Позиция великих держав относительно формирования Малой Антанты (январь - декабрь 1920 года)

Процесс мирного урегулирования (прежде всего этап создания юридической основы новой модели международных отношений) характеризовался минимизацией непосредственного сотрудничества государств-наследников.

863

всех обстоятельств формирования Малой Антанты . Нас будет интересовать роль великих держав в создании союза малых стран региона.

Планы формирования на территории Австро-Венгрии блока государств рассматривались еще в течение Первой мировой войны в основном в многочисленных публицистических работах^{[857] [858]. В качестве цели создания такой межгосударственной структуры определялось сохранение военнополитического потенциала Дунайской монархии при устранении негативного влияния ее государственной структуры на внешнеполитический курс. Иными словами формирование коалиции государств-наследников (преимущественно из числа формальных союзников Антанты) позволяло использовать привычную еще по XIX веку расстановку сил, когда империя Г абсбургов выполняла функцию противовеса и России, и Г ермании. Подобные проекты были популярны среди реформаторского крыла политической элиты Австро-Венгрии, особенно в последние месяцы мировой войны[859].}

Эта задача стала еще более актуальной для великих держав в обстоятельствах первых послевоенных лет: реваншизм Германии и распространение большевизма из Советской России нуждались в сдерживании. События 1919 года продемонстрировали недостаточность имевшихся у держав- победительниц механизмов контроля. Неудивительно, что в ходе мирного урегулирования политические элиты великих держав вернулись к обсуждению возможности формирования из государств-наследников Австро-Венгрии союзов различной конфигурации^{[860] [861] [862]}. По-видимому, руководители держав- победительниц считали, что создание блока малых государств Дунайского бассейна обеспечит снижение уровня конфликтности на территории бывшей империи Габсбургов: министр иностранных дел Чехословакии Эдвард Бенеш, оценивая причины складывания Малой Антанты, отмечал, что государства-наследники таким образом пытались ответить на упреки великих держав

867

в «балканизации» Европы . Кроме общей цели, чаще всего определяемой в

868

историографии под термином «санитарный кордон» , и в Риме, и в Лондоне, и в Париже рассматривали гипотетический союз государств-наследников в качестве средства проведения собственного внешнеполитического курса в регионе.

Итальянское политическое руководство имело сразу несколько вариантов выстраивания в Центральной Европе коалиции малых стран под своим покровительством^{[863] [864] [865] [866] [867]}. Наиболее выгодным считался австро-венгеро-

870

румынский блок . Такой союз был бы направлен против КСХС и Чехословакии, которые, как считалось, просто обречены на тесные отношения по

871

причине этнического родства . Несмотря на наличие острейшего румыновенгерского конфликта из-за принадлежности Трансильвании, в Риме рассчитывали примирить Бухарест и Будапешт на основе общих для них напряженных отношений с Королевством СХС, которое по-прежнему в виду нерешенности Адриатической проблемы рассматривалось итальянцами в каче-

872

стве своего главного противника .

873

саров . Адмирал Троубридж, командовавший британскими военными сила- ми на Дунае, сообщал, что в ультиматуме, представленном венграм румынским правительством содержалось требование о союзе с Италией против Ко-

874

ролевства сербов, хорватов и словенцев . Итальянские представители в Совете Глав Делегаций последовательно выступали против вывода румынских войск из Венгрии, объясняя эту позицию опасениями перед большевистской

875

угрозой . В ноябре 1919 года итальянская делегация не соглашалась на применение жестких санкций в отношении Румынии за ее действия в Венг-

876

рии . Компенсацией для Венгрии за уступки в пользу Румынии планировалось сделать Хорватию и свободный доступ в ключевой порт Адриатическо-

877

го побережья - Фиуме . Итальянское правительство пыталось таким образом использовать довоенный юридический статус Фиуме, который считался частью Венгерского королевства, для установления своего контроля над этим

878

стратегическим пунктом^{[868] [869] [870] [871] [872] [873] [874] [875]}. Французские дипломаты считали, что в подкон-

879

трольный союз Италия собиралась включить и Австрию . В апреле 1920 года итальянское политическое руководство пыталось заключить договор о сотрудничестве с Австрийской республикой, предлагая Вене широкую про-

880

грамму экономической помощи .

881

Характер французских, британских и американских планов значительно отличался от итальянских. Для Франции, Великобритании и США состав участников потенциального союза стран Дунайского бассейна не являлся принципиальным вопросом. Приоритетной задачей, особенно для Парижа и Лондона, было подчинить подобный блок собственному влиянию. Интересно, что и французы, и британцы еще до возникновения Малой Антанты использовали единый термин для обозначения потенциального союза госу-

дарств-наследников - «Дунайская конфедерация» .

Среди самих государств-наследников изначально существовали серьезные опасения относительно последствий заключения каких-либо военнополитических соглашений: например, австрийский канцлер Реннер подвер-

883

гался на родине жесткой критике за попытки сближения с Чехословакией . Серьезную оппозицию данный внешнеполитический курс встречал и в Чехо-

884

словакии . Любая комбинация такого рода была бы направлена против одного из малых государств региона, что только обострило бы многочисленные проблемы их взаимоотношений. Конфедеративная структура предполагала бы некоторую потерю суверенитета, на что молодые, подверженные националистическим настроениям государства пойти не могли.

Вместе с тем нельзя отрицать наличия у некоторых из государств- наследников похожих интересов, что создавало почву для более тесного сотрудничества. Румыния, Чехословакия и Королевство СХС стремились сохранить завоеванные после мирового конфликта преимущества, Венгрия и Австрия, за счет ущемления которых и был создан новый международный порядок, объективно были заинтересованы в его пересмотре. Низкая степень самостоятельности внешнеполитической деятельности стран, потерпевших поражение в войне, делала затруднительной любую их попытку создать союз. Вполне логично, что инициатива в этом аспекте принадлежала формальным ^{[876] [877] [878]}

союзникам Антанты - Чехословакии, КСХС и Румынии, не испытывавшим столь жесткого давления со стороны великих держав. В конце 1919 года лидеры этих государств приступили к активному обсуждению возможности ус-

885

тановления союзных отношений .

Важнейшим вопросом, долгое время интересовавшим исследователей формирования Малой Антанты, являлось выяснение причин данного процесса. Решение этой проблемы позволяло определить характер военнополитического блока и степень участия в нем великих держав. Долгое время дискуссия велась вокруг двух вариантов. Малая Антанта была спроектирована и создана великими державами в качестве элемента «санитарного кордо-

886

на» против Советской России . Малая Антанта - реализация французского

887

проекта тыловых союзов для сдерживания Германии . Обе точки зрения признавали, что румыно-чехословацко-югославянский союз стал результатом

политики великих держав и прежде всего Франции. В начале 60-х годов поя-

888

вились первые работы, в которых этот тезис опровергался . Постепенно доминирующим стало представление о Малой Антанте как об инструменте защиты новых демократических принципов международных отношений от

889

диктата великих держав . Наиболее подробным исследованием такого рода стала книга М. Адам, написанная на основе материалов архива французского МИД, в которой автору удалось убедительно продемонстрировать, что создание Малой Антанты стало результатом самостоятельной внешнеполитической деятельности государств-наследников, а сам военно-политический блок первоначально имел исключительно антивенгерскую направленность^{[879] [880] [881] [882] [883] [884] [885]}.

Информация о предварительных консультациях Чехословакии, Румынии

891

и КСХС в Лондоне и Риме оценивалась скорее негативно. Для Великобритании очевидная антивенгерская направленность чехословацко- югославянско-румынского союза становилась серьезной проблемой, учитывая планы Форин Оффис по превращению Венгрии в опору британского влияния в регионе. Британские дипломаты рассматривали в качестве теневого организатора коалиции Францию, которая, по их мнению, рассчитывала

892

использовать ее для противостояния с Великобританией .

Франция, несмотря на подозрения своих союзников, в начале 1920 года демонстрировала большую осторожность в вопросе поддержки гипотетического блока Румынии, КСХС и Чехословакии. В январе 1920 года румынское правительство проявило инициативу в заключении франко-румынского союза, который, по словам румынских дипломатов, должен был стать основой

893

для присоединения к этому альянсу других государств региона . Однако в начале 1920 года в рамках предложенного А. Мильераном внешнеполитического курса Франция пыталась пойти на некоторое сближение с Венгрией, и в этом контексте положительно реагировать на подобные инициативы в Париже не могли.

Катализатором процесса формирования военно-политического союза вновь стали события, связанные с Венгрией. Подписание 4 июня Трианон- ского договора вызвало очередной всплеск националистических настроений в венгерском обществе^{[886] [887] [888] [889]}. Другие государства-наследники были заинтересованы в скорейшей ратификации соглашения, но внутриполитическая ситуация в Венгрии этому не способствовала: возникший правительственный кризис не мог не напоминать лидерам ведущих держав Антанты и малых стран региона о ситуации, которая в марте 1919 года привела к власти коммуни-

895

стов . Кроме того, венгры, откладывая ратификацию, видимо, рассчитывали даже добиться пересмотра мирного договора, использовав серьезное изменение международной обстановки во всем регионе Центральной и Восточной

Европы летом 1920 года, причиной которого стало успешное наступление войск Советской России против Польши.

Начиная с середины июля 1920 года, когда польская армия вынуждена была перейти к отступлению на польско-советском фронте, венгерское правительство регулярно направляло великим державам предложения выставить свои войска для обороны Карпат от большевистской угрозы^{[890] [891]. Положительная реакция великих держав на эту инициативу позволила бы Венгрии сделать важный шаг к изменению своего международного статуса противника Антанты и отказаться от устанавливающих контроль над армией статей Трианонского договора.}

Наибольшую заинтересованность в сотрудничестве с Венгрией вновь продемонстрировала Франция: в Париже не исключали возможности обра-

897

щения за помощью в Будапешт . Именно летом 1920 года франковенгерское сближение в рамках курса Мильерана - Палеолога достигло своего пика. 22 июня французская финансовая группа, сформированная фирмой «Шнайдер и К», заключила с венгерским правительством контракт на получение целого пакета концессий: эксплуатация железных дорог и будапештского речного порта, строительство гидроэлектростанций и канала между Дунаем и Тисой^[892]. Заключение этих коммерческих соглашений являлось несомненным успехом французской дипломатии в борьбе за влияние в Венгрии. Экономическое проникновение в Дунайскую Европу гарантировало Франции гораздо более прочную базу, чем размытые обещания политического содействия в налаживании отношений Венгрии с ее соседями. Именно подобные контракты должны были составить основу французского курса в

Центральной Европе^[893]. Британские дипломаты отмечали, что французское влияние в Венгрии именно в этот период стало доминирующим^[894].

Благодаря позиции, занятой венгерским правительством во время советско-польской войны, стало возможным налаживание тесных связей между Будапештом и Варшавой^[895], что естественно усиливало беспокойство в Чехословакии, Румынии и Королевстве СХС. Детерминированность модели взаимоотношений Венгрии с ее соседями географическим фактором приводила к ситуации, когда Польша являлась единственной страной региона, с которой Будапешт мог рассчитывать на установление дружественных отношений. Еще более вероятной перспективу создания союза между Варшавой и Будапештом делали напряженные отношения обеих стран с Чехословакией. Весьма реальной в 1919 - 1921 годах оставалась возможность конфронтации между Польшей и Чехословакией из-за спора за Тешинскую Силезию^[896] - неудивительно, что для Праги внешнеполитический курс Варшавы выглядел агрессивным^[897]. Во многом именно опасаясь установления тесного польсковенгерского сотрудничества, чехословацкое правительство активно добивалось еще летом 1919 года получения Подкарпатской Руси, что не позволило бы Варшаве и Будапешту установить непосредственные территориальные связи^[898]. Однако в условиях реальной военной опасности Польша не могла делать ставку исключительно на союз с Венгрией. Крайне важной для Варшавы становилась позиция великих держав, их готовность оказать реальную помощь в противостоянии с Советской Россией.

Лидеры Чехословакии, Румынии и Королевства СХС видели опасность не только в венгерском реваншизме, но и в экспансии большевизма на свою территорию. Совершенно естественно, что советско-польская война, спровоцировав слухи о возможном венгерско-польском союзе, также стала дополнительным катализатором процесса складывания Малой Антанты. В начале августа 1920 года в период наиболее интенсивных консультаций по созданию чехословацко-румынско-югославянского союза представители этих государств особое внимание уделяли необходимости координации действий по борьбе с большевистской угрозой^[899].

Очевидно, что летом 1920 года ситуация в Центральной и ЮгоВосточной Европе была далека от стабильности: рост националистических настроений в Венгрии и угроза распространения большевизма являлись серьезнейшими деструктивными факторами. Однако особая сложность ситуации заключалась в позиции великих держав и прежде всего Франции. Соседи Венгрии в первой половине августа - октябре 1920 года всерьез обсуждали вероятность подписания франко-венгерского союзного договора^[900] и опасались, что при французской поддержке Будапешт может взять курс на ревизию положений Трианонского мира^[901]. Курс Мильерана - Палеолога не оставлял Чехословакии, КСХС и Румынии иных вариантов кроме заключения союза. Вполне вероятно, что в Белграде, Праге и Бухаресте несколько преувеличивали степень франко-венгерского сближения, тем не менее именно этот фактор, на наш взгляд, сыграл важнейшую роль в заключении 14 августа 1920 года чехословацко-югославянского договора о взаимопомощи в случае агрессии со стороны Венгрии.

В августе же было получено принципиальное согласие о скором присоединении к союзу Румынии^[902], а британское правительство получало информацию о готовности Австрии стать участником этой антивенгерской коалиции^[903]. 7 августа 1920 года состоялась встреча Э. Бенеша и австрийского канцлера Реннера, на которой оба политических деятеля пришли к выводу о

наличии у Вены и Праги общих интересов в ограничении венгерского реваншизма^[904]. Отсрочка официального вступления в союз Румынии объяснялась тем, что Бухарест занимал пропольскую позицию в вопросе о принадлежности Г алиции, рассматривая включение этой территории в состав польского государства как главное условие ее участия в «союзе центральноевропейских стран»^{[905] [906] [907]. В историографии присутствует точка зрения, согласно которой румынское правительство затягивало окончательное решение по вопросу о присоединении к Малой Антанте, рассчитывая на союз с Венгрией,}

912

переговоры с которой велись также в августе - сентябре 1920 года . Подобное мнение происходит от определенного преувеличения значимости венгеро-румынских консультаций, проводившихся под итальянским покровительством. Попытки итальянской дипломатии реализовать свой проект румыно- венгеро-итальянского союза изначально не учитывали степень румыновенгерских территориальных споров, достижение компромиссного решения которых представлялось крайне маловероятным.

Сентябрь - октябрь 1920 года стали периодом серьезной трансформации французского позиции относительно Венгрии, которая на протяжении нескольких месяцев являлась важнейшим фактором развития событий в Центральной и Юго-Восточной Европе. На какой-то момент показалось, Франция окончательно вытеснила Великобританию с места покровителя Венгрии: 20 сентября 1920 года министром иностранных дел Венгрии был назначен

913

граф Чаки, который не скрывал своей профранцузской ориентации . Недовольство венгров вызывало давление, которое британская дипломатия оказывала на Будапешт с целью добиться скорейшей ратификации Трианонского мирного договора^[908]. Британское внешнеполитическое руководство ориентировало своих представителей в Будапеште на необходимость убедить венгров в том, что благополучие и устойчивое развитие их страны возможно только при условии отказа от великодержавных амбиций^[909].

Однако успех французской дипломатии в противостоянии с Великобританией оказался кратковременным. Недостатком предложенного Мильера- ном внешнеполитического курса являлась необходимость постоянного лавирования между Венгрией с одной стороны, и Чехословакией, Румынией и КСХС с другой. Правительством Мильерана начало формирования Малой Антанты оценивалось как противоречащее вектору французской политики в регионе. Премьер-министр в телеграмме французским представителям в Афинах и Варшаве настаивал на необходимости удержать Г рецию и Польшу от присоединения к союзу Чехословакии, Румынии и КСХС, так как это, по его мнению, приведет к окончательной изоляции Венгрии, увеличит раскол Центральной Европы на два лагеря и неизбежно подтолкнет Будапешт к сближению с Берлином^{[910] [911] [912]}. Австрийский канцлер Реннер в одной из своих речей в парламенте открыто говорил о наличии для стран Центральной Европы двух альтернативных вариантов внешнеполитического курса: «Западной ориентации» (союз с Германией) и «Восточной ориентации» (присоединение к Малой Антанте). Вполне вероятно, что в Париже были хорошо осведомлены о настроениях в Австрии, где, несмотря на в целом позитивное отношение к заключению чехословацко-югославянского договора, существовали опасения относительно возможной враждебности этого нового блока, а в качестве ва-

917

рианта обеспечения безопасности рассматривался аншлюс .

Нереалистичность курса Мильерана на всеобщее согласие в Центральной Европе осознавали многие представители французской политической элиты, предлагавшие вернуться к более традиционной политике опоры на славянские государства региона и укрепить Малую Антанту присоединением

918

к ней Польши . Польское политическое руководство, заинтересованное в

совместном противостоянии малых стран Советской России, называло в качестве условия изменение антивенгерской направленности этого блока^[913]. В сентябре - октябре 1920 года польско-венгерские переговоры о сотрудничестве даже несколько активизировались^{[914] [915].}

Франко-венгерское сближение в период министерства Мильерана послужило катализатором процесса формирования профранцузской же Малой Антанты. Главным конкурентом Франции в Центральной и Юго-Восточной Европе - Великобританией чехословацко-югославянский договор 14 августа 1920 года оценивался как первый шаг к реализации амбициозного плана по созданию на месте Австро-Венгрии «Дунайской Конфедерации». Преобладание французского влияния в Венгрии и появление военно-политического блока, который в перспективе объективно должен был бы ориентироваться на Париж, приводили британских дипломатов к неутешительным выводам о

921

безусловном лидерстве Франции в Центральной Европе .

Британская дипломатия оценивала как высокую степень профранцузских настроений в славянских государствах региона: тесное сотрудничество эмигрантских югославянских и чехословацких организаций с французским правительством в годы войны по-прежнему приносило свои плоды. Гораздо меньшей степенью консолидированности по вопросу о присоединении к Малой Антанте обладала румынская политическая элита: британские дипломаты вели постоянные консультации с такими политиками как Маргиломан и Ионеску, которые скептически оценивали стабилизирующий потенциал этого блока^[916]. Румынии приходилось учитывать и непростые отношения с Советской Россией, в которой в Бухаресте после аннексии Бессарабии справедливо видели своего потенциального противника. Этот фактор пытались использовать в Форин Оффис, чтобы изменить казавшуюся в Лондоне очевидной профранцузскую ориентацию Малой Антанты. Британские дипломаты открыто говорили во время своих бесед с румынским министром иностранных дел Таке Ионеску о том, что югославянско-чехословацкий союз может стать опорой панславистского, пророссийского внешнеполитического курса этих государств. В югославской политической элите все популярнее становилось мнение о необходимости восстановления союзных отношений с традицион-

923

ным покровителем славянских народов - Россией . Средством для предотвращения этой опасности британцы называли скорейшее формальное присоединение к Малой Антанте не только Румынии, но и Г реции^{[917] [918]} и выступали против вступления в союз Польши^[919]. Таким образом в Лондоне стремились добиться размывания славянской составляющей союза. Британская дипломатия, играя на румынских страхах перед Советской Россией, надеялась добиться падения французского влияния в Малой Антанте, максимально расширив число участников блока, что полностью противоречило позиции А. Мильерана. После отставки Мильерана 24 сентября 1920 года с поста премьер-министра и министра иностранных дел в с связи с избранием президентом Третьей республики и возвращением на должность Г енерального секретаря МИДа Филиппа Бертело доминирующим среди государственный деятелей, определявших внешнеполитический курс Франции, стал более традиционный подход в выборе партнеров из числа государств-наследников.

Во время активной фазы складывания Малой Антанты в сентябре 1920 года изменила свою позицию Италия: в ходе беседы с Таке Ионеску итальянский премьер-министр заявил, что не имеет ничего против союза между Румынией, Чехословакией и Королевством сербов, хорватов и словенцев^[920]. Вполне вероятно, что такая благожелательная позиция итальянцев была вызвана уверенностью в том, что Малая Антанта создается скорее вопреки, а не благодаря Франции, которая во время пребывания на посту премьер- министра Александра Мильерана пыталась сделать ставку скорее на Венгрию, а не на страны-союзницы Антанты. Это позволяло Риму надеяться возглавить блок государств-наследников, выступив в роли его покровителя. 8 февраля 1921 года итальянское правительство даже решилось на заключение

927

итало-чехословацкои антанты , в виде специального соглашения, подразумевавшего уважение мирных договоров, поддержание стабильности в Центральной Европе, недопущение реставрации Габсбургов.

Замена руководства французской дипломатии на сторонников приоритетной ориентации на сотрудничество с Малой Антантой вызвало заметное охлаждение во франко-венгерских отношениях. Новый глава французского правительства Клод Леге почти сразу же после своего вступления в должность премьер-министра поспешил заверить британского посла в Париже,

928

что никакого франко-венгерского политического союза не существует^{[921] [922] [923]}. В начале декабря 1920 года венгерское правительство изменило решение о предоставлении концессии на эксплуатацию венгерской железнодорожной сети французской компании «Шнайдер и К», получив аналогичное британ-

929

ское предложение . С англичанами же венгры заключили соглашение о разведке месторождений нефти в районе города Дебрецен^{[924] [925] [926]}. Серьезной критике, вынудившей его в начале декабря 1920 года уйти в отставку, подвергся за

931

свой франкофильский внешнеполитический курс премьер-министр Телеки . Британский дипломатический представитель в Будапеште с удовлетворением отмечал разрушение «того здания, которое его французский коллега столь

932

кропотливо выстраивал последние 6 месяцев» .

Неудача франко-венгерского сближения не означала провала всей французской стратегии в Дунайском бассейне. Потеря контрактов в Венгрии была уже в декабре 1920 года компенсирована подписанием договора с Румынией

933

о поставках французского вооружения в обмен на бензин . 4 ноября 1920 года была заключена франко-чехословацкая торговая конвенция^{[927] [928]. Наиболее распространенное в историографии представление о конфигурации взаимоотношений великих держав и малых стран Центральной и Юго-Восточной Европы, согласно которому Франция опирается на военно-политический блок славянских государств, можно считать в полной мере справедливым только применительно к периоду с конца 1920 года.}

К этому времени Малая Антанта находилась только на начальной стадии формирования. Целый ряд соглашений, составлявших юридическую основу этого блока, Чехословакия, Королевство СХС и Румыния подпишут уже в 1921 году. Тем не менее, вторая половина 1920 года (после подписания Трианонского мирного договора) стала периодом, когда в этих государствах - наследниках были приняты принципиальные решения о движении к созданию военно-политического антивенгерского союза. Великие державы не являлись архитекторами данной структуры, и в этом отношении Малая Антанта может считаться проявлением самостоятельного внешнеполитического курса Праги, Белграда и Бухареста. Однако действия Франции, Великобритании и Италии, безусловно, являлись фактором, ускорившим ее формирование.

Последствия этих событий для постгабсбургского геополитического пространства были далеко неоднозначными. С одной стороны, возникла мощная сила, способная выступать в качестве гаранта послевоенного статус- кво в регионе. Однако государства-наследники оказались еще в большей степени, чем в начале 1920 года, разделены на две противостоящие группы: победителей и побежденных, что не могло способствовать окончанию периода послевоенной неопределенности. Стабилизационный потенциал Малой Антанты в это время не являлся очевидным фактом. Положение проигравших выглядело крайне сложным. Например, Венгрия не только потерпела полную неудачу в вопросе о ревизии мирного договора, но оказалась окруженной блоком враждебных государств. В результате устойчивость центральноевропейской подсистемы была создана за счет максимального ущемления интересов Венгрии. В долгосрочной перспективе это объективно толкало Венгрию в сторону сближения с наиболее мощной ревизионистской державой континента - Г ерманией.

3.2.