ЧЕЛОВЕК В ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ

Как отмечалось выше, подавляющее большинство природных и социаль­ных систем, рассматриваемых в книге, являются открытыми, т.е. через их гра­ницы осуществляется обмен энергией и веществом с окружающей средой.

Из-за обмена с окружающей средой открытым системам «тепловая смерть» не грозит. Большинство из них, кроме, может быть, самых примитивных, во- первых, нелинейны, т.е. не могут быть описаны простыми линейными зависи­мостями, и, во-вторых, диссипативны, т.е. подвержены энергетическим и веще­ственным преобразованиям, которые делают развитие таких систем необрати­мым. Эти особенности определяют способность таких систем к самоорганиза­ции (самоупорядочиванию, или совершенствованию) [Пригожин, Стенгерс, 1986].

На примерах, описанных в этой книге, отчетливо проявились главные прин­ципы синергетики, характеризующие процессы самоорганизации систем. Так, принцип подчинения позволяет свести анализ множества процессов в сложной системе к решению небольшого числа уравнений с сильно укороченным набо­ром переменных, называемых параметрами порядка. Реальное поведение систе­мы во времени описывают медленно меняющиеся переменные, определяя зна­чения быстро меняющихся переменных, которыми при оценке уровня порядка можно пренебречь.

Принцип конкуренции мод основан на том, что любое движение в простран­стве можно представить как сочетание так называемых нормальных мод, т.е. волн с различными длинами и частотами. Некоторые моды усиливаются быст­рее других. Они оказываются наиболее долгоживущими и подчиняют себе ос­тальные, как бы выигрывая в конкурентной борьбе. В этом смысле законы вну­треннего развития социальных систем более конкурентноспособны по сравне­нию с внешними геодинамическими воздействиями и в конечном счёте опреде­ляют ход истории. Но на определённых этапах геодинамические воздействия

оказываются более быстро усиливающейся модой, и их роль становится реша­ющей, положительной или отрицательной.

Такое решающее положительное воздействие оказало улучшение климата на возникновение земледелия. Отрицательным для обитателей части Месопо­тамского прогиба был быстрый подъём уровня моря в начале IV тысячелетия до н.э., вынудивший их покинуть благодатное место прежнего обитания, надол­го сохранившееся в памяти поколений как Потерянный Рай. Иногда такое гео- динамическое воздействие проявляется со всей очевидностью лишь по прошест­вии некоторого времени. Так было с гибелью Критской державы после Вели­кого Минойского извержения и деградацией и, в конечном счёте, гибелью Ха- раппской цивилизации после ухудшения климатических условий земледелия. Можно найти и много других примеров подобной конкуренции различных фак­торов социального развития.

Открытая диссипативная система в процессе развития испытывает флукту­ации. Если они малы, уравнения модели системы могут давать при определён­ных значениях их параметров стационарные устойчивые решения.

Чтобы проиллюстрировать сказанное, обратимся к тектоническим систе­мам. В результате перемещения крупных плит или блоков земной коры форми­руется иерархический ряд систем, представленных разломами, складками, вул­канами и т.д., образующими структуры разной сложности. В отдельной зоне разломов происходит накопление упругой деформации (процесс длительный и возвратный в том смысле, что при снятии нагрузки снимается и деформация). Когда накопленная деформация приближается к пределу прочности пород, на­чинают развиваться трещины и деформация ускоряется, становясь необрати­мой. Наконец, когда этот предел преодолевается в той или иной части зоны раз­ломов, происходит сопровождающееся землетрясением быстрое перемещение крыльев зоны разлома по одной или немногим плоскостям. Остальные трещи­ны прекращают развитие. Медленно накапливавшаяся деформация снимается и начинает накапливаться снова, пока не снимется при следующем землетрясении в том же или другом участке зоны. Для зоны разлома в целом это эпизод в ав­токолебательном процессе развития, а для меньшей системы деформация-раз­рушение на участке зоны в промежуток времени между двумя землетрясения­ми - это полная её гибель.

Более сложный пример - предполагаемый ход конвекции, т.е. круговорота вещества в мантии Земли, обусловленного её температурной и вещественной неоднородностью [Монин и др., 1987].

риод прекращается после исчерпания ресурса, и следующий подобный период наступает с подъёмом новой порции глубинного вещества, обеспечивающим ав­токолебательный характер процесса. Но поскольку источники глубинного ве­щества находятся в разных частях недр планеты, может произойти перестройка конвективных ячей, т.е. разрушение старой и формирование новой их системы.

Подобной автоколебательностью можно объяснить и цикличность разви­тия четвертичных оледенений [Развитие..., 1993]. Наступление ледниковой эпо­хи обусловлено сочетанием холодной земной поверхности и влажных воздуш­ных масс. При этих условиях происходит нарастание ледникового покрова. Но его возникновение приводит к иссушению климата в области ледника и его ок­рестностях; изменяется характер воздушных течений, и влага перестаёт посту­пать в ледниковую область. Ледник частично или целиком тает. Температура и увлажнение возрастают, и по прошествии некоторого времени оледенение по­вторяется. Однако при изменении внешних условий (величины и распределения температур, направления воздушных и водных течений) такая система может разрушиться, и наступит период меньших климатических контрастов без оледе­нений, подобный тому, что был на Земле в миоцене.

Таким образом, в открытых системах происходит саморегулирование, при­водящее к упорядочиванию, усложнению и уменьшению энтропии. Оно осуще­ствляется за счёт деградации и разрушения более примитивных систем, менее способных к самоорганизации и, по мнению И. Пригожина [Пригожин, Стен- герс, 1986], приводит к возрастанию энтропии в объёме среды, включающем все эти системы. Свойство, обеспечивающее способность открытых систем к самоорганизации, назовём душой системы, что ни в какой мере не противоре­чит другим, метафизическим, определениям души.

По степени сложности, т.е. количеству и качеству духовного начала можно выстроить ряд систем:

- разной сложности самоорганизующиеся системы «косной» природы;

- протоживые и живые организмы и их сообщества разной сложности;

- системы живой природы, осознающие себя как таковые, т.е. эволюцион­ный ряд предков человека, заканчивающийся человеком разумным;

- человеческие сообщества разной степени сложности и созидательной спо­собности.

В советской интерпретации марксистской философии между «формами движения», т.е. членами рассматриваемого ряда открытых систем, возводились искусственные барьеры, и всякие попытки «перекидывания мостиков» между ними жестоко критиковались. Между тем члены ряда не разделены непроходи­мыми границами. Это обусловлено прежде всего тем, что законы материально­го мира, действующие на уровне более примитивных систем, сохраняются и в более сложных системах, лишь дополняясь специфическими законами соответ­ствующего члена ряда.

В последние годы появились серьёзные публикации (частью выношенные и даже написанные ещё в советское время), где обосновывается сходство некото­рых закономерностей биологического и социального развития и ряд особенно­

стей личного и социального поведения человека объясняется его биологиче­ской (генетической) природой [Горшков, 1995; Красилов, 1997; Эфроимсон, 1997]. В таком «низведении» элементов индивидуальной системы человека (эго­системы, по В.А. Красилову) или социальной системы общества к более прими­тивной биологической системе есть несколько аспектов.

Первый аспект состоит в том, что некоторые черты сходства эволюции и соотношений элементов биологических и социальных систем на самом деле яв­ляются общими свойствами открытых систем. Это относится, например, к ана­логии между заполнением экологических ниш в биоценозе или более крупной экосистеме, как способом преодоления тяжести естественного отбора, с разде­лением труда между этносами или их членами, сосуществующими на одной тер­ритории. Такое сосуществование земледельческих и скотоводческих сообществ мы демонстрировали выше на примере Армении (см. раздел 6.1).

Сходное разделение труда может быть и внутри одного сообщества, госу­дарства или города. Известно, например, что подавляющая часть торговли зо­лотом в США осуществляется этническими евреями, тогда как на продовольст­венных рынках в Москве и некоторых других крупных городах России господ­ствуют выходцы из Азербайджана. Поразительный пример уникально длитель­ного существования локальных сообществ в своеобразных природных нишах являют некоторые общины горных районов Дагестана и Чечни. В условиях от­носительной недоступности и изоляции от серьёзных воздействий сильных сосе­дей они в значительной мере сохранили стиль родоплеменных отношений, хара­ктер поселений и даже архитектурные особенности построек от своих хуррито- язычных родственников, живших 4,5 тысячи лет назад.

По мнению В.А. Красилова, подобно тому, как в устойчивой экосистеме ес­тественный отбор как фактор эволюции постепенно уступает место усложне­нию сети экологических ниш (в идеале каждая из них оказывается занятой од­ним видом, и его плодовитость перестаёт быть решающим условием сохранно­сти вида), усложнение (совершенствование) социальной структуры снижает конкуренцию между её членами, и в идеале все они могут стать востребованны­ми обществом и соответственно удовлетворить свои потребности.

Другим примером подобного системного сходства может служить первооче­редное исчезновение наиболее адаптированных (совершенных в данных услови­ях) форм при изменении внешних факторов системы. В биологическом мире это проявилось в эпохи массового вымирания и смены видового состава расте­ний и животных при существенных изменениях параметров экосистемы, напри­мер, на границе мезозоя и кайнозоя. Характерно, что вымерли именно наиболее приспособленные к прежним условиям динозавры, тогда как млекопитающие, менее адаптированные и занимавшие прежде второстепенные экологические ниши, стали «царями природы». Аналогичным образом вышли на первый план цветковые растения. В.А. Красилов [1997] отмечает интересную особенность таких переходных эпох: некоторые виды обретали способность к воспроизведе­нию, не доживая до биологической зрелости, т.е. взрослого состояния.

Аналогии очевидны в эпохи революционных изменений социальных систем. Жертвами таких изменений оказываются члены общества, наиболее совершен­ные по прежним меркам, т.е. законопослушные, работящие, высокообразован­ные и потому материально обеспеченные (вспомним направленность ленинско- сталинских репрессий после Октябрьской революции в России). С другой сторо­ны, наиболее комфортно себя начинают чувствовать и достигают успехов в пе­реходных условиях индивидуумы социально незрелые и необогащенные духов­ными ценностями. Позднее, по мере стабилизации общественной системы (пе­

рехода на термодинамическую ветвь), происходит «переоценка» социальных ориентиров, частичный возврат к прежним ценностям и заполнение социальных ниш новыми обитателями.

Второй аспект состоит в том, что, значительно развив возможности созна­ния и самосознания, человек остался биологическим существом, что определи­ло и эмоциональные проявления, и характер морфологической эволюции (на­пример, развитие руки для выполнения разнообразных хозяйственных функ­ций), и многое другое в потребностях, формах их удовлетворения и соответст­венно поведении. Любопытно в связи с этим наблюдение В.П. Эвроимсона [1997] о снижении содержания сахара в крови как факторе, повышающем агрес­сивность поведения. Так можно объяснить голодные бунты, в определённых ус­ловиях приводящие к серьёзным политическим катаклизмам (Февральская ре­волюция 1917 г. в России).

Сложнее обстоит дело с происхождением и развитием этических и эстети­ческих норм. В.А. Красилов [1997] и В.П. Эфроимсон [1997] считают их в зна­чительной мере генетически предопределёнными. В.А. Красилов проводит убе­дительные параллели между законами поведения стаи высших животных (вол­ков, обезьян и др.) и этическими нормами. Отмечаются, например, запрет на убийство особи своего вида и бережное отношение к детёнышам, не только сво­им, но и чужим. Л.Н. Гумилёв [19906] считает альтруизм важнейшим показате­лем пассионарности, определяющей прогресс этноса. По мнению В.П. Эфро- имсона, альтруизм восходит к этике стаи и, как поощряемая норма поведения, развивался в ходе генетически закрепляемого группового отбора, эквивалент­ного естественному отбору биологических систем.

Проявление эстетических чувств связывается с половым отбором. Такова может быть, по В.А. Красилову, природа появления ярких окрасок, тяжёлых ветвистых рогов и других атрибутов самца, бесполезных и даже вредных для личного существования, т.е., казалось бы, неблагоприятных для естественного отбора. Групповой отбор в условиях конкуренции сообществ поощрял, по В.П. Эфроимсону, развитие эстетических чувств (вдохновляющий пример гим­нов и сказаний, наглядная агитация наскальными рисунками и т.п.).

Изложенные представления о биологических аналогиях и генетической пре­допределенности этики и эстетики не являются общепризнанными. Дело в том, что жизнь первобытных обществ родовыми и позднее племенными общинами привела к делению на своих и чужих [Энгельс, 1937]. Законы стаи, оберегавшие всех особей данного вида, оказались подавленными ростом личной и групповой индивидуальности. Этические нормы стали распространяться лишь на членов своего сообщества, тогда как чужих можно и даже должно обездолить, подавить, убить и, наконец, съесть, как это делалось, например, некоторыми индейскими племенами Центральной и Южной Америки [Любищев, 1997].

По мере расслоения общества разделение труда переросло в эксплуатацию, при которой некоторые его члены могли удовлетворить свои потребности за счёт других без эквивалентной по умственным и физическим затратам отдачи. Поощрение альтруизма переросло в таких условиях в способ укрепления сло­жившейся системы общественных отношений, чему в значительной мере подчи­нялось и развитие эстетических вкусов. В этих условиях возрождение этики происходит на основе не столько генетической памяти, сколько социальных от­ношений сначала как формы табуирования, а затем как воли богов или едино­го бога. Так возрождается заповедь «не убий», запреты близкородственных се­ксуальных связей и другие нормы добродетельной и милосердной жизни. Позд­нее их стал обосновывать принцип разумного эгоизма. Осмелимся заявить, что

мотив соблюдения и совершенствования этических норм тем или иным индиви­дуумом или коллективом, будь то генетически врождённое свойство, божест­венные заповеди или разумный эгоизм, представляется нам мало существен­ным, если он обеспечивает существование и упрочение системы, объединяю­щей человечество.

Восстановление человечеством этических норм «со скрипом» преодолевало классовые, этнические и государственные барьеры, снова возводя их на тех или иных поворотах истории. Вспомним, что даже Христу потребовалось опреде­лённое внутреннее усилие, чтобы оказать помощь «чужой» самаритянке. До сих пор народы по-разному оценивают таких исторических «героев», как Чингис­хан, Наполеон или Ленин. До глобального применения норм морали, признава­емых большинством • общечеловеческими (общевидовыми), пока далеко.

Эстетические оценки, конечно, различались в разных человеческих сооб­ществах и эволюционировали с их изменениями. В новейшей истории намети­лись две тенденции, кажущиеся на первый взгляд противоположными. С одной стороны, как справедливо отмечает В.А. Красилов [1997], происходит индиви­дуализация культуры, отход от универсальных стандартов прекрасного, сопро­вождающие усложнение структуры социальных ниш. С другой стороны, укреп­ляется признание равноправности многообразных этнических и национальных эстетических проявлений в рамках достаточно широкого поля критериев, ста­новящегося всё более универсальным по мере совершенствования средств ин­формации и глобальной унификации этических норм. К сожалению, бурно раз­вивается с ростом средств информации третья тенденция, исключающая обе предыдущие, - разрушающая человечество поп-культура. Но, Бог даст, она не сумеет восторжествовать.

Что же касается универсальных эстетических критериев, то они представ­ляются нам реальностью и не продуктом группового отбора, как полагал В.П. Эфроимсон, а проявлением сущности человека как продукта эволюции Зе­мли. Прекрасно то, что гармонично, соразмерно и при этом обычно функцио­нально, а критерии такой соразмерности заложены в природе человека (вспом­ним «золотое сечение» и законы музыкальной гармонии, проявляющиеся и в природе, и в творениях человека и одинаково признаваемые совершенными).

Если отказаться от антропоцентризма, то отпадут основания для верхней границы обсуждаемого ряда открытых систем, и мы можем допустить сущест­вование системы или иерархического ряда систем более сложных, чем челове­ческие сообщества, которые в зависимости от религиозно-философских пози­ций можно называть Богом, Мировым Порядком, Абсолютным Разумом и т.д.

Если признать, что материальная Вселенная в целом, замкнутая по опреде­лению, обладает теми же свойствами, что и ограниченные замкнутые системы (и только при таком допущении!), то, исходя из законов их развития, наращива­ние духовного начала в более или менее сложных открытых системах сопрово­ждается ростом энтропии во Вселенной в целом от “Великого толчка” (макси­мум порядка) к “тепловой смерти” (максимум энтропии). Но поскольку мы не можем представить состояния до “Великого толчка” и после “тепловой смерти”, то вынуждены допустить наличие субстанции, изменяющей качество Мира в ан- тиэнтропийном направлении, т.е. продолжить ряд нарастания духовного начала за пределы мыслимого материального мира. Можно допустить также однород­ность духовного начала в системах разной сложности и принципиальную воз­можность обмена информацией между ними. Заметим, что информация, в отли­чие от проявлений любой материальной субстанции, не подчиняется законам сохранения.

Из изложенного вытекает несколько следствий:

1. Цель существования человека и человечества - самоорганизация, т.е. са­мосовершенствование. Её наиболее сжато и ёмко сформулировал Христос в Нагорной проповеди: «Будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небес­ный» [Матф. 5: 48], т.е. совершенствуйтесь в направлении более высокооргани­зованной системы. Предложен путь реализации этой цели: не слепая вера, а ра­зумный выбор и следование предложенным высоким этическим нормам, пока не достигнутым человечеством.

Исторически сложились два пути решения этой задачи - «западный» и «вос­точный». «Западный» путь, характерный для духовного развития Западной Азии и Европы, восходит (по известным письменным источникам) к Древнему Шумеру и прослеживается в Кодексе Хаммурапи, Законах Моисея, христианстве, исламе, западной просветительной философии и идеях коммунизма. Его смысл - совер­шенствование общественных отношений. Банкротство этого пути, обусловлен­ное тем, что люди как индивидуумы не могли соответствовать высоким требова­ниям общественных учений, наглядно продемонстрировали события XX в.

«Восточный» путь, оформившийся в Индии и распространившийся также по другим странам Востока, не уделял внимания общественным отношениям и сконцентрировался на учениях о способах развития и совершенствования лич­ности, способной плодотворно существовать при любых общественных отно­шениях. Этот путь тоже не дал желанных результатов, поскольку породил ог­раниченное количество таких личностей на убогом общем фоне. Очевидно, не­обходимо соединение и гармоничное сочетание обоих путей, о чем и говорил Христос. Это повторено в так называемом «Письме махатмов», переданном в 1931 г. Н.К. Рерихом Советскому правительству. К сожалению, в нашей «запад­ной» идеологии до сих пор отсутствует даже терминология, определяющая свойства личности и их совершенствование.

Итогом совершенствования человека (эгосистемы) и общества (социальной системы) должно стать разрушение этих систем в существующей форме, иногда принимаемое за «конец света». На смену им должна прийти более совершенная система - «Царство Небесное». Христос указал трудности перехода, отдав пред­почтение «нищим духом» и детям над «книжниками и фарисеями» как менее адаптированным к существующей системе. То, что мы не вполне представляем, какая система придёт на смену существующей, не освобождает нас от кропот­ливой работы по её приближению. Напротив, такая работа позволит контроли­ровать сам переход и сделает его менее драматическим для человечества.

2. Совершенствование человеческих систем осуществляется за счёт разру­шения систем более примитивных, и это неустранимо. Тем не менее, без нужды мы не должны разрушать более примитивные системы, которые, пусть в мень­шей мере, но являются носителями духовного начала. Это должно стать прави­лом взаимоотношения человека и природы.

3. Не обладая столь развитой способностью к самоорганизации, более при­митивные системы «косной» природы и, в частности, геодинамически предопре­делённые, не могут оказать решающего воздействия на более сложные соци­альные системы, если по своему масштабу и энергии их воздействие не являет­ся сверхкатастрофическим (вроде столкновения Земли с небесным телом боль­шой массы). Но, как мы старались показать в книге, геодинамические воздейст­вия, имевшие место до сих пор и реально ожидаемые в будущем, способны де­формировать развитие человеческих сообществ, и такие воздействия необходи­мо учитывать при технологических решениях, хозяйственном, экономическом, социальном планировании и геополитических оценках.

8.2.