Гу Байлинь К ВОПРОСУ ОБ ОТБОРЕ ЛЕКСИКИ И ФОРМИРОВАНИИ СЛОВНИКА «КИТАЙСКО-РУССКОГО СЛОВАРЯ»

«Китайско-русский словарь» является двуязычным словарем для перевода текстов с китайского языка на русский. Его основная задача — предоставить читателю сравнительно полный китайский материал в рус­ском переводе.

I. При определении объема словника для «Китайско-русского слова­ря» нашими источниками явились словари китайского языка, в том числе «Гоюй цыдянь» («Толковый словарь национального китайского языка») и его сокращенный вариант «Ханьюй цыдянь» («Словарь китайского языка»), «Сыцзяо хаома синь цыдянь» («Новый словарь по четырем углам»)* и, наконец, как основное подспорье — «Сяньдай ханьюй цыдянь» («Словарь современного китайского языка», пробный вариант).

Объем «Словаря современного китайского языка» сходен с объе­мом «Китайско-русского словаря», он делает упор на современную ки­тайскую лексику, что как раз соответствует нашим потребностям. Этот словарь отбирает лексику тщательно и в то же время широко, лекси­ческий состав его богатый, словарь акцентирует языковую норму, явля­ется как научным, так и практическим, он—идеальное справочное пособие,

Г у Байлинь. «Хань-э цыдянь» ды шоуцы, лиму вэньти. -«Цышу яньцзю», 1985, №4, с. 67-73.

* В некоторых китайских словарях принята система четырех углов. В этом случае все иероглифы разбиваются на четыре угла и получают четырехзначные цифровые обозначения, причем каждая цифра определенного иероглифа соответ­ствует номеру элемента, находящегося в одном из четырех углов.

содержащее современную лексику и фразеологию. Этот словарь оказал­ся очень удобным при разработке словника «Китайско-русского слова­ря». Например, на этапе сбора материала хотя мы и выписали 400—500 тысяч карточек с лексикой из разного жанра переводных произведений и статей, но, поскольку переводной материал недостаточен, отобран­ный словник неизбежно содержит лакуны. Основываясь на словаре ки­тайского языка, мы сможем сами заполнить эти лакуны. Кроме того, нормативная специфика словаря китайского языка помогает избегать ошибок, не допуская введения в словарь ненормативной лексики.

Однако при отборе лексики мы, исходя из профиля «Китайско-рус­ского словаря», сделали также специальные разработки, учитывая осо­бенности двуязычных словарей. Думается, что главная задача двуязыч­ного словаря состоит в том, чтобы с его помощью решать проблемы пе­ревода, а не в облегчении поиска слов и проверки значений. К некото­рым словам ограниченного употребления мы подходили с более стро­гими мерками отбора, чем составители словарей китайского языка, чтобы сэкономить место в словаре для переводной части.

A) Диалектная лексика отбирается строго, включаются лишь немно­гие употребительные и привычные диалектизмы, не имеющие замены среди нормативных слов, такие, как (1) цза ‘как; почему’, (2) ань ‘мы’, (3) ца ланъу ‘небрежно, халатно’. Не включаются малоупотреби­тельные или имеющие параллели в нормативной лексике диалектизмы, такие, как (4) хунмэй ‘антрацит’, (5) дяньбан ‘электрический фонарик’,

(6) цзяося ‘в настоящее время’, (7) баньбаньжэнь ‘вдова’.

Б) Из вэньянизмов отбираются только живые употребительные ли­тературные слова, такие, как (8) шаньцзи Yopa’, (9) инье ‘глубокая ночь’, (10) юэили ‘приобретать жизненный опыт’, (11) иян ‘заботиться о здоровье’.

Малоупотребительные вэньянизмы, особенно слова и выражения, утратившие в современном языке свою жизнеспособность, обычно не включаются, к ним относятся (12) чжоучжан ‘обманывать’, (13) чжэн- чжай ‘напрягать силы’.

B) Варианты и древние начертания знаков полностью исключаются, к примеру (16) бан, (17) пай, (18) яо.

Г) Не включаются в словник иероглифы, которые встречаются толь­ко в составе многосложных слов и не соответствуют морфемам. Словарь охватывает лишь многосложные слова, передаваемые этими иероглифа­ми: (19) чжоули ‘невестки, жены братьев’, (20) сии ‘ящерица’, (21) цянбао ‘пеленка’, (22) линъюй ‘темница’, (23) цзюйюй ‘разногласия’, (24) жоулинь ‘попирать; тиранить’, (25) сунъюн ‘подстрекать’, (26) нежу ‘мяться’, (27) чжэнжун ‘выситься, вздыматься’.

II. Главную часть «Китайско-русского словаря» составляют лингвис­тические толкования, он относится к филологическим справочным по­собиям. Однако, исходя из потребностей решения вопросов перевода, мы считаем необходимым расширить критерии включения энциклопеди­ческого материала, в возможных пределах вводя специальную термино­логию. В настоящее время в условиях нехватки переводных китайско- русских специальных словарей этим можно облегчить труд при переводе терминов. По приблизительным подсчетам, специальные слова в «Китай­ско-русском словаре» составляют свыше одной четверти всех словарных статей, т.е. это более широкий допуск по сравнению со словарем китай­ского языка сходного объема. Конечно, решение вопроса о специаль­ных словах зависит от их типа и характера, и к ним необходим особый подход в каждом конкретном случае.

А) Корпус научно-технических терминов обычно ограничивается ба­зовыми терминами по отраслям наук и часто встречающимися в печати словами. В словарь не должны входить термины слишком узкой области распространения, употребляющиеся только в специальной литературе. Однако вслед за ускорением процесса четырех модернизаций научно-тех­нические знания все глубже проникают в область повседневной жизни, народными массами все больше усваивается научно-техническая терми­нология. Многие термины утрачивают постепенно свойства специальных слов и занимают место среди общеупотребительной лексики.

Широко известны такие термины передовых областей науки, как (28) цзигуан ‘лазер’, (29) цзичжуансян ‘контейнер’, (30) шэнъугунчэн ‘биотехнология’, (31) хантянь фэйцзи ‘космический летательный аппа­рат’, (32) юйчжоу хансинсюэ ‘космонавтика’. Большой охват словарем научно-технической терминологии соответствует закономерностям раз­вития лексики современного языка, поскольку в эпоху бурного разви­тия науки и техники появление новых слов и новых значений слов происходит главным образом в области специальной лек­сики.

Б) Лексика общественных наук также в основном включает базо­вые термины. Однако, принимая во внимание, что в «Китайско-русском словаре» входным языком является китайский, при отборе лексики можно руководствоваться принципом «приоритета своего» и соответст­венно включать больше слов, отражающих специфические явления и понятия в области политики, экономики, культурной жизни именно нашей страны. Особо следует обращать внимание на собирание неологиз­мов, постоянно употребляющихся в газетах, журналах, таких, как (33) дайе ‘ожидать трудоустройства’, (34) гэтиху ‘индивидуальное хозяйст­во’, (35) дуйвай кайфан ‘политика открытых дверей’, (36) цзинцзи тэцюй ‘особый экономический район’, (37) цзинцзи цзэжэньчжи система экономической ответственности’. Эта лексика обнаруживает большую жизнеспособность, частично уже вошла в общую лексику и ее следует ввести в словарь. Конечно, здесь необходимо соблюдать меру, чтобы избежать введения в словарь слов окказионального употребления.

В) Имена людей, фамилии, географические названия, названия династий, девизов правления и другие имена собственные (сюда относят­ся отдельные иероглифы, используемые в этих названиях, такие, как (38) пу, (39) пу) не включаются. Эти имена собственные обычно могут транскрибироваться, в случае необходимости в словаре имеется сопоста­вительная таблица китайской и русской транскрипции, с помощью которой можно дать соответствующий перевод. Но нетранскрибируемые или не полностью транскрибируемые имена собственные вследствие различий в способе передачи включаются полностью.

Г) Названия основных организаций, исторических событий, полити­ческих движений (вместе с их сокращенными наименованиями) также включаются, например (49) минъчжудан ‘демократическая партия’, (50) Бали гуншэ ‘Парижская коммуна’, (51) у-са юнъдун ‘движение 30 мая’, (52) анълихуй ‘Совет безопасности’, (53) цзинхухуй ‘СЭВ’.

при формировании словника. С точки зрения возможности включения в словник сравнительно легко решается вопрос с однослогами. Однослож­ное слово, передаваемое иероглифом, так же как и многосложное, выно­сится в словник, если только оно удовлетворяет условиям отбора лек­сики. В качестве единиц словника могут быть представлены также иероглифы, которые не употребляются самостоятельно, а передают морфемы с высокой словообразовательной активностью. В перево­дном словаре в таких словарных статьях могут обобщаться способы перевода слов с аналогичной словообразовательной структурой, одновре­менно с этим словарь может давать по выбору слова с общей словообра­зовательной морфемой, а не включать полностью все сложные слова с оди­наковой структурой и однотипным переводом, что увеличивает объем.

Китайское словообразование —живой процесс, словообразовательная активность продуктивных морфем необычайно высока, словарь не может и не должен включать все слова с общей образующей морфемой. Приведем в качестве примера (58) му ‘дерево’; любую сделанную из дерева вещь можно обозначить с помощью структуры «(58) му X» как (59) мучуан ‘деревянная кровать’, (60) муъи ‘деревянный стул’, (61) муцяо ‘деревянный мост’, (62) муъу ‘деревянный дом’, (63) мусян ‘деревянный ящик’, (64) муся ‘деревянная шкатулка’, (65) мучжаланъ ‘деревянная изгородь’ и др.

Выделяя словосочетания в качестве единицы словника, обычно огра­ничиваются устойчивыми словосочетаниями, включающими китайские идиомы, афоризмы, поговорки и т.д. (например, (71). тяньфань дифу ‘вверх дном’, ‘колоссальные изменения’; (72) тунцин дали ‘рассудитель­ный, справедливый’; (73) цзяо та лян чжи чуань ‘сидеть между двух стульев, и нашим и вашим’; (74) чжуланьцзы да шуй и чан кун ‘носить решетом воду’) и терминологические словосочетания с устойчивой структурой (такие, как (75) вэйу шигуань ‘материалистическое пони­мание истории’, (76) таньшуй хуа хэ у ‘углеводы’) . Словарь обычно не выносит свободное словосочетание в отдельную словарную статью, так как структура свободного словосочетания неплотная, неустойчивая, свободно создается в речи в любой момент, перевод обычно определя­ется путем поиска его составных частей.

Имеющие особый перевод словосочетания, конечно, могут вклю­чаться, но только как иллюстрация в соответствующей словарной статье. Например, (77) цзечу имеет перевод ‘устранить, снять’, разные способы перевода сочетаний могут быть выбраны и приведены в словарной статье ниже слова: (78) ~учжуан ‘разоружить, ликвидировать оружие’; (79) ~ цзинбао ‘дать отбой’; (80) ~ хуньюэ ‘расторгнуть брак’.

IV. Поскольку китайские слова лишены морфологических призна­ков, слово и словосочетание трудно различимы, то при решении вопроса о формировании словника словаря должны учитываться другие призна­ки, отграничивающие слово от не-слова.

В китайском языке словосочетание (в особенности словосочетание, состоящее из двух слов) по форме сходно со сложным словом, их нелег­ко разграничить; попробуем сравнить: (81) да чуань ‘большой корабль’— (82) дачэ ‘телега, подвода’; (83) да тоу ‘большая головная маска’ — (84) дадань ‘смелый’; (85) да гуань ‘крупный чиновник’— (86) дачэнь ‘министр’. Все эти соотносительные сочетания представляют собой атри­бутивные конструкции с определяющим компонентом (87) да ‘боль­шой’, в каждом случае лексические и грамматические отношения также взаимно противопоставлены. Во всех группах первый член — свободное сочетание из двух слов, его значение равно сумме значений компонен­тов; структура последнего члена группы плотная, образует слово, выра­жающее единое понятие. Что касается перевода, то в первых членах групп (87) да обычно может иметь перевод ‘большой’; (87) да в по­следних членах групп требует перевода совместно с последующим цент­ральным словом, как, например, (82) дачэ ‘телега, подвода (букв. большая повозка)’. Среди них (84) дадань, кроме того, меняет катего­риальную характеристику, становится прилагательным, переводится ‘смелый, храбрый’. Очевидно, из приведенных выше атрибутивных конструкций словарь может включить в состав словника лишь последние члены групп, что же касается первых членов групп, если есть необходи­мость их включения в словарь, то они могут входить лишь в качестве примеров после соответствующих заглавных слов.

Различие между словом и словосочетанием главным образом выра­жается в степени плотности смыкания их компонентов. Принято считать, что единицы, отвечающие перечисленным ниже требованиям, являются словами, а не отвечающие им — словосочетаниями:

А) Один или все компоненты конструкции не могут самостоятельно употребляться в современном китайском языке; конструкция в целом выражает единое понятие, например: (88) даго ‘строгий выговор’, (89) пэнъю ‘друг’, (90) цзяньча ‘инспектировать’, (91) мзнши ‘союзный договор’, (92) куачжан ‘гипербола’.

Б) Изменяется значение отдельных компонентов в составе конст­рукции или конструкции в целом, например: (93) дунси ‘предмет, вещь (букв, восток — запад)’, (94) цзяньао ‘муки, страдания; страдать (букв, жарить — варить)’, (95) цзуйин ‘твердый, неуступчивый (букв. рот твердый)’, (96) типицю ‘отделаться, отфутболить (букв, ударить ногой кожаный мяч) ’.

В) Изменяется категориальная характеристика компонентов или конструкции в целом, например: (97) кайгуань ‘выключатель (букв. открывать — закрывать)’, (98) юйжоу ‘угнетать, тиранить (букв, рыба — мясо)’, (99) фаньчжэн ‘все равно, как бы то ни было (букв. обратный — прямой)’.

Г) Между компонентами конструкции невозможно вставить другие элементы или произвольно распространить их, например: (100) фанъ- юань ‘кругом, вокруг’ (ср.: (101) чжуаньва = (102) чжуань хэ ва ‘кир­пичи и черепицы’), (103) байцай ‘капуста’ (ср.: (104) байбу = (105) бай ды бу ‘белая материя’), (106) каньмэнь ‘сторожить у ворот’ (ср.: (107) каньси — (108) кань ла и чан хао си ‘посмотреть хорошую пьесу’) .

Некоторые глагольно-объектные конструкции хотя и допускают вставку внутрь других элементов, но их глагольный компонент не обла­дает синтаксической самостоятельностью, поэтому мы будем их считать словами: (109) би (бу ляо) е ‘не закончить курс’, (110) си (и гэ) цзао ‘искупаться (один раз)’, (111) лю (дяр) шэнь ‘осторожней’. Если оба компонента могут употребляться самостоятельно и между ними допус­кается вставка других элементов, то в этом случае обычно говорят о сло­восочетании. Исходя из потребностей перевода, они вводятся в словарь и разрабатываются в качестве иллюстративных примеров: (112) ду бао ‘читать газету’, (113) хэ шуй ‘пить воду’, (114) ба цао ‘полоть траву’, (115) чжун хуа ‘сажать цветы’. Если объектный компоненте такой струк­туре не является непосредственным объектом действия, а лишь дополня­ет его глагольное значение, структура выражает единое понятие или про­исходит изменение значения, только тогда она выносится в самостоя­тельную словарную статью, например: (116) июхуа ‘говорить’, (117) цзоулу ‘идти’, (118) цзомэн ‘видеть сон’, (119) дюлянь ‘потерять лицо, опозориться’ (120) (као...) чифань ‘(рассчитывая на...,опираясь на ...) жить’, (121) пэн динцзы ‘нарваться на неприятность’, (122) яо эрдо ‘говорить на ухо, шептаться’.

Некоторые глагольно-результативные структуры между компонен­тами допускают вставку (123) дэ и (124) бу, выражая значение возмож­ности и невозможности, например: (125) шуайдао ‘упасть’, (126) кань- цзянь ‘видеть’, (127) июухуй ‘взять обратно’. Некоторые из них, кроме вставки (123) дэ и (124) бу, допускают еще распространение другими словами: (128) пао (дэбу) raj;‘промокнуть (не промокнуть) насквозь’, (129) вэй (дэ го) бао ‘накормить (возможно) досыта’. Первое имеет ограниченное распространение, последнее — свободное распространение. При составлении словника к последнему подход был более строгий, чем к первому. Структура с введенными элементами распространения пре­вращается в словосочетание, за исключением случаев изменения значения и отсутствия нетипичного распространения (как (130) баобучжу ‘нельзя поручиться’, (131) гобуцюй ‘не пройти’, (132) цзиндэци ‘выдержать’, (133) хэдэлай ‘ужиться’), они не выделяются в самостоятельные сло­варные статьи.

V. При определении правил формирования словника в соответствии с задачами и особенностями двуязычного словаря и словаря китайского языка принимаются разные решения. Например, однозначные слова с яс­ным значением в словаре китайского языка не требуется приводить одно за другим; так, из слов, обозначающих названия месяцев и дней недели, в «Словаре современного китайского языка» отобрано лишь (134) юэ ‘месяц’, (135) синци ‘неделя’ и (136) синцижи ‘воскресенье’, осталь­ные слова (от (137) июэ ‘январь — букв, первый месяц’, до (138) ши- эрюэ ‘декабрь — букв, двенадцатый месяц’,от (139) синции ‘ понедельник’ до (140) синцилю ‘суббота’) лишь поясняются и включаются в качестве примеров в соответствующую словарную статью. Однако в русском язы­ке для месяцев и недель имеются специальные названия, их невозможно выразить с помощью порядковых числительных, поэтому в «Китайско- русском словаре» они составляют самостоятельные словарные статьи и снабжаются переводом. Чтобы обеспечить потребности перевода, «Ки­тай ско-русский словарь» иногда расширяет объем словника, включая в него конструкции, которые не удовлетворяют перечисленным выше кри­териям, как перевод невыводимых по аналогии названий видов мяса: (141) чжужоу ‘свинина’, (142) нюжоу ‘говядина’, (143) янжоу ‘барани­на’, (144) цзижоу ‘курятина’.

В словник переводного словаря необходимо включать следующие конструкции:

А) Атрибутивные конструкции (в основном имена) составляют са­мостоятельную словарную статью, если их перевод не выводится непо­средственно из компонентов, как, например, (141) чжужоу ‘свинина’— (145) жоу ‘мясо’; (146) яньпин ‘солонка’— (147) пин ‘бутылка’; (148) яосян ‘аптечка’ — (149) сян ‘ящик’. Что касается передаваемых тремя иероглифами существительных атрибутивного типа с ясным зна­чением, словарь, китайского языка их обычно не берет, а китайско-рус­ский словарь, как правило, охватывает сравнительно широко: например,

(150) тангодянь ‘кондитерская’, (151) ляньючан ‘нефтеперегонный завод’, (152) голуфан ‘котельная’, (153) гуйбиньси ‘места для почетных гостей’.

Б) Глагольно-результативные конструции: например, глагольно­результативная структура с компонентом (154) да ‘бить, ударять’, (155) дакуа ‘разгромить’, (156) дадуань ‘сломать’, (157) дасы ‘убить’,

(158) дашан ‘ранить’, (159) дапо ‘разбить’; из них словарь китайского языка отбирает только имеющее переносное значение (160) дапо (чан- гуй) ‘ломать (принятые шаблоны)’. При переводе эти конструкции не­обходимо передавать, используя разные аффиксы, а большинство из них имеет и другие способы перевода, как, например, (161) дачуань ‘про­бить’; (156) дадуань ‘перебить, сломить’; (162) дафань ‘опрокинуть’; (163) дахунь ‘оглушить, избить до потери сознания’; в «Китайско-рус­ском словаре» они выделяются в отдельные статьи. Подобных случаев сравнительно много, таковы (164) цайчжун ‘угадать’, (165) гаоцо ‘ошибиться’, (166) июудао ‘получить’ и др. Аналогично обстоит дело и с глаголами направления, имеющими рассматриваемую структуру, так, например, «Китайско-русский словарь» помещает словарные статьи (167) цзоуцзинъ ‘войти’, (168) паочу ‘выбежать’, (169) пяолай ‘нестись, принестись’.

В) Аффиксально-производные конструкции: в современном китай­ском языке число аффиксов постепенно растет, немало слов используют­ся как словообразовательное средство и уже превратились в аффиксы, например выполняющие роль префиксов (170) фань (цзоюн) ‘противо­действие’, (171) фэй (даоти) ‘диэлектрик’, (172) бэй (цзяшу) ‘слагае­мое’, (173) цы(далу) ‘субконтинент’, (174) чао (вэйсин) ‘микроминиа­тюрный’. В качестве суффиксов функционируют вторые компоненты слов типа (175) (сяньдай)хуа ‘модернизация’, (176) (дан)син ‘партий­ность’, (177) (то)илоу ‘рулевой’, (178) (цзяши)юань ‘водитель’, (179) (шусюэ) цзя ‘математик’, (180) (малечжуи) чжэ ‘марксист-ленинец’, (181) (шэхуй)чжуи ‘социализм’. Словарь китайского языка, отбирая эти сло­ва, отдает предпочтение первым; например, в «Словаре современного китайского языка» не помещены слова, представляющие собой сравни­тельно открытые конструкции: (119) (шусюэ)цзя ‘математик’, (178) цзяшиюань ‘водитель’. Что касается «Китайско-русского словаря», то он обычно располагает эти слова отдельными статьями.

Суммируя , сказанное, можно отметить, что переводной китайско- иноязычный словарь при решении вопросов отбора лексики и формиро­вания словника должен исходить из китайского языка и учитывать по­требности перевода, проявляя определенную гибкость. Конечно, эта гиб­кость должна иметь меру и не наносить вреда научности и строгости по­строения словаря.

Список иероглифов

В 1934 г. издательство «Шэньбаогуань» выпустило атлас «Новые кар­ты Китайской республики»; в классификации, приложенной к карте 56 «Распрострагіение языков», были выделены четыре языковые семьи: сино-тибетская, урало-алтайская, австро-азиатская и австронезийская. Сино-тибетская семья в свою очередь включала четыре группы языков: китайскую, тибето-бирманскую, сино-тайскую и мяо-яо. На карте китай­ская группа разделена на семь районов: район северокитайских гуань- хуа, район южнокитайских гуаньхуа, диалекты У, Минь, хакка, Юэ и диалекты острова Хайнань. Диалекты острова Хайнань обозначены на карте тем же цветом и теми же линиями, что и диалекты Юэ. Западная часть острова Тайвань и восточная часть провинции Гуандун отнесены к диалектам Минь.

Ли Жун

В 1939 г. издательство «Шэньбаогуань» выпустило четвертое издание того же атласа под названием «Новые карты провинций Китая»; в клас­сификации, приложенной к карте «Распространение языков» (с. 14), сино-тибетская семья переименована в сино-тибетский языковой тип, а китайская группа - в группу китайского языка. На карте группа ки­тайского языка разделена на девять районов: район северных гуаньхуа, район гуаньхуа верхнего течения реки Янцзы, район гуаньхуа нижнего течения Янцзы, диалекты У, Вань, Минь, Чао - Шань (Чаочжоу - Сватоу), хакка и Юэ. Карта 1934 г. имеет три отличия от карты 1939 г.: 1) район северокитайских гуаньхуа переименован в район северных гуаньхуа;

2) район южнокитайских гуаньхуа разделен на два района: гуаньхуа верхнего течения Янцзы и гуаньхуа нижнего течения Янцзы; кроме того, округ Хуэйчжоу выделен как область распространения диалектов Вань:

3) южная часть диалектов Минь выделена как диалекты Чаочжоу—Сва­тоу; остров Хайнань закрашен на карте тем же цветом и обозначен теми же линиями, что и диалекты Чаочжоу-Сватоу, центральная часть острова Хайнань при этом относится к языку ли.

В 1948 г. «Шэньбаогуань» выпустило пятое издание атласа «Новые карты провинций Китая»; на карте «Распространение языков» (с. 14) территория распространения китайского языка, отнесенного к сино-

Л и Жун. Гуаньхуа фанъянь ды фэньцюй. - «Фаньянь», 1985, № 1, с. 2-5.

тибетской группе, делится на одиннадцать районов: северные гуаньхуа, юго-западные гуаньхуа, гуаньхуа нижнего течения Янцзы, группы диалек­тов У, Сян, Гань, хакка, Юэ, южная Минь, северная Минь, диалекты Хуэй- чжоу. Пятое издание имеет три главных отличия от четвертого: 1) гуань­хуа верхнего течения Янцзы разделены на юго-западные диалекты гуань­хуа и диалекты группы Сян; 2) из района гуаньхуа нижнего течения Янцзы выделены диалекты группы Гань; 3) диалекты Вань переимено­ваны в диалекты Хуэйчжоу, а диалекты У, Юэ, хакка, Минь и Чаочжоу— Сватоу — соответственно в группы диалектов, У, Юэ, хакка, северная Минь и южная Минь. В состав группы южная Минь включены: а) в про­винции Фуцзянь - Сямынь и районы к югу от Сямыня; б) в провинции Гуандун - район Чаочжоу-Сватоу и остров Хайнань (при центральной части Хайнаня, занятой языком ли); 3) большая часть острова Тайвань (за исключением небольшой территории на северо-западе, относящейся к диалектам хакка, и центральной части, занятой языком гаошань) .

Как показывают три проанализированные карты, территория, кото­рую относили к области распространения гуаньхуа, сужалась по мере все более углубленного изучения этих диалектов. Из ареала гуаньхуа были последовательно исключены диалекты Хуэйчжоу и Сян, а также диалек­ты Гань. В настоящее время мы хотим выделить из северной подгруппы гуаньхуа также и диалекты Цзинь. Обычно название «диалекты Цзинь» употребляют в значении «диалекты провинции Цзинь», т.е. диалекты про­винции Шаньси. Однако как научные термины «диалекты Цзинь» и «диа­лекты провинции Шаньси» следует различать.«Диалекты Шаньси»—по­нятие географическое, оно указывает на диалекты, которые распростра­нены в пределах этой провинции. «Диалекты Цзинь» - понятие лингвис­тическое, оно подразумевает те диалекты провинции Шаньси и прилегаю­щих к ней районов, которые сохраняют «входящий» тон (жу-шэн)*). В соответствии с последним определением диалект уезда Гуанлин, рас­положенного на северо-востоке провинции Шаньси, в котором среднеки­тайский жу-шэн перешел в тоны инь-пин, цюй-шэн и ян-пин соответствен­но в слогах с глухими, сонорными и звонкими начально слоговыми со­гласными (инициалями), относится не к диалектам Цзинь, а к северной подгруппе диалектов гуаньхуа. К диалектам Цзинь не относятся также и диалекты следующих 27 населенных пунктов (городов и уездных цент­ров) юго-восточной части провинции Шаньси: Пусянь, Хосянь, Хунтун, Аньцзэ, Цзисянь, Сяннин, Линьфынь, Хэцзинь, Сянфынь (Сянлин), Синьцзян, Цзянсянь, Ваньжун, Юаньцюй, Линьи, Юньчэн, Юнцзи, Жуй- чэн, Пинлу, Фыньси, Фущань, Ичэн, Цюйво, Хоума, Гусянь, Цзишань, Вэньси, Сясянь. При этом в диалектах первых 18 населенных пунктов (Пусянь—Пинлу) средне китайскому тону жу-шэн соответствует тон инь- пин при исторических глухих и сонорных инициалях и тон ян-пин при исторических звонких. Все эти населенные пункты относятся к диалек­там гуаньхуа Центральной равнины (Чжунъюань). Уезд Фэньшуй линг­вистически делится на две части — западную и восточную. В диалектах западной части (включая Дуаньши) имеется жу-шэн, это диалекты Цзинь.

Вместе с тем область распространения диалектов Цзинь не ограни­чивается провинцией Шаньси. К западу от Шаньси в северной части про­винции Шэньси следующие 19 населенных пунктов сохраняют тон жу- шэн (последние 12 пунктов, Суйдэ—Яньань, — не во всех слогах): Юй- линь, Шэньму, Фугу, Цзинбянь, Хэншань, Мичжи, Цзясянь, Суйдэ, Цзы- чжоу, Чжидань, Аньсай, Уци, Ганьцюань, Убу, Цинцзянь, Цзычан, Янь- чуань, Яньчан, Яньань. Все эти пункты относятся к области распростра­нения диалектбв Цзинь. К югу от Шаньси жу-шэн имеется в следующих 17 населенных пунктах провинции Хэнань, находящихся к северу от ре­ки Хуанхэ (в этих пунктах большая часть слогов тона жу-шэн с истори­ческими звонкими инициалями в настоящее время произносится в тоне ян-пин): Аньян, Линьсянь, Хэби, Таньинь, Цисянь, Цзисянь, Хуэйсянь, Синьсян, Яньцзинь, Хоцзя, Сюу, Учжи, Вэньсянь, Цзяо цзо, Боай, Циньян, Цзиюань. Кроме того, диалекты Цзинь включают к северу от Шаньси китайские диалекты западной части Внутренней Монголии, а к западу — примыкающие к Шаньси диалекты провинции Хэбэй, сохраняющие тон жу-шэн.

Исключив диалекты Цзинь, область распространения прочих диалек­тов гуаньхуа можно разделить на семь районов согласно данной ниже таблице. Перед таблицей приведем краткое пояснение из «Лекций по ки­тайской фонетике»^[54], касающееся тона жу-шэн.

В пекинском диалекте жу-шэн исчез; все слоги, относившиеся ранее к этому тону, распределились здесь по другим тонам. Закономерности изменения тона жу-шэн, как правило, таковы:

при среднекитайских звонких инициалях произошел переход жу- шэн > ян-пин, например (1) бай ‘белый’, (2) ду ‘читать’, (3) да ‘достичь’,

(4) ши ‘десять’, (5) хэ ‘соединять’;

при среднекитайских сонорных инициалях произошел переход жу-шэн > цюй-шэн, например (6) май ‘пшеница’, (7) на ‘входить, вно­сить’, (8) ли ‘стоять’, (9) яо ‘лекарство’, (10) юэ ‘луна’.

Слоги со средне китайски ми глухими инициалями распределены меж­ду всеми четырьмя современными тонами — инь-пин, ян-пин, шан-шэн и цюй-шэн — при отсутствии каких-либо явных закономерностей; такой иррегулярный переход, по-видимому, обусловлен диалектным смеше­нием.

В большей части диалектов гуаньхуа жу-шэн исчез, однако развитие его в разных системах неодинаково*). Так, например, во многих диалек­тах Хэнани и Шэньси при сонорных инициалях жу-шэн часто переходит в инь-пин, а к сравнительно общим тенденциям диалектов гуаньхуа отно­сится переход жу-шэн > ян-пин при исторических звонких.

Таблица

Соответствия тону жу-шэн в диалектах гуаньхуа

Необходимо, однако, подчеркнуть, что территория распространения диалектов гуаньхуа насчитывает миллионы квадратных километров, а население исчисляется сотнями миллионов человек, Ввиду этого при всем единообразии гуаньхуа подобное деление не может не быть прибли­зительным, тем более что географически изменения диалектов происхо­дят постепенно. Использование приведенной таблицы для членения обла­сти диалектов гуаньхуа требует поэтому обязательного учета конкрет­ных обстоятельств, особенно когда речь идет о границах между районами внутри гуаньхуа и о диалектах, имеющих только три тона в изолирован­но произнесенных слогах.

Как показывает таблица, диалекты Цзян—Хуай (район междуречья Янцзы и Хуайхэ) отличаются от прочих шести районов гуаньхуа тем, что здесь сохраняется тон жу-шэн, в то время как общая черта последних — переход жу-шэн > ян-пин при исторических звонких инициалях. Район Цзян—Хуай включает такие города, как Хуайинь, Нанкин, Хэфэй, Ань- цин и Хуанган.

Особенность юго-западных диалектов, отличающая их от остальных районов гуаньхуа,— полный переход исторического тона жу-шэн в тон ян-пин. На юго-западных диалектах гуаньхуа говорят в таких городах, как Чэнду, Чунцин, Ухань, Куньмин, Гуйяни Гуйлинь.

Особенность диалектов Центральной равнины, отличающая их от остальных диалектов гуаньхуа,—переход жу-шэн > инь-пин при истори­ческих сонорных инициалях. (Слоги с историческими сонорными при этом совпадают со слогами с историческими глухими, в которых также произошел переход жу-шэн > инь-пин; при звонких инициалях жу-шэн перешел в ян-пин.) Диалекты гуаньхуа Центральной равнины распростра­нены в таких городах, как Сиань, Юньчэн, Лоян, Чжэнчжоу, Синьян, Цюйфу, Сюйчжоу и Фуян.

Особенность диалектов Лань—Инь (район Ланьчжоу—Иньчуаня) — переход жу-шэн > цюй-шэн при исторических глухих инициалях. (Слоги с историческими глухими при этом совпадают со слогами с историчес­кими сонорными, в которых также произошел переход жу-шэн > цюй- шэн; при звонких инициалях жу-шэн перешел в ян-пин.) Помимо Лань­чжоу и Иньчуаня, в зону диалектов Линь—Инь входят Увэй, Чжанъе и Цзюцюань.

Область распространения гуаньхуа Лань—Инь гораздо уже_} чем тот район, который обычно называют северо-западным. Приведем краткие пояснения.

На севере провинции Шэньси сохраняется тон жу-шэн, однако во многих местах уже произошел переход исторического жу-шэна в другие тоны; можно сказать, что эти места являются переходными от районов, сохраняющих жу-шэн, к районам, в которых жу-шэн исчез, т.е. между диалектами Цзинь и диалектами гуаньхуа. В долине Гуаньчжун и боль­шей части южной Шэньси говорят на гуаньхуа Центральной равнины.

Диалекты гуаньхуа Центральной равнины распространяются на про­винции Ганьсу и Цинхай.

В провинции Ганьсу на диалектах Центральной равнины говорят в городах Цинъян, Пинлян, Цзинчуань, Цзинъюань, Лун си, Ушань, Ганьгу, Линьтань, Миньсянь, Сихэ, Ляндан, Хуэйсянь, Чэнсянь, Кансянь, Уду и Вэньсянь, а на диалектах Лань—Инь (наряду с Иньчуанем и Нинся) — в городах Ланьчжоу, Увэй, Тяньчжу, Миньцинь, Чжанъе, Шаньдань, Гао- тай, Цзюцюань и Аньси.

В провинции Цинхай їси тай с їси е диалекты распространены главным образом в тринадцати городах и уездах, расположенных в сельскохозяй­ственной зоне. У китайцев, переселившихся в Цинхай после 1949 г., определенного местного диалекта пока не сформировалось. В восьми населенных пунктах — Синин, Хуанчжун, Пинъань, Хучжу, Мыньюань, Гуйдэ, Хуалун, Хуанъюань — при исторических звонких инициалях жу- шэн перешел в ян-пин (как, например, в (1) бай ‘белый’^[55] ), что в основ­ном совпадает с положением дел в Пекине и Сиане; в слогах с глухими и сонорными произошел переход жу-шэн > инь-пин (как, например, в (11) бай ‘сто’ и (6) май ‘пшеница’), что в основном совпадает с Сиа­нем. В пяти пунктах — Датун (Цяотоучжэнь), Лэду, Миньхэ, Сюньхуа и Тунжэнь — в изолированно произнесенных слогах тоны инь-пин и ян-пин не различаются, и поэтому все приведенные выше морфемы ((11) бай ‘сто’, (6) май ‘пшеница’, (1) бай ‘белый’) произносятся в одном и том же тоне, пин-шэн. Если считать, что тон пин-шэн тождествен здесь тону инь-пин, то перечисленные пять пунктов, как и предыдущие восемь, относятся к диалектам гуаньхуа Центральной равнины. Если же отож­дествлять тон пин-шэн с тоном ян-пин, то эти пять пунктов должны быть отнесены к юго-западным гуаньхуа. В настоящее время, принимая во внимание другие общие признаки диалектов тринадцати рассматривае­мых населенных пунктов провинции Цинхай, мы относим все эти пункты к диалектам гуаньхуа Центральной равнины.

Особенность диалектов Цзяо—Ляо (район Цзяодунского и Ляодун­ского полуостровов) — переход жу-шэн > шан-шэн в слогах с истори­ческими глухими инициал я ми. (Слоги с историческими глухими инициа- лями при этом совпадают со слогами с историческими сонорными, в ко­торых также произошел переход жу-шэн > шан-шэн; при звонких ини­циалах жу-шэн перешел в ян-пин.) Диалекты Цзяо—Ляо включают та­кие города, как Циндао, Яньтай и Далянь. Приведем здесь краткое опи­сание тонов Яньтая^[56]. В изолированно произнесенных слогах в этом диа­лекте имеется три тона: пин-шэн (31), шан-шэн (214) и цюй-шэн (55)^[57]. К рассматриваемой в настоящей статье проблеме имеют отношение сле­дующие примеры^[58]:

(а) жу-шэн > шан-шэн при исторических глухих: (12) бэй ‘север’;

(б) жу-шэн > шан-шэн при исторических сонорных: (6) май ‘пше­ница’;

(в) жу-шэн > цюй-шэн при исторических сонорных: (13) му ‘глаз’;

(г) жу-шэн > цюй-шэн при исторических звонких: (1) бай ‘белый’;

(д) пин-шэн > цюй-шэн при исторических звонких и сонорных: (14) по ‘свекровь’, (15) мин ‘имя’.

Переход жу-шэн > шан-шэн при исторических глухих инициалах (а) соответствует особенностям диалектов Цзяо—Ляо. На первый взгляд, переход жу-шэн > цюй-шэн при исторических звонких (г) не совпадает с переходом жу-шэн > ян-пин в прочих диалектах гуаньхуа. Следует, однако, принять во внимание, что историческому тону пин-шэн при звонких и сонорных инициалах в диалекте Яньтая также соответствует не тон ян-пин, а тон цюй-шэн (д) (иначе говоря, жу-шэн и пин-шэн при исторических звонких совпали в одном классе, поэтому можно считать, что диалект Яньтая идентичен в отношении рассматриваемого признака тем диалектам гуаньхуа, где имеется тон ян-пин и произошел переход жу-шэн > ян-пин при исторических звонких. Отличительным признаком диалекта Яньтая, таким образом, является только распределение тона жу-шэн в слогах с историческими сонорными между двумя тонами — шан-шэн (б) и цюй-шэн (в).

К особенностям северных диалектов гуаньхуа относится переход жу-шэн > инь-пин при глухих и жу-шэн > цюй-шэн при сонорных ини­циалях. Первая особенность, общая с диалектами Центральной равнины, отличает эти два района от остальных пяти районов гуаньхуа. Вторая осо­бенность охватьюает четыре разновидности гуаньхуа: северную, Лань- Инь, Цзяо—Ляо и пекинскую, отличая эти разновидности от прочих трех. Область распространения северных гуаньхуа включают такие горо­да, как Цзинань, Цанчжоу и Сянсянь.

Особенность диалектов пекинского типа, отличающая их от диалек­тов прочих шести районов гуаньхуа,— распределение исторического жу-шэна между четырьмя современными тонами — инь-пин, ян-пин, шан- шэн и цюй-шэн — при исторических глухих инициалях. (При этом в слу­чае исторических сонорных произошел переход жу-шэн > цюй-шэн, а при исторических звонких — переход жу-шэн > ян-пин.) Многие диалек­ты трех северо-восточных провинций — Ляонин, Цзилинь и Хэйлун­цзян — ближе к пекинскому, чем диалекты провинции Хэбэй.

На особенностях собственно пекинского диалекта следует остано­виться подробнее. Прежде всего, пекинское произношение является стан­дартным для национального языка путунхуа. В течение последних не­скольких столетий гуаньхуа пекинского типа являлся непосредствен­ным объектом изучения, общепризнанным стандартом, о чем явно сви­детельствуют так называемые «литературные» и «разговорные» ва­рианты чтения иероглифов. Иероглифы, которые имеют такие «литера­турные» и «разговорные» варианты, встречаются в большей части диа­лектов, «литературное» чтение при этом очень часто оказывается близ­ким пекинскому. Очевидно, что при чтении книг и в процессе обуче­ния грамоте носителей диалектов соответствующие диалектные сис­темы испытывали влияние пекинского произношения. С другой сто­роны, пекинские «разговорные» варианты часто близки другим диа­лектам; это показывает, что пекинская разговорная речь легко под­давалась инодиалектному влиянию. Приведем примеры «литератур­ных » и «разговорных» вариантов чтения иероглифов в диалекте Пе­кина из нашей работы «Справочник по обследованию китайских диа­лектов»^[59].

Путунхуа — среди диалектов и вместе с тем над диалектами. Пу­тунхуа — это объект изучения народа всего Китая, поэтому можно ска­зать, что путунхуа стоит над диалектами. Невозможно представить себе, чтобы в огромной стране с миллиардным населением в качестве стан­дартного языка и стандартного произношения не использовался живой диалект, диалект на пекинской основе; поэтому можно сказать, что пу­тунхуа — среди диалектов. Причины того, что потерпело поражение искусственное произношение старого национального языка (гоинь), в котором различались так называемые цзяньинь (непалатализованные свистящие) и туаньинь (палатализованные, восходящие к историческим заднеязычным) и имелся тон жу-шэн, кроются именно в этом. (В Израи­ле живет всего 4 млн. человек, при этом приехавших из разных стран ми­ра; только поэтому там смогли возродить иврит в качестве стандартно­го языка. В Сингапуре проживает всего 2 млн. 400 тыс. человек, это меж­дународный порт, только поэтому там смогли ввести английский в ка­честве официального языка. Три четверти населения Сингапура состав­ляют китайцы; поскольку они говорят на разных диалектах, в Сингапу­ре также осуществляется распространение путунхуа.) Используемый в качестве основы национального языка путунхуа, живой пекинский диа­лект в действительности уже вобрал многие элементы из других диалек­тов. Распределение исторического тона жу-шэн в слогах с глухими ини­циалями между четырьмя современными тонами как раз и свидетель­ствует об обобщающем, синтетическом характере пекинского диалекта. Некоторые исследователи, опираясь на эту особенность пекинской фо­нетики, указывают на недостаточную регулярность пекинского диалекта по отношению к среднекитайскому. Подобные утверждения, однако, со­вершенно несостоятельны. Любой диалект в процессе постепенного ста­новления в качестве общенационального стандарта обязательно должен вобрать элементы книжного языка и других диалектов.

Сказанное о пекинском диалекте в ином масштабе и с теми или иными конкретными отличиями относится также к диалектам провин­циальных и уездных центров, а также к центрам исторических округов. Причины этого кроются в том, что жители одного и того же уезда, округа или провинции в целом часто изучают диалект соответствующего административного центра. Чем больше город, тем больше в нем приез­жих, тем сильнее его влияние на окружающие диалекты и обратное влия­ние окружающих диалектов на диалект данного города. Чем меньше пункт, тем чище его диалект; чем больше пункт, тем смешанней его диа­лект. Обычно считается, что юго-западные диалекты гуаньхуа очень однородны, однако некоторые исследователи не согласны с этой точкой зрения. Район юго-западных гуаньхуа охватывает несколько провинций, его население приближается к 200 млн. чел.; конечно, диалектную ситу­ацию в этом районе трудно охарактеризовать кратко, ограничиваясь од- ним-двумя предложениями. Останавливаясь на этом вопросе более под­робно, по-видимому, можно отметить следующее. Если принимать во внимание только те диалекты, которые преобладают в этом регионе, и ограничиваться уездными центрами, то юго-западные гуаньхуа весьма однородны. Если же принимать во внимание также и те диалектные раз­новидности, на которых говорит незначительная часть населения, а также учитывать периферийные районы и населенные пункты, меньшие, чем уезд­ные центры, то диалектные различия внутри юго-западных гуаньхуа ока­зываются очень значительными. В провинции Гуйчжоу, например, разли­чия между диалектами уездных центров гораздо меньше, чем различия между диалектом того или иного уездного центра и диалектами других пунктов, относящихся к этому же уезду. Выше было указано, что в юго- западных гуаньхуа произошел переход жу-шэн > ян-пин; тем не менее общеизвестно, что в провинциях Сычуань, Юньнань и Гуйчжоу имеется некоторое число пунктов (городов и уездных центров), сохраняющих тон жу-шэн. За пределами юго-западных гуаньхуа, а также вне провин­ций Цзилинь и Хэйлунцзян диалектные расхождения внутри провинций достаточно велики; поэтому очень редко можно услышать о том, что та или иная провинция однородна в диалектном отношении. Но и при таких обстоятельствах сказанное только что о юго-западных диалектах гуаньхуа в разной степени применимо и к диалектам других провинций. Так, например, в диалектах уездных центров провинции Шаньдун (а также городах, где находятся местные правительства) в изолированно произнесенных слогах не был зафиксирован конечный -т. Вместе с тем в западной части уезда Пинду, примыкающей к уезду Чанъи, как пока­зало обследование, проведенное Цянь Цзэнъи и другими сотрудниками Шаньдунского университета, такие слоги имеются; ср. в диалектах Го- цзябу, Чжодуна, Янцзяцюаня, Дачжэнцзя и Сихэ: (32) [tom] ‘восток’, (33) [tsom] ‘преданность’, (34) [xiom] ‘мужественный’, (35) [iom] ‘обнимать’.

Предложенная классификация диалектов гуаньхуа основана на ре­зультатах общекитайского диалектного обследования 50-х годов, а также на более ранних исследованиях и новейших материалах. Общеки­тайское обследование проводилось в соответствии с административным делением провинций и автономных районов*). «Единицей обследования является город, уезд или административная единица, соответствующая уезду; каждая такая единица должна быть обследована один раз (объект исследования — диалекты тех населенных пунктов, где находятся город­ские и уездные народные комитеты)». Пунктами, подлежащими одно­разовому обследованию, таким образом, считались те административные единицы, в которых находились народные комитеты. Если в будущем сетка обследования станет гуще, появится возможность создать более точную классификацию.

Список иероглифов