании услуг) положения, согласно которому поставщик может самостоятельно устанавливать цены на электроэнергию без указания причин и предпосылок для корректировки. При этом за поставщиком не закрепляется обязанность обеспечить информирование потребителей о повышении ставок и возможности расторжения договора в одностороннем порядке. Суду ЕС надлежало дать свое официальное разъяснение о соотносимости подобного положения с предписаниями Директивы 2003/54/ЕС, в частности с требованиями прозрачности к заключаемым с потребителями контрактам. Проанализировав положения вышеназванной Директивы, Суд ЕС пришел к выводу, что принятие подобных положений на национальном уровне противоречит праву Союза. Судом было отмечено, что государства- члены при принятии национальных мер для реализации положений Директивы должны исходить из требования защиты прав конечных потребителей и обеспечения для них необходимых гарантий надежности энергоснабжения. С этой целью государства-члены могут назначить гарантирующего поставщика. При этом особо отмечается необходимость обеспечения выполнения требования прозрачности условий контракта. Поскольку в Директиве предусматривается право потребителя расторгнуть договор поставки в одностороннем порядке, а также возможность оспаривания корректировки стоимости поставки энергоресурсов, предполагается, необходимо обеспечить его эффективную реализацию. Для этой цели потребители уведомляют компанию - поставщика о согласии/несогласии с измененной стоимостью до того, как соответствующие корректировки вступят в силу. В случае если в договоре, заключенным с потребителем, не предусмотрена обязательность такого уведомления, он не будет отвечать требованию прозрачности, являющимся ключевым, исходя из содержания Директивы 2003/54/ЕС. Таким образом, при решении вопроса об изменении стоимости поставки электроэнергии в рамках договора с конечным потребителем, Суд предписывает исходить из принципа транспарентности. Итак, принятая в рамках Второго энергопакета Директива 2003/54/ЕС внесла существенный вклад в усовершенствование норм права ЕС, регулирующих вопросы создания открытых и интегрированных национальных рынков. Она установила дату создания открытого электроэнергетического рынка (июль 2004 года - в отношении лиц, используемых энергию не в целях личного потребления; июль 2007 года - для всех категорий потребителей); предусмотрела довольно строгие правила касательно доступа третьих лиц к системам передачи и распределения электрической энергии и разукрупнения вертикально интегрированных предприятий; закрепила за государствами-членами обязанность создания компетентных органов, обладающих минимальными полномочиями относительно регулирования национальных рынков. Тем не менее, общие положения предусматривали за государствами-членами значительную свободу действий в имплементации указанного документа. Лиссабонский договор 2007 года, реформировавший Европейский Союз, послужил основой для принятия нового нормативного акта, регламентирующего вопросы создания единого электроэнергетического рынка. На протяжении длительного времени первичное право ЕС не предусматривало четкой компетенции Союза в области энергетической политики. Лишь Маастрихтским договором было закреплено право Сообщества принимать соответствующие меры в области энергетики. До этого момента компетенция в области энергетической политики реализовывалась Европейским Союзом в рамках мероприятий в сфере внутреннего рынка или антимонопольной деятельности. Статья 194 ДФЕС значительно расширила полномочия ЕС в энергетической области, позволив Европейскому Парламенту и Совету ЕС путем обычной законодательной процедуры принимать меры, направленные на реализацию поименованных в указанной статье целей. В 2009 году была принята новая электроэнергетическая директива[160]. В отличие от предшествующих нормативных актов она акцентировала внимание на таких правовых аспектах, как: защита потребителей, внедрение инноваций, объединение национальных рынков в единый электроэнергетический рынок ЕС[161]. Директива 2009/72/ЕС предусмотрел режим функционального разъединение, который подразумевает раздельное осуществление деятельности по обслуживанию энергосетей и производству, а также поставке электроэнергии. При этом за государствами-членами закреплено право выбора вариантов функционального разделения: 1. Разукрупнение при полном разделении прав собственности[162]; 2. Разукрупнение с использованием независимого оператора электроэнергетической сети[163]; 3. Разукрупнение с использованием независимого оператора передающей сети[164]. Новеллой является статья 11 Директивы 2009/72/ЕС, в которой предусматривается требование, адресованное к предприятиям, зарегистрированным в третьих странах, относительно необходимости соблюдать право ЕС в случае, если такие юридические лица желают приобрести значительную долю передающих сетей. При этом в сертификации независимых операторов передающих сетей может быть отказано, если предприятие не соблюдает требования к функциональному разделению, предусмотренные право Союза, а также, если вход такой компании на рынок может негативным образом сказаться на безопасности энергоснабжения на национальном и наднациональном уровнях. В отношении производства, распределения и поставки электроэнергии документ не содержал значительных нововведений. Поистине революционным шагом стало введение обязательства для государств-членов по созданию независимых национальных регуляторов, действующих автономно от публично-правовых образований, государственных органов и частных компаний. Регулятор осуществляет мониторинг энергоэффективности и энергобезопасности, обеспечивает защиту прав потребителей, а также следит за соблюдением игроками конкурентного права ЕС. Кроме того, Регламентом ЕС № 713/2009 от 13 июля 2009 года о создании Агентства по взаимодействию регуляторов энергетики[165] был создан новый орган, координирующий работу национальных регуляторов на европейском уровне. Необходимо отметить, что практика по вопросам интерпретации положений Директивы 2009/72/ЕС немногочисленна. В данном контексте стоит упомянуть дело «CHEZ Razpredelenie Bulgaria AD v Komisia za zashtita ot diskriminatsia» (Case C-83/14)[166] [167]. Указанное дело интересно не только в контексте формирования внутреннего электроэнергетического рынка, но и в контексте обеспечения прав человека, поскольку в нем затронут вопрос обеспечения принципа равенства независимо от расы и национальной принадлежности. Фактические обстоятельства дела следующие. В одном из районов города Дупница Республики Болгарии счетчики электроэнергии были установлены на бетонных столбах высотой от шести до семи метров, что существенно затрудняло возможность проверки показателей с целью контроля потребления электроэнергии. Принимая во внимание, что в других районах города счетчики, как правило, устанавливались на высоте около двух метров на объектах, находящихся в собственности потребителя (фасад домовладения или забор), и что в указанном районе проживают преимущественно лица цыганского происхождения, один из индивидуальных предпринимателей решил обратиться с иском в компетентный суд Болгарии, в котором утверждалось, что подобные действия компании, устанавливающей счетчики, являются проявлением прямой дискриминации по признаку происхождения. Болгарский суд решил обратиться с преюдициальным запросом в Суд ЕС, сформулировав вопрос следующим образом: является ли указанная практика допустимой с точки зрения Директивы 2000/43/ЕС , имплементирующая принцип равного обращения с людьми, независимо от их расового или этнического происхождения, и Директивы 2009/72/ЕС в особенности в вопросах обеспечения безопасности передачи электроэнергии, а также гарантирования права доступа потребителей к счетчикам? Несмотря на тот факт, что Суду ЕС, в основном, надлежало было проанализировать соотносимость положений национального болгарского законодательства нормам Директивы 2000/43/ЕС, комментарии были даны и в отношении отдельных положений электроэнергетической директивы. В частности, статья 3 Директивы 2009/72/ЕС, предусматривает, что «государства-члены должны принять соответствующие меры для зашиты конечных потребителей». В числе таких мер Директива отмечает: возможность иметь в своем распоряжении данные относительно потребления энергии, а также право быть должным образом информированным о её фактическом потреблении. Что же касается действий, совершенных болгарской компанией, установившей счетчики таким образом, что проверить показания было затруднительно, то Суд ЕС отметил: «такая мера может быть объективно оправдана с целью обеспечения безопасности передачи электроэнергии, если она не выходит за рамки того, что уместно и необходимо для достижения законных целей». Если же национальный суд определит, что есть любые другие подходящие и менее ограничительные меры, позволяющие достигнуть законных целей либо если суд придет к выводу, что указанная мера нарушает интересы конечных потребителей, проживающих в определенном районе, с точки зрения получения доступа к электроэнергии в условиях, которые не носят уничижительного характера и позволяют контролировать потребление электроэнергии потребление на регулярной основе, то рассматриваемая в деле мера не будет соответствовать праву ЕС. В любом случае, квалифицировать такие меры надлежит национальным судебным органам. В результате проведения анализа правовых предписаний ЕС можем заключить, что европейская модель либерализации электроэнергетического рынка не всегда соответствовала намеченному реформами в области энергетического рынка пути. Тем не менее, она предусмотрела значительное количество новаций, которые способствовали созданию единого рынка электроэнергетики. Судебная практика в этом вопросе также сыграла немаловажную роль. Рассмотрение дел в рамках преюдициальной юрисдикции позволило конкретизировать положения нормативных актов Союза в области электроэнергетики. При рассмотрении дел в области электроэнергетики суд ЕС исходил из необходимости обеспечения требований недискриминации и транспарентности при доступе третьих лиц к распределительным системам. При этом зачастую расширительно интерпретируя право ЕС, Суд способствовал дальнейшей либерализации электроэнергетического рынка, способствовал принятию обновленной нормативной базы. В подавляющем большинстве случаев, указанные дела затрагивали не только сугубо энергетическую сферу, но и вопросы конкуренции, регулирования внутреннего рынка. Практически всегда дела в области электроэнергетики тесно соприкасаются с такими аспектами энергетической политики Союза как надежность энергоснабжения, энергоэффективность и энергосбережение. Практика Суда Европейского Союза по делам в сфере построения единого электроэнергетического рынка в основном затрагивала следующие вопросы: защита прав конечных потребителей энергии, аспекты ценообразования и обеспечение права доступа третьих лиц к энергосети. Стоит отметить, что в начале XXI века количество дел, рассмотренных Судом в рамках прямой юрисдикции (в частности, исков об аннулировании), значительно возросло, что во многом связано с увеличением количества государств-членов ЕС. Вступление в Европейский Союз предполагает приведение национального законодательства в соответствие с наднациональным правом, а далеко не все «новички» стремятся в одночасье передать на уровень Союза суверенные полномочия по регулированию стратегически важной для обеспечения национальной безопасности области экономической деятельности. Тем не менее, позиция Суда ЕС как по делам прямой, так и преюдициальной юрисдикции, неизменно направлена на обеспечение интересов построения подлинно единого рынка электроэнергетики с соблюдением принципов недискриминации и прозрачности. 2.2.