Волхвы.

богами и людьми.

Старейшая летописная весть о волхвах (действие происходит в Киеве) относится к 912 г. Речь там идет о кудесниках, один из которых предрек смерть Олегу от его любимого коня. Понятия волхв и кудесник в рассказе тождественны. «И спросил Олег когда-то волх-вол- хвов и кудесников: «От чего я умру?». И ответил ему один кудесник: «Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, от него тебе умереть». Прошло четыре года. Олег возвратился из похода на Царьград и вспомнил на пятое лето о коне, от которого волхвы пророчили ему смерть. Князь сказал, что неправду говорят волхвы, то их ложь, ведь конь умер, а он жив. Но летописец замечает, что пророчество волхвов все-таки сбылось. Олег умер от укуса змеи, которая выползла из черепа коня.

Интересно, что по этой же летописи Олег был назван Вещим, потому, что были тогда «люди язычниками и непросвещенными». Сам язычник, близкий к вещева- ниям волхвов, Олег умер от их пророчества. В данном случае побеждает вера в сверхъестественную силу волхвов.

Из рассказа же под 980 г. вытекает, что в капище на Перуновом холме главную роль играли жрецы-волхвы. Недаром в Густынской летописи записано, что жрецы при киевском капище были обязаны поддерживать перед Перуном неугасимый огонь, а жрец, по вине которого пламя угасало, подлежал неумолимой смерти как враг бога своего.

О жрецах в Новгороде вспоминает новгородский епископ Иоаким. Он даже называет главного жреца новгородцев по имени —-Богомилом, отмечая при этом, что его за сладкоречие прозвали Соловьем.

После введения христианства жрецы подались в дебри. Вместе с ними, по сообщению В. Н. Татищева, пошли в пустыню и леса киевляне, не пожелавшие оставлять веру в старых богов. Постепенно волхвы становились знахарями, лечившими больных, предсказывали будущее, хранили знания предшествующих поколений. Однако они не утратили влияния и значения для простого народа и при любой возможности выступали против христианской религии. Нередко они становились во главе народных выступлений против новой веры и против привилегированных слоев феодального общества. Известно, что в 1024 г. во время голода волхвы подняли восстание в Суздальской земле, убивали богатых людей, считая их виновниками несчастья. Услышав об этом, Ярослав Мудрый пришел из Киева в Суздаль, захватил волхвов, одних отправил в изгнание, а других казнил.

По мнению Е. В. Аничкова, вера в могущество и всезнание волхвов была настолько сильной и так укоренилась, что даже летописец Никон не только не отрицает их прозорливости, но и сам рассказывает о случае с предсказанием одного волхва, появившегося в Киеве в 1071 г. Волхв, «одержимый бесом», говорил, что «на

Волхв предсказывает Олегу смерть от коня. Миниатюра Радзивил- ловской летописи.

пятый год Днепр потечет обратно и земли начнут перемещаться, что Греческая земля займет место Русской, а Русская — Греческой, и прочие изменят свое местоположение». Среди народа нашлись «невежды», которые слушали его и верили его словам. Однако в одну из ночей он пропал без вести. Очевидно он был убит сторонниками христианской религии. Слова летописца, приведенные В. Н. Татищевым («и многие безумные веро- ваша»), указывают на то, что в Киеве, невзирая на принятие христианства, еще во второй половине XI в.

Со временем волхование стало народным, обывательским. Оно держалось еще довольно долго в отдаленных от центра местах. Недаром в XVII—XVIII вв. священники на исповеди обращались к мирянам с таким вопросом: «не ходил ли к волхвам, не водил ли волхвов в дом?».

Важную роль в знахарстве играли женщины. Отзвуком глубокой языческой старины является имя Потво-

Смерть Олега от своего коня. Миниатюра Радзивилловской летописи.

рина (или Повториня), начертанное на шиферном пряслице XII в., найденном в Киеве близ Софийского собора. По мнению Б. А. Рыбакова, пряслице принадлежало чародейнице, «потворы творившей», то есть занимавшейся волхованием и волшебством в Киеве. По Ф. П. Филину, Потвориня действительно «скорее всего значило чародейка, умелица».

Следует напомнить, что функции жреца часто выполнял сам князь. Это засвидетельствовано древними памятниками письменности у славян. Да и сага об Олафе Трюгвиссоне передает, что князь Владимир лично принимал участие в жертвоприношениях богам в храме на Перуновом холме в Киеве.

Изображения жрецов можно видеть уже на серебряных бляшках Мартыновского клада середины VI в. (Киевщина). Это усатые мужчины с волосами до плеч, одетые в подпоясанные с вышитой вставкой на груди рубахи с длинными рукавами и узкие штаны, заправленные в сапоги. Руки на поясе, ноги широко расставлены и согнуты в коленях, что придает фигуре вид танцующего человека. Но выражение лица серьезное, даже суровое и указывает, что это не развлечение, а серьезное действо, возможно, ритуальный танец.

(л4ушрА*и * ешшптamp;тamp;у н^втФмштщшттн

Исаакий танцует под музыку бесов — игру на свирели, гуслях и бубне. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Похожим является изображение мужчины на одной из подвесок с Киевщины. Внутри круга помещена фигура танцующего человека с волосами до плеч, с полусогнутыми в коленях ногами и в рубахе с широкой вышивкой на груди, как и на мартыновских бляшках. Изображения жрецов находим на некоторых фибулах VII в. из Киевщины. Это бородатые мужчины — типичные представители славян-руссов Среднего Поднепровья.

Изображения волхвов можно видеть на миниатюрах Радзивилловской летописи. Это, в частности, сцены, связанные со смертью Олега от коня, принесение жертвы с помощью жребия, разговор волхва с князем Глебом в Новгороде и др. Здесь волхвы в длинных одеждах, с волосами, спадающими на плечи, и бородами.